Путина информируют о захвате террористами заложников в центре Москвы. Он начинает лично координировать действия силовых структур прямо из Кремля.

Фото: Владимир Родионов

К театру на Дубровке стягиваются усиленные наряды милиции, ОМОН и СОБР, а также их естественные спутники — съемочные группы федеральных каналов.

Фото: Павел Люзин

Из захваченного здания удается сбежать пяти актерам, которые заперлись в гримерке. Они вылезли из окна третьего этажа по веревке из театральных костюмов.

Один из них, актер Константин Кабанов в абсолютно шоковом состоянии рассказывает в прямом эфире НТВ, как им удалось спастись.

Террористы отпускают 20 детей. В прямой эфир Первого канала выводят освобожденного мальчика, у которого в заложниках осталась мать.

Мобильники тогда есть еще не у всех, и он обращается к своей бабушке прямо через главный телеканал страны: «Бабушка, всё нормально, не волнуйся».

Милиция очищает от людей улицу перед заминированным театром.

В прямой эфир попадает стычка между милиционером и не в меру ретивым репортером Первого канала. Его долго не могут выпроводить: «Я вас попрошу... Ну не нарушайте... Ну я на вас время трачу сколько?!»

Продюсер Норд-Оста Александр Цекало первым называет на всю страну предполагаемое число заложников: минимум тысяча человек.

Из театра удается сбежать семи техническим сотрудникам, которые в момент захвата незаметно закрылись в монтажной комнате.

Они первыми уверенно сообщают, что это именно чеченские террористы.

К захваченному театру стягиваются войска. Напротив входа встают два бронетранспортера.

Подполковник юстиции Константин Васильев, пользуясь служебным удостоверением, проникает через оцепление. Он входит в театр и предлагает террористам себя в обмен на детей.

Те не верят, считают его шпионом. Пытаются сорвать с него погоны. Завязывается драка, и Васильева убивают.

В гей-клуб «Центральная станция», примыкающий к театру на Дубровке, входит спецназ «Альфа». Посетителей просят на выход — теперь здесь штаб.

Владельцы жалуются «Коммерсанту», что военные открыли склад с едой и алкоголем, и опасаются за сохранность дорогого оборудования.

Путин проводит совещание о захвате заложников. Телеканалам передают видеозапись встречи, но... без звука.

С беспримерной профессиональной дерзостью НТВ приглашает в эфир специалистку, читающую по губам. Она озвучивает слова Путина, директора ФСБ Патрушева и премьера Касьянова.

Террористы отпускают одного заложника, чтобы он передал их требование: прекратить военные действия в Чечне.

К захваченному театру приезжает депутат Госдумы, бывший чекист Геннадий Гудков.

От него журналисты узнают, что спецслужбы уже вступили в переговоры с террористами, но их требования о прекращении военных действий неприемлемы.

Фото: Антон Кавашкин

В прямой эфир НТВ дозванивается заложница:

— Пожалуйста, не начинайте штурм. Штурм не начинайте, пожалуйста. Мы все погибнем здесь. Мы умоляем вас. Я вас очень прошу, не начинайте штурм. Очень просим, пожалуйста.

Ведущий выводит в эфир террориста, но связь обрывается.

Заложница Татьяна Солнышкина снова дозванивается в прямой эфир НТВ. Говорит, что обращаются хорошо. Выпускают в туалет. Детям дают воду.

„Обстановка нормальная пока. Дай бог, всё будет хорошо. Мы надеемся, что господь нам поможет“

Террористы освобождают беременную заложницу. Весь зал аплодирует ей, когда она идет между рядами к выходу, на свободу. Об этом в прямом эфире НТВ рассказывает дозвонившийся заложник Игорь Гуревич.

Родственники заложников всю ночь прибывают к театру на Дубровке. Одни энергично убеждают не начинать штурм. Другие едва могут сказать пару слов и просто держат фотографии своих захваченных близких.

К захваченному театру приезжает депутат Госдумы от Чечни Асламбек Аслаханов. Он призывает сделать то же самое всех чеченцев, живущих в Москве.

Аслаханов связывается с главарем террористов Бараевым по военной рации, но никаких конкретных договоренностей достичь не удается.

Собравшиеся у оцепления родственники пытаются держать телефонную связь с заложниками:

— Последнее, что сказала вам дочь? Каковы условия террористов?

— Чтобы их не штурмовали. Будут штурмовать — они взорвут. Якобы всё заминировано.

Через оцепление просачивается 26-летняя продавщица из магазина неподалеку Ольга Романова. Она заходит в зрительный зал, отталкивает главаря террористов и обращается к заложникам: «Что вы боитесь? Это же клоун! Напялил на себя маскарад».

Один из террористов говорит другому: «Убей её».

Заложники в зале просят: «Не расстреливайте её! Вы что, не видите, она пьяная!»

Террористы непреклонны: «Знаем мы все эти ФСБшные штучки».

Романову выталкивают в коридор и убивают тремя выстрелами из автомата.

К захваченному театру приезжают представители чеченской диаспоры и предлагают обменять себя на женщин и детей.

Чеченец по имени Рамзан приводит на обмен всю свою семью: жену и детей в возрасте 13, 11, 9 и 3 года.