«...Вообще зима прошла в больших трудах. Брильянтов великий комбинатор достал только на четыреста тысяч; валюты, в том числе каких-то сомнительных польских и балканских денег, удалось достать только на пятьдесят тысяч. На остальную сумму пришлось накупить тяжестей. Особенно трудно было передвигаться с золотым блюдом на животе. Блюдо было большое и овальное, как щит африканского вождя, и весило двадцать фунтов. Мощная выя командора сгибалась под тяжестью архиерейского наперсного креста с надписью «Во имя отца и сына и святого духа», который был приобретен у бывшего иподиакона кафедрального собора гражданина Самообложенского. Поверх креста на замечательной ленте висел орден Золотого Руна – литой барашек.
Орден этот Остап выторговал у диковинного старика, который, может быть, был даже великим князем, а может и камердинером великого князя. Старик непомерно дорожился, указывая на то, что такой орден есть только у нескольких человек в мире, да и то большей частью коронованных особ.
– Золотое Руно, – бормотал старик, – дается за высшую доблесть!
– А у меня как раз высшая, – отвечал Остап, – к тому же я покупаю барашка лишь постольку, поскольку это золотой лом.
Но командор кривил душой. Орден ему сразу понравился, и он решил оставить его у себя навсегда в качестве ордена Золотого Теленка..»

Название последней главы «Золотого теленка» — «Кавалер ордена Золотого Руна», в честь ордена, с которым великий комбинатор Остап Бендер пытался бежать, прихватив еще множество драгоценностей. Но лишь этот орден сохранился у него после встречи с пограничниками. Возможно, Ильф и Петров намекали на орден, принадлежавший Николаю II или его брату Михаилу, так как в 1917 году лишь они в России обладали этой наградой[

Орден Золотого Руна действительно существовал и существует до сих пор. Его второе название — «Знак Гедеона». Это рыцарский орден, учреждённый Филиппом III Добрым, герцогом Бургундским, в 1430 году, в день своей свадьбы с принцессой Изабеллой Португальской. Этот династический орден, одна из самых древних и почётных наград Европы.

Почему Филипп выбрал образ руна — неизвестно. Согласно популярной версии, орден был назван по мотивам семейной легенды: один из предков Филиппа когда-то повторил путь аргонавта Ясона, попал в плен в Колхиде (Мингрелии), а затем бежал.

Орденом в свое время вдохновился и дом Cartier, который выпустил коллекцию Golden Fleece в середине XX века.

На фото:
1 — Император Франц Иосиф с австрийским вариантом дизайна ордена
2 — Портрет А.М. Горчакова с орденом Золотого руна
3 — Знак ордена на Большой командорской цепи украшает официальную эмблему Испанского Королевского дома.
4 — Средневековый вариант ордена: знак крепится непосредственно к центральному звену-огниву
5 — Орден Золотого руна (с топазами), предположительно принадлежал императору Александру I Благословенному. Алмазный фонд
6 — Украшение из коллекции Cartier

#GeorgianInfusion

Перенесемся на 14 лет назад, когда модный мир едва смирялся с уходом великого Ли — дизайнера Александра Маккуина, и с замиранием сердца встречал его последнюю коллекцию — осень-зима 2010 года.

Хотя сам Маккуин так и не завершил ее, известно, что вдохновением для коллекции послужила эпоха Возрождения. В некоторых предметах гардероба прослеживаются мотивы с картин Иеронима Босха, а также элементы, отсылающие к мистике и духовности — от грифонов, охраняющих сакральные пространства, до орлов, символизирующих духовное величие, и львов, воплощающих силу.

Мы включили эту коллекцию в рубрику #GeorgianInfusion, потому что, если присмотреться, можно обнаружить намеки на гораздо более богатую географию мотивов, в том числе средневековые узоры, напоминающие грузинские.

Грузинские мотивы на тканях и в ювелирных украшениях полны символизма: виноградные лозы и лиственные формы напоминают о вечном цикле жизни и связи человека с природой.

Сходство с винтажными грузинскими брошами 18 века (для сравнения) поражает, а натуральные мотивы в дизайнах Маккуина кажутся эхом далеких грузинских традиций.

И, конечно, нельзя обойти вниманием работу стилистов — вот где истинная восточная роскошь. Такое внимательное изучение коллекции заставляет задуматься о глубине вдохновения Маккуина, в котором могут переплетаться искры восточных и западных культур.

Вот поэтому Ли и был гением.

Подготовила Анна Аноприенко для @nateli_tbilisi

Грузинский след на первой после реставрации церемонии богослужения в Нотр-Дам-де-Пари.

7 декабря в Париже прошла церемония открытия и освящения собора Нотр-Дам-де-Пари.

Во время богослужения священники вынесли крест, выполненный в православной традиции с изображением воскресшего Христа.
Создал крест французский мастер грузинского происхождения — скульптор и ювелир GOUDJI — Гуджи Амашукели.

Серебряный крест высотой 1,56 м и весом 5,6 кг создан из розового кварца, содалита, яшмы и хрусталя с включениями лазурита, турмалина, авантюрина и сердолика. Основание из бука вставлено в камень Понтижу.

Христос вернулся в собор. Какое это волнение — слиться в молитве со всеми верующими, всеми жертвователями, всеми теми, кого задела драма собора, в момент глубокой радости, когда Нотр-Дам возрождается. Я благодарю каждого из двух тысяч человек, которые своим трудом, талантом и самоотверженностью позволили этому шедевру, где живёт вера, продолжать нести пророчество.

Goudji Amashukeli

Ещё одним произведением мастера стал церемониальный серебряный графин, дизайн которого перекликается с узорами витражей собора.

Важно сказать, что это не первый опыт работы мастера с церковью. Гуджи Амашукели создаёт сакральные предметы для собора уже почти 40 лет.

Но как мастер оказался в Париже?

Гуджи родился в 1941 году в Боржоми. Получил образование в Тбилисской академии художеств , переехал в Москву, где встретил свою будущую жену, Катрин Барсак, работавшую в консульстве Франции.

После свадьбы в 1974 году пара переехала во Францию. Тогда Гуджи и посвятил себя созданию предметов церковного искусства. В 1985 году он получит заказ на изготовление крестильной купели и подсвечника Паскаля для Собора Парижской Богоматери.

Работы Гуджи находятся не только в Нотр-Даме. Его работы хранятся в частных коллекциях (включая глав государств), а также в музеях Франции и Ватикана.

А вот вам еще грузинского следа — в тот важный декабрьский день на богослужении в соборе присутствовала еще одна знаменитая грузинка — пианистка Хатия Буниатишвили. Её исполнение Баха, как и работы Гуджи, стали частью истории этого грандиозного возрождения.

Instagram Goudji

Для @nateli_tbilisi подготовила Валерия Моисеева

#GeorgianInfusion

Дочь грузинского полковника Захарии Мдавани Изабель Русудан Мдивани (1906–1938), или просто Русси, была женщиной, которая жила так, будто весь мир — это богато декорированная сцена, а она — главная героиня.

Как скульптор Русси увековечила в своих работах президента США Калвина Кулиджа, принца Генриха Нидерландского, хореографа и танцора Сержа, грузинского политика Ноя Жордания и многих других. Уже в 17 лет её работы были приняты в Весенний салон Академии изящных искусств в Париже.

Как светская дама и муза Русси не просто жила, а царила в Париже. Ман Рэй, Сесил Битон и Хорст П. Хорст запечатлели её красоту, а Коко Шанель считала её своей идеальной моделью — высокой, элегантной и умеющей носить одежду так, будто она родилась в этих нарядах.

Её обожали писательница Колетт, художник Сальвадор Дали и весь французский бомонд. Дали однажды написал:

"Чтобы объяснить, как сильно я был ею восхищен, достаточно сказать, что я считаю Русси воплощением Вермееровской «Девушки с жемчужной серьгой»."

В 1928 году Русси вышла замуж за испанского художника Хосе-Марию Серта. К моменту их встречи он уже был женат на пианистке Мисе Серт, той самой музе и светской даме, у которой в друзьях числились все великие умы того времени. Решение? Просто жить втроём. Париж был в восторге от этого скандала, Жан Кокто даже написал по мотивам их романа пьесу Les Monstres sacrés («Священные чудовища»).

Мися описала свои первые впечатления о Русси так:

"Когда через три-четыре дня я поняла, что визиты продолжаются, я решила встретиться с этой молодой княжной, о которой Серт говорил с таким восторгом. По прибытии в студию, выходя из машины, я увидела, как молодая девушка перебегает дорогу, словно стараясь спрятать лицо за своей сумочкой. Я пригласила Русси и её сестру на обед и долго настаивала, прежде чем она, словно с сожалением, согласилась. Я сразу поняла, что так очаровало Серта. Он был прав во всём, что говорил о ней. Она была именно такой, какой он её видел. Она была восхитительна."

В мемуарах Миси встречается и другой, более драматичный эпизод, в котором Мися плачет, страдая от того, что муж полюбил другую, но Русси утешает ее и благодарит за возможность быть счастливой и обещает, что ни она, ни Хосе никогда не оставят Мисю.

Позже дом Chanel посвятил этому тройственному союзу украшения Trio в коллекции Coco Crush.

После смерти братьев Сержа и Алексиса Русси так и не оправилась, последние годы проводила, скользя по Средиземному морю на своей яхте St. Alexis. Ушла Русси рано, в 32 года.

Собственно, в честь Русси Chanel и назвали оттенок губной помады — 426 Roussy.

На фото Русси с Сержем Лифарем, Коко Шанель и (если не путаю) своим братом Алексисом.

#GeorgianInfusion

Грузинская княжна нью-йоркской моды

рубрика #GeorgianInfusion

В 1931 году в Нью-Йорк из Парижа, навсегда покинув родину, прибыла грузинская княжна древнего, известного с конца XIV века, имеретинского рода Кетеван Микеладзе.

Блестяще образованная, утонченная, обладавшая превосходным вкусом, изящно сложенная, как и многие эмигрантки вынужденная переменить стиль жизни, она стала моделью.

Первый подиум, по которому дефилировала Кето, по-американски - Ketto, принадлежал универмагу премиум класса Bergdorf Goodman. Один из его основателей — Эдвин Гудмэн впервые продемонстрировал образцы готовой для продажи одежды, став, тем самым, отчасти родоначальником ready-to-wear в Штатах.

Помимо работы моделью Кето взяла на себя обязанности костюмера и танцовщицы в бродвейском ансамбле "Девушки Зигфельда". А в это время в Stendhal Galleries в Лос-Анджелесе выставлялся ее портрет на экспозиции русского художника-эмигранта Николая Фешина. О выставке была написана специальная статья, где особое место уделили именно портрету "русской принцессы Микеладзе", поместив его на обложку (и снова мы сталкиваемся с тем, что грузинских княгинь из Российской империи считают русскими принцессами).

Кето была дружна не только с соотечественниками, но и с американками передовых взглядов — Элизабет Арден и Элен (Еленой) Рубенштейн, сыгравших в жизни грузинской красавицы важные роли.

Элизабет, перевернувшая мир косметологии, пригласила обожаемую ею Кето в качестве дизайнера нижнего белья в свою компанию Elizabeth Arden Inc. А Рубенштейн оставила Кето завещание на 1200 долларов, благодаря которому уже знаменитая на тот момент в Нью-Йорке грузинка открыла собственный магазин нижнего белья и платьев Ketto Inc на 8 West 56th Street и создала свою линию косметики для ухода за кожей.

О семье Кето Микеладзе известно не так много. До революции Кетеван жила в Грузии и была повенчана с русским офицером скандинавского происхождения, от которого родила дочь Сигрид.

В 25 лет Кетеван стала вдовой, оба ее старших брата - царские офицеры, были вынуждены покинуть Российскую Империю, а третий брат остался в Грузии и стал главным дирижёром Национального симфонического оркестра Грузии и руководителем Оперного театра Тбилиси, однако в 1937 году был репрессирован.

Кето выбрала смелый путь эмиграции за океан, где дожила до 60 лет, оставив после себя вклад в американскую моду как одно из ее прекрасных лиц и модельеров.

Сейчас ее имя редко вспоминают, но когда-то она постоянно появлялась на страницах светской хроники, была щедрой благотворительницей и участницей балов, если только не была занята в собственном магазине платьев и нижнего белья Ketto Inc.

The New York Times, 2010

Галерея:

1. В костюме Цитры в студии The New York Times
2. В объективе Джерома Цербе - первого нью-йоркского папарацци на вечеринке в El Marocco
3. В костюме бродвейского спектакля в ансамбле "Девушки Зигфельда"
4. Николай Фешин в студии с портретом Кето Микеладзе
5. Пригласительный билет на презентацию кремов от Кето Микеладзе

Подготовила для @nateli_tbilisi Валерия Моисеева

Слева: Кадр из съемки для журнала Numero, модель Ansley Gulielmi, стилист Bernat Muscato, фотограф Txema Yeste, 2019 год.

Справа: Кадр из драмы «День длиннее ночи» Ланы Гогоберидзе, 1984 год.

#GeorgianInfusion