Всё, чем живёт человек

Субъектология
#наука_снов // #опыт_анализа // #психоанализ
#субъект
#штрихи_к_портрету

Волевое начало
#испытание_воли // #самодисциплина // #приоритеты
#исследовательская_задача
#физическая_форма

Литературоведение
#восприятие_литературы
#великий_инквизитор
#перечитывание

Философия
#базированная_философия // #философские_заметки
#восхищение
#гнозис
#материя // #нигилизм
#созерцание

Методология науки
#структурный_подход
#универсализм
#философия_истории
#функционирование_языка

Политика
#ориентализм // #востоковедение

#наука_снов

В последнее время я начал запоминать сны. Ну, то есть, как запоминать: есть у меня знакомый, так же как и я, в определённой степени, неравнодушный к психоанализу. Я рассказываю ему свои сны и говорю, как бы в принципе выглядела его интерпретация в Анализе. Оказалось, что это «упражнение» небесполезно. Во всяком случае, теперь у меня есть масса материалов для (само)анализа.

Сегодня мне снился сон, будто я дома, более того, на даче, разжигаю какие-то сравнительно тонкие куски древесины (бересту?) в настоящей русской печи. Что бы это означало? Мотив возвращения домой, желания вернуться домой (если не к самим «истокам»)?

Потом мне снилось, будто я обсуждаю (там же?) методику преподавания истории (сдачи ЕГЭ?) со своей школьной учительницей по истории. Сам я, при этом, действительно на даче, в то время как её нет рядом: будто мы общаемся удалённо (если не сказать, «телепатически»). Потом у меня перед глазами какой-то толстый альманах (в электронном виде?) в твёрдой синей обложке (судя по внешнему виду, описанию - точно печатный экземпляр моей кандидатской диссертации). Я листаю её и это будто инструкция на тему преподавания. Методичка по истории?

#исследовательская_задача
#штрихи_к_портрету

Можно было бы сказать пару слов о себе, но я не хотел бы тащить сюда какие-либо означающие типа «учёный», «эксперт» (каковым я, в определенном аспекте, являюсь). Тем более, что всякая «экспертность» естественно имеет свои пределы.

Напротив, здесь я хотел бы рассуждать о вещах, которые находятся, как мне кажется, априори «по ту сторону» жёсткой дисциплинарной сетки науки. Более того, я вижу свою проблему в том, что мои интересы не «вписываются» в рамки какого-то одного направления знания. Я бы сказал, что меня в равной степени интересуют история, сравнительное языкознание и психология. Как, на какой основе их «связать»: включить некую (априори более широкую, общую) картину мира?

Я склонен охарактеризовать себя как «частичку языка», хотя это не вполне корректно. Язык не принадлежит мне в полной мере, не является моей private property. От того, что меня не будет, язык, которым я владею (который владеет мной?) не убавится. Но я - частица, крупица той совокупности, сама когерентность, единство которой становится возможно вследствие наличия, обладания конкретным языком, в данном случае, «великим и могучим» (не впадая уже в тот трюизм, что язык сам по себе - важнейший фактор (само)идентификации).

Я занят вопросом о том, что такое человек, субъект и лучшее определение - своего рода, «рабочая гипотеза» - которое приходит мне сейчас на ум (и которое я беру «на вооружение»): субъект - это зеркало, в котором: (а) находят своё отражение дискурсы разного рода и (б) в котором они подчас преломляются (т.е. меняются сами). И (а), и (б) осознаётся далеко не всегда. Как следствие этого, задача ставится мной вполне в буддийском духе: если не «стереть» все эти дхармы (акты восприятия, преемство которых образует континуальность самой личности), то, как минимум, осознать их исток: понять, чем я обусловлен(о) (если не сказать, насколько, в какой степени).

#восприятие_литературы
#великий_инквизитор
#субъект

Легенда о Великом инквизиторе Ф.И. Достоевского (1/2)

Не могу сказать, что есть много книг (не научных, художественных), которые произвели бы на меня глубокое впечатление. Тем не менее, есть одна вещь, которая представляется мне ни много ни мало «сеткой координат», относительно которой может быть «расчерчено» всё существование (во всяком случае здесь, на земле). Речь идёт о романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», точнее даже небольшой «вставной» главе, «поэме» - за авторством Ивана Карамазова - о Великом инквизиторе.

Я не являюсь литературоведом вообще и специалистом по Достоевскому в частности, поэтому мне совершенно нет дела до пресловутого «что хотел сказать автор». Всё, что мне интересно - собственное восприятие: то, какое отражение, «отзвук» эта вещь нашла (и продолжает находить - коль скоро я пишу эти строки) в моём собственном сознании. Несмотря на то что Достоевский действительно вскрыл некоторые глубины человеческого сознания (бессознательного?) - став, в своё время, в этом отношении первопроходцем - на данный момент его «изыскания» представляются устаревшими. Несомненно, его «психологическое» дело должно быть продолжено, но уже на совершенно иной (научной) основе (методе).

В том же, что касается «поэмы» - если не сказать, библейского сюжета о трёх искушениях Христа в пустыне, лежащего в её основе - то она является притчей «о жизни». Или, как выразился по этому поводу сам Инквизитор, в этих трёх вопросах содержится «вся премудрость земли». С ним можно согласиться в том смысле, что соблазны, изложенные в этих вопросах, действительно составляют - с моей точки зрения - суть, содержание (если не сказать драму) человеческого существования, экзистенции.

Конкретное («событийное») содержание Легенды следующее. В средневековой Испании - самом верующем обществе в истории человечества - неожиданно является Христос и начинает творить чудеса. Об этом тут же становится известно инквизитору. Христа заточают в темницу и ночью к нему приходит сам Великий инквизитор, который начинает свою (в полной мере психоаналитическую?) исповедь-апологию. В ней он утверждает, что человек «слабее и ниже создан, чем ты о нём думал», после чего говорит, что церковь (очевидный выпад Достоевского против католиков) «исправила подвиг твой», так что теперь дело «кончено и кончено крепко».

Практическое («содержательное») измерение Легенды следующее. Дьявол искушал Христа в пустыне, предлагая поочерёдно: превратить камни в хлебы и, «обеспечив», тем самым, человеческую покорность; вергнуться (броситься) со скалы - и, опять-таки, пленить людей «верой чудесной» (а не свободной). Наконец, Христу было предложено взять в руки «порфиру и меч кесаря», чтобы встать над «царями земными». Все эти соблазны были отвергнуты Христом. Но не людьми.