Есть факты, события, биографии, известные и множество раз рассказанные, но есть impression, впечатление, след, который оставляет в тебе лично та или иная история, тот или иной человек. Чем дольше живу, тем сильнее меня трогает всё, что связано с местом, где я родилась. Большую часть жизни я прожила в Украине, на Донбассе, в Луганске, но вот уже восьмой год живу в Москве. Занимаюсь тележурналистикой. За последнее время у меня накопилось немало историй о выдающихся личностях, моих земляках, и знаменательных событиях, происходивших на моей земле. Так случилось, что все эти истории стали частью меня, и в этом смысле подарили ощущение гордости. И мне хочется ими поделиться. Так и назову их - "Мои".

Мой Титов

10 ноября – 90 лет со дня рождения Владислава Титова. Сегодня это имя не на слуху, а когда-то его повесть «Всем смертям назло» знала буквально вся страна. Только за первый год после ее публикации в 1967 году в журнале «Юность» автору пришло десять тысяч писем! Все они, кстати, хранятся в Луганске, в квартире-музее писателя. Многие, не зная адреса, так и писали на конвертах – «Донбасс. Владиславу Титову». А между тем, на Донбасс уроженца деревни Калиновка Липецкой области привел случай.
👇продолжение.

Мой Титов (продолжение 1)

Владислав из многодетной семьи, семьи хлеборобов, но мечтал, как и многие мальчишки в то время, стать военным. Когда не прошел медкомиссию в военное училище, решил поступать в Воронежский сельхозинститут. И случайно увидел в газете объявление о наборе в Ворошиловградский горный техникум. Условия были выгодные – выпускников брали после десятого класса, без экзаменов, сразу на третий курс, обещали выдать форму, да и стипендия была вдвое больше, чем у аграриев. Донбасс тогда нужно было поднимать после войны, специалистов не хватало. Титов позже признавался, что шахтерская профессия его буквально заворожила. Многие его сокурсники после первого спуска в шахту бросили учебу. Но Владислав с детства был приучен к труду и не боялся трудностей. Даже на летних каникулах работал в шахте – попробовал себя и в проходке, и в забое. Он написал дипломную работу о механизации процессов добычи угля, и комиссия из Киева назвала ее блестящей. По окончании учебы Титов получил направление на шахту «Ханжонково-Северная» под Макеевкой. Горным мастером по технике безопасности успел проработать год.👇

Мой Титов (продолжение 2)

Авария под землей все перечеркнула. Сошедшая с рельсов вагонетка высекла искру из кабеля, огонь побежал к трансформаторной станции, и Титов собой закрыл ее, чтобы предотвратить взрыв. При этом принял на себя удар в шесть тысяч вольт, а после прополз еще несколько метров и закрыл собой горящий кабель. Он спас своих товарищей от неминуемой гибели, но как сам остался жив, врачи потом недоумевали. Ожог 4 степени, он потерял обе руки, восемь месяцев провел в больнице, пережил несколько операций, шла речь еще и об ампутации ноги, но жена Рита отстояла.👇

Мой Титов (продолжение 3)

Самоотверженность и преданность этой молодой женщины заслуживают особого уважения. На момент аварии Владиславу было 25, ей – всего лишь 21. И женаты они были недавно. А до свадьбы их любовь крепла в переписке – почти сразу после знакомства Титова призвали в армию, он три года прослужил в авиации. И писал ей такие письма, что и не заподозришь в нем деревенского парня и шахтера. А она ждала его, а после аварии не просто заменила ему руки, обеспечивая весь абсолютно быт, она стала его крыльями. Они вернулись в Ворошиловград, Рита покупала книги, брала в библиотеке, лишь бы занять его. Маленькая, хрупкая, как только она выдержала такое испытание, но все, кто знал семью Титовых, уверены – только благодаря ей он и стал таким, каким его узнала вся страна.👇

Мой Титов ( продолжение 4)

Читать, как и заниматься сочинительством, Владислав Титов любил со школьной скамьи. Однажды в старших классах написал сатирическое сочинение, за которое его на десять дней исключили из школы. Теперь он учился писать заново, без рук, держа ручку в зубах, по семь-восемь часов в день, порой до потери сознания. Он поступил на философский факультет МГУ, год проучился, как бы сейчас сказали, дистанционно, но потом перевелся в Литературный институт имени Горького. Титов задумал написать рассказ о Рите, а вышла автобиографическая повесть, где и про Риту, и про аварию на шахте, и про жизнь после нее. Издательства, правда, несколько раз рукопись автору возвращали. В одной из редакций даже усомнились, что описанное – правда. От обиды сжег этот экземпляр – характер у Титова была взрывной. Следующий экземпляр отправил на родину, где по частям повесть публиковали в газете «Добринские вести». Безоговорочно ему поверил главный редактор всесоюзного журнала «Юность» Борис Полевой, только предложил заменить название на «Всем смертям назло». А еще дал совет – не бросать писать. После первой книги последовал рассказ «Раненый чибис». Всего же у шахтера-писателя несколько повестей и роман «Проходчики». Философские, порой опережающие время и всегда честные. Его трижды избирали депутатом Ворошиловградского горсовета. Он всегда помогал другим и не вел себя как инвалид, никогда не жаловался – даже грядки на даче полол и рисовал для дочери. Он умел дружить, собирать вокруг себя ярких, талантливых людей, двери их маленькой квартиры никогда не закрывались.👇

Мой Титов (продолжение 5)

Буквально вскоре после публикации «Всем смертям назло» на сцене Липецкого драматического театра вышла героическая драма по мотивам повести. Вторая постановка состоялась уже в Ворошиловграде, и долгие годы спектакль оставался одним из любимейших в репертуаре русского драматического театра. Артисты сыграли его не менее пятисот раз. Рассказывают, что, когда на поклон к зрителям выходили Владислав Титов и Дмитрий Витченко, сыгравший главного героя и внешне чем-то похожий на писателя, зал взрывался аплодисментами.
 
С момента издания повести история луганского Корчагина, как называли Владислава Титова, спасла от отчаяния не одного человека. В девяностые годы прошлого столетия, когда самого Владислава Андреевича не было уже в живых, ребята, прошедшие войну в Афганистане, писали его Рите из госпиталей – а правда ли, что человек без рук смог найти свое место в жизни? И Рита Петровна каждому отвечала, издавала повесть маленькими тиражами на газетной бумаге и отправляла всем, кто в ней нуждался.
 
Литературно-мемориальный музей открыли в Луганске в 1988 году, через год после того, как не стало Владислава Титова. В небольшой однокомнатной квартире многое так, как было при его жизни.  Сотрудники музея всячески популяризируют его творчество. Пекутся о расширении музейного пространства. А еще мечтают о памятнике в Луганске Владиславу и Рите. Вот есть же памятники Петру и Февронии, а у нас есть свой символ беззаветной любви, невероятного мужества и торжества жизни.

Я новичок в этом деле, и меня тут знатоки упрекнули, что не понятно, кто я такая вообще. На этот счет у меня есть текст, я назвала его "Моя азбука". Тут как будто все про меня:)

Моя азбука

A Абрикосы. Их в нашем степном краю много, они растут не только на дачах и в палисадниках частного сектора, но и во дворах многоэтажек, и даже просто на улице. Весной наступает какое-то сумасшествие нежных, бело-розовых оттенков, пышности трепещущих на ветру лепестков и тонкого, едва уловимого и совсем не похожего на вкус спелых фруктов аромата. Увы, летом приходит другая пора, когда абрикос у нас буквально, как грязи – те, что не оборвала детвора, оказываются всюду под ногами.
 
Б Буше. Я таких пирожных больше никогда не ела! Бабушкина приятельница заведовала кафе «Снежинка», и мы иногда ее навещали. Пока бабульки обсуждали свои дела, мне выносили на блюдечке эту бисквитную вкусность с масляным кремом и шоколадной глазурью. Пирожные были какие-то очень изящные, продолговатые, и правда, таяли во рту. Теперь все больше круглые, но вкус точно уже совсем не тот. #Мояазбука #Моё

В. Веселенькая. Остановка недалеко за городом – символ наших семейных поездок по выходным. Туда мы ехали на электричке, потом пешком шли по ветхому мостику через Луганку, дальше по посадке на Донец – купаться. Вареная картошка с маслом в литровой банке, обмотанной газетой и полотенцем, яйца вкрутую и огурцы – обеденное счастье. По пути папы с серьезным видом предупреждали о возможной встрече с кабаном, а мы, малышки, трепетали от ужаса и прикидывали, как высоко надо забираться на дерево от страшного зверя и главное, сколько там придется сидеть.
 
Г Грибы. У меня маленькое лукошко, у бабушки корзинка побольше, а у деда плетеный короб, который он носил, как рюкзак, за плечами. Хоть лесов у нас и нет особо, но грибы водятся. Дед старался от нас с бабушкой оторваться, уходил подальше, вглубь, и однажды даже заблудился. Помню этот восторг – найти едва приметную в хвойной подстилке шляпку маслёнка, самой срезать ножку и уложить в корзинку, беспрестанно пересчитывая свою добычу.  
 
Д Демонстрации. Ноябрьские и первомайские. Эдакий вариант карнавала по-советски. Без костюмов, конечно, но всегда в обновках на май и во всем лучшем осенью. Мероприятие обязательное к участию, каждый родитель шел в колоне своей отрасли, мама – с машиностроителями, папа – с угольщиками. Я больше любила ходить с мамой. От их завода катили несколько огромных портретов вождей, и детворе разрешали прокатиться на Марксе или Энгельсе. Главное было соскочить незадолго перед трибуной – ну чтоб не влетело потом начальству за надругательство над святынями.  
 
Е Ели. Их было немного, голубых елей, которые росли в Луганске только в центре у важных зданий. Сколько себя помню, столько и они стояли – такие необычные и величественные. Недавно, к сожалению, титаны пали – ураганный ветер уничтожил некоторых из них.  
 
Ё Ёлка новогодняя. Непременно живая, она обязательна и священна для меня до сих пор. В детстве папа дразнил, мол, это варварство, зачем рубить дерево для недолгого украшения, и мое сердечко всякий раз трепетало, но не было ни одного декабря, чтобы чуда не случилось. А мама каждый год за несколько минут до полуночи любит выглянуть в окно, у нас остановка напротив, и ей вечно жалко людей, на ней мёрзнущих. Я навсегда запомнила мужчину, бегущего с ёлкой под мышкой ровно за пять минут до боя курантов.
 
Ж Жабо. Однажды папин приятель привез из командировки синее бархатное платьице с бежевым, почти белым, кружевным жабо. Меня одевали в него только на праздники или в гости. Вот уже который год ищу и не нахожу себе такое же – непременно бархатное и непременно с жабо.
 
З Загар. Мы с мамой смуглые, и солнышко нас любит, не доставляя особых проблем. Помню, ездили на море с маминой подругой и ее дочкой. Они обе белокожие, мечтали быстрей загореть, а потому изнуряли себя лежанием на пляже, распластавшись под солнцем. И… покрывались красными пятнами, а мы тут же, рядом, загорали очень быстро, без усилий и безболезненно. Мамина подруга в отчаянии дразнила нас цыганской породой, хотя такой крови в нас точно нет. #Моё #Мояазбука

И Икра. В эпоху тотального дефицита добытчицей деликатесов в нашей семье была бабушка, мамина мама. Хоть и работала она медсестрой в глазном отделении, у нее были всемогущие подруги, а еще она была легкой на подъём и могла отправиться в дальние дали, например, за рыбой. Однажды из Астрахани, кажется, привезла черную икру в стеклянной маленькой банке. Для Олечки полезно. Я есть наотрез отказалась, мама мой ответ запомнила навсегда: «это же грязь, я такое не ем». И, кстати, не ем до сих пор.
 
Й Эта буква в моей азбуке новая. Йорк. Йоркширский терьер. Лохматый рыжий комок счастья, источник бесконечной радости, мой невольный собеседник и моя отдушина. Никогда никакой твари у меня не было, кроме рыбок в детстве и черепахи Фроси во взрослой жизни. И вот на тебе – случилась любовь. Уже теперь и не знаю, как жила без него.   
 
К Коньки. Первые коньки у меня появились лет в семь. Сестра дедушки, папиного папы, прислала их из Москвы. Меня вывели в заснеженный, но натоптанный уже двор и сказали: езжай. И я поехала и даже не упала. И это любовь с первого шага и на всю жизнь! Помню, как бабушка растирала мне спиртом замерзшие до одервенения ноги. Не забуду, как ходили с папой на большой каток, на запасное поле стадиона «Авангард», и даже пытались какие-то трюки выделывать, насмотревшись фигурного катания по телеку.
 
Л Лыжи. Да, в Луганске раньше были настоящие снежные зимы. Ходили кататься с папой и мамой в посадку на восточных кварталах, а потом возвращались к бабушке и дедушке, они жили неподалеку, и обязательно ели что-то вкусненькое. Снег лежал иногда до самой весны – так что однажды катанием на лыжах отметили международный женский день.  
 
М Менажница. Это был предмет моих детских вожделений. Одно слово чего стоит! Я представляла, как стану хозяйкой большого дома, буду накрывать на стол, и она непременно будет стоять посередине. Мама менажницей дорожила, в целом, как и всем, что приобрести было в те времена непросто. Но «миг вожделенный настал» – теперь она моя, местами поржавевшая, с уже помутневшим зеркалом-основой, но я радуюсь ей, как в детстве.
 
Н Наследство. Быть хозяйкой дома я мечтала конкретного. На улице Советских космонавтов жила моя прабабушка, бабушка Шура. Когда ее не стало, взрослые долго совещались, что делать с домом. Дед, семью которого раскулачили, ни за что не хотел иметь частную собственность. Дом, а главное двор с роскошным садом, всей семье было очень жалко. Но дед остался непреклонен. И еще много лет после продажи, уже будучи совсем взрослой, я приходила сюда и ненароком пыталась заглянуть за забор, пытаясь понять, что уцелело из нашего.
 
О Облепиха. С тех пор, как я живу в Москве, непременно соблюдаю правило – запастись облепихой на зиму. Благо, тут ее валом продают. А дома, когда я была маленькой, мы ездили куда-то загород, ее собирать. Было колко, кисло и холодно. Но зато потом бабушка готовила невероятно вкусные напитки.

#Моё #Мояазбука

П Половецкие бабы. Не могу представить без них и Луганск, и свое детство.  Они завораживали, порой пугали, но всегда манили. Самые высокие из них больше трех метров над землей. А самым древним – не менее девятисот лет. У нас одна из самых крупнейших на всем постсоветском пространстве коллекция языческих скульптур под открытым небом. И все они были собраны на нашей земле, где когда-то жили половцы. Те самые, которые пленили однажды князя Игоря.  
 
Р Родня. Я у родителей одна. Мама тоже одна, папина сестра погибла, когда ей было 16 лет. В общем, я привыкла к тому, что нас мало. Ну и однофамильцев не встречала. Но однажды мы поехали в гости к дедушкиному брату в станицу Щербиновскую. А там оказалось столько Моховых, что я даже сразу не поверила, что такое возможно. И как-то сразу веселей что ли стало жить, когда у тебя есть родня.
 
С Санки. Ну кто не любит на них кататься?! И вот помню из детства – я маленькая, укутанная поверх зимнего пальтишка еще и в теплый платок, такая себе кукла-заваляшка, папа везет, почти бежит, впереди только мелькают его ноги в ботинках и шапка-ушанка, а я все кричу – быстрее, быстрей, быстрей!
 
Т Театр. Однажды на зимних каникулах мы с мамой приехали в Москву. Папина двоюродная сестра заранее накупила нам билеты в театры. В Малый, в Оперетту, точно помню, и еще куда-то. С тех пор я уже не могу долго оставаться без театра. Старшего сына пришлось убеждать, но после похода на «451 градус по Фаренгейту» в Et Cetera, он на моей стороне, ну а младший так вообще, и смотреть любит, и играть.
 
У Уроки. Мои бабушка и дедушка были учителями. Бабушка, после войны окончив педагогические курсы, работала учительницей начальных классов. Дед сперва был военным, но после того, как оставил военную службу, тоже пришел в школу, преподавал труды. Учитель – одна из трех профессий, о которых я мечтала в детстве. Дед смастерил мне настоящую школьную доску, разве что чуть меньших, чем традиционная, размеров, и я проводила уроки. Для плюшевого Мишки, кукол Наташи, Ирины, Али и пупса Коли.  
 
Ф Филфак. В школе мне нравились химия и биология, но поступать на семейном совете было решено на филфак, мол, для девочки более подходящее направление. Когда я пришла в университет знакомиться с репетитором, ко мне спустилась Богиня. Заведующая кафедрой русской и мировой литературы Лариса Владимировна Черниенко. Я была ошарашена красотой, речью, эрудицией. Влюбилась в нее, а заодно и филфак полюбила. Все пять лет учебы и долго-долго после, до самого ее ухода, она была для меня образцом, поддержкой, вдохновителем.
 
Х Хореография. Когда я пошла в первый класс, мама решила отдать меня на музыку. Запись проходила в школе, всех желающих выстроили в две очереди – в одной прослушивали для набора в класс фортепиано, в другой отбирали на танцы. Когда наступила моя очередь стучать, тетечка из соседней очереди вдруг схватила меня за руку, покрутила и сказала, а можно эту девочку мне? Мама отказать на смогла. Так я стала танцевать, сперва народный танец, затем классический. Мечтала даже стать балериной. Но тут мама оказалась более категоричной.
 
Ц Центр. Мне нравилось жить в центре города по одной лишь причине – практически всюду я могла дойти пешком. Конечно, это применимо только к родному городу.
 
Ч Чай. «Чай не пьешь, откуда силы берешь, чай попил – совсем ослаб», - шутил дед. Он любил пить чай, и я очень люблю. Именно чай, в меру сладкий, хорошо заваренный, а не подкрашенную чайным пакетиком водичку.  
 
Ш Шахтеры. Это было лето окончания одиннадцатого класса. Кажется, время выпускных экзаменов. Мой путь в школу лежал через Театральную площадь – в тот день я впервые увидела шахтерскую забастовку. Мужчины в рабочей одежде с черной окантовкой глаз от въевшейся в веки угольной пыли сидели прямо на асфальте и стучали касками. Было немного неловко идти мимо них. Но в тот день им явно было не до пигалиц вроде нас с подружкой. Много лет спустя после спуска в шахту имени Фрунзе в Ровеньках, поднимаясь в клети наверх, я вдруг вспомнила эту картину и почувствовала, что и сама теперь готова стучать каской по асфальту. #Моё #Мояазбука