Осенний политический сезон в Казахстане открылся в сентябре анонсом, содержавшемся в послании президента Касым-Жомарта Токаева народу Казахстана. Досрочные президентские и парламентские выборы до конца 2022-го и в первой половине 2023-го года, соответственно, и новые изменения в Конституции с увеличением срока полномочий главы государства до семи лет и без права последующего переизбрания.

В январских событиях президент РК оказался в сложном положении. С одной стороны протесты в обществе вызывали социальное неравенство и несправедливость. С другой - существенная часть элиты, включая правящую, надеялась на реванш, вплоть до смены руководства республики и возвращения себе прежних позиций. Такое положение вещей сохраняется и сейчас. До сих пор оппозиция периодически апеллирует к ответственности власти за людей, ставших жертвами январских событий. Назарбаевская элита располагает для этого необходимыми финансовыми и информационными ресурсами.

Прошедший референдум по внесению поправок в конституцию РК можно рассматривать как попытку президента Токаева перезагрузить систему и получить новый кредит доверия от населения на проведение реформ и переустройство политической системы. Можно увидеть — по ряду признаков системную — работу по демонополизации прежней политико-экономической системы, когда люди из клана Назарбаева за счет доступа к административному ресурсу получали сверхприбыль в ущерб государственным интересам. Но кардинальной перестройки политического поля пока не произошло, механизмы, которые бы позволили изменить систему концентрации капитала до сих пор не сформировались.

Околовластные элиты не вдохновлены идеей строительства «Нового Казахстана» и тем более, «Справедливого Казахстана». В основе: консерватизм мышления и неприятие перемен, а также страх потерять «кормовую базу», в том числе коррупционную. Проблемой по-прежнему остается узость самого круга элиты, который был бы опорой президента. Не случайно у Токаева часто звучит слово «саботаж»… Турбулентная и непредсказуемая ситуация в мировой политике и экономике несет множество рисков и угроз и для Казахстана. Современные процессы содержат в себе высочайшую динамику, не оставляющую места для промедлений, требуют молниеносного принятия и реализации необходимых управленческих решений.

Нынешний электоральный цикл начался внезапно, многие казахстанские политические субъекты оказались к нему просто не готовы. Актуальные социологические исследования показывают, что около 20-25% избирателей не доверяют ни власти, ни любой оппозиции, и дистанцируются от государства. Из тех, кто готов голосовать, около 5% увлечены национал-популистской повесткой и столько же — либерально-прозападной. Еще 5% — сторонники радикального переустройства, но без четкого понимания и лидеров мнения. Оставшиеся 75-80% в целом ориентированы на поддержку действующей власти.

С этой точки зрения президент Токаев имеет — пусть и не безусловную — поддержку явного большинства. У оппозиции нет очевидных лидеров, она традиционно фрагментирована, у нее очевиден дефицит программ. Главный запрос общества - на улучшении ситуации в экономике, хотя уровень протестности пока относительно небольшой. От государства требуется эффективная социально-экономическая политика, понятная основным группам населения и не имеющая явных бенефициаров внутри или около власти. Ее отсутствие может повлечь за собой быструю утрату поддержки президента в обществе, хотя, конечно, в обозримой перспективе Касым-Жомарт Токаев политически безальтернативен.

Предстоящие внеочередные выборы зафиксируют существующий политический статус-кво, что должно позволить Токаеву проводить комплексные и возможно непопулярные реформы с опорой на новый всенародный мандат. Переизбрание выглядит необходимым и для устойчивости власти в сложной внешнеэкономической и геополитической ситуации. Это снимает и растущее напряжение в местных элитах, демонстрируя, наконец, завершение затянувшегося транзита власти.

Москве, Пекину, Тегерану (и примкнувшим к ним Ташкенту, Ашхабаду, Исламабаду) давно пора выйти из парадигмы, основанной на соглашении "Талибана" с американцами в Дохе в феврале 2020 года. Нужна собственная и агрессивная в плане продвижения парадигма по афганскому урегулированию, которая объединила бы в систему все инициативы и инструменты, исходящие из перечисленных столиц. И главным должно быть, конечно, взаимодействие с действующим правительством с работой по его эволюции к снижению идеологической составляющей в пользу большего прагматизма.

Ахмад Масуд заявил в интервью Breitbart (ресурс республиканской партии США, на поддержку которой лидер Фронта национального сопротивления Афганистана еще совсем недавно рассчитывал), что более не считает выходом силовое свержение талибов и просит уже не военной, а политической поддержки.
Это сказано на фоне поражений ФНСА в Панджшере и Бадахшане. Интересно, что при этом он заодно утверждает: уход США из Афганистана стал причиной удара России по Украине. Какую он здесь увидел связь – выглядит весьма сомнительно, это разве что фигура речи для привлечения внимания… Теперь у Ахмада Масуда еще меньше шансов как-то сохраниться в качестве афганского политика, по-крайней мере на данный момент, да и на определенную перспективу...
А в это время Хасан Каземи Куми, спецпредставитель президента Ирана по Афганистану, говорит о необходимости создания регионального координирующего афганскую тематику комитета, и о том, что талибам следует помочь в борьбе с терроризмом, но не самостоятельными военными интервенциями, а обучением, обменом разведданными и поставками оборудования. О чем я и пишу уже несколько месяцев: может, он читает «Восточное ревю»?... 😎

Внук президента РТ Исмоил Махмадзоир избран главой Федерации дзюдо Таджикистана.
#заголовки
🔥🔥🔥

По "женскому вопросу" я, кажется, еще не высказывался.
The New York Times публикует пару фотографий с текстовками, смысл которых заключается в следующем.
Иранских мусульманок (в общем-то, это относится и, например, к афганским) заставляют носить хиджабы власти. И это плохо, власти лишают этих женщин свободы.
Уйгурские мусульманки без хиджабов — это тоже плохо, они снимают хиджабы под давлением властей, власти лишают этих женщин свободы.
К сожалению, The New York Times не дает каких-то общих рекомендаций о том, что есть плохо и что есть хорошо по данному вопросу. А ведь распространение своих универсальных для всего мира лекал — известная, практически родовая черта американской демократии…
Ждем-с.

Ташкент и Пекин выступают за выработку консолидированной позиции в отношении талибов, сообщает пресс-служба МИД Узбекистана по итогам встречи в Ташкенте спецпредставителя президента Узбекистана по Афганистану Исматуллы Иргашева с китайским коллегой Юэ Сяоюнем.
С учетом заявления иранского спецпредставителя Хасана Каземи Куми, о котором я писал утром (см. в ленте выше) можно уже говорить о движении к необходимому региональному консенсусу стран, занимающих по отношению к Афганистану конструктивную позицию. Из этого консенсуса выбивается только Таджикистан, политика которого более близка к занимаемой Вашингтоном и европейскими столицами, но, думаю, это не вечно.

Выборы стали частью достаточно широкого реформирования всей политической системы страны в рамках которого происходит некая «либерализация без обязательной демократизации», в ряде оценок происходящее уже получило сравнение с советской перестройкой времен Михаила Горбачева. А тут напрашиваются и аналогии с перестроечными процессами, породившими центробежные тенденции в СССР, приведшие к распаду государства. Впрочем, говорить о точном следовании такому сценарию применительно к Казахстану оснований нет, несмотря на определенные автономистские настроения, время от времени возникающие в элитах ряда казахстанских регионов.

Более актуальным является преодоление неоколониальной модели развития, которой следовал Казахстан до сих пор и в рамках которой пока продолжает существовать. Признаков намерений президента и уже действующего единого центра принятия решений по национализации добывающего сектора экономики нет. В то же время, ситуация, когда подавляюще бóльшая часть ресурсов находится под полным контролем транснациональных корпораций, вряд ли будет способствовать удовлетворению главного общественного запроса в начавшийся президентский срок Токаева: кардинального изменения экономической модели государства в пользу его социальной направленности. В ином случае, увлекшись консолидацией элит, президент рискует потерять сами смыслы, закладываемые в его главные внутристрановый идеологический концепт создания «Справедливого Казахстана».

Избавление от неоколониализма — сложная задача в сложившихся условиях, диктующих следование всей внешней политики РК известной доктрине многовекторности. Однако в происходящем глобальном переформатировании всей мировой системы международных отношений возможности такой политики будут сужаться, уже в последние месяцы можно заметить, что внешняя политика Казахстана выглядит противоречивой, порою нервной, чрезмерно ситуативной. Выборы были объявлены и проведены в условиях нарастания геополитической напряженности, создающей серьезные риски и вызовы для политической, экономической и информационной безопасности Казахстана. И хотя пока все прошло без каких-либо очевидных попыток внешнего вмешательства, внешнее давление на Казахстан будет нарастать с любой из сторон извне. В этой ситуации инициирование процессов, хотя бы отдаленно намекающих на национализацию собственности транснациональных корпораций, подвергнет Казахстан куда более серьезным испытания, нежели январские события 2022 года. В чем, несомненно, обнаружатся и реваншистские интересы тех, кому внутри страны будет угрожать вероятность передела собственности.

А без этого никак не состоится преодоление разрыва общества и власти. Отсчет времени для Касым-Жомарта Токаева пошел.

Сегодня ЦИК РК утвердил окончательные результаты выборов. Даже учитывая тот факт, что значительная (если не большая) часть элиты находится в латентной фронде к президенту Касым-Жомарту Токаеву, можно, вероятно, уверенно констатировать, что с прошедшими внеочередными президентскими выборами процесс транзита власти в Казахстане наконец-то завершился.

В общем-то, прошедшее в определенной степени трудно и назвать выборами: по факту, это было переизбрание уже действующего президента, предоставившее ему двусоставную легитимизацию. Первой, безусловно, является дополнительная внутренняя легитимизация, включающая в себя утверждение кредита доверия казахстанского электората. Она состоялась несмотря на то, что действие прошло при заметной протестности избирателей, где традиционно и побив прежние рекорды лидировала Алма-Ата: 67,31% голосов, отданных за Токаева, при 14,37% голосов «против всех» и при явке 28,72% от общего числа избирателей и при явке по стране в 69,43%. В этом смысле выборы можно считать даже слегка инновационными по отношению к назарбаевскому периоду новейшей казахстанской истории.

Важным с точки зрения внутренней легитимизации является не только избирательский кредит доверия и даже не исключение Нурсултана Назарбаева из фигур влияния на политические процессы в стране. Ак-Орда становится единственным центром принятия решений и на повестке дня — преодоление режима олигархического капитализма с сильными элементами компрадорства как среди олигархата, так и среди управленческой элиты. Заодно существует необходимость и в преодолении другого раскола элиты, свойственного всем слабым государствам, — раскола на группы интересов, когда элиты преследуют не какие-то общегосударственные интересы, а свои, частные, групповые позиции. Опыт Казахстана уже показал, что главная причина транзитных рисков кроется в том, что во всех странах Центральной Азии, за исключением, может быть, Узбекистана, отсутствует консолидированная национальная элита — она вся фрагментирована. Многостороннее переформатирование казахстанской элиты становится теперь одной из важнейших задач нового и — будем надеяться — последнего президентского срока Касым-Жомарта Токаева.

Комментарий Юрия Михайловича Солозобова про казахстано-российские отношения.

«Надо четко пояснить, что такое партнер в рациональном или эмоциональном смысле. Если в рациональном смысле, то Россия и Казахстан — взаимосвязанные страны как в транспортном, так и в военно-стратегических отношениях. У нас самая большая общая сухопутная граница, общие транспортные связи. Казахстан является ключевой точкой, через которую проходит Транссиб. 80% и более нефти Казахстана экспортируется через терминал в Новороссийске.

И эту ситуацию невозможно никак изменить в течение ближайших пяти-семи лет. Поэтому в течение этого времени (ближайшая легислатура Токаева) по стратегическим соображениям Россия и Казахстан просто обязаны быть надежными партнерами, иначе обе страны настанет экономическая и геополитическая катастрофа.

С эмоциональной точки зрения, другая ситуация. Необходимо помнить, что Казахстан исходит из своих национальных интересов. Как это ни удивительно, но это отдельное государство — и не такое, как соседние Бурятия или Тува (отсталые российские регионы), поэтому командовать там не получается.

Нельзя расценивать наши отношения с точки зрения пропагандистской истерии. Очень многие решения принимаются, если говорить образно, не в сфере геополитики, а в сфере «гей-политики», то есть сообразно нравам гей-тусовки: «Ты меня не любишь. Ты мне изменяешь с другим партнером. Истерически: если бы ты меня любил, ты бы ко мне вернулся».

Я надеюсь, что закон об ЛГБТ в этом плане нам поможет, он запретит пропаганду таких отношений, в том числе и в нашей внешней политической пропаганде. Надо сдержанно относиться к международным отношениям.

Когда я спрашиваю своих казахстанских партнеров, экспертов — почему вы не поддерживаете СВО на Украине, они отвечают, что, во-первых, это не в их национальных интересах. Во-вторых, им непонятен правовой и политический статус этой операции, она имеет неясные цели. Они не могут быть надежными партнерами в невнятной игре с непонятными целями. Они хотят, чтобы Россия определилась: берет ли Киев, отдает ли Киев; держит ли Херсон, отдает ли Херсон. И когда Россия сама определится с правилами игры, тогда и Казахстан примет решение. Пока нет решения, нет правил, нет внятной идентификации со стороны России, Казахстан будет дистанцироваться от такого, с их точки зрения, нерационального поведения»

Правота в целом (во многом, но не во всем) комментария Ю.М. Солозобова 👆 не отменяет того факта, что по уровню россиефобии и западофилии Казахстан в настоящее время является безусловным лидером среди стран Центральной Азии. И это то, что должно бы сильно беспокоить руководство РК, это может плохо закончиться для Казахстана. Кстати, то же самое можно и о китаефобии сказать.

Основная публичная мотивация всех т.н. «антиталибских», преимущественно виртуальных, групп в общих чертах и на первый взгляд вроде бы совпадает с теми условиями, которые основные внешние акторы афганской политики — с разными, правда, коннотациями — предлагают «Талибану» как основу для формального международного признания сформированного им правительства. Это формирование т.н. «инклюзивного» правительства, это либерализация женского образования, и это нейтрализация угроз с территории Афганистана вовне.
За пределами этой риторики остаются главные мотивы всех без исключения лидеров данных групп — их участие во власти как способ участия в контроле над основными ресурсами и финансовыми потоками.

Превращение всех заявляющих о себе центров противодействия движению «Талибан» способно стать реальностью исключительно при серьезной внешней поддержке — не только политико-дипломатической, но и конкретно-материальной.
Создание любым из политиков любых военных формирований с любой политической программой возможно только на основе финансовой мотивации участников, включая и рядовой состав. Без денег воевать никто и ни за что не станет.
Все без исключения афганские политики обладают и собственным материальным ресурсом для, например, формирования неких военных подразделений. Бедных среди них точно нет. Однако, за чрезвычайно редкими, единичными, исключениями, сложившиеся ментальные традиции не подразумевают использования собственных ресурсов афганских политиков для подобных целей.
И пока США и их партнеры не решат, что необходимо инициировать эскалацию конфликта в Афганистане и не выделят на это деньги, в Афганистане будет сохраняться нынешняя, пусть и неопределенная, стабильность.

Гражданин Киргизии создал на Украине националистический тюркский батальон. ГКНБ КР начал следствие по статье 256 «Участие гражданина КР в вооруженных конфликтах или военных действиях на территории иностранного государства или прохождение подготовки для совершения террористического акта» УК КР.
Батальон связан с турецкими наемниками из организации "Бозкурт".
Ничего нового нет в истории. Был уже "Туркестанский легион". Идеология гнилая, да и бойцы так себе, даже немцы им ничего серьёзного не доверяли.

Иран - пеш-пеш!! Ура-а-а ! ⚽️