Искусство XX века стремилось выйти за пределы галерей и музеев. В 70-х появился ленд-арт, в котором соавтором художника стал пустынный ландшафт, и искусство в публичном пространстве, вторгающееся в человеческую повседневность.

Одному из первопроходцев лэнд-арта Майклу Хайзеру на этой неделе исполнилось 80 лет. А его главному проекту «Город», самому большому произведению современного искусства, в этом году стукнет 50. В 1974 Хайзер презентовал первую часть «Города», расположенного в пустыне Невады, и продолжал его достраивать до 2022 года. Отец Хайзера брал его с собой в археологические экспедиции в Южную Америку. Детские впечатления от руин древних цивилизаций легли в основу концепции «Города», напоминающего не то военный объект, не то посадочную площадку инопланетян.

Искусство XXI века тоже бежит из галерей, но не в реальность, а в нейро- и социальные сети. Титанические сооружения подобные «Городу» можно создать по текстовому запросу.

Картина робота Ai-Da, о которой мы писали, ушла на аукционе за миллион с лишним, превысив эстимейт почти в 10 раз.
Вспомним менее удачного, но более обаятельного на наш взгляд, “робота” которого создал художник Дэвид Шригли в 2014 году. Неплохая абстракция без нейросетей.

Многие художники хотели чтобы их работа попала на обложку первого за 16 лет альбома The Cure, но такая честь выпала малоизвестному словенскому скульптору Янезу Пирнату.
Странность заключается в том, что Пирнат умер в тот же день, когда Роберт Смит впервые увидел его работу под названием «Багатель» и решил связаться с художником, чтобы поделиться своими чувствами. Вполне готическая история.

За 50 лет активной работы Пирнат создал сотни лиц, материализующихся из камня. Он имел особую склонность к этому материалу и говорил, что он «человек каменного века, каменотëс, влюбленный во все старое, настолько старое, насколько это возможно». Помянем.

Интересный эксперимент. Британский музей попробовал оживить свою коллекцию с помощью Chat GPT. С любым артефактом можно поболтать о культуре, в которой он был создан и о том, каким образом он попал в Британский музей. Предвидим много каверзных вопросов. 

Артефактов пока мало и они используют, пожалуй, слишком официальный язык, но в целом получилась забавная игрушка, помогающая выстроить личные отношения с культурами прошлого. Можно позалипать часок-другой. 

Целых восемь европейских учëных опубликовали в журнале The Breast исследование, посвящëнное раку груди у некоторых персонажей Сикстинской Капеллы Микеланджело. Для подобных исследований даже придумали специальную дисциплину — «иконодиагностику» (iconodiagnosys), в рамках которой врачи вместе с искусствоведами выясняют какие болезни были распространены и что они символизировали в искусстве.

Ранее появлялись заметки об «ушном кризе» Йооса Вийда, артрите каноника Йориса ван дер Пале на картинах Ван Эйка и рахите, от которого страдали персонажи того же Ван Эйка и других фламандских живописцев, и который в то время считался чем-то изысканным.

Что касается Микеланджело, такая грудь появляется не только на его фресках, но и на скульптурах, например, у женской фигуры под именем «Ночь» с Капеллы Джулиано Медичи, копия которого есть в Пушкинском. «Ночь» напоминает мужчину, которому пришили силиконовую грудь. Возможная разгадка такого пренебрежения великого художника к женскому телу заключается в том, что у него просто не было подходящей натуры. В традиционном обществе Флоренции XVI века было сложно найти женщину, готовую обнажиться перед художником, поэтому Микеланджело в качестве натурщиц использовал покойниц. Эта грудь, видимо, принадлежала пожилой женщине, болевшей раком, которую ему удалось найти в морге.