Коротко о том, почему организатор здравоохранения на любом уровне должен уметь вынести судно, помыть пол и посчитать стоимость тарифа со всеми коэффициентами.

13 февраля 2024 года - 255 лет со дня рождения Ивана Андреевича Крылова (1769—1844) , русского баснописца

Со стороны прибыв далекой
В дремучий лес, Орел с Орлицею вдвоем
‎Задумали навек остаться в нем,
‎И, выбравши ветвистый дуб, высокой,
Гнездо себе в его вершине стали вить,
Надеясь и детей тут вывести на лето.
‎Услыша Крот про это,
Орлу взял смелость доложить.
Что этот дуб для их жилища не годится,
‎Что весь почти он в корне сгнил
‎И скоро, может быть, свалится;
‎Так чтоб Орел гнезда на нем не вил.
Но кстати ли Орлу принять совет из норки,
‎И от Крота! А где же похвала,
‎Что у Орла
‎Глаза так зорки?
И что за стать Кротам мешаться сметь в дела
‎Царь-птицы!
‎Так многого с Кротом не говоря,
К работе поскорей, советчика презря,—
‎И новоселье у царя
‎Поспело скоро для царицы.
Всё счастливо: уж есть и дети у Орлицы.
‎Но что́ ж?— Однажды, как зарей,
‎Орел из-под небес к семье своей
С богатым завтраком с охоты торопился,
‎Он видит, дуб его свалился,
И подавило им Орлицу и детей.
‎От горести не взвидя свету,
‎«Несчастный!» он сказал:
«За гордость рок меня так люто наказал,
Что не послушался я умного совету.
‎Но можно ль было ожидать,
Чтобы ничтожный Крот совет мог добрый дать?» —
‎«Когда бы ты не презрел мною»,
Из норки Крот сказал: «то вспомнил бы, что рою
‎Свои я норы под землей,
‎И что, случаясь близ корней,
Здорово ль дерево, я знать могу верней».

Цитата: Иван Крылов «Орел и крот»
Иллюстрация: Памятник И.А. Крылову в Летнем саду Санкт-Петербурга

Из бюджета вышли мы…

Почему новость о предложении (считай, уже указе) Президента по увеличению социальных выплат медицинским работникам очень важна? Нет, не потому даже, что это действительно значимо улучшит показатели их благополучия – к вопросу способ исполнения таких задач мы ещё вернёмся – а потому, что это ещё один очень важный штрих, свидетельствующий о постепенном возврате, через смешанную, к бюджетной модели здравоохранения.

В 2011 году система здравоохранения России перешла на одноканальное финансирование – бюджеты субъектов федерации прекратили прямые выплаты в медицинские организации на выполнение повседневной деятельности (при этом, разумеется, оставив расходы на строительство, ремонт, закупку дорогостоящей, выплаты по субсидиарной ответственности и т.д.). Деньги стали следовать «за пациентом», поступая в медицинскую организацию по факту оказания медицинской помощи. Однако, к концу 2010х годов наметились тренды на возврат к многоканальной оплате медицинской помощи или даже фактически к бюджетированию медицинских организаций государственной системы здравоохранения.

В первую очередь методика формирования и распределения тарифов и пациентопотоков углубила неравенство доходов между медицинскими организациями и ужесточила проблему дефицита кадров за счёт падения уровня зарплат в ряде учреждений. Это привело к двум значимым шагам со стороны государства. Во-первых, в Майских указах Президента появились требования по уровню средней зарплаты медицинских работников относительно среднего регионального уровня. Логичным следствием этого явилось появление и особых строк бюджетов федерального и субъектового уровня, направленных на компенсацию разрыва между фактическим и целевым уровнем дохода.

Во-вторых, и без того жёсткие правила расходования средств ОМС пополнились строкой, указывающей для многих тарифов минимальную долю затрат на фонд оплаты труда в структуре тарифа. Впрочем, правила расходования средств за время существования системы ОМС в целом значительно ужесточились. Помимо обязательной «зарплатной» части тарифа, появились ограничения на лизинг медицинского оборудования для государственных медицинских организаций.

В части планирования деятельности медицинских организаций ключевым стал уже упоминавшийся запрет на оказание медицинской помощи сверх установленных объёмов. Ощутимым шагом по возврату к бюджетной модели стало 100% авансирование объёмов ОМС, введённое в период борьбы с пандемией SARS-CoV-2 и предназначенное в первую очередь для предотвращения «лекарственного голода» и задержек с закупкой препаратов.

Таки образом, расходы медицинских организаций в государственном сегменте системы ОМС ограничены сверху (распределённых объёмов), предоставлены учреждению авансово и уже в значительной степени по статьям расходов. Т.е. то, что мы сейчас видим под флагом страхового здравоохранения, во многом уже стало здравоохранением бюджетным. Почему так произошло? Мне кажется, дело в том, что система ОМС, исходно была несбалансированной и слишком резко высветила несоответствие между выделяемыми на здравоохранение средствами и реальной потребностью в нём. Внедрение «ручного» регулирования бюджетных механизмов было неизбежным следствием этого состояния.

Важно помнить, что сами по себе ни бюджетная, ни страховая модель (ни любые их гибриды) напрямую не связаны ни с качеством, ни с доступностью медицинской помощи. В обеих моделях в самых крайних формах есть примеры стран с доступной и качественной помощью. Лично я бы предпочёл видеть, конечно, не методы, которые не назовёшь иначе как программистским термином «костыль», но, к примеру, прозрачные правила приоритета при получении медицинских услуг (как это сделано в брате-близнеце Российского здравоохранения – британской NHS), но сам факт их применения никак не ограничивает возможности по построению качественной медицинской помощи. А вот о том, что, как мне кажется, её сдерживает, мы поговорим отдельно.

Главная тема

Не прокомментировать главную тему дня невозможно, сделаю это с позиций своей скромной медицинской экспертизы.

Если человека в 47 лет с анамнезом отравления редким фосфорорганическим ядом (о долгосрочном эффекте которого, разумеется, нет достоверных клинических данных) отправить в нашу не очень здоровую тюрьму, 308 дней держать в карцере, а затем зимой отправить за полярный круг - он может умереть. Не от какого-то отдельного фактора, а от совокупности их всех единовременно. Это не перестаёт быть убийством - как и смерть многих других заключённых от условий обитания, неоказания медицинской помощи или внутрикамерного насилия.

ОМС. Способы оплаты помощи

По просьбе уважаемых коллег из Узбекистана, присоединившихся к каналу, продолжаем тему макроструктуры обязательного медицинского страхования. Обсудим «пользовательский» сегмент системы ранее, рассмотрим общие принципы функционирования системы на стороне «исполнителя» - медицинской организации.

Итак, наша организация может выступать в двух ипостасях – как амбулаторная организация, работающая в рамках подушевого тарифа или как организация, оказывающая иные виды специализированной помощи. Зачастую, как мы увидим далее, существует плотное переплетение этих двух форм оплаты в пределах одной медицинской организации (особенно в связи с рациональным трендом на их укрупнением).

Подушевая оплата – это оплата непосредственно за то население, которое, как предполагается, обслуживается данной поликлиникой. Прикрепление носит индивидуальный, а не территориальный характер – каждый пациент учитывается отдельно. Первоначально после перехода на одноканальное финансирование в 2011 году прикрепление производилось сообразно месту прикрепления до этого. После введения одноканального финансирования у гражданина есть возможностью смены поликлиники 1 раз в год. Подушевая оплата сгруппирована по половозрастным группам, которых в действующей на 2023 год редакции нормативной базы насчитывалось девять. Для каждой такой группы определён некоторый коэффициент оплаты.

Оплата за подобные услуги осуществляется следующим образом. Учреждение по номерам полисов пациентов, прикреплённых к нему, отслеживает их попадание в половозрастные группы (или эту же задачу выполняет региональный фонд ОМС) и перемножает стоимость амбулаторного обслуживания группы на число пациентов в ней. Эта сумма расходуется на оказание помощи, не имеющей конкретных лимитов на оказание по числу случаев - см. п.2. поста про "ОМС на стороне пользователя".

Некоторое количество амбулаторных процедур, называемых простыми услугами, выделяются в отдельную группу – «простые услуги». К этой категории относятся приёмы врачей-специалистов, на которые направляют пациентов врачи первичного приёма, лабораторные исследования, диагностические процедуры (КТ, МРТ, рентгенография, эндоскопические исследования), услуги патоморфологии. Для этих услуг существует утверждённая региональным тарифным соглашением сетка стоимости, которая выплачивается медицинской организации по факту оказания таких услуг.

Для большого количества медицинских процедур и вмешательств (а также для всех входящих в ОМС случаев, связанных с госпитализацией) существует отдельный класс тарифов под названием клинико-статистические группы (КСГ). КСГ в своей первоначальной идеологии объединяют внутри некоторой усреднённой цены случаи лечения, схожие по диагнозу, типу лечения и структуре затрат.

Первоначальная идея КСГ состояла в том, что они сбалансированно покрывают все клинические варианты течения заболевания, стимулируя тем самым применение ресурсосберегающих технологий. В силу ряда причин, о которых стоит говорить отдельно, сейчас эта концепция претерпела значительные изменения, и сейчас большинство КСГ описывают очень конкретную модель пациента и лечебных вмешательств, которые ему необходимо провести для того, чтобы получить оплату в полном объёме.
Именно про КСГ в первую очередь идёт речь, когда мы говорим про распределение объёмов (однако для ряда профилей помощи, например, онкологического, очень критичным является и объём распределения упомянутых выше «простых услуг»). КСГ распределены по профилям медицинской помощи – «кардиология», «онкология», «хирургия» и т.д. – и по условиям оказания медицинской помощи – в дневном и круглосуточном стационарах. Оплата за КСГ осуществляется индивидуально по каждому случаю фактически проведённого лечения.

В следующих постах про ОМС мы поговорим о том, к какому поведению стимулируют в теории и на практике существующие принципы оплаты медицинской помощи и штрафов за «некачественное оказание медицинских услуг», а также поговорим о том, на основании чего формируются КСГ и к чему ведёт разделение на дневной и круглосуточный стационар

В продолжение поста от четверга получил много вопросов о том, насколько реалистично в существующем бюджете здравоохранения выполнить описанный там манёвр. Давайте вместе посчитаем.

В России средняя численность врачей – 37,1 на 10 000 населения, среднего медперсонала – 81,5 на 10 000 населения по данным Минздрава России. Эта цифра учитывает структура занятости именно в государственных учреждениях здравоохранения. При обращении к статистическому сборнику Росстата «Здравоохранение в России» можно выяснить, что общая численность врачей чуть выше – 50 на 10 000 населения, но компенсируется тем, что в интересующих нас учреждениях работает 87% всех врачей. Таким образом, можно считать цифры минздрава вполне точными.

Обратимся к данным Росстата по переписи населения 2020 года:
- в городах с населением до 50 000 человек живёт 23 миллиона человек; это соответствует 85 330 врачам и 187 540 среднего медперсонала; совокупно это составляет 58,5 млрд. рублей в год
- в городах с населением 50 000 - 100 000 человек живёт ещё 10 миллионов человек; это соответствует 37 100 врачам и 187 540 среднего медперсонала и 81 539 среднего медпресонала; совокупно это составит ещё 51,6 млрд. рублей

Т.е. совокупно на выполнение этой задачи в год необходимо потратить 110 млрд. рублей. Вроде бы это много. Откуда взять эти средства?

Во-первых, очевидно, что о 30,5 млрд искомой суммы позаботились заранее – это средства, которые выделят из нормированного страхового запаса фонда ОМС. Во-вторых, в пятилетнем периоде федерального проекта «Обеспечение медицинских организаций квалифицированными медицинскими кадрами» заложено 1,155 трлн. рублей – это примерно 230 млрд. рублей в год, которые в т.ч. могут расходоваться по статье «привлечение кадров». Наконец, в 2024 году из Федерального бюджета запланировано внести 7,4 млрд рублей на доплаты врачам. Т.е. даже в существующих средствах на некоторые зарплатные мероприятия уже заложен достаточный для перераспределения объём средств
Что ещё более важно, послание содержит – и, увы, «Ведомости» не привели эту цитату – практически готовую инструкцию о том, как именно будут направлены конечному потребителю деньги. Процитирую «Коммерсант» - «Правительство доведет долю оклада в зарплатах медработников до 50%». Т.е., очевидно, предполагается сокращать премиальную часть и предоставлять эти деньги в качестве оклада. Такие отчётные показатели как средняя начисленная заработная плата при этом не пострадают, а сразу два поручения будут выполнены. Уверен также, что будут и локальные манёвры, направленные на изменение статуса работающих в малых городах – например, реорганизации больниц с формированием в малых городах филиалов больниц из более крупных.

Таким образом, деньги на выполнение такой индексации точно найдутся – а вот что это принесёт здравоохранению? Мой прогноз скорее неутешительный. На тактическом уровне, как уже сказано выше, существует множество возможностей, не меняя фактический уровень зарплат, «зашить» в них целевые выплаты. Стратегически же это ещё раз подчёркивает, что существующая модель системы ОМС разбалансирована. Хуже того, все мероприятия по доплатам сотрудникам государственных медицинских организаций не через контур ОМС приводят к тому, что затрудняется выход в этот контур коммерческих организаций – а, следовательно, и перспективы государственно-частного партнёрства и привлечения коммерческих инвестиций в региональное здравоохранение.

Как войти в ИИ-индустрию в медицине?
Внезапный вопрос мне пришёл от читателей. Ответить на него комплексно я не могу. Я не разработчик, мои опыт программирования ограничен кастомизацией отчётов в МИСах. Зато я точно могу описать, какие фокусы медицинской экспертизы необходимы для выхода за пределы клинической работы – не только в медицинском ИИ, но и в управлении, страховом бизнесе. Вообще, «стратегии успеха» в управлении здравоохранением – тема очень скользкая. С одной стороны, существуют многофакторные советы по наилучшим практикам, одобренные в том числе ВОЗ и ООН – и, если кто-то из читателей посещал занятия во ВШУЗ ПМГМУ, то он знает, что я всегда заканчиваю их приложением к конкретной теме свои лекции. С другой, личный карьерный успех зачастую обусловлен лояльностью или происхождением в самых разных системах и странах.

Абстрагировавшись от многократно доказанных фактов необходимости быть лояльным руководству и\или происходить из «правильной» семьи для обеспечения карьерного роста, сфокусируюсь на профессиональных компетенциях, среди которых – в российских реалиях – я бы выделил три – контекст, ресурсы и ограничения.

Клиническая, параклиническая и техническая экспертиза. Вполне очевидно, что хорошее знание медицины является ключевым в том, чтобы позиционировать себя как эксперта в области управления ею. Специфически в этом вопросе я бы хотел отметить характеристики такого знания – оно должно быть кроссдисциплинарным, транспонируемым (основываться на каких-то системных стандартах действия, а не на опыте одной-двух больниц), включать в себя как «классические» паттерны действия, так и оценку перспективных технологий. Это – контекст всех управленческих действий, выпадение этого поля навыков уводит профиль управленца в сторону комичного «эффективного менеджера».

Понимание ресурсной структуры здравоохранения – это тот слой компетенций, который позволяет искать возможности на основании клинической экспертизы. Он включает в себя понимание экономических реалий разных сегментов здравоохранения, оценку кадровых мощностей, понимание состояния основных фондов медицинских организаций и так далее. Именно эти факты представляют собой одновременно и объекты совершенствования здравоохранения, и ресурсы совершенствования.
Понимание медицинского правоприменения – это опорный навык, позволяющий оценивать, мониторить и обходить правовые риски, связанные с медицинской деятельностью, известной своей чрезвычайной зарегулированностью. Вне правового контекста возможности медицинской технологии кажутся почти безграничными – однако, разочарование при знакомстве с правилами игры наступает у большей части новых «игроков» в системе.

В моей практике оказались очень востребованными также компетенции в медицинской статистике, но в среднем – субъективно – это скорее исключение, чем правило. Знания в международном здравоохранении и в health diplomacy, безусловно, позволяют ввернуть пару правильных слов в преамбулу любого документа, но в роли самостоятельной движущей силы выступить не смогли.

Хотелось бы поехидничать, но в целом могу отметить, что драконовских мер в отношении персональных данных в здравоохранении я не отметил. Есть безусловные трудности с заключением договоров, предусматривающих их передачу, но правоприменительная практика весьма и весьма скромна - так, за "масштабную утечку данных" Гемотест - при выручке в районе 13 млрд. рублей в год - оштрафовали всего на 60 тысяч рублей.

В ходе неизвестного «инцидента» в сеть утекли 500 млн записей о гражданах России. Об этом сообщили в Роскомнадзоре.

Об полумиллиардной утечке, которая может стать одной из крупнейших в истории, сообщил замглавы РКН Милош Вагнер. «В этом году одним этим случаем покрыли практически весь предыдущий год», — сообщил Вагнер ТАСС.

В ведомстве расследуют эту утечку. Всего по подсчетам РКН в 2024 году в сеть утекло 510 млн записей о россиянах.

Искусственная матка

Субъективно ключевой вопрос в здравоохранении последних десятилетий состоит не в наличии каких либо технологии, а в их доступном масштабировании. Более глобально к этому вопросу мы ещё вернёмся, а пока прицельно посмотрим на пункт про «детей в пробирке». Что мы можем сказать про искусственные матки? Идея технологии уходит корнями в вечность, первый патент – 1954й год, первая реализация на животных – 1996й, массового производства животных в искусственных матках нет и поныне ввиду огромной стоимости технологии. Концептуальное тестирование технологии для людей в 2017-2019 годах – без внятного продолжения, в то время как существует немалый пул пациентов, которым эта технология бы помогла выносить ребёнка – причём люди явно готовы платить за то, чтобы приговор «вы не сможете иметь детей» не довлел над ними). Многие вопросы этого сегмента, такие как обеспечение адекватного иммуногенеза изучались даже на животных крайне ограниченно. Не будет ошибкой сказать, что число публикаций про этичность искусственных маток больше, чем число публикаций по их принципиальному устройству, а среди последних значимую, если не большую часть составляют теоретические работы.

Кроме того, ребёнок – это всё-таки не только 9 месяцев беременности, это в не меньшей степени гигантская финансовая (и человеческая) нагрузка в послеродовом периоде, от бесконечной покупки одежды растущему организму до образовательных затрат. Таким образом, сложно предположить, что методики искусственного вынашивания значимо сократят расходы на детей (и даже на само деторождение). При этом рост реальных располагаемых доходов населения в обсуждаемых странах, мягко говоря, не намекает на перспективы закупать больше и больше медицинских услуг.

При этом даже без искусственных маток системы здравоохранения развитых стран испытывают кризис, связанный с критическим ростом расходов на здравоохранение в структуре общегосударственных расходов. Например, к 2050e году Конгресс США ожидает затраты на здравоохранение в районе 37% ВВП, а к 2082 эта цифра вырастет до астрономических 49%. Как уже упоминалось ранее, мы ещё обсудим причины такого роста, но в этих оценках ключевую роль играют старение популяции и рост выживаемости пациентов после различных заболеваний (что, независимо от старения, приводит к росту потребности в медицинской помощи в целом). Никакие искусственные матки в такие прогнозы не закладывались.

Поэтому фактически ни национальные бюджеты здравоохранения, ни население стран не располагают ресурсами для того, чтобы даже при наличии разработанной технологии обеспечить воспроизводство «детей из пробирки». Всё представленное обсуждение носит исключительно «идеологический» характер и пока что не имеет отношение к техническому аспекту здравоохранения.

​​Женщинам все меньше нужны мужчины, а мужчинам — женщины

Читатель попросил меня прокомментировать исследование, опубликованное The Financial Times, где фиксируется рост расхождения в политических взглядах между полами.

У меня на этот счёт есть весьма пессимистический взгляд в силу объективных факторов социального и научно-технического прогресса: ⬇️

◾️Во-первых, по мере появления возможностей у женщин самостоятельно себя обеспечивать и заниматься образованием, будут повышаться их требования к противоположному полу, а его представители не хотят им соответствовать.

◾️Во-вторых, по мере развития репродуктивных технологий, у женщин может появиться возможность вообще не обременять себя рождением детей, а отдать эту функцию на «аутсорс», то есть в условный инкубатор или «искусственную матку», как об этом недавно заявили китайские ученые. Если эта технология получит массовое распространение, то женщинам больше не надо будет уходить в декрет (или, как минимум, он будет гораздо короче), а участие мужчин в процессе зачатия будет сведено к минимуму. Мужской пол также потеряет свое конкурентное преимущество перед женским на рынке труда.

◾️В-третьих, мужской и женской пол по своим интересам — антагонисты. Их совместное проживание обусловлено исключительно выживанием и нуждой, которая по мере роста уровня безопасности, благосостояния и стабильности отпадает. И сексом. Но и тут уже много возможностей, где можно обойтись без второго партнёра.

◾️В-четвёртых, культура индивидуализма делает процесс понимания и компромиссов гораздо сложней: людям в принципе тяжело с друг другом договариваться. Проще поселиться одному, и никто не будет тебе постоянно указывать как надо жить. Индивидуализм и гедонистический образ жизни также снижает желание заводить детей и создавать семьи. Сюда же ещё попадает борьба с изменением климата, в рамках которой говорится, что дети увеличивают углеродный след. Ну, вы поняли.

В общем, на мой взгляд, мужчины и женщины будут все дальше расходится во взглядах, будет расти взаимное непонимание и агрессия. Нужда в друг друге будет падать.

К чему это может привести? Сложно сказать. Попробую набросать пару произвольных сценариев:⬇️

◾️Первый. Этот процесс необратим, что в итоге вынудит мужчин меняться и подстраиваться под растущее влияние женщин, в связи с чем они будут становиться менее маскулинными и менее похожими на своих предков. То есть, они будут феминизироваться и приближаться к нечто среднему между мужчиной и женщиной. С женщинами будет происходить нечто похожее, но в обратном направлении. Институт нуклеарной семьи отомрет, как устаревший, а на его место придут иные формы совместного проживания. Кроме того, сексуальность будет становиться все более гибкой и будет больше бисексуалов и т.д

◾️Второй. Этот процесс можно обратить вспять, если резко понизить социальный статус женщин, отобрать право на образование, самостоятельное передвижение, на развод, аборты и работу. Грубо говоря, сделать женщин максимально зависимыми от мужчин. Этот путь сопряжен с высоким уровнем насилия и недовольства, и мало кому понравится, хотя желающих среди мужчин достаточно много.

◾️Третий. этот процесс необратим, но контролируем. Мужчины и женщины, осознав масштаб вызовов, которые несут с собой социально-экономические изменения, могут попробовать совместно сделать этот путь максимально безболезненным для двух полов и сохранить мир и равновесие. Как это сделать? Понятия не имею.

Все что сказано выше — субъективно и не претендует на статус непререкаемой истины.

#комментарий

🔻Подпишись на Politicanimalis

Когда говорят о важности репутации в медицине

Чем для государства выгодно участие коммерческих структур в ОМС (Часть 1, Часть 2, Часть 3)

Краткие тезисы по вопросам в отношении предыдущих постов.
1. Инвестиции в основные средства. Объём коммерчески инвестиций в линейные ускорители и ПЭТ в 2016-2020 годах превышал бюджет нацпроекта «Здравоохранение».
2. Через предыдущий пункт - доступ к новым технологиям и их масштабирование. В 2022 году 80% объёмов гемодиализа проводят частники.
3. Инструмент сервисной ВИП-помощи «номенклатурным» пациентам

Веселие на Руси есть пити

Не могу не присоединиться к дискуссии про алкоголь, начатой ув. Дмитрием Прокофьевым.

С медицинской точки зрения среднее потребление алкоголя на душу населения – довольно неоднозначный индикатор его воздействия на показатели здоровья.

Потребление алкоголя – это сразу несколько классов воздействия на показали смертности и лет жизни, скорректированных на нетрудоспособность (DALY):
- во-первых, прямое токсическое воздействие алкоголя на органы и ткани, носящее как острый, так и хронический характер. Острая алкогольная интоксикация сама по себе может быть причиной летального исхода (или просто нетрудоспособности в самом прямом смысла слова). Долгосрочные же эффекты алкогольной интоксикации включают в себя и алкогольный гепатит, и цирроз печени, и неврологические нарушения
- во-вторых – абстинентный синдром, пресловутая «белая горячка», связанная с резким прекращением приёма алкоголя после продолжительного употребления
- во-третьих, прямое и отсроченное рисковое поведение. Прямое рисковое поведение – это, например, пьяная драка с поножовщиной или вождение в нетрезвом состоянии. Косвенное – мальчик из хазановской миниатюры про попугая, который играет только когда выпьет.
- в-четвёртых , пермиссивный характер алкоголизации для развития хронически заболеваний

Что бросается в глаза, когда мы смотрим на эти показатели?

Очевидно, связь возможной выраженности этих факторов с условиями употребления в не меньшей степени нежели с объёмами.

Взглянув на предоставленную ВОЗ карту подушевого употребления алкоголя и сравнив её со второй картинкой – смертностью, связанной с употреблением алкоголя на 100 000 и в % от общей смертности – легко увидеть, что ряд стран – к примеру, Франция, Испания, Германия, Великобритания, Венгрия, Аргентина, Китай, – потребляя в подушевом эквиваленте очень большие объёмы алкоголя, несут умеренные потери в связи с этим потреблением.

Напротив, в Бразилии, Перу, Беларуси, Казахстане, Индии, Вьетнаме, Лаосе, Камбодже очень небольшое потребление спиртосодержащей продукции ассоциировано с высокой смертностью от алкоголя.

Россия же, наряду с Балтийскими странами, Польшей, Румынией, Танзанией образует парадоксально небольшую группу стран, где статистика вроде бы работает прямо: высокое среднее подушевое потребление алкоголя совпадает с высокой ассоциированной смертностью?

Причин множество. Например, если изучить материалы ВОЗ, выясняется, что, строго говоря, информация о среднем подушевом потреблении алкоголя не даёт «плотность» его распределения популяции, а цифры «среднего потребления алкоголя на общее число пьющих алкоголь» оказываются куда более равномерными для земного шара.

Ещё более интригующую картину даёт оценка «тяжёлого эпизодического употребления алкоголя в последние 30 дней перед опросом 15+ лет», также выполненная ВОЗ – тут понемногу на первый план начинают выходить страны с повышенной алкогольной смертностью.

Таким образом, причины повышенной смертности от алкоголя во многом связаны не с объёмом, а с характером потребления алкоголя:
- запойными периодами (в противовес размеренному ежедневному употреблению алкоголя, к примеру, в странах Западной Европы или Аргентине), увеличивающими как риски интоксикации, так и бытового насилия, и, в дальнейшем, абстинентного синдрома
- неадекватным питанием в период потребления алкоголя, сопровождающимся повышенным риском дефицита В12 и сопутствующими неврологическими осложнениями

Чем для коммерческих структур выгодно участие в ОМС (Часть 1, Часть 2, Часть 3)

Краткие тезисы по вопросам в отношении предыдущих постов. Важно подчеркнуть, что это не только те предположения, которые реально сработали в реальных условиях ОМС, но и пункты, которые выдвигались в качестве элементов стратегии.

1. Максимальное использование основных и оборотных средств с учётом особенностей рынка медицинской помощи (особенно в стационарном сегменте).
2. «Маркетинг» за счёт государственных средств.
3. Прибыль с маржинальных тарифов ОМС
4. Доля рынка в условиях нарастающей консолидации и сокращения реальных располагаемых доходов населения
5. Воронка продаж для конверсии на платные медицинские услуги

Комментируя содержательную часть Послания, касающуюся вопросов здравоохранения, необходимо отметить, что в 2024м году заканчивают свой жизненный цикл Национальные проекты «Здравоохранение» и «Демография».

Финансирование нацпроекта «Здравоохранение» составило в сумме за пять лет 1,3 трлн. рублей. Таким образом, фактически, когда мы слышим слова он направлении более 1 трлн. рублей на объекты здравоохранения, речь идёт в действительности о поддержании финансирования здравоохранения на том же уровне (минус инфляция и сохраняющиеся ещё затраты на импортозамещение). Это, безусловно, лучше, чем отсутствие такого финансового потока, но важно понимать, что бюджет 2024го года не предусматривает какого-то значимого роста расходов на здравоохранение.