9-я Московская биеннале, которая должна была открыться в Новой Третьяковке, но этого не произошло, открывается в виртуальном формате.

Среди участников проекта Татьяна Баданина, Марина Белова и Алексей Политов, Евгения Буравлева, Сергей Бугаев, Ольга Мичи, Анастасия Дейнека, Платон Инфанте, Дарья Коновалова-Инфанте, Артем Логинов и другие.

Выставка получила название «Стенография чувств»: «Зритель должен пройти от «напряжения» через «Уважение», «Ностальгию», «Удивление», «Бесконечность», «Веру», «Надежду», «Спокойствие», историческую «Память», «Благоговение», «Благодарность», «Горечь несбывшегося», «Любовь» и «Сопричастность» к «Свету» и «Покою».

📍Посмотреть её онлайн можно тут: https://moscowbiennale.art/

Мне особенно понравились инсталляция «Свет» с работой «Апостол Петр» ван Дейка из коллекции Дмитрия Володина (инсталляцию он же придумал) и работы Дарьи Коноваловой-Инфанте (и вообще ее обожаю).

Удивление — отправная точка человеческого познания, ведь еще Аристотель учил об удивлении как о том, что в прямом смысле впервые открывает человеку мир вокруг него. “Стенография чувств” была бы неполной, если бы оставила в стороне эту эмоцию. Ее выбрал Платона Инфанте, и вот как он сам комментирует свои работы:

«Это диптих: на одном дисплее контент разумный рефлексирует, на соседнем контент, сгенерированный цифрой — его поедает пылесос. И наоборот: на другом экране человеческий контент говорит в микрофон. Почему у зрителя должно возникнуть удивление? Потому что обычно контент не разговаривает со зрителем. Мы привыкли, что этот мир, который, с одной стороны, уже проник в наш, а с другой стороны, на самом деле,  недоступен, поэтому никто не пытается его изменить. Здесь ситуация необычная: зритель наблюдаем контентом».

Основа работ Дарьи Коноваловой-Инфанте — сочетание абстрактного объекта и его вполне конкретной тени. Для ностальгической работы «Там хорошо, где нас», мечте по Парижу, художница впервые в жизни набивала разноцветные элементы из ткани. Это заняло у нее два месяца, а сшила их между собой в форме двухметрового глобуса за день. Для этого ей выделили зал для монтажа, казалось бы, небольшой инсталляции. Приходилось накрываться её частью, залезать под нее, скручиваться — и все это с иголкой в руках. А с созданием тени возиться уже не пришлось: с ней помог мультипликатор Тихон, сын Дарьи. Таким образом, мы представляем на проекте работы сразу трех художников вместе с Платоном династии Инфанте и счастливы этому.

#музейныепрофи

музей — это люди. И далеко не только директора, кураторы и экскурсоводы. Завела новую рубрику, чтобы подсвечивать выдающихся экспертов области, чья деятельность не на поверхности, но жизненно необходима для любой институции. И раз такое дело, то стартанем с освещения, с которым повсеместные проблемы. Ведь оно дорого и под силу единицам. Хотя может как загубить сильный проект, так и сделать конфету из слабого.

В этой сфере есть однозначная звезда, у которой фактически нет конкурентов. Это соосновательница бюро being.light Алёна Осина. Она же работает в Музее Москвы, первой госинституции, нанявшей светодизайнера. И вот что нужно знать об эксперте и по теме:

Образование: школа МАРШ, где Алёна преподает с этого года.

Избранные проекты: Балабанов в Севкабеле (230 светильников), Цой в Манеже (440), 9-я Московская биеннале (250), «Электрификация» в Музее Москвы, где с помощью 130 ламп был создан световой язык; архитектурная подсветка Политеха, Белорусского и Киевского вокзалов; ресторан KAIF с международной премией за освещение, как и Цой.

Средняя стоимость выставочного профосвещения: от 1,5 до 10 млн ₽. Формируется, исходя из концепции, проектирования, оборудования, монтажа и площади залов.

Цитата Алены: Мы — бойцы невидимого фронта. Если нашу работу замечают, значит, она сделана плохо. Мы становимся светом для проекта. Это тонкая ручная настройка, и она не про сделать красиво, а решить задачи.

Цели: завлечь и снавигировать зрителя; раскрыть кураторский и авторский замыслы, а также экспонат и его контекст; показать, как струится свет и сделать его комфортным для глаза зрителя.

Сложности: часто в музеях живут динозавры — галогеновые лампы, под ними экспонаты деградируют. Чем паршивее оборудование — тем сложнее работать световику. Во многих музеях их нет: обходятся электриками или театральными художниками. Первые не знают, как освещать, вторые — чем, ведь инструментарий незнакомый. Так что работа профи на вес золота.

PS. Дорогие музейщики, шлите «досье» на коллег для этой рубрики