Рабинович, прогуливаясь по Ватикану, обратил внимание на огромную очередь у одной из церквей. Поинтересовавшись, за чем это стоят, он выяснил, что верующие стоят за местами в раю. Отстояв очередь, он тоже зашёл и потребовал продать ему Ад, причём - целиком.
Естественно, поначалу ему отказывали, но, подняв большой шум, он добился того,
что Папа Римский лично заинтересовался причиной возникшего шума и отдал команду продать Рабиновичу то, что он просит. Быстро сторговались на 10 тысяч евро.
Получив на руки индульгенцию с подписью и личной печатью Папы о том, что весь Ад
целиком продан ему за 10 тысяч евро, Рабинович обратился к людям, стоящим в очереди:
- Всё! Стоять вам больше не за чем! Я выкупил весь Ад, теперь вам уже и попасть кроме рая некуда! Можете расходиться...
Продажи мест в рай сразу же перестали пользоваться спросом.
Обеспокоенный Папа Римский, поняв свою ошибку, обратился к Рабиновичу с просьбой продать ему Ад обратно. Рабинович, подумав, начал торг с 10 миллионов евро.

"- Как бы вы написали в своём резюме "я поменял лампочку на кухне"?
- Единолично управлял успешной реновацией инфраструктуры и развёртыванием новой системы освещения окружающей среды на пищевом производстве с нулевым перерасходом средств и нулевым числом инцидентов в области безопасности"

Рабинович побывал в Париже. По возвращении друзья набрасываются на него с вопросами: как там в Париже, какие были приключения, каковы парижанки, похожи ли на здешних?
— Ну как можно сравнивать?! — возмущается Рабинович. — Вот у меня было интимное свидание с одной парижанкой. Уж теперь-то я знаю все точно!
— Так расскажи, наконец!
— Итак: на ней была накидка с капюшоном из люрекса — ничего подобного вы здесь не отыщете. А когда она ее скинула, то под ней оказалась блузка из розового шифона, прозрачная, как стекло! А юбка ее была вся сплошь покрыта блестками, так что на нее даже смотреть было больно. Потом она сняла юбку… Белье у нее было отделано валлонскими кружевами лилового цвета и прошито серебряными нитями… Подвязки были украшены стразами от Сваровски… Потом она сняла с себя и белье, и подвязки…
— И что же было дальше?
— А дальше все было в точности, как у нас в Одессе…