Forwarded from Ловцы слов
Перед сном читаем с дочкой Мери Поппинс. Книга, пронизанная истинным волшебством ✨
Каждому, кто когда-либо выбирал между творчеством и «нормальной жизнью», посвящается четвертая глава «Танцующая корова» из книги первой.
Сижу в мурашках до самой макушки.
И ведь не первый раз читаю, но пробрало именно теперь, когда друзья вернули мне мою «Падучую звезду».
Рыжая Корова, важная и богатая, жила на лугу, который весь зарос лютиками размером с блюдечко и одуванчиками. Зелёные ограды да небо — это и был её мир, и она ничего не знала о том, что лежит за его пределами.
Рыжая Корова была очень почтенной дамой. Белое было для неё белым, чёрное чёрным, без всяких тонкостей. И она была всегда очень занята.
Случилось это ночью — тихой ночью, когда звёзды сами были похожи на одуванчики в небесах, а луна среди них казалась большой маргариткой. Корова вдруг вскочила и пустилась в пляс. Она танцевала с увлечением; танцевала просто замечательно, строго выдерживая такт, хотя никакой музыки не было.
Она танцевала в своё удовольствие, но когда устала, оказалось, что она не может перестать. Через неделю беспрерывных танцев она так устала и оголодала, что пошла жаловаться королю.
— Очень странно! — сказал Король. — А какое при этом ощущение?
— Странное. И, пожалуй, приятное. Словно внутри у меня взад-вперёд бегают смешинки.
— Она подхватила на рога Падучую звезду! — вскричал Король.
Как ни старались придворные, снять звезду они не смогли. И тогда Король посоветовал Корове прыгнуть выше луны, и она прыгнула.
Корова зажмурилась, пролетая над Луной, и, миновав полосу слепящего сияния, она наклонила голову к Земле и ощутила, что звезда соскользнула с её рога.
А когда она исчезла во тьме, Корове показалось, что до неё донеслись чудесные звучные аккорды удивительной небесной музыки.
И главное, Корова перестала танцевать!
Сначала её это радовало. Она была счастлива, что может вовремя, без всяких танцев, позавтракать; полежать на траве; спокойно поспать ночью.
Но вскоре она почувствовала, что ей чего-то не хватает. Она скучала по своей звезде — видно, привыкла танцевать и ощущать во всём теле счастливую лёгкость и бегающие смешинки.
Она стала раздражительной, потеряла аппетит, и порой без всякой причины ревела.
— Неужели вы думаете, что на небе мало звёзд? Миллионы звёзд падают каждую ночь!
И Корова пошла искать свою звезду.
Не теряйте свои звёзды, а если потеряли — ищите!
Их миллионы и хватит на всех.
#радость_творчества
#Наташа_Кокорева
Каждому, кто когда-либо выбирал между творчеством и «нормальной жизнью», посвящается четвертая глава «Танцующая корова» из книги первой.
Сижу в мурашках до самой макушки.
И ведь не первый раз читаю, но пробрало именно теперь, когда друзья вернули мне мою «Падучую звезду».
Рыжая Корова, важная и богатая, жила на лугу, который весь зарос лютиками размером с блюдечко и одуванчиками. Зелёные ограды да небо — это и был её мир, и она ничего не знала о том, что лежит за его пределами.
Рыжая Корова была очень почтенной дамой. Белое было для неё белым, чёрное чёрным, без всяких тонкостей. И она была всегда очень занята.
Случилось это ночью — тихой ночью, когда звёзды сами были похожи на одуванчики в небесах, а луна среди них казалась большой маргариткой. Корова вдруг вскочила и пустилась в пляс. Она танцевала с увлечением; танцевала просто замечательно, строго выдерживая такт, хотя никакой музыки не было.
Она танцевала в своё удовольствие, но когда устала, оказалось, что она не может перестать. Через неделю беспрерывных танцев она так устала и оголодала, что пошла жаловаться королю.
— Очень странно! — сказал Король. — А какое при этом ощущение?
— Странное. И, пожалуй, приятное. Словно внутри у меня взад-вперёд бегают смешинки.
— Она подхватила на рога Падучую звезду! — вскричал Король.
Как ни старались придворные, снять звезду они не смогли. И тогда Король посоветовал Корове прыгнуть выше луны, и она прыгнула.
Корова зажмурилась, пролетая над Луной, и, миновав полосу слепящего сияния, она наклонила голову к Земле и ощутила, что звезда соскользнула с её рога.
А когда она исчезла во тьме, Корове показалось, что до неё донеслись чудесные звучные аккорды удивительной небесной музыки.
И главное, Корова перестала танцевать!
Сначала её это радовало. Она была счастлива, что может вовремя, без всяких танцев, позавтракать; полежать на траве; спокойно поспать ночью.
Но вскоре она почувствовала, что ей чего-то не хватает. Она скучала по своей звезде — видно, привыкла танцевать и ощущать во всём теле счастливую лёгкость и бегающие смешинки.
Она стала раздражительной, потеряла аппетит, и порой без всякой причины ревела.
— Неужели вы думаете, что на небе мало звёзд? Миллионы звёзд падают каждую ночь!
И Корова пошла искать свою звезду.
Не теряйте свои звёзды, а если потеряли — ищите!
Их миллионы и хватит на всех.
#радость_творчества
#Наташа_Кокорева
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Уходят в небо корабли. Блестит волна. И отрываясь от земли, Идут ва-банк. И в страхе тысячи сердец. Звенит набат. И корабли уходят вверх Как навсегда. Нажата клавиша escape, Зашиты рвы. А мир как прежде не ok. Вперёд — в обрыв. Ни воскресить. Ни отыграть. Ни сделать вид. Девятый набирая вал, Волна блестит.
25.06.2023
#стихи
25.06.2023
#стихи
Я сегодня сняла серёжки с пацификами.
Надела их больше года назад, когда мир сломался, и пообещала себе носить, пока мир не починится.
Сегодня сняла — как почернело серебро, — повертела в пальцах и вдруг поняла, что не надену сейчас обратно.
Мир не починится.
Потому что мир не ломался.
Он таким был всегда. В нём так много однозначного и многозначного зла, но иначе и мира не будет. Он так устроен. По таким законам течёт его тепло.
Циники сейчас смеются надо мной. Смейтесь. Это тоже часть мира. В чём-то цинична и я, в чём-то сентиментальны и романтичны и вы.
И где-то там, на самой изнанке мира мы с вами одинаковые.
Мир не починится, но мир будет длиться. И мы с вами будем. И будет время, когда поводов для споров и слёз станет меньше.
И будет время, когда опять станет больше.
А серьги купил мне папа. В Стокгольме. Когда я училась на третьем курсе. И я обязательно буду их носить.
Но теперь не только их.
Надела их больше года назад, когда мир сломался, и пообещала себе носить, пока мир не починится.
Сегодня сняла — как почернело серебро, — повертела в пальцах и вдруг поняла, что не надену сейчас обратно.
Мир не починится.
Потому что мир не ломался.
Он таким был всегда. В нём так много однозначного и многозначного зла, но иначе и мира не будет. Он так устроен. По таким законам течёт его тепло.
Циники сейчас смеются надо мной. Смейтесь. Это тоже часть мира. В чём-то цинична и я, в чём-то сентиментальны и романтичны и вы.
И где-то там, на самой изнанке мира мы с вами одинаковые.
Мир не починится, но мир будет длиться. И мы с вами будем. И будет время, когда поводов для споров и слёз станет меньше.
И будет время, когда опять станет больше.
А серьги купил мне папа. В Стокгольме. Когда я училась на третьем курсе. И я обязательно буду их носить.
Но теперь не только их.
Сомневалась: писать про день рождения, не писать, но девочки в клубе такие замечательные, что написали сами! И мне очень-очень приятно! )))))
Forwarded from Ловцы слов
Знаете, говорят, талантливый человек талантлив во всём? Это точно про Наташу Кокореву.
Именно она когда-то придумала всю затею нашего клуба, с неё он начался много лет назад. А вдохновитель «Пути писателя», Евгения Александрова, пришла к ней и сказала: надо возродить!
Нам всем повезло, что Наташа согласилась. Она гениальный программист, при этом пишет потрясающие стихи, держит всех организаторов клуба в узде и учит нас выстраивать эффективную работу. Профессионал своего дела.
При это чуткая, понимающая, вдохновляющая и системная. Просто классная!
Вы наверняка читали её тёплые посты-мотивашки по тегу #радость_творчества и другие тексты по тегу #Наташа_Кокорева. Её ресурса хватает на всех, и со всеми она готова поделиться своей мудростью.
Поздравляем Наташу с днём рождения от имени нашей команды и клуба! Такие люди должны жить долго, без них мир развалится.
Именно она когда-то придумала всю затею нашего клуба, с неё он начался много лет назад. А вдохновитель «Пути писателя», Евгения Александрова, пришла к ней и сказала: надо возродить!
Нам всем повезло, что Наташа согласилась. Она гениальный программист, при этом пишет потрясающие стихи, держит всех организаторов клуба в узде и учит нас выстраивать эффективную работу. Профессионал своего дела.
При это чуткая, понимающая, вдохновляющая и системная. Просто классная!
Вы наверняка читали её тёплые посты-мотивашки по тегу #радость_творчества и другие тексты по тегу #Наташа_Кокорева. Её ресурса хватает на всех, и со всеми она готова поделиться своей мудростью.
Поздравляем Наташу с днём рождения от имени нашей команды и клуба! Такие люди должны жить долго, без них мир развалится.
Мне 35. Вот уже несколько дней.
Думала, не буду отмечать, а в итоге праздник получился как в студенчестве: шумный, суетной, солнечный. С двух часов дня до двух часов ночи.
И оказалось, много ещё нас!
Разъехались, да не все.
И погоду мы всё ещё можем переупрямить. И песни ещё помним.
И кадрами старых фоток лица, палатки, дачи — семнадцать лет, ровно половину жизни этот праздник случается почти каждое лето.
Я так изменилась.
Но что-то осталось неизменным.
И это самое ценное — важнее всего, чему я научилась и чего достигла за это время.
Пока внутри есть солнышко, и пока получается им согревать тех, кто рядом — мы живы.
Мы есть.
Большущее спасибо моим друзьям — без вас бы ничего у меня не получилось!
Думала, не буду отмечать, а в итоге праздник получился как в студенчестве: шумный, суетной, солнечный. С двух часов дня до двух часов ночи.
И оказалось, много ещё нас!
Разъехались, да не все.
И погоду мы всё ещё можем переупрямить. И песни ещё помним.
И кадрами старых фоток лица, палатки, дачи — семнадцать лет, ровно половину жизни этот праздник случается почти каждое лето.
Я так изменилась.
Но что-то осталось неизменным.
И это самое ценное — важнее всего, чему я научилась и чего достигла за это время.
Пока внутри есть солнышко, и пока получается им согревать тех, кто рядом — мы живы.
Мы есть.
Большущее спасибо моим друзьям — без вас бы ничего у меня не получилось!
Время циклично.
Время спирально.
Время сферично.
Как угодно, но точно не линейно!
Десять лет назад мы начинали наш «клуб романистов», а я завершала свою первую книгу и собирала на неё отзывы — ради неё тогда и создавался клуб.
Клуб прожил несколько лет, потом я ушла с головой в работу и бросила писать.
В апреле мне приснился сон: зелёный ковёр в комнате моей дочери покрыт клубками пыли, они покачиваются на сквозняке как привидения, а в щель между плотными занавесками бьёт свет.
Я проснулась резко и подумала о брошенном клубе. У меня не было ни энергии, ни мотивации — ничего. Но я зачем-то открыла старые правила клуба, прочитала, ужаснулась — как много работы! — и закрыла.
Но процесс был запущен.
Свет бил сквозь занавески всё ярче и ярче, пока я наконец не распахнула окно.
Пора. Пора завершать вторую книгу и продолжать клуб.
Теперь он называется «Путь писателя». Начала его не я, а Женя Александрова — моя путеводная звезда. Я пыталась постоять в сторонке, но не смогла.
Вчера мы запустили Круги взаимопомощи, а осенью начнётся первая сессия возрождённого клуба.
Он будет другим, но в основе прежним — как и мы сами за это время изменились и вернулись к самим себе.
Хочется верить, что вместе с клубом получится возродиться и у меня самой.
Конечно получится.
Время спирально.
Время сферично.
Как угодно, но точно не линейно!
Десять лет назад мы начинали наш «клуб романистов», а я завершала свою первую книгу и собирала на неё отзывы — ради неё тогда и создавался клуб.
Клуб прожил несколько лет, потом я ушла с головой в работу и бросила писать.
В апреле мне приснился сон: зелёный ковёр в комнате моей дочери покрыт клубками пыли, они покачиваются на сквозняке как привидения, а в щель между плотными занавесками бьёт свет.
Я проснулась резко и подумала о брошенном клубе. У меня не было ни энергии, ни мотивации — ничего. Но я зачем-то открыла старые правила клуба, прочитала, ужаснулась — как много работы! — и закрыла.
Но процесс был запущен.
Свет бил сквозь занавески всё ярче и ярче, пока я наконец не распахнула окно.
Пора. Пора завершать вторую книгу и продолжать клуб.
Теперь он называется «Путь писателя». Начала его не я, а Женя Александрова — моя путеводная звезда. Я пыталась постоять в сторонке, но не смогла.
Вчера мы запустили Круги взаимопомощи, а осенью начнётся первая сессия возрождённого клуба.
Он будет другим, но в основе прежним — как и мы сами за это время изменились и вернулись к самим себе.
Хочется верить, что вместе с клубом получится возродиться и у меня самой.
Конечно получится.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Вчера бродили по лесу и вышли к кривому озеру — старице Дона. Сосны звенят сладостью смолы, песчаная дорога размыта ночным ливнем и похожа на русло высохшей вдруг реки, а за лесом — луг, переливы цветов и трав, запах мёда и пушистые, как кошачьи ушки, колоски.
— Погладь котика, — говорю я Даше.
Она кивает, смеётся и гладит травы.
Старица длинная, изогнутая как русло реки. Вода в ней коричневая и прозрачная, пахнет прудом, а берег порос осокой.
Я узнала, что всю жизнь называла осокой бело-розовые соцветия-зонтики болотного растения сусак — он растёт среди колосков осоки, и в детстве, когда мне говорили «Это осока», я смотрела на цветы. И даже в тексте использовала неправильно.
Удивительно, что я пришла на это место и узнала о своей ошибке именно теперь, когда начала работать в нашем клубе писателей над моей второй книгой «Коснуться дна» — ведь она начинается здесь, точнее, в очень похожем месте Тёплого мира.
Белянка там тоже заблудилась, вышла к станице Степной реки и смотрит через заросли осоки на табун.
Да, вчера лошадей не было, как не было и высокого берега, и двуглавого дуба, а всё-таки это то самое место.
Нет, книгу я пока не выкладываю, но начну.
— Погладь котика, — говорю я Даше.
Она кивает, смеётся и гладит травы.
Старица длинная, изогнутая как русло реки. Вода в ней коричневая и прозрачная, пахнет прудом, а берег порос осокой.
Я узнала, что всю жизнь называла осокой бело-розовые соцветия-зонтики болотного растения сусак — он растёт среди колосков осоки, и в детстве, когда мне говорили «Это осока», я смотрела на цветы. И даже в тексте использовала неправильно.
Удивительно, что я пришла на это место и узнала о своей ошибке именно теперь, когда начала работать в нашем клубе писателей над моей второй книгой «Коснуться дна» — ведь она начинается здесь, точнее, в очень похожем месте Тёплого мира.
Белянка там тоже заблудилась, вышла к станице Степной реки и смотрит через заросли осоки на табун.
Да, вчера лошадей не было, как не было и высокого берега, и двуглавого дуба, а всё-таки это то самое место.
Нет, книгу я пока не выкладываю, но начну.
Forwarded from Ловцы слов
На втором курсе института мама купила мне летние штаны с рисунком, напоминавшим дракона. Я стояла перед зеркалом в зелёной рубашке, с лохматыми в стиле 80х светлыми волосами и смотрела в глаза своему отражению.
— Я стану писателем, — сказала я вслух. — Буду писать фэнтези.
Откуда пришла эта мысль?
Да, к тому моменту я уже написала «книгу» и понятия не имела, куда её девать — представляла, как распечатаю на принтере, переплету и сделаю обложку из сиреневого ситца.
Тогда я хватала любые идеи, играла в текстовые ролевые игры на форуме — в те времена ещё были форумы! — всматривалась в лица прохожих, нащупывая своих героев, начинала новые тексты, легко бросала и не ставила никаких целей.
Счастливое время.
Институт, экзамены, сессия.
Диплом, работа, свадьба.
Я назвала себя обывателем и попыталась жить «нормальную» жизнь.
Не смогла.
На почту мне упало письмо от «Мастерской писателей», и началась эпоха. В перерывах между «фиксом багов» и «чтением логов» я осторожно выкладывала своё барахлишко и взялась за первую редактуру «Тёплого мира».
И вот тогда-то я наконец узнала, что не умею писать! Но я помнила взгляд из Зазеркалья, абсолютно уверенный, что я стану писателем — и это бы ещё полбеды! Мои герои — они уже ожили. Ожили и потребовали: научись писать, пока не расскажешь о нас так, чтобы тебя услышали — не будет тебе жизни!
Свет сошёлся клином.
Я слушала советы, играла в литературные игры, читала книги по литмастерству, вставала в шесть утра, участвовала в кругах взаимопомощи, встретила много восхитительных друзей-писателей, съездила на семинар в Питер, и даже основала «Клуб романистов».
Я запретила себе другие тексты и раз за разом переписывала «Круг замкнулся» — первую часть моей книжки.
Колдовское название. Я застряла в замкнутом круге правок и после десятого раза перестала считать.
Но однажды мне удалось вырваться…
➡️ Первый шаг этого пути можно прочитать здесь. У ещё у Наташи есть свой канал.
#путь_писателя #Наташа_Кокорева
— Я стану писателем, — сказала я вслух. — Буду писать фэнтези.
Откуда пришла эта мысль?
Да, к тому моменту я уже написала «книгу» и понятия не имела, куда её девать — представляла, как распечатаю на принтере, переплету и сделаю обложку из сиреневого ситца.
Тогда я хватала любые идеи, играла в текстовые ролевые игры на форуме — в те времена ещё были форумы! — всматривалась в лица прохожих, нащупывая своих героев, начинала новые тексты, легко бросала и не ставила никаких целей.
Счастливое время.
Институт, экзамены, сессия.
Диплом, работа, свадьба.
Я назвала себя обывателем и попыталась жить «нормальную» жизнь.
Не смогла.
На почту мне упало письмо от «Мастерской писателей», и началась эпоха. В перерывах между «фиксом багов» и «чтением логов» я осторожно выкладывала своё барахлишко и взялась за первую редактуру «Тёплого мира».
И вот тогда-то я наконец узнала, что не умею писать! Но я помнила взгляд из Зазеркалья, абсолютно уверенный, что я стану писателем — и это бы ещё полбеды! Мои герои — они уже ожили. Ожили и потребовали: научись писать, пока не расскажешь о нас так, чтобы тебя услышали — не будет тебе жизни!
Свет сошёлся клином.
Я слушала советы, играла в литературные игры, читала книги по литмастерству, вставала в шесть утра, участвовала в кругах взаимопомощи, встретила много восхитительных друзей-писателей, съездила на семинар в Питер, и даже основала «Клуб романистов».
Я запретила себе другие тексты и раз за разом переписывала «Круг замкнулся» — первую часть моей книжки.
Колдовское название. Я застряла в замкнутом круге правок и после десятого раза перестала считать.
Но однажды мне удалось вырваться…
#путь_писателя #Наташа_Кокорева
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Вчера Aster нарисовал мне Агилу!
Какая она получилась солнечная, нежная, твёрдая и напряжённая — именно такая, как она есть, моя принцесса-бунтарка.
И какое же это чудо, что герои второй книги будут нарисованы тем же художником! Спасибо тебе огромное, я невероятно рада.
Теперь, когда Агила смотрит на меня этим полным снисхождения и боли взглядом, мне ещё больше хочется завершить вторую книгу.
Итак, знакомьтесь, Агила Рон, наследная принцесса, возлюбленная Стела Вирта.
Мечтает стать королевой, любимой народом и понимающей народ. Амбициозная, умная, тайно обучается чтению и магии, но однажды обнаруживает, что она всего лишь разменная монета в играх отца, дяди и нелюбимого жениха.
#тёплый_мир #коснуться_дна
Какая она получилась солнечная, нежная, твёрдая и напряжённая — именно такая, как она есть, моя принцесса-бунтарка.
И какое же это чудо, что герои второй книги будут нарисованы тем же художником! Спасибо тебе огромное, я невероятно рада.
Теперь, когда Агила смотрит на меня этим полным снисхождения и боли взглядом, мне ещё больше хочется завершить вторую книгу.
Итак, знакомьтесь, Агила Рон, наследная принцесса, возлюбленная Стела Вирта.
Мечтает стать королевой, любимой народом и понимающей народ. Амбициозная, умная, тайно обучается чтению и магии, но однажды обнаруживает, что она всего лишь разменная монета в играх отца, дяди и нелюбимого жениха.
#тёплый_мир #коснуться_дна
Forwarded from Ловцы слов
Формальные признаки счастья.
Вроде бы всё есть: дом, семья, работа, друзья, но костенеет форма, отточен ритм безликого дня, а внутри — пустота.
И ты подходишь к собственной двери и удивляешься: чей это дом? чья жизнь?
Конечно, настолько страшно не сразу. Пустота начинается с лёгкой неудовлетворённости, — для полного счастья всегда чего-нибудь не хватает? — и подпитывается от самой себя.
Спасаются по-разному.
Можно заполнить каждую секунду работой, мыслями, чтобы не оставаться наедине с пустотой.
Если работа не слишком любимая, можно ежедневно посещать спортзал, учить пару иностранных языков и кататься на бесконечных видах колёсного транспорта. Отрываться в ночных клубах, забираться в горы, преодолевать и уничтожать себя.
Для спокойного темперамента подойдут более традиционные формы эскапизма: сериалы, фильмы, чтение книг.
Можно погрязнуть в отношениях, ощущать себя заложником обстоятельств, жалеть и ждать, что изменятся ситуации и люди, и вот тогда... начнётся счастье!
«А с нами ничего не происходит, и вряд ли что-нибудь произойдёт» (с)
Бег по замкнутому кругу от пустоты, которая отделила тебя от тебя.
Ты льёшь в неё любимые фильмы и закаты, книги и адреналин. А дыра бездонная.
Или, наоборот, ты отдаёшь всё больше: работе, отношениям, детям, родителям — и дыра растёт.
Случается кризис — неважно, какого возраста — и человек бросает работу, семью, детей, покупает билет без обратного адреса. Только затем, чтобы на новом месте, в новой семье и в новой жизни встретить старого себя и побежать по привычной уже колее.
Я тоже забивала день работой, наглаживала простыни, запойно читала книги, обвиняла других в своих несчастьях и тащилась с рюкзаком в горы.
А потом остановилась.
Перестала делать всё, что могла перестать делать, и позволила себе быть.
Проявлять себя.
Я позволила себе творить.
Себя не нужно искать или создавать.
Ты есть. Всегда. Раньше первого вдоха.
Закрой глаза и ответь честно:
— Зачем я встаю по утрам?
— Чем я могу поделиться с миром?
— Зачем я есть?
#радость_творчества #Наташа_Кокорева
Вроде бы всё есть: дом, семья, работа, друзья, но костенеет форма, отточен ритм безликого дня, а внутри — пустота.
И ты подходишь к собственной двери и удивляешься: чей это дом? чья жизнь?
Конечно, настолько страшно не сразу. Пустота начинается с лёгкой неудовлетворённости, — для полного счастья всегда чего-нибудь не хватает? — и подпитывается от самой себя.
Спасаются по-разному.
Можно заполнить каждую секунду работой, мыслями, чтобы не оставаться наедине с пустотой.
Если работа не слишком любимая, можно ежедневно посещать спортзал, учить пару иностранных языков и кататься на бесконечных видах колёсного транспорта. Отрываться в ночных клубах, забираться в горы, преодолевать и уничтожать себя.
Для спокойного темперамента подойдут более традиционные формы эскапизма: сериалы, фильмы, чтение книг.
Можно погрязнуть в отношениях, ощущать себя заложником обстоятельств, жалеть и ждать, что изменятся ситуации и люди, и вот тогда... начнётся счастье!
«А с нами ничего не происходит, и вряд ли что-нибудь произойдёт» (с)
Бег по замкнутому кругу от пустоты, которая отделила тебя от тебя.
Ты льёшь в неё любимые фильмы и закаты, книги и адреналин. А дыра бездонная.
Или, наоборот, ты отдаёшь всё больше: работе, отношениям, детям, родителям — и дыра растёт.
Случается кризис — неважно, какого возраста — и человек бросает работу, семью, детей, покупает билет без обратного адреса. Только затем, чтобы на новом месте, в новой семье и в новой жизни встретить старого себя и побежать по привычной уже колее.
Я тоже забивала день работой, наглаживала простыни, запойно читала книги, обвиняла других в своих несчастьях и тащилась с рюкзаком в горы.
А потом остановилась.
Перестала делать всё, что могла перестать делать, и позволила себе быть.
Проявлять себя.
Я позволила себе творить.
Себя не нужно искать или создавать.
Ты есть. Всегда. Раньше первого вдоха.
Закрой глаза и ответь честно:
— Зачем я встаю по утрам?
— Чем я могу поделиться с миром?
— Зачем я есть?
#радость_творчества #Наташа_Кокорева
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
В этом августе у нас случился настоящий поход.
5 августа мы прилетели в Алматы — не видели Сашки целых одиннадцать месяцев! Два дня на радостях гуляли, переупаковывали рюкзаки, а с понедельника начали новую жизнь: доехали на такси до спорткомплекса Медео, прошли мимо КПП и резко забрали в горы.
На первом же подъёме мы с Вадимом задохнулись — то ли последствия недавней болезни, то ли и вправду угол здесь особенно крутой.
Небо хмурится, мы идём, пыхтим, по сторонам не смотрим, а посмотреть есть на что: светло-зелёные склоны с треугольным узором тёмной, почти чёрной, сосны. После городской духоты особенно радует свежесть, к обеду собирается дождик.
Подтягиваются лошади. Пока мы спешно под тентом поедаем вяленые овощи, паштеты и багет, лошади тычутся носами нам в коленки и рюкзаки, пачкают всё и буквально заглядывают в душу. Никогда ещё не видела так близко громадный лошадиный глаз — до мурашек!
Я вежливо просила их отойти, потом кричала, в итоге отошла сама, и оказалось, что интересовались они вовсе не мной, а паштетом, остатки которого я выложила на камень.
Вместе с обедом закончился дождь, мы недолго прошли по ровной тропинке, и начался Бутаковский перевал — несложный, но долгий и ветреный, холодный. Наверху надолго задерживаться не стали, побежали к роднику и розоватым озёрам Иван-чая. Озёра Иван-чая в прямом, а не метафорическом смысле, поскольку штаны намокли вмиг, и дальше цветочки уже не то чтобы радовали.
Спуск обманывал: вот-вот оно дно ущелья! Травы доставали до ушей, в ботинках хлюпало. Снова пошёл дождь. Наша группа растянулась по склону на полчаса хода. Смеркалось.
Встречная группа туристов приободрила слабо:
— Мы поисковый отряд, ищем пропавшего товарища!
Где же он тут потерялся?
И только когда мы вышли наконец к Левому Талгару — мощная река! — открылась громадная ровная поляна и станция гидрологов.
С этого момента мне стало очень спокойно. Вечером был костёр, и гречка с грибами и белой фасолью, и, конечно же, дождь.
В пути 9 часов, 8 км, 1000 метров набор, 800 метров спуск.
5 августа мы прилетели в Алматы — не видели Сашки целых одиннадцать месяцев! Два дня на радостях гуляли, переупаковывали рюкзаки, а с понедельника начали новую жизнь: доехали на такси до спорткомплекса Медео, прошли мимо КПП и резко забрали в горы.
На первом же подъёме мы с Вадимом задохнулись — то ли последствия недавней болезни, то ли и вправду угол здесь особенно крутой.
Небо хмурится, мы идём, пыхтим, по сторонам не смотрим, а посмотреть есть на что: светло-зелёные склоны с треугольным узором тёмной, почти чёрной, сосны. После городской духоты особенно радует свежесть, к обеду собирается дождик.
Подтягиваются лошади. Пока мы спешно под тентом поедаем вяленые овощи, паштеты и багет, лошади тычутся носами нам в коленки и рюкзаки, пачкают всё и буквально заглядывают в душу. Никогда ещё не видела так близко громадный лошадиный глаз — до мурашек!
Я вежливо просила их отойти, потом кричала, в итоге отошла сама, и оказалось, что интересовались они вовсе не мной, а паштетом, остатки которого я выложила на камень.
Вместе с обедом закончился дождь, мы недолго прошли по ровной тропинке, и начался Бутаковский перевал — несложный, но долгий и ветреный, холодный. Наверху надолго задерживаться не стали, побежали к роднику и розоватым озёрам Иван-чая. Озёра Иван-чая в прямом, а не метафорическом смысле, поскольку штаны намокли вмиг, и дальше цветочки уже не то чтобы радовали.
Спуск обманывал: вот-вот оно дно ущелья! Травы доставали до ушей, в ботинках хлюпало. Снова пошёл дождь. Наша группа растянулась по склону на полчаса хода. Смеркалось.
Встречная группа туристов приободрила слабо:
— Мы поисковый отряд, ищем пропавшего товарища!
Где же он тут потерялся?
И только когда мы вышли наконец к Левому Талгару — мощная река! — открылась громадная ровная поляна и станция гидрологов.
С этого момента мне стало очень спокойно. Вечером был костёр, и гречка с грибами и белой фасолью, и, конечно же, дождь.
В пути 9 часов, 8 км, 1000 метров набор, 800 метров спуск.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
К утру второго дня дождь кончился.
В сухой флиске по мокрой траве я пошла за водой. Гидрологов стало двое.
— Где вода? — спросила я.
— Бери нашу, намокнешь вся.
Я поблагодарила, взяла за деревянную ручку, привязанную к пятилитровке, и пошла варить рисовую кашу. На снежниках горело солнце, но с ёлок ещё капало.
После завтрака мы попытались просушиться: пятна света блуждали по полянке и мы бегали за ними с ботинками, куртками и носками, насаженными на трекинговые палки. Впрочем, скоро сдались, упаковали рюкзаки, натянули мокрые ботинки — хотя бы не хлюпает! — и пошли вверх по течению Левого Талгара.
Мощный поток, мутный, неприветливый — к такому и приближаться-то страшно! Любовались мы им с почтительного расстояния, а вот притоки пришлось пару раз переходить.
Пока разобрались с бродами, очнулся дождик. Мы шуршали то по мокрым камням, то по тощим рощицам.
Пообедать удалось на солнышке у ручья. По небу торопились облака. Дима лёг на спину:
— Смотреть в небо — вот одна из причин ходить в походы.
Я заклеила натёртые мокрыми носками ноги, просушила волосы и, казалось, жизнь налаживается, но не тут-то было! Только мы вышли, влил дождь, загромыхала гроза.
— Снег? — воскликнула я.
— Град!
Мы укрылись в рощице.
Буря промчалась стремительно. Вернулись на тропу, вышло солнце и от рюкзаков поднимался пар, точно их утюгом гладили!
Завораживает.
Бодро шагая по размеченной тропинке, мы встретили группу туристов.
— Там не пройти. Мы два часа шли и упёрлись в четырёхметровый обрыв.
Здесь сошёл сель, и держаться теперь надо ближе к реке. Профессиональные туристы, сотрудники МЧС — удивительные люди, ангелы-хранители! Непроходимый, казалось бы, путь, уже размечен пирамидками и даже на песке свежие стрелки.
Перебрались через мутный поток и по гребню прошли между чистой и грязной рекой, и вышли на поляну, поросшую Иван-чаем, с оранжевым спасательным домиком.
Внутри печка, дрова! Просушились, сварили чечевичный суп и вдоволь напились чая.
В пути 8 часов, 7 км. Перепад небольшой, но рельеф и погода сложные.
В сухой флиске по мокрой траве я пошла за водой. Гидрологов стало двое.
— Где вода? — спросила я.
— Бери нашу, намокнешь вся.
Я поблагодарила, взяла за деревянную ручку, привязанную к пятилитровке, и пошла варить рисовую кашу. На снежниках горело солнце, но с ёлок ещё капало.
После завтрака мы попытались просушиться: пятна света блуждали по полянке и мы бегали за ними с ботинками, куртками и носками, насаженными на трекинговые палки. Впрочем, скоро сдались, упаковали рюкзаки, натянули мокрые ботинки — хотя бы не хлюпает! — и пошли вверх по течению Левого Талгара.
Мощный поток, мутный, неприветливый — к такому и приближаться-то страшно! Любовались мы им с почтительного расстояния, а вот притоки пришлось пару раз переходить.
Пока разобрались с бродами, очнулся дождик. Мы шуршали то по мокрым камням, то по тощим рощицам.
Пообедать удалось на солнышке у ручья. По небу торопились облака. Дима лёг на спину:
— Смотреть в небо — вот одна из причин ходить в походы.
Я заклеила натёртые мокрыми носками ноги, просушила волосы и, казалось, жизнь налаживается, но не тут-то было! Только мы вышли, влил дождь, загромыхала гроза.
— Снег? — воскликнула я.
— Град!
Мы укрылись в рощице.
Буря промчалась стремительно. Вернулись на тропу, вышло солнце и от рюкзаков поднимался пар, точно их утюгом гладили!
Завораживает.
Бодро шагая по размеченной тропинке, мы встретили группу туристов.
— Там не пройти. Мы два часа шли и упёрлись в четырёхметровый обрыв.
Здесь сошёл сель, и держаться теперь надо ближе к реке. Профессиональные туристы, сотрудники МЧС — удивительные люди, ангелы-хранители! Непроходимый, казалось бы, путь, уже размечен пирамидками и даже на песке свежие стрелки.
Перебрались через мутный поток и по гребню прошли между чистой и грязной рекой, и вышли на поляну, поросшую Иван-чаем, с оранжевым спасательным домиком.
Внутри печка, дрова! Просушились, сварили чечевичный суп и вдоволь напились чая.
В пути 8 часов, 7 км. Перепад небольшой, но рельеф и погода сложные.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
На третий день похода нам предстояло подняться на высоту 3300 метров, поближе к перевалу Туристов.
Пока я готовила экспериментальный завтрак — омлет с грибами — ребята досушивали вещи. Вышли после одиннадцати, тучи сгущались.
После Солнечной поляны — подъём, поросший сосной и цветущими травами. Лесная тропинка вскоре сменилась мореной — россыпью камней, — заморосил дождик. Останавливаться неудобно, я всё тянула надеть куртку.
Морена не заканчивалась, дождь влил сильнее, облака повисли плотно. В ботинках хлюпало, с шорт лились ручейки — момент, когда можно защититься от дождя, упущен.
Оставалось только идти.
И мы шли. Шли.
А потом выглянуло солнце — и это единственное, что могло нас спасти! Жизнь налаживалась, мы согревались и на холме впереди показался спасательный домик. Добирались мы до него вразнобой — морена и непогода прошлись по каждому. Здесь же первый раз сдали нервы: не могли договориться, обедать или идти скорее дальше.
В итоге перекусили быстрым супом и забрали наверх, прочь от Левого Талгара.
Солнце распалилось. А подъём только круче, мы всё ползём, всё набираем высоту — подсохнув, начинаем подгорать.
На этом подъёме отстала уже я: заныла нога и сломалась палка. Я тихонечко ковыляла, пока Вадим не отдал мне свои палки. В итоге мы выбрались к широкому ручью и каменистой поляне.
Греясь в лучах ярчайшего заката, варили плов с баклажанами — пожалуй, он впервые по-настоящему удался! Я просушивала волосы и восклицала:
— Мы прощены! Солнце простило нас!
И ручей согласно искрился в ответ.
К ночи на поляну подтянулись ещё две группы — места хватило на всех. Спать легли рано. Говорят, ночь была звёздная и лунная, но я поленилась выглянуть из палатки. Завтра нас ждал перевал, а звёзды я видела во сне. И они даже говорили со мной. И кто-то наваливался снаружи палатки и будто бы кусал за ноги, я кричала, просыпалась и будила весь лагерь.
Никого, кроме ветра, разумеется, не было, но на высоте 3300 метров и не такое причудится!
В пути 7 часов, 7 км. Набор 500 метров.
Пока я готовила экспериментальный завтрак — омлет с грибами — ребята досушивали вещи. Вышли после одиннадцати, тучи сгущались.
После Солнечной поляны — подъём, поросший сосной и цветущими травами. Лесная тропинка вскоре сменилась мореной — россыпью камней, — заморосил дождик. Останавливаться неудобно, я всё тянула надеть куртку.
Морена не заканчивалась, дождь влил сильнее, облака повисли плотно. В ботинках хлюпало, с шорт лились ручейки — момент, когда можно защититься от дождя, упущен.
Оставалось только идти.
И мы шли. Шли.
А потом выглянуло солнце — и это единственное, что могло нас спасти! Жизнь налаживалась, мы согревались и на холме впереди показался спасательный домик. Добирались мы до него вразнобой — морена и непогода прошлись по каждому. Здесь же первый раз сдали нервы: не могли договориться, обедать или идти скорее дальше.
В итоге перекусили быстрым супом и забрали наверх, прочь от Левого Талгара.
Солнце распалилось. А подъём только круче, мы всё ползём, всё набираем высоту — подсохнув, начинаем подгорать.
На этом подъёме отстала уже я: заныла нога и сломалась палка. Я тихонечко ковыляла, пока Вадим не отдал мне свои палки. В итоге мы выбрались к широкому ручью и каменистой поляне.
Греясь в лучах ярчайшего заката, варили плов с баклажанами — пожалуй, он впервые по-настоящему удался! Я просушивала волосы и восклицала:
— Мы прощены! Солнце простило нас!
И ручей согласно искрился в ответ.
К ночи на поляну подтянулись ещё две группы — места хватило на всех. Спать легли рано. Говорят, ночь была звёздная и лунная, но я поленилась выглянуть из палатки. Завтра нас ждал перевал, а звёзды я видела во сне. И они даже говорили со мной. И кто-то наваливался снаружи палатки и будто бы кусал за ноги, я кричала, просыпалась и будила весь лагерь.
Никого, кроме ветра, разумеется, не было, но на высоте 3300 метров и не такое причудится!
В пути 7 часов, 7 км. Набор 500 метров.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
В день перевала встали рано. Облака светились, но солнце ещё не показалось. Сварили овсяную кашу с яблоком, собрались и вышли первыми.
Синее небо, белое солнце, крутой подъём вдоль реки Туристов. Нас догоняла другая группа, так что отдышаться не удавалось. Бодро набрали несколько сотен метров, вышли на красно-коричневую морену.
День был солнечный и людный, мы плавились под солнцем, мёрзли на ветру. Высота дурила, болела голова и отекали руки, ослепительный мир казался продолжением ночных кошмаров.
На последнем привале перед перевалом задержались: пока воды нафильтровали, пока перекус погрызли. Я натянула бандану на лицо, спряталась от ветра под рюкзак. Перед глазами поплыли круги.
— Так на голову давит, — сказал Дима.
Я резко подскочила. Прилив адреналина прояснил сознание.
— Идём скорее!
С отчётливым страхом, что здесь спать нельзя, я поспешила дальше. Камни, мутные ледниковые озёра, так близко снежники, серо-белые, точно исчерченные графитовым карандашом. Тропа забирает всё круче, камни мельчают. Когда-то ледник здесь прорастал в скалы, крошил, а теперь осталось лишь замешенное на глине крошево льда и бесконечные ручьи.
Мы разбрелись по склону и каждый отыскивал свою тропу вперёд и вверх, пока не выбрались на снег.
«Вот теперь начался перевал!» — подумала я и увидела треногу и каменные россыпи по ту сторону хребта.
Внезапно мы преодолели перевал Туристов. 3980 метров над уровнем моря!
Спускались медленно, осторожно, и вдруг — позади музыка! И такие ребятки в шлёпках и с громадными рюкзаками. Мы ползём в своём темпе дальше — так они обошли нас по крутой сыпухе и поскакали!
Пообедали нескоро, у реки далеко внизу, замёрзли. Дальше широкая дорога, нас обогнали группа школьников и группа поляков с маленькими рюкзаками.
К закату дошли до слияния рек, до дождя успели поставить лагерь, пообщались с пограничниками. Мальчики героически добыли чистой воды, перейдя мутную реку вброд туда и обратно. Мы наелись борща и легли спать.
В пути 10 часов, 12 км, 700 метров набор, 800 метров спуск.
Синее небо, белое солнце, крутой подъём вдоль реки Туристов. Нас догоняла другая группа, так что отдышаться не удавалось. Бодро набрали несколько сотен метров, вышли на красно-коричневую морену.
День был солнечный и людный, мы плавились под солнцем, мёрзли на ветру. Высота дурила, болела голова и отекали руки, ослепительный мир казался продолжением ночных кошмаров.
На последнем привале перед перевалом задержались: пока воды нафильтровали, пока перекус погрызли. Я натянула бандану на лицо, спряталась от ветра под рюкзак. Перед глазами поплыли круги.
— Так на голову давит, — сказал Дима.
Я резко подскочила. Прилив адреналина прояснил сознание.
— Идём скорее!
С отчётливым страхом, что здесь спать нельзя, я поспешила дальше. Камни, мутные ледниковые озёра, так близко снежники, серо-белые, точно исчерченные графитовым карандашом. Тропа забирает всё круче, камни мельчают. Когда-то ледник здесь прорастал в скалы, крошил, а теперь осталось лишь замешенное на глине крошево льда и бесконечные ручьи.
Мы разбрелись по склону и каждый отыскивал свою тропу вперёд и вверх, пока не выбрались на снег.
«Вот теперь начался перевал!» — подумала я и увидела треногу и каменные россыпи по ту сторону хребта.
Внезапно мы преодолели перевал Туристов. 3980 метров над уровнем моря!
Спускались медленно, осторожно, и вдруг — позади музыка! И такие ребятки в шлёпках и с громадными рюкзаками. Мы ползём в своём темпе дальше — так они обошли нас по крутой сыпухе и поскакали!
Пообедали нескоро, у реки далеко внизу, замёрзли. Дальше широкая дорога, нас обогнали группа школьников и группа поляков с маленькими рюкзаками.
К закату дошли до слияния рек, до дождя успели поставить лагерь, пообщались с пограничниками. Мальчики героически добыли чистой воды, перейдя мутную реку вброд туда и обратно. Мы наелись борща и легли спать.
В пути 10 часов, 12 км, 700 метров набор, 800 метров спуск.
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
В последний день похода мы проснулись пораньше, солнце заглядывало в палатку, и даже мутная с вечера река очистилась — хоть пей!
Неужели, сегодня нам повезло?
Нет.
Только я разложила на высоком камне тарелки разводить праздничный — в честь дня рождения Сашки — омлет с помидорами и паприкой, как, угадайте что? Конечно, пошёл дождь!
Пришлось готовить в тамбуре палатки: мальчики варили кофе в своей, а я завтрак — в своей. И даже рюкзаки паковали, не выходя из палаток.
Когда тронулись в путь, дождь и ветер только усилились, похолодало — горы недвусмысленно прогоняли нас. Даже «просто спуск» на этом маршруте оказался не просто, а по морене — громадным камням. И только к полудню мы вышли на ровную дорогу, к обустроенному лагерю. Треугольные и круглые беседки, качели, поддоны под палатки — чудеса!
Потеплело, выглянуло солнце. По левую руку водопадами спускалась река Озёрная, а впереди проблёскивало Большое Алматинское озеро. Пожалуй, это был один из самых приятных участков маршрута.
Обеда на берегу озера не получилось, здесь появились обломки цивилизации в виде ржавых труб, не было чистой воды и… пошёл дождь. Мы круто забрали в горку, последний рывок — и попали в сказочные леса с высоченными соснами и полянами, разделёнными мини-перевалами. Мне даже удавалось наслаждаться моросящий дождём, пока не влил ливень. Промокли до трусов в прямом смысле слова!
На Лунной поляне — последняя ночёвка — нас встретили джипы, музыка и знакомые уже беседки. Мы сначала расстроились, но потом встали в отдалении, в чудесной роще у ручья.
Плоская поляна, стеной поднимается травянистый склон — уютно как в песне Бременских музыкантов!
Немного солнца на закате, немного виски — и всё, опять дождь. Праздничную пасту болоньезе с зелёной чечевицей я варила в разбитом спасательном домике с вывороченной дверью, а если мы её, стоя на камне, пока опять не пошёл, очевидно, дождь.
Утром спустились вдоль трубы, по которой вода из Большого Алматинского озера поступает в город, прошли несколько километров по трассе и вызвали такси.
Неужели, сегодня нам повезло?
Нет.
Только я разложила на высоком камне тарелки разводить праздничный — в честь дня рождения Сашки — омлет с помидорами и паприкой, как, угадайте что? Конечно, пошёл дождь!
Пришлось готовить в тамбуре палатки: мальчики варили кофе в своей, а я завтрак — в своей. И даже рюкзаки паковали, не выходя из палаток.
Когда тронулись в путь, дождь и ветер только усилились, похолодало — горы недвусмысленно прогоняли нас. Даже «просто спуск» на этом маршруте оказался не просто, а по морене — громадным камням. И только к полудню мы вышли на ровную дорогу, к обустроенному лагерю. Треугольные и круглые беседки, качели, поддоны под палатки — чудеса!
Потеплело, выглянуло солнце. По левую руку водопадами спускалась река Озёрная, а впереди проблёскивало Большое Алматинское озеро. Пожалуй, это был один из самых приятных участков маршрута.
Обеда на берегу озера не получилось, здесь появились обломки цивилизации в виде ржавых труб, не было чистой воды и… пошёл дождь. Мы круто забрали в горку, последний рывок — и попали в сказочные леса с высоченными соснами и полянами, разделёнными мини-перевалами. Мне даже удавалось наслаждаться моросящий дождём, пока не влил ливень. Промокли до трусов в прямом смысле слова!
На Лунной поляне — последняя ночёвка — нас встретили джипы, музыка и знакомые уже беседки. Мы сначала расстроились, но потом встали в отдалении, в чудесной роще у ручья.
Плоская поляна, стеной поднимается травянистый склон — уютно как в песне Бременских музыкантов!
Немного солнца на закате, немного виски — и всё, опять дождь. Праздничную пасту болоньезе с зелёной чечевицей я варила в разбитом спасательном домике с вывороченной дверью, а если мы её, стоя на камне, пока опять не пошёл, очевидно, дождь.
Утром спустились вдоль трубы, по которой вода из Большого Алматинского озера поступает в город, прошли несколько километров по трассе и вызвали такси.
Тихий вечер. Ещё не осенний, уже не летний. Выбрались на пикник, сварили глинтвейн на каркаде, оставшийся от похода. Где-то между каникулами и новым рабочим годом.