⁠Хозяйственное освоение Карельского Поморья

Карельское Поморье отличается от других территорий Карелии по всем возможным физико-географическим и климатическим характеристикам.

Исследователи выделяют семь этапов освоения Карельского Поморья: Древний этап (VIII в. до н.э.-IX в. н.э.), Саамский этап (IX-XI вв.), Крестьянско-монастырский этап (XII-пер. пол. XIX в.), Начально-промышленный этап (втор. пол. XIX в.-нач. XX в.), Послереволюционный (1920-1930 гг.), Советский (1930-1990 гг.), Постсоветский (1990-2000 гг.).
Для меня наиболее интересный период - крестьянско-монастырский, так как он характеризуется интересным синтезом архаики и просвещения.
Крестьянско-монастырский этап начинается в XII веке, когда карелы вместе с новгородскими переселенцами стали осваивать Карельское Поморье. Заселение проходило различными способами.
Активное участие в освоении северных земель принимала Церковь, именно поэтому этот этап принято называть не только крестьянским, но и монастырским (на Севере было основано 94 монастыря). Деятельность монастырей вдоль берегов Белого моря в разы ускорила процесс заселения поморских районов, а также увеличила прирост населения в существующих поселениях.

Наиболее рентабельный промысел - солеварение (59% дохода от общего/ XVI век). Соляной промысел был разделен на 22 усолья ("варницы"). Солеварение провоцировало развитие металлургии, благодаря которому изготавливались црены (большие сковороды для вываривания соли). Варницам требовался постоянный огонь, который поддерживался дровами, что в свою очередь развивало лесозаготовку.
Углежогное производство также требовало дерево (промышленное лесопиление началось во второй половине XIX в.) для плавки руд (ее добывали в озерах и болотах), а развитая система рек и озер способствовала удобной транспортировке.
Слюдяной промысел (10-12% дохода) достиг своего расцвета в XVI-XVII вв. Мусковит (слюду) отправляли в Москву, где она пользовалась спросом у иностранных купцов.
Стекольная промышленность окрепла к первой четверти XVIII века и оконное стекло стало повсеместно использоваться, что безусловно сказалось на слюдяной промышленности: добыча слюды резко упала, а затем и вовсе прекратила существовать.
Ловля жемчуга - давний промысел Карельского Поморья: необработанный жемчуг продавался скупщикам, которые отвозили материал на Шунгскую ярмарку (крупнейшую ярмарку Олонецкой губернии; Олонецкая губерния- ныне Петрозаводская область), либо продавали финским мелким торговцам. Повальный лов жемчужных раковин привел к почти полному истощению этого ресурса.
Рыбный промысел был ключевым в экономике Русского Севера, большая часть мужского населения занималась рыбным и морским промыслом. Добывали семгу и сельдь (50% от общего улова), летом ловили треску, семгу и навагу; весной же переходили на зверобойный промысел по причине удобного расположения лежбищ гренландского тюленя на льдинах в Горле Белого моря. Охота на морского зверя делилась на местный вид (бассейн Белого моря) и отъезжий (берега Новой Земли и Шпицберген).
Развитие морского промысла требовало от судостроения постоянного совершенствования. Так все поморские берега имели своих собственных мастеров и центры судостроения.

Сельское хозяйство в жизни поморов играло второстепенную роль в силу суровых климатических условий, сложного рельефа и больших площадей заболоченной земли. Крестьяне выращивали ячмень, рожь и картофель, урожайность которых была не более чем "сам-четыре" (означает во сколько раз урожай превышает посев).
В начале XIX в. картофель распространяется на Карельском Поморье, что остановило эпидемию цинги.

В период Первой мировой войны развивается железнодорожное строительство в Карелии (Мурманская железная дорога), которое соединило Карелию с экономическими центрами страны.

#Русский_Север #Кольский_полуостров #Карелия

⁠Старообрядческое общежительство. Сохранение традиций и распространение грамотности

Церковный раскол XVII в. принято считать самым серьезным духовным и идейным кризисом средневековья, который ни раз еще откликнулся в русской истории. Однако именно в этот период древнее религиозно-философское наследие получает возможность преображения.

Старообрядчество вынуждено сохранить существующие византийско-русские традиции, не забывая об адекватности своего вероучения.
Гонения вынудили старую книгу покинуть церкви и монастыри и "переселиться в частные дома приверженцев старины" – эти меры привели к "сплошной народной стихийной грамотности старообрядческой массы".
Старообрядческие акты XVII в. свидетельствуют о том, что спустя всего 20-30 лет после Раскола в старообрядческих семьях скопилось множество книг и "грамоту они уразумели".
Начиная с 1653 г.формируется старообрядческая литературная база из челобитных и прочих "записок", которые исправляли никонианские реформаторы – это стало основой для старообрядческой книги. Авторы писали истолковательные беседы, челобитные и полемические учительные послания к единомышленникам.

Постепенно с усилением гонений старообрядчество уходит в глубину крестьянства – так формируются первые старообрядческие общины, основанные на особой хозяйственной этике старообрядчества: синтез традиций и приспособление к внешним обстоятельствам (например, торговля не для личного обогащения, а для процветания общины).

Выговское общежительство (ныне Республика Карелия, река Выг) – сформировалось в конце XVII в. на северо-востоке от Онежского озера и, став укрытием для беглых старообрядцев, положило основу поморскому согласию.
Выговцы странствовали по всей России, собирая древние книги и иконы. Так выговская библиотека вобрала в себя все древнерусское книжное наследие. Помимо богослужебных книг библиотека полнилась, в том числе, учебными (грамматика, логика, риторика, диалектика, сочинения Аристотеля и французских мыслителей Просвещения и тд). Выговская община сохраняла и реставрировала древние рукописи, не забывая о преумножении наследия.
Выговская пустынь стала колыбелью собственной литературной, иконописной и книгописной школ, школ вышивки, медного литья, резьбы и росписи по дереву. Выговское искусство стало именоваться "поморским". Литературная школа Выговского общежительства сохранила памятники древнерусской культуры: сказания, былины, проповеди, поучения, торжественные слова и пр.
Здесь существовал принцип раздельного проживания мужчин и женщин, где все поселение делилось на мужскую и женскую части особой стеной.
Выг стал местом развития беспоповского учения, перенятого от соловецких иноков раскольного периода.
Выго-Лекское общежительство на реке Лексе – родина лубка, который стал визуализацией старообрядческих текстов.

На фото: Выговское общежитие с родословным древом А. и С. Денисовых. Рисованный лубок (фрагмент). 1-я пол. XIX в.

#Русский_Север #этнография #старообрядцы

⁠О добрых друзех дванадесятех (лубок)
Бумага, чернила, темпера
Выговское общежительство, Медвежьегорский район, Республика Карелия
пер. пол. XIX в.

1. Правда от смерти избавляет 2. Чистота к Богу приводит 3. Любовь, идеже любовь, ту и Бог пребывает 4. Труды телу честь, а души – спасение 5. Послушание – святое дело, и скорый путь ко спасению 6. Смирение со благодарением сего сам сатана трепещет 7. Воздержание – сему несть заповеди 8. Разсуждение – всех добродетелей выше 9. Неосуждение – без труда спасение 10. Покаяние – самая радость Богу и ангелом 11. Молитва с постом с Богом соединяет 12. Милость – самого Бога дело

О, человече, имей сих дванадесять другов вельми много, сими добра получиши, егоже и не чаеши, воздадут тебе сугубо не восто, но паче тысящь.

Сии друзи люби паче всех человек и дражайши злата и сребра и камения многоценнаго и слаждьши меда и сота. Понеже о них с самем Богом царьствовати устрояют, блажен и тре блажен человек той, любяйся с ними дружбою крепкою. Аминь.
#Русский_Север #старообрядцы

#Русский_Север #Карелия #хозяйство #запискивбукваре

Мучезеро - деревня в Карелии, «известная только Богу, старшине, священнику и уряднику; известна еще приказчику по лесным заготовкам, коневалу и цыганам».

Если про остальных понятно, то цыгане приезжали в эту деревню, да и в множество других северных деревень «с лекарствиями». Здесь их почитают за добрых и дорогих гостей. Каждый крестьянин с радостью отведет им ночлег, напоит, накормит. Было время, когда местные с цыганами не дружили, а однажды даже крепко поссорились и после ссоры стали жить в ладу. Об этой перемене отношений мучезера (так себя кликают жители деревни), довольно неохотно, рассказывают так:

«Один раз цыганы нас обманули – променяли нам две худых лошади. Мы на них разсердились и когда они приехали второй раз, то не пустили ночевать. Цыганы уехали и напустили на нашу деревню тараканов. Много, много стало их проклятых. Житья не стало – что ни положь – все загадят и хлеб, и молоко. Ходили друг к другу морозить, не помогало. Придем домой, проживем неделю, а их еще больше. Вышли один раз всей деревней в морозное время и стали жить в банях. Думаем – вымерзнут и это не помогало. Мы в баню и тараканы в баню, мы через неделю в избу и тараканы за нами. Что делать. Собрались и порешили достать из Голодной вараки колдуна. Пришел колдун, дали ему масла, денег и говорим: «Сделай милость, избавь от несчастья». Пошептал колдун на воду и велелъ той водой попрыскать стены. Попрыскали и это не помогло. Цыган -колдун был сильнее, знал больше колдуна из Голодной вараки! Три года продолжалось несчастье. Приехали опять те же цыгане. Мы их за руки да в избу: «Родные вы наши, давно мы с вами не видались» и стали угощать. С той поры тараканов стало меньше, а все таки есть. Оттого в нашу деревню никто и не ездит, оттого и поп не гостит».


На основе источника: Бубновский М. В бане (Очерк из жизни карел на заре революции) // Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера. 1917. № 6.

#Русский_Север #Карелия #вера #хозяйство #этнография #запискивбукваре

В Олонецкой губернии в некоторых деревнях проживали преимущественно помещики, которые были столь же бедны, как крестьяне.

Предки этих помещиков – выслужившиеся в прежнее, давно минувшее время люди, получившие в награду жалованную грамоту, несколько крестьян и десятин земли. По запискам однопоселян, «бедность не могла искоренить в них страннаго понятия о вольности дворянства; они смотрели на свое родовое право, как на неотъемлемое условие, освобождающее их от усиленнаго труда, от обязанности образовывать детей и потому мало по малу укоренились между ними леность и совершенная необразованность». Таких помещиков звали здесь боярами.

От своей лености, непредприимчивости и необразованности эти бояре имели особую страсть – страсть к тяжбам. Все случаи от мала до велика подталкивают бояр к ссорам и конфликтам, которые доводят помещиков до разорения, как говорят местные – «ни кола, ни двора, ни хлеба, ни живота». Бывали и случаи, когда бояре шли работать на своих бывших мужиков или занимались извозом: иногда с проезжим, когда он торопил ямщика ехать, получал от последнего гордый ответ: «не бранись барин, я такой же дворянин как и ты», а чтобы вопросов не возникало демонстрировал удостоверение или грамоту, которую боярин-извозчик возит с собой, на всякий случай, за пазухой.

Такие помещики продолжали «коптить небо», пока окончательно не запустили свои деревни, растеряв сам облик дворянства.

#Русский_Север #Карелия #хозяйство #этнография #запискивбукваре

Наткнулся на любопытный рассказ о писце Никите Панине, который в 1628 г. давал имена заонежским деревням. Название каждого селения обуславливалось первым впечатлением писца от местного устроения.

Одна деревня получила название «Кузнецы» от того, что по приезде в нее, желая собрать народ в сход, увидал кузнеца, кующего косы. Поразмыслил и говорит мол зачем народ отвлекать, собирать в один дом, назову «Кузнецы» коли встретил этого мужика.
Другую прозвал «Сенной Губой» потому что при въезде увидал супружескую пару, которые кучат сено.
Далее видит в деревне грунт земли низкий, в средине деревни ламба (лужа), и потому Панин назвал эту деревню Ламбой.
Подъезжая к другому селению, увидал Панин жеребца в поле: «пущай же эта деревня — Жеребцовская».
Не доходя до одной из деревень, попалась Панину кость; взял Панин в руки эту кость: «ребята, ведь это китовы уста; пущай же эта деревня — Китово».
Стоит неподалеку деревня три двора; увидел Панин, человек выходит на улицу, весь бледный и сединой украшен: «не нужно собираться нам вместе; пущай это селение — Морозово» – говорит Панин.

Вот так покатался писец Никита Панин с подъячим Семеном Копыловым некоторое время по деревням заонежским да и вернулся в Новгород.

Иногда действительно не стоит искать глубочайших топонимических подтекстов и смыслов, хотя именно пример писца Панина мне видится наиболее интересным в своей, как кажется, наивной поверхностности.

#Русский_Север #Карелия #география #этнография #запискивбукваре