(продолжение)

Впрочем, уверенности местных столичные исследователи не разделяют. Дескать, в дневниках Ильфа, а он их тщательно вел, нет записей о посещении Старобельска, как не понятно, зачем вообще редакции «Гудка» было отправлять туда своих корреспондентов, ведь в городе даже не было железнодорожной станции.

Железнодорожную станцию в Старобельске действительно открыли лишь в 1934 году. Тем не менее в 2011-ом в городе появился еще один памятник, посвященный «Двенадцати стульям». «Страгородского льва» Кису Воробьянинова разместили в сквере напротив входа в двухэтажное здание, на балконе которого якобы обедали Ильф и Петров. Характеры же жителей Старгорода и черты самого города, по утверждению старобельчан, очень узнаваемы. Что в целом не удивительно, ведь изображенные сатириками образы – собирательные, и своих земляков в них узнают жители многих городов. Таких как Сызрань, Пенза, Нижний Новгород, Саратов, всего около десятка городов. А вот Леонид Гайдай для съёмок кадров Старгорода выбрал Рыбинск. В общем недаром литературовед Юрий Щеглов назвал роман Ильфа и Петрова полотном под условным названием «Весь Союз».

Так или иначе, но легенда стала одним из символов города. Можно даже сказать, брендом. Сами же местные жители относятся к литературно-историческим параллелям с легкостью и юмором. Старобельск же по-прежнему отличается от других городов Луганской области. Здесь, к примеру, до сих пор нет общественного транспорта. Во всяком случае до недавнего времени было именно так. Средство передвижения – такси либо личный автомобиль, но главное – велосипед. Здесь сохранилось множество зданий дореволюционной еще застройки. А были здесь знаменитые сатирики или нет, очарования города нисколько не рассеивает и его историю не умаляет. #мои

Позвоните родителям…

Он тяжело опустился в кресло. Какая-то невероятная усталость накатила на него. Ноги больше не хотели ходить, а тем более, бежать, руки не слушались, в сердце что-то противно ныло и нестерпимо давило. Так уже бывало и раньше. Он даже знал, как с этим бороться – присесть в кресло, любимое, очень старое, затертое, а местами уже протертое до дыр , с торчащими во все стороны нитками, закрыть глаза. Вздремнуть. Но не спать. Дрема, сладкая, спасительная, не сразу, но постепенно уносила его сперва в недавнее и очень бытовое прошлое…ссора с соседкой, да не с одной (с ними всю жизнь как-то не ладил) … спор с продавщицей в хлебном ларьке (снова обсчитала со сдачей!) … ранняя очередь во дворе за домашним молоком, не опоздать бы завтра (то, что продают в магазинах, пить невозможно), да и привык уже, много лет покупал не сколько для себя, сколько для сына …. Вот уже и сын живет в соседнем городе, в оперном театре поет!!, а привычка осталась.

Он привык заботиться о нем с того самого дня, как еще в молодости умерла жена. И все бы вокруг поняли, если б молодой и интересный оставил маленького сына на попечение бабушек, но он стал ему и папой, и мамой. В нем даже что-то женское появилось, что-то от домохозяек, живущих исключительно бытом и детьми, местами даже по-женски истеричное. Но он хотел, чтобы его мальчик ни в чем не нуждался, никем не был обижен, чтобы выучился, чтоб мечты его мальчика исполнялись…. Давно не слышал его…Сквозь дрему, окутавшую его коконом сладкого покоя и ленивой безмятежности, почувствовал, как кольнуло в сердце ... Ах да, невестка (с ней как-то сразу не сложились отношения после свадьбы) … Вот и недавно, когда это было?! – на прошлой неделе или в прошлом месяце или прошлой зимой – ему что-то не понравилось, как она с его мальчиком, он ведь не только папа, но и мама (а у мам с невестками всегда все непросто) ... Она вспыхнула, сын надулся, хлопнули дверью… Когда же это было? …. В последнее время память подводит. … Надо будет съездить к ним в гости, черт с ней, с невесткой! Благо автобус ходит, два часа, и он в кругу семьи, со своим мальчиком, с его детьми. Он научился прощать обиды ему, да он на него никогда и не сердился по-настоящему, любил беззаветно… Не то, что с другими людьми, всем остальным обид не прощал…

Как-то холодно стало, прям зябко, как в промозглом ноябре. Странно … на дворе-то стоит июль, жаркий в наших краях. … Укутаться бы… Надо встать за пледом, но так не хочется… Да и не согреет он, холодно как-то изнутри…Отдохнуть немного и позвонить, услышать его голос, узнать, что ел сегодня с утра и что будет петь в концерте вечером… а пока спать, чтобы потом позвонить… спать… позвонить … спать… спать ...

Он просидел в кресле два месяца. Тревогу забила почтальон. Она дважды приносила пенсию, которую в этих краях ждут, как манну небесную. В день пенсии здесь не выходят из дома. Почтальон очень удивилась, когда он не открыл в первый раз, наверное, подумала она, уехал к сыну, это единственная веская причина. Когда он не открыл во второй, она поняла, что причина более весомая, чем свидание с сыном.

А они так и не встретились. Даже приехав провести все необходимые в таких случаях процедуры, сын не смог спать в отчем доме…

Мой Ворошилов

4 февраля исполнилось 144 года со дня рождения «мистера президента Советского Союза» - так на Западе называли председателя президиума Верховного Совета СССР Климента Ворошилова. Как и многих героев революции, гражданской войны и первых лет строительства советского государства, Ворошилова оценивали неоднозначно и потомки, и современники. Но особенно ему досталось в постсоветский период, когда волна так называемых исторических разоблачений буквально сметала с пьедестала многих. Ворошилову не могли простить личной преданности Сталину, участие в расстрельных тройках, высмеивали его за некомпетентность. А между тем он был действительно народным любимцем, и на малой родине его всегда вспоминают с благодарностью. 👇#мои

Мой Ворошилов (продолжение)

В ноябре 1935 года пяти крупнейшим советским полководцам было присвоено новое воинское звание – маршал Советского Союза. В их числе был и Клим Ворошилов. И в это же время Луганск впервые сменил имя, став Ворошиловградом. В 58-ом сам Климент Ефремович, будучи председателем президиума Верховного совета СССР подписывает указ о запрете присваивать чему-либо имена живых людей, какими бы прославленными они не были. В 70-ом, после его смерти город снова становится Ворошиловградом, а в 90-ом ему возвращают историческое название.

Свою малую родину Ворошилов не забывал, на просьбы земляков всегда откликался. Именно так в Ворошиловграде появился медицинский институт. Он же ходатайствовал, чтобы в городе была открыта школа военных пилотов, ставшая впоследствии знаменитым Ворошиловградским высшим военным авиационным училищем штурманов. Первые трамваи в Донбассе были пушены тоже благодаря инициативе Ворошилова.

Клим Ворошилов не был из тех, кто противостоял в годы репрессий террору. Но был одним из немногих, кто позволял себе спорить с советским вождем. Еще в Царицыне Ворошилов с женой усыновили сироту из детского дома. А позже взяли на воспитании детей умершего Михаила Фрунзе. Простой донбасский рабочий, ставший главой большой страны, был типичным представителем эпохи и, несомненно, героем своего времени. #мои

На фоне всеобщего сумасшествия по поводу дня всех влюбленных как-то незамеченной всегда проходит другая дата – 14 февраля 1943 года был освобожден Ворошиловград. Моя бабушка, мамина мама, подростком пережила немецкую оккупацию. Много чего рассказывала мне в детстве об этом времени. Некоторые ее рассказы в моей пионерской голове не укладывались. Так сказать, по мотивам одного из них родился этот текст. 👇

Про забор, немцев и галеты

Был жаркий и какой-то безжизненный день. Впрочем, ничего удивительного для этого времени года. Пыльный город замер, изнывая от палящего солнца, обленившегося ветра и сковавшего всех жителей страха. Улицы были пустынны. Но за каждой щелкой забора, за каждой занавеской, в каждом дворе чувствовалось напряжение и сосредоточенное внимание. Люська поглядывала на мать, стараясь улучить подходящий момент, чтоб выскользнуть из хаты. Та, казалось, ни на секунду не отводит от нее своего взгляда. В нем читалось все: и то, что можно делать, и чего нельзя, и что будет, если дочь нарушит запрет.
- Генку на фронт забрали, он с ними дерется, а я даже глянуть на этих гадов не могу!
- Насмотришься еще! - мать в тот день была немногословна. И это вселяло в Люську еще больший ужас. Она знала – наказание за непослушание наступит неизбежно.
Но любопытство все равно сильнее. «Война, наши отступают, эвакуация ...», - последние дни разговоры только об этом и были, мальчишки на улице бегали с большими палками, тра-та-та-та-та! ба-бах! никто не хотел быть немцем, выбирали по считалочке.
- Я в подвал, за картошкой, смотри мне, не смей на улицу выходить!
Люська уже готова была рвануть, но ждала, пока мать скроется в подполье. Еще минута, и она вскарабкалась на забор, стараясь оставаться незамеченной со стороны улицы. За забором – тишина, из-за забора напротив выглядывала курчавая голова Митьки-цыгана. По соседству с Митькой жили три брата-погодки. Их белобрысые чубы видны были сквозь щели плетёнки.
- Люська, слезь немедленно! – Мать бежала к ней через весь огород. Застигнутая врасплох, Люська потеряла равновесие и полетела на землю. Молнией блеснули грабли, которые она еще накануне не убрала в сарай. От боли зажмурила глаза, а в ожидании материных оплеух сжалась в комочек. Но мать почему-то ругать не стала. Молча промыла рану и забинтовала, но ступить на ногу Люся не смогла. Было больно, а от того страшно.

К тому моменту, когда немцы по-хозяйски вломились в дом, обустроив что-то типа казармы, нога распухла, а сама она лежала в постели, то кутаясь от озноба, то сбрасывая с себя одеяло от жары. Сперва их выгоняли в сарай. Но мать завыла – дите горит, ходить не может. Остались в хате, в закутке у дверей. Она слышала непонятные мужские разговоры, резкие и шумные, смех, а порой и хохот, он ее раздражал, слышала всхлипывания матери, шуршание ее юбки, когда та входила со двора в хату. Но все это было лишь фоном, главное, что она чувствовала – боль. Она не давала ни о чем думать, заглушала все звуки, Люське казалось, что все тело ее только и есть эта ступня, горячая, распухшая, наверняка красная, она не видела ее, но была уверена, что так оно и есть. Нога пульсировала, сперва редко, потом все чаще. Боль нарастала, и тогда казалось, что-то громадное вызревает в ноге и вот-вот вырвется наружу, но потом как будто передумывало, и на секунды наступала передышка. В каждый такой приступ Люська ждала его окончания и была уверена, что в следующий она точно умрет. Так больно ей никогда не было. Мать вздыхала, горбилась, тихонько плакала, обычно скупая на ласки, нежно гладила дочкину руку, прикладывала на рану какие-то смоченные повязки. Ничего не помогало. Есть Люське совсем не хотелось, она просила только воду. Потом и пить расхотелось, и открывать глаза …

Облегчение пришло внезапно. Сперва ногу пронзила резкая боль, ей почудилась пила, которая словно бревно, пилит ее ногу, потом запекло и даже будто зашипело. Она открыла глаза, попыталась приподняться. Увидела лишь темную макушку и скорее почувствовала уверенные руки, точно не материны, которые быстро бинтовали. Она и в следующий раз особо не разглядела, догадалась только, что это доктор. Каждый день, ближе к вечеру, он приходил в их хату, обрабатывал рану чем-то щиплющем, от чего Люська всякий раз зажмуривала глаза, делал перевязку. Мать всегда молча, но шустро ему помогала. Люська запомнила лишь очки и внимательный взгляд из-под них, а на столе плоскую длинную галету. Она такого раньше не ела – твердое, сухое, сладковатое на вкус печенье – сперва даже пробовать боялась. Потом перевязки стали реже, но неизменно они заканчивались галетой на столе. А потом Люська выздоровела, и доктор перестал приходить.

Она увидела его лишь раз, уже поздней зимой. Когда гул орудий стал настойчивей и ближе, а канонады почти не смолкали. Но и тогда она толком не успела его разглядеть. «Завтра ваши придут», - он забежал в хату, когда они с матерью были одни, и положил на стол несколько галет, тех самых, длинных и твердых.

Всю жизнь Люся ненавидела немцев, плакала, когда вспоминала войну, долгие годы искала место захоронения погибшего брата и обязательно на Пасху несла цветы и конфеты к памятнику неизвестному солдату на кладбище. Но когда сразу после войны подруги пошли поступать в школу торгово-кулинарного ученичества, она наперекор всем и, в первую очередь, матери, отнесла документы в медицинское училище. До самой пенсии работала медсестрой, к докторам относилась с большим почтением и всю жизнь помнила сладковатый вкус сухих и твердых галет. #моё

Алиса, включи шум дождя...


⁃ Алиса, включи шум дождя.
⁃ Включаю шум дождя…

Секунда, две, три, и с первыми раскатами грома вдруг оказываюсь сидящей на кровати самой дальней комнаты не очень большого, но все же в несколько комнат дома своей прабабушки на улице Советских космонавтов. На дворе уже темнеет, дождь хлещет во всю, бабка причитает, что наших долго нет и, похоже, сама немного побаивается грома. Я не сколько грозы боюсь, сколько в обиде - в лес по ягоды не взяли, оставили с Шурой, суровой и редко улыбающейся.

-Алиса, сделай громкость 2.

Ливень сменился дождём. Он шумит по крыше, стучится в окно, но не страшно вовсе. Наоборот – уютно, и пусть не проходит как можно дольше. В нашем крохотном дачном домике, ни дать ни взять хижина дяди Тома, мы с любимым вдвоём. Неправильный медовый месяц. Мечтаем о своём большом доме, листаем журналы и бесконечно счастливы. Калоши и старые куртки на голову - пропуск в водный мир за дверью. А выглянуть стоит - хоста, словно специально для нас, задержала на своих изумрудных листьях жемчужные капельки, сад, весь умытый, манит фруктами и ягодой, свежий, от дождя особый, воздух вкусный на вдохе.

Дождь слабеет, водный поток становится реже и вскоре проходит. Пляж мокрый и все ещё пустынный. Мы пьём с подругой местное вино - непозволительно рано, но чем ещё заняться на море в дождь? Только в такие моменты, знаю, они с каждым случаются, откровение зашкаливает, а родство душ такое, что ближе, кажется, и не бывает. И близость действительно осталась на всю жизнь. Почти на всю... Тани не стало в 15-ом… Не выдержала великого переселения, случившегося с нами годом раньше.

Дождь застилает глаза и прогоняет сон…

- Алиса, спасибо, хватит. #моё

Мой Лутугин

Сегодняшний мой герой не уроженец Донбасса, но сделал невероятно много для того, чтобы наш край состоялся. 4 марта 1864 года в Санкт-Петербурге родился Леонид Лутугин, выдающийся геолог. Коллеги-ученые считали его гениальным, а промышленники не брались за строительство новых шахт, не посоветовавшись с ним.

Когда Леонид Лутугин по заданию Геологического комитета отправился в экспедицию в Донбасс, уголь здесь добывали уже более ста лет. Но каковы его реальные запасы – не знали. Некоторые шахты в конце 19 века закрывались из-за дефицита сырья. Лутугин, составляя детальную карту здешней местности, выявил определенную связь между выходами на поверхность известняков и угольными залежами. Но, чтобы связать то, что на земной поверхности, с тем, что внутри, требовался скрупулезный и одновременно физически тяжелый труд.

Лутугину нужно было составить 65 планшетов, каждый из которых отвечал за 420 квадратных километров донбасской земли. Чтобы получить в итоге карту, доказывающую колоссальные запасы угля, он пешком прошел территорию, сопоставимую по размерам с Бельгией. На это ушло 22 года! За эту карту с полным разрезом угленосной толщи на международной выставке в Турине в 1911 году его наградили большой золотой медалью. А разработки Лутугина обеспечили на рубеже 19 и 20 веков небывалый рост угольной промышленности. Да и в советские времена ими тоже пользовались.

Авторитет Леонида Лутугина, как ученого, был настолько велик, что его обязательно включали во все правительственные и общественные комиссии по Донбассу. Он мог себе позволить критиковать правительство за то, что в топку паровозов зачастую идет дорогой коксующийся уголь. Есть сведения, что банки не выдавали ссуды для горнодобывающих предприятий того времени без подписи Лутугина – он должен был подтвердить, что уголь на указанном участке точно есть. И для строительства железных дорог в Донбассе тоже требовалось одобрение ученого, чтобы не проложить рельсы там, где можно добывать уголь.

Он был невероятно деятельным человеком и разрушал многие стереотипы. Будучи выходцем из обеспеченной купеческой семьи, Лутугин всю жизнь боролся за социальную справедливость. А как ученый, не любил писать научные труды. Выдающегося геолога не стало в 1915 году – провожать его вышел чуть ли не весь Петроград. А в 1921 году поселок Шмидтовка Луганской области переименовали в его честь. Через полвека в Лутугино появился памятник – Леонид Иванович изображен на нем с молотком в руке – главным инструментом геолога. #мои

Неброшенные одиночки

(Все имена и обстоятельства вымышлены, все судьбы абсолютно реальны)

В тот вечер традиционные посиделки у подъезда были непривычно молчаливыми. Днем хоронили бабу Машу с третьего этажа. Провожать ее вышли чуть ли не все старики длиннющего краснокирпичного дома. Поминали тут же, во дворе, благо – лето. На трех бетонных теннисных столах, установленных еще в советские времена и давным-давно не востребованных по назначению, разложили нехитрые закуски, кто-то принес колбасу с сыром, кто-то – пироги и соления, Михайловна с первого подъезда, недавно схоронившая мужа, вынесла водку – осталась с поминок. Такого стариковского единения этот двор еще не знал. Не то, чтобы бабу Машу все любили. Острая на язычок и суровая по натуре своей, при жизни она мало с кем из соседей была близка, но вот в смерти осталась совсем одна. Мужа ее не стало в ковид, единственный сын еще в 14-ом пополнил ряды так называемой внутренней миграции – энергетическая компания, в которой он неплохо зарабатывал, перевела офис вместе со всеми сотрудниками из Луганска в Днепр. Там и остался. Попрощаться с отцом не смог из-за карантина, несколько часов тогда простоял на блокпосте на въезд в ЛНР в надежде, что хоть на похороны-то пропустят. Не вышло. На свои похороны баба Маша еще задолго до болезни запретила сыну даже пытаться приехать. Мол, ей уже будет все равно, а ему – из Украины не выехать. А когда слегла, и стало понятно, что вряд ли выкарабкается, доверилась соседке по этажу, деньгами и скромными распоряжениями.

Соседка Нина Петровна тоже жила одна. Известный и уважаемый в городе доктор, она развелась с мужем еще в молодости и больше замуж не выходила. Так ей жилось комфортнее. Ее дочь Лариса с семьей уехала на ПМЖ в Америку задолго до событий в Донбассе, когда враз осиротели многие пенсионеры. Раньше Лариса приезжала домой раз в год, тогда мама с дочкой говорили – не могли наговориться, ходили гулять и по гостям. Но вот уже больше десяти лет как они не виделись. Периодический скайп, раз, редко два, в неделю, бытовые смски – вот и все семейное общение. И как будто Нина Петровна смирилась, здоровье пока не подводило, пенсии с натяжкой, но все же хватало, но, когда ей исполнилось 80, заволновалась. Начала настойчиво звать Ларису – уладить квартирный вопрос. Улаживать было что – паспорт у Нины Петровны теперь был российский, а скромная недвижимость ее числилась еще в украинском реестре. В одиночку выходить процедуру переоформления ей было не под силу. Но дочь не смогла получить визу, так что временами Нину Петровну терзал мучительный для любого собственника вопрос – а если что, кому квартира со всем добром достанется. 👇

Неброшенные одиночки

(продолжение)

Вообще мало у кого в этой компании стариков, вышедших проводить бабу Машу, на душе было спокойно все эти неспокойные годы. Были, конечно, счастливчики, чьи дети и внуки оставались в городе. У них как будто ничего и не изменилось в привычной череде семейных событий – поездки на дачу, застолья в дни рождений, совместные закупки картошки на зиму. Да мало ли что еще?! Перемены в этом возрасте все же легче даются, когда родня рядом. Но так было не у всех. Самойловы, квартира которых как раз над бабы Машиной, прошлым летом ждали дочь в отпуск, а может, надеялись уговорить, и насовсем. Ждали на так кстати созревший к ожидаемому приезду дачный виноград, ее любимое лакомство. Заботливо уложили синие, желтовато-зеленые и фиолетовые с розовым оттенком кисти в холодильник – чтоб уж дождался наверняка. Но Аленка не прошла проверку в Шереметьево, вернулась в Польшу, и перспектива увидеть дочь отодвинулась у Самойловых на неопределённый срок.

Вдовцу Сергею Петровичу и ждать было некого. До старости они прожили с женой вдвоем, детей не было, и всю нерастраченную на родительство нежность, заботу и преданность они отдавали друг другу. А когда жены не стало, Сергей Петрович растерялся, а потом запил. От одиночества, тоски и общей неопределенности. Засобирался было в Москву, к племяннице, та давно звала в гости, мечтал погулять по местам, где бывал в молодости, и даже строил маршруты и узнавал стоимость билетов, но дальше рассказов соседям о своих планах так и не продвинулся. Уже который год.

Первой после похорон бабы Маши, как ни странно, засуетилась Ирина Васильевна. Ей то зачем, судачили соседи, обе дочки в городе, и обе хорошие, уж точно есть, кому хоронить. А та, никого не слушая, заказала памятник из серого гранита, скромный, без излишеств, но чтоб сразу на двоих – давно умершего мужа и себя. Записывая дату рождения, 1938 год, гравер почесал за ухом, надо же какая энергичная старушка. «Бабуль, у вас родни нету что ли?» - «Как же нет, есть, а зачем их обременять, у них хлопот своих хватает, а мне делать нечего, и потом, вдруг снова стрелять начнут, не до того будет, а у меня уже все готово».

«Жить теперь будет Васильевна до ста лет», - шутили во дворе, но как-то незаметно похоронная тематика захватила всех пожилых обитателей краснокирпичного дома. «А если бахнет, и оба разом», – у Филатовых сын с внуками были далеко, а больше никого. Вспомнили, что еще до войны школьный приятель сына заведовал ритуальной компанией. Разыскали, договорились, чтоб в случае чего, все организовал. Тот даже скидку пообещал, как близким людям. Кто-то оформлял завещание, кто-то отдавал распоряжения родным, все даже как-то оживились, обсуждая при встрече, у кого какие погребальные новости.

Так и пережили старики еще одну военную осень, а потом и зиму. А весной, когда в палисадниках засинели первые пролески, а на дворовых абрикосах появились едва заметные почки, потянулись к земле. Огороды вскапывать, ветки обрезать, жечь прошлогодние листья и виноград открывать – какой там умирать?! Надо ведь обязательно дождаться лучших времен. Или хотя бы нового урожая. #моё

Этого плюшевого мишку ей подарил на выпускном Серега Зайцев. Не то, чтобы он ей нравился, долговязый, вечно краснеющий, как девчонка, и было понятно, что между ними нет ничего общего, но игрушку она оставила. И даже посадила на почетное место на полке между любимыми книгами. Мишка был почему-то серым, наверное, гризли, подумала она, с букетом роз в лапах.

Не стоит даже говорить, что Серега Зайцев был забыт с рассветом после выпускного. А мишка поступил со своей хозяйкой в институт, готовился к сессиям, ждал с вечерних прогулок, бывало, засыпал мокрым от ее слез, радовался получению диплома, наконец, выдал замуж и остался пылиться на полке в ее родительской квартире.

- Смотри, какого зверушку я тебе привезла, - сказала однажды бабушка ее сынишке, приехав в гости, — это мамина любимая игрушка. Она удивленно подняла брови, мол, с чего вдруг любимая, но с этого дня мишка сменил прописку.

И стал не просто любимым, а незаменимым. Когда есть не хотелось, когда под вечер все не спалось, когда, мама, а ты когда вернешься?, когда по телеку классный мультик и нужен компаньон для просмотра. Одним словом, они были неразлучны, белокурый малыш и мишка-гризли с розами в лапах. И, кстати, у плюшевой игрушки появилось имя. Из просто мишки он стал Мамой Мишкой – ну, все-таки это была мамина игрушка.

В жизни семьи, а, значит, и Мамы Мишки, было много переездов и поездок. Ей даже присвоили звание заслуженной игрушки-путешественницы. Это был целый ритуал – в чемодане, дорожной сумке или рюкзаке нужно было обязательно оставить место для Мамы Мишки. И, выезжая из дома, или в пути, или покидая отель, рюкзаки, дорожные сумки, чемоданы проверялись по сто раз – не забыли ли…. Мишкин плюш уже давно перестал быть пушистым, глаза затерялись, розы поблекли, но, если что она и боялась потерять в дороге, так это документы и Маму Мишку.

Фирменный поезд «Тихий Дон» вез их из Москвы в теплые края, в гости к бабушке и дедушке.
- Давай не будем доставать Маму Мишку, пока не доедем, - предложила она сыну, - шерстка запачкается.
- Но ей же будет страшно спать одной в сумке, - аргумент был неоспоримый, и Мама Мишка поселилась на нижней полке вместе с малышом напротив маминого места.

Поездная жизнь всем известна. Разговоры с соседями по купе (куда-откуда, сколько лет, а ты кого больше любишь?), прогулки по коридору с обязательными заглядыванием в соседние купе, чаепитие из стаканов в фирменных подстаканниках. Малыш был счастлив, слегка возбужден и не совсем послушен. Мама Мишка то гостила с ним в купе у проводницы, то моталась по узкому вагонному проходу, то вдруг и вовсе оказывалась под столом.

На станции «Каменская» поезд стоял ровно две минуты. На выход пассажиры здесь готовятся заранее, выстраиваясь в длинную очередь от первого, а то и второго купе, до самых тамбурных дверей. Перед мамой с малышом возвышался огромный дядька с баулами, позади – женщина с двумя детьми.
- Мама, ты же Маму Мишку положила? – вопрос заставил ее вздрогнуть, за секунду прокрутить в голове все только что проведенные манипуляции с вещами и с ужасом осознать, что сегодня она вообще не видела серого гризли. Она кинулась назад в купе, но так быстро прорваться сквозь строй готовых к выходу, а значит, очень напряженных пассажиров, было нелегко. Она коснулась ручки купейной двери в тот момент, когда поезд остановился.

- Уважаемые пассажиры, поторопитесь, у вас всего две минуты.
Беглый осмотр купе результатов не дал. В голове стучало, сердце выпрыгивало, мысли о том, что же делать, проносились одна за другой. К поискам подключилась недавняя соседка по купе.
- Девушка, сумку свою с прохода заберите и малыша успокойте! Подумаешь, игрушка!
- Девушка, поезд сейчас отправится, выходите!
- Девушка, вы что, не слышите?
Она успела продиктовать девчонке из купе номер своего мобильного. «Позвоните, если найдете, мы приедем за ней, куда скажете!!!»….

Ее малыш все стоял на перроне и, по-видимому, ждал, что Мама Мишка сама вот-вот как-то выпутается из этой истории. А она в отчаянии подумала: «И где взялся этот дурацкий Зайцев со своим мишкой?!» #моё

Мой Брумель

Его трижды признавали лучшим спортсменом мира – в 1961, 1962 и 1963 годах. За свою недолгую карьеру он установил шесть мировых рекордов по прыжкам в высоту. До сих пор этот результат остается непревзойденным. 14 апреля 1942 года родился Валерий Брумель. Он не уроженец Донбасса, его родина – село Толбузино на Амуре. Но кто знает, как бы сложилась его жизнь, если бы в пятидесятые годы прошлого столетия семья не переехала в Ворошиловград, где обычный учитель физкультуры в обычной школе не обратил бы внимания на физические данные своего ученика. Сейчас школа номер 17 в Луганске носит имя прославленного прыгуна.

Впрочем, школьная жизнь будущего рекордсмена мира не была безоблачной. Семья его переехала в Ворошиловград, нынешний Луганск, в 1954 году. Валерий пошел тогда в пятый класс. Это был послевоенный Донбасс и город, еще не забывший оккупацию. Отец мальчика – из обрусевших немцев. Одним словом, от местных пацанов мальчишке доставалось крепко. По воспоминаниям коллег, Брумель, помимо легкоатлетических тренировок, занимался еще и штангой – редкое параллельное занятие для прыгунов. Он признавался товарищам, что с детства усвоил главный урок – нужно быть сильным.

Ему непременно нужно было завоёвывать авторитет в школьной среде. Учитель физкультуры Григорий Головин обратил внимание на прыгучесть Валерия – тот на уроке легко перепрыгнул веревочку на высоте 120 см. Учитель предложил продолжать тренировки, и мальчишка увлекся прыжками. В 14 лет Валерий Брумель стал чемпионом Ворошиловграда среди школьников, а в 15 – взял серебро на первенстве Украины, преодолев высоту в 1,75. Через два года он уже мастер спорта СССР – тогда ему покорился рубеж в два метра один сантиметр. С востока Украины Брумель переехал на запад – во Львове тренировался в так называемой «лесной школе Дмитрия Оббариуса. 👇#мои

Мой Брумель
(продолжение)

Конец пятидесятых – шестидесятые годы прошлого века ознаменовались в мировом спорте противостоянием Советского Союза и США.В легкой атлетике безусловные фавориты – американцы. Валерий Брумель буквально ворвался в мировой спорт, став в 1960-ом серебряным призером Олимпиады в Риме. Следующие три года его спортивной карьеры – сплошные рекорды. В зарубежной прессе тогда писали: «Русские прыгнули выше всех: с помощью ракеты – Гагарин, и без всяких технических средств – Брумель».

Два метра 28 сантиметров – шестой мировой рекорд космического прыгуна, как называли Валерия Брумеля. Эта высота покорилась ему в 1963-ем во время матча СССР – США по легкой атлетике. В тот день в Москве на стадионе имени Ленина собралось более ста тысяч зрителей. Казалось, прыжки даются ему легко, а между тем Брумель прыгал «перекидным способом» с жесткого гаревого покрытия и приземлялся в песок. Позднее условия и способы прыжка атлетов стали куда комфортнее.

Он мечтал покорить высоту в 2 метра 30 см, но дорожная авария перечеркнула эти планы. Двойной осколочный перелом правой ноги – врачи буквально по кусочкам собрали ее заново. Но кости не срастались. За два года Брумель перенес более тридцати операций. Отчаяние, которое он испытывал в то время, позднее он опишет в сценарии к фильму «Право на прыжок» режиссера Валерия Кремнёва. Помог тогда хирург-ортопед из Кургана Гавриил Илизаров. С помощью своего аппарата он нарастил кость и поставил спортсмена на ноги. Два неординарных человека помогли друг другу – Илизаров спас Брумеля, а Брумель спас Илизарова, методы лечения которого тогда еще не все признавали. Брумель не просто смог ходить без костылей – он вернулся к прыжкам. И уже через несколько месяцев тренировок взял высоту в два метра 9 см.

После завершения спортивной карьеры Валерий Брумель занимался литературным творчеством. А в Луганске, городе его первой высоты, с семидесятых годов прошлого столетия и по сей день проходят соревнования на кубок имени выдающегося прыгуна. #мои

Мой Птушко

Создатель первого в мире полнометражного кукольного мультфильма, первого советского звукового фильма, первой в Советском Союзе широкоэкранной ленты, автор метода перспективного совмещения съёмки актеров и декораций – это далеко не всё о моем земляке. 19 апреля 1900 года в Луганске родился гениальный режиссер и киносказочник Александр Лукич Птушко.

Он перепробовал множество профессий – заведовал сельской семилетней школой, был корреспондентом в газете, актером и художником. В 1927 году Александр Птушко пришел конструктором кукол на «Мосфильм» и уже через пять лет снял «Властелина быта». В те годы советская мультипликация технически отставала от западной. В целом по объективным причинам –– революция, две войны, мировая и гражданская, отсутствие кадров и дефицит пленки. Но, благодаря своей безудержной фантазии и страсти к реализации сложных технических задач, Птушко в этом первом советском звуковом мультфильме показал кукол, имитирующих настоящую игру актеров. Современные исследователи российского кино считают, что специалистов, равных по масштабу Птушко, не было и нет, даже спустя почти столетие. #мои 👇

Мой Птушко
(продолжение)

В своем следующем мультфильме «Новый Гулливер» он сделал человека и кукол равными партнерами. Рядом с актерами играли полторы тысячи кукол! Успех был грандиозным, причем во всем мире. Ильф и Петров после путешествия по Америке рассказывали, что встречали киноафиши с великаном и лилипутами даже в самой глубинке.

Настольной книгой мультипликатора называли коллеги его «Золотой ключик». Режиссер-новатор использовал в картине оптическое совмещение объектов, когда декорации и актеров располагали на разном расстоянии от камеры. С писателем Алексеем Толстым Птушко придумал и частично снял фантастику – «Путешествие на утреннюю звезду». Замысел был таков – космические путешественники с Земли, где полностью победила пролетарская революция, люди разных национальностей, отправляются покорять Венеру. Но еще на стадии съёмок фильм был закрыт – нашлись в нем идеологические нестыковки.

Еще один мировой успех Александра Птушко – экранизация былины о новгородце Садко в 1952 году. Фильм-сказка стал призером Венецианского фестиваля, а спустя десять лет американский режиссер Роджер Корман перемонтировал «Садко» в «Волшебное путешествие Синдбада». Первая в СССР широкоэкранная лента «Илья Муромец» вообще стала легендой в истории кинопроката США. Там, правда, она шла под другим названием – «Меч и дракон». Самое большое количество всадников на экране, которые зловеще закрывали собой солнце в былине об Илье Муромце – результат комбинированных съемок, придуманных режиссером. В интернете гуляет версия, что для многотысячного войска снималось якобы невероятное количество статистов, но это всё легенда – Александр Птушко щедро делился всеми своими техническими находками.

Он был непревзойденным мастером спецэффектов. Во время Великой Отечественной войны, в эвакуации в Алма-Ате, Александр Лукич работал на Центральной объединенной киностудии художественных фильмов. Сохранились стенограммы обсуждения картин военной тематики, где шла речь о нехватке специалистов, которые могут показать взрывы, мол один Александр Лукич делает взрывы, а ведь он должен снимать кино.

Он был талантливейшим художником и многие декорации делал своими руками и просто часто мастерил между съёмками. Вообще рукодельная анимация – его любимая стилистика. Птушко собственноручно «состарил» церковь в «Вие», кстати, первом, благодаря ему, советском фильме ужасов. В «Руслане и Людмиле» он немного дописал за Пушкина, а для первого цветного мультфильма – «Сказки о золотой рыбке» – режиссер выписал художников из Палеха. А вот в «Алых парусах» по роману Александра Грина на корабле капитана Грея поднимали настоящие паруса – из ацетатного шелка, в те годы из такого шили пионерские галстуки.

Александр Лукич Птушко мечтал, но не успел снять фильм по мотивам повести Николая Гоголя «Тарас Бульба» и экранизировать величайший памятник древнерусской литературы «Слово о полку Игореве». Он признавался, что в своем творчестве хотел стать мамой для всех и каждого, адресуя свои сказки и взрослым, и детям. #мои

Мой Луспекаев

Еще один герой, карьера которого началась в моем родном городе. 20 апреля 1927 года в селе Большие Салы Ростовской области родился будущий большой артист Павел Луспекаев.

В 1941 году он поступил в ремесленное училище в Ворошиловграде (ныне Луганск). Там его застала война. Уже из эвакуации в 1943 шестнадцатилетний Павел ушел добровольцем на фронт, служил в партизанском отряде. Однажды в разведке ему пришлось четыре часа пролежать на снегу, и он сильно обморозил ноги. В результате всю жизнь боролся со страшным недугом - атеросклерозом сосудов ног.

В 44-ом после тяжелого ранения был демобилизован и вернулся в Ворошиловград. В июне этого же года Павел Луспекаев прошел испытания в молодежную студию и был зачислен на должность артиста вспомогательного состава Ворошиловградского областного русского драматического театра. Уже тогда его отличала среди ровесников яркая внешность и необычайная требовательность ко всему, что связано со сценой. Его самая первая роль – слуга в спектакле «Собака на сене» по пьесе Лопе де Вега. Затем он сыграл Алешку в постановке «На дне» по Горькому и Людвига в спектакле «Под каштанами Праги» Константина Симонова, часто выезжал с концертными бригадами.

А потом уехал покорять Москву. По окончании театрального училища имени Щепкина Павел мечтал служить в Московском Малом театре. Но помешал этому акцент, выдающий в актере южанина. Тогда он уехал в Тбилиси, служил в русском драматическом театре имени Грибоедова, сыграл на его сцене 18 ролей. А потом был Киевский театр имени Леси Украинки. Именно там его увидел актер БДТ имени Горького Кирилл Лавров и был поражен органичным существованием Луспекаева на сцене. По возвращении из Киева рассказал об этом режиссеру БДТ Георгию Товстоногову, и тот пригласил Павла в Ленинград. Дебютная роль – инженер Черкун в постановке «Варвары» по пьесе Максима Горького. В этом же спектакле дебютировала в БДТ и Татьяна Доронина. Рассказывают, что пара эта выглядела необыкновенно красиво. «Какой подарок городу», – так игру актера Луспекаева оценил Товстоногов. #мои👇

Мой Луспекаев
(продолжение)

Вообще, все, кто работал с Павлом Борисовичем, и в театре, и в кино, и на телевидении, единодушны – он не играл, он жил. И за какого бы персонажа не брался, у него непременно выходил настоящий человек. Будь то невозмутимый Косталмед из фильма «Республика ШКИД» с его «Не шали…» или плут Ноздрев в телеспектакле «Мертвые души».

В фильме, который принес Павлу Луспекаеву звание заслуженного артиста, но главное всенародную славу - «Белое солнце пустыни» – актер снялся за год до смерти. Он играл уже с ампутированными пальцами ног –последствие того самого атеросклероза. Ему приходилось на культях ходить по горячему южному песку, но роль таможенника Верещагина была ему по душе, слишком много общего было в характерах героя и актера. Впрочем, как однажды сказал Олег Басилашвили, коллега Луспекаева по службе в БДТ, роль Верещагина – одна миллионная от того, что актер сделал на сцене. А театральные критики убеждены – мог сделать еще больше, если бы не болезнь.

Еще в 1953 году Павел Луспекаев запишет в своем дневнике: «Все было бы хорошо, если бы не моя страшная болезнь, которая может окончиться плачевно. А главное это не даст мне работать на сцене. Конечно, многие терпят, почему бы мне не быть одним из тех, кто несчастен, но ведь не хочется умирать, а тем более, остаться калекой». Он ушел из жизни в 1970, не успев закончить работу над съемками в телефильме «Вся королевская рать». Ему было 42 года.

В Луганске, городе, где началась творческая биография актера, в 2011 году местные таможенники открыли памятник его Верещагину, а в 2012 русскому драматическому театру было присвоено имя Павла Луспекаева. #мои

О чем говорят в такси

– А вы знаете, сколько сталинских высоток в Москве?

Вопрос не то, чтобы обескуражил, но удивил. Все-таки за рулем такси был явно не коренной москвич. По речи уж точно.

– Кажется, семь. – На автомате ответила я, пытаясь в зеркале заднего вида рассмотреть собеседника. Смоляные брови, чуть раскосые, карие глаза, и такие морщинки вокруг них, что выдают человека смешливого.

– А не все знают.
– А вы что же – всех экзаменуете? – В разговор вступать не хотелось, настроение было так себе, вез меня знаток столицы на консультацию к врачу, но и молчать, как истукан, было сперва как-то неприлично, ну а потом уже включилось любопытство. Моего водителя звали Гиёсиддин, это я прочла в навигаторе, и приехал он в Москву из Ташкента пять лет назад – это он уже сам начал свой рассказ.

– И что же вы, изучаете архитектурную историю столицы? – он как будто и не заметил моей явной иронии.
👇