Для тех, кто заинтересовался: переходите по адресу midjourney.com, жмете join the beta, дальше следуете указаниям.

ТРОПЫ. КЛИШЕ. ШТАМПЫ

В заголовке у нас целых три термина, и в принципе, лежат они в одной плоскости. Но давний интерактив, где я просила авторов поделиться любимыми и нелюбимыми тропами, а также проблемами в работе с ними, показал интересное: для большинства слово №2 имеют такую же стойкую негативную коннотацию, как и слово №3, т.е. клише оказалось = штампу. И хотя словарное определение «клише» ― лишь «установленная традицией застывшая форма, мотив, тема», а происходит оно от французского «делать оттиски», оспаривать это мы не будем. Коннотации формируем ― и трансформируем ― мы сами, вне словарей. Поэтому сразу к делу: разберемся с термином «троп» и проведем грань между ним и клише/штампом, раз уж общественное сознание их поженило.

Большинство из нас узнаёт само слово «троп» еще в школе, хотя и чуть в другом контексте: когда учитель литературы, важно подсовывая нам под нос стихотворение «Пророк» или «Цветок», просит найти там эпитеты, метафоры, гиперболы и другие штуки. И мы понимаем: троп ― прием, который делает текст классным (ну или не очень).

Мы подрастаем, начинаем создавать свои истории, активнее читать / смотреть / слушать чужие ― и, накопив опыт, замечаем в них все больше повторяющихся или похожих деталей, образов, ходов. Замечаем, что из этого приятно щекочет наш бэкграунд (и кинки :3), а что вызывает дискомфорт; при осознанной работе со своим восприятием даже понимаем, почему так. Так мы открываем для себя сюжетные тропы; популярная сетевая тропопедия posmotre.li еще называет их искусствоведческими, я же предложу свой термин: «тропы второго уровня». Ведь от лексики мы переходим выше.

Что такое тропы второго уровня? Это ёмкие ключевые формулы, периодически (и даже очень часто) повторяющиеся в разных сюжетах и весомо на них влияющие. При этом понятие пока молодо и широко, затрагивает и сгребает в кучу самые разные аспекты произведения, от формы и структуры до конфликта, интриги, системы персонажей и их развития. Смотрите сами.

1. Шкатулочный роман (истории внутри истории, как «Декамерон», и «Мастер и Маргарита», и «Сороки-убийцы») ― это троп.
2. И любовный треугольник, и гаремник, и «от любви до ненависти».
3. И «Гермиона очень изменилась за это лето».
4. И персонаж-«Типа я Лоуренс Аравийский» (привет, Джейн из «Рыцарь умер дважды»), равно как и «хороший полицейский», «dark, tall and handsome», «сумасшедший ученый», «обаятельный авантюрист», «мальчик-паладин», «девочка-амазонка» и прочие типажи.
5. И даже тот самый пулемет Гатлинга из которого примерно в 30% вестернов в конце/середине расстреливают всех бравых ковбоев на районе.

Я не раз видела экзистенциальный ужас и тоску в глазах авторов, тем или иным образом открывавших эту истину. Для многих людей, которые сами пытаются что-то создавать и стремятся к оригинальности, это равносильно оклику: «Даже не пытайся, ты вторичен!». Но со временем ужас проходил, сменялся здоровым юмором, а затем и облегчением. Ведь тропы существуют не чтобы связать нам руки и прекратить в невротиков. Тропы существуют, потому что всё уже украдено до нас, и даже не другими авторами, которым повезло (а повезло ли?) родиться раньше. Украдено ― и проверено! ― все самой жизнью.

1. Истории, в которых кто-то рассказывает истории, будут существовать, пока сторителлинг жив в человеческом роду ― а жив он с первобытности. Это наша зона комфорта и счастья, за рассказыванием (и написанием!) историй на генетическом уровне закодировано то, как наши предки после охоты собирались у костров и гадали, что за белый серп глядит на них сверху.
2. Самая сильная химия действительно начинается порой с того, что кто-то стойко нам не нравится, ― ведь нередко нам не нравятся, например, наши духовные близнецы.
3. С годами мы правда расцветаем ― или начинаем больше любить себя, и другие начинают это чувствовать, а ведь на понятие «красота» влияет, прежде всего, самоощущение.
4. Люди в целом очень легко делятся на типажи, и «типирование» ― в нашей природе, так мы систематизируем информацию. И только при сближении начинаются нюансы.
5. А пулемет Гатлинга на закате эпохи Дикого Запада действительно стал страшным карательным инструментом в местячковых разборках влиятельных людей и не только, да и в целом это скорее метафора «беспощадной цивилизации».

Можно найти корни у любого тропа; среди этих явлений нет ничего, с чем мы в той или иной мере не сталкиваемся в жизни, и, казалось бы, реагировать на них мы должны спокойно. При этом в какой-то момент, видя тот или иной троп на экране /в книге, мы вдруг будто взрываемся и раздраженно сплевываем: «Ох, достал этот штамп!». Когда же это происходит? Когда троп становится штампом?

Нашу неприязнь к штампам на самом деле определяет всего один критерий ― предсказуемость. Проще говоря, многие не любят любовные треугольники в стиле «Трагичный Мерзавец ― Главная Героиня ― Просто Хороший Парень» потому, что стоит этим типажам появиться, как мы уже догадываемся: Хороший Парень к концу останется не у дел. То же касается «клюквенных» сеттингов, где все вечеринки непременно в особняках с бассейнами; вся нечисть мудра и проказлива (и любит жертвы в виде младенцев и/или девственниц); все пираты одноглазы и с птичками на плече. Часть аудитории такие вещи раздражают; другая наоборот благодарно откликается на узнаваемость, и угадать соотношение реакций невозможно. Так что лучше подведем итог.

Итак, троп становится штампом, когда читатель может с ходу, едва наткнувшись на привычные маркеры той или иной сюжетной ситуации, угадать:
1. Почему она возникла.
2. Какие мотивы будут двигать персонажами в ее рамках.
3. Какое поведение и эмоции и как они будут демонстрировать.
4. Как все разрешится.
5. Какие последствия, для кого и для чего в книге это будет иметь.

Типажа персонажа касается то же, здесь мы можем угадать:
1. Что (например, какая именно трагичная история) сформировало его личность.
2. Как он будет говорить, вести себя сам и с другими, выглядеть и меняться.
3. Почему он будет это делать, чего он желает.
4. Какие моральные выборы встретятся ему на сюжетном пути и как он их сделает.
5. К кому у него возникнет романтический / дружеский интерес, к кому наоборот вражда ― и возникнет ли.
6. Как закончится этот путь.

Выглядит немного как телепатия, правда? На самом деле СОВСЕМ немного, стоит только вспомнить, сколько раз вы угадывали в книге предателя, убийцу или, например, детский инцидент с дядюшкой-растлителем (у меня вот угадали, ну правда же!). Здесь важно сразу напомнить: то, что ваша внутренняя Ванга или Ванга ваших читателей не ошиблась, совершенно не значит, что интрига «никакущая», а ваш троп ― штамп. Это всего лишь значит, что вы задействовали паттерн, более-менее привычный и читабельный для чужой психики. Теории рецепции и семиозиса, кстати, скажут вам, что это даже хорошо. Я же скажу следующее: как только вы обманываете хотя бы два-три читательских ожидания из пунктов выше, вы частично деконструируете троп, то есть уводите его максимально далеко от штампа. И создаете что-то очень крутое. Не факт, что оценят все, но многие ― это точно.

Ваш пулемет Гатлинга может вообще не начать стрелять по ковбоям, а взорваться, оторвав руку (и хорошо если только руку!) злодею. Ваш «типичный пират» вполне может иметь аллергию на птиц или связанную с ними (может, вообще хичкоковскую!) травму. И, конечно, в вашем любовном треугольнике исход обязательно будет зависеть от личностей героев и их уникальных обстоятельств, может вообще случиться так, что пацаны сойдутся, а девочка останется не у дел или найдет себе кого-то поинтереснее. И по-моему, эта игра с тропами очень классная: именно она ведет к тому, что сколько бы веков ни прошло, появляются все новые и новые произведения, в которых все вроде бы узнаваемо, а вроде бы совсем по-новому.

Рассказывайте, часто ли вы деконструируете тропы? Боитесь ли штампов? И что еще вам интересно было бы узнать по теме?

🔻 ПАБЛИК-ТОК "Сказки, мифы и ретеллинги: сюжеты вне времени"

Пока ждем афишу, просто анонс :) Запланировали для вас крутое мероприятие 4 августа в 19:00 в библиотеке им. Вознесенского. Поболтаем о том, почему мы так любим ретеллинг как жанр и как вплетать в свои фэнтези-книги сказочные и мифологические мотивы. (Ну и как писать ретеллинги исторические, конечно же, ибо куда без них, зря я что ли термин ввела :3)

🔥Спикеры: Анастасия Андрианова, Яна Лехчина и я. Модератором будет Ксения Хан. И мы будем очень рады вашим вопросам, а также вашему опыту работы с такими текстами! Читатель вы, автор или издатель, неважно, приходите болтать!

🔥Адрес: Москва, Башиловская ул., 3 к1. Библиотека №34 им. Вознесенского. Метро Савёловская.

Вход бесплатный. Хорошо будет принести с собой какие-нибудь вкусняшки :3

Всех ждем!

А для тех, кому интересно глубже погрузиться в тему перед нашим мероприятием, несу контент!

ЧТО ЗА ЗВЕРЬ ТАКОЙ - РЕТЕЛЛИНГ

...и как написать его качественно?

Сегодня мы не #Редактируем_Лохматых_Собачек, зато немного поговорим о ретеллинге как о литературном жанре. Где лежит тонкая грань между ним и плагиатом, почему он имеет право существовать и как на это смотрит авторское право?

🗨Ретеллинг — старая история, рассказанная на новый лад и переросшая в самостоятельный текст. События сказки, легенды, классического романа или мифа (реже исторические) здесь разворачиваются в другом сеттинге с новыми деталями и/или даны с точки зрения другого (не главного) персонажа🗨 Источник: GoodReads, дополнено мной. Ну, сильно дополнено. Я позволила себе это, так как в целом, в русской теории литературы термин пока не закреплен. А пора бы.

В определении-основе упоминалось лишь два сюжетных исходника: сказки и мифология. Правда: им везет больше всего. Даже в школьной программе мы обнаружим немало сюжетов, "переехавших" из древности и средневековья и изменивших форму, но не содержание. Конечно, ни "Макбета" Шекспира, ни "Иуду Искариота" Андреева (да-да, здесь должна быть ТА цитата из "Догмы" Смита), ни "Аленький цветочек" Аксакова ретеллингами не зовут. Но это они. И это немалая часть мирового литературного наследия.

Почему авторы это делали?
Сложно сказать это, не держа свечку, но мне ответ кажется вполне прозрачным: им хотелось нырнуть в истоки мира. Переосмыслить исторические уроки. И (это самое важное и именно это отличает ретеллинг от плагиата) хотелось заполнить белые пятна, которые неизбежны в неоднозначных, да еще пропущенных через вековые песочные часы сюжетах.

Конечно, есть и такие авторы, которые просто берут два-три ярких сказочных/мифологических образа и один-два хода, а потом переносят все это на совершенно другую почву, заменяя все прежние сюжетные механизмы и системы связей новыми, своими собственными. Я ни в коей мере не говорю, что это плохо, но к таким авторам у меня всегда возникает вопрос: а почему тогда не создать полностью самостоятельную историю? Так ли, например, вам нужна Золушка, если у нее не сестры-завстницы, а братья, которые ее насилуют? На этом фоне уже сложно поверить, что ей захочется на бал, что она доверится принцу, что в конце вообще случится что-то хорошее благодаря волшебству, а не психотерапии. Почему не создать независимую историю о домашнем абьюзе в контексте средневекового фэнтези? Такие истории — с переиначенными акцентами, слишком сильно актуализиованные и потерявшие атмосферу оригинала, — я оставлю вне этой статьи, потому что серьезно, у меня не получается воспринимать их как ретеллинги. НО. Это не отменяет варианта, что они написаны чудесно и покоряют ваше сердце. сюжет выше (который я только что выдумала) я бы даже почитала.

Я не раз писала: абсолютно в каждом из нас живет исследователь. Исследователь, живущий в писателе, — зверь очень интересный. Так старые сюжеты и обретают новые линии, перевернутые парадигмы взаимоотношений, дополнительных персонажей, фантдопущения или наоборот логическую базу. И главное здесь — органичность. Мистификация, которая "а чего, так разве не было?". И вот мы уже уверены, что у Пилата были симпатичный пес и белый плащ с кровавым подбоем, а вот жена куда-то делась. А малая девка Марья — ничто без трех Иванов. А Сальери... ну, с этим ретеллингом Александра Сергеевича музыкальному и историческому сообществу теперь приходится воевать. Наверное, главное, что может испортить самую хорошую задумку, — вкрапление в нее доли клеветы.

Последнее выводит нас на этику. И не только. Что, кроме переосмыслений недотянутых сюжетных линий, заполнения белых пятен и сохранения базовой сюжетной и персонажной канвы, делает ретеллинг хорошим? Она. Этичность. Бережность к тому, что хотел сказать автор оригинала, а если автора нет, то Вселенная, Бог, Мойры, Макаронный Монстр... в кого верите.

Сто оттенков черного, сто оттенков белого
⠀В сказках часто недостает полутонов, а мифы, легенды и историю пишут победители. Великая борьба Бобра с Ослом — основа 80% классических сюжетов. А если, не дай бог, Осла нет (как в истории Сальери и Моцарта) — Осла хочется сделать, потому что дуализм зашит у нас на подкорке. Злое Зло просится в текст, чтоб "подчеркнуть конфликт" и "лучше раскрыть персонажей". Стоит ли идти таким простым путем — большой вопрос.
⠀
Среди авторов ретеллингов довольно популярен реверс. Сюжетная фишка, когда Золушка чмырит милых сестричек, Крысолов становится душкой, а тот же Сальери — психопатом. Почему? Перевернуть историю с ног на голову — самый простой и незатратный способ рассказать ее на новый лад. Мне он не нравится, и я рада, что, в основном, такое создают по фану и в малой форме.

Ретеллинги, которые получают книжную и/или экранную жизнь (я уже не о классике, а о современности), как правило, глубже. В них авторы в большей или меньшей степени сосредоточены как раз на поиске того, чего в исходнике не хватает, — полутонов. Персонажи обретают мотивацию. Бэкграунд. Точки невозвращения и катализаторы. Я не смогла дочитать ни один из современных ретеллингов "Питера Пэна" (кроме "Приключений печально известного", которые в России не издавались). Но отметила, что в текстах и Брома, и у других авторов у всех героев появилось второе дно. Это важный признак хорошего ретеллинга: в нем не остается просто положительных и отрицательных персонажей. Зато их становится можно понять.

С одной стороны, это все усложняет. С другой, мы живем уже в другое время и стремимся к больше осознанности, а она предполагает в том числе больший упор на чужие мотивы и меньший — на голо-эмоциональные "фу". Это важно и в жизни, и в написании книг, и в их чтении.

Второе дно, кстати, особо важно, когда мы говорим о ретеллингах исторических (о них будет отдельная статья). Вы не представляете, в какую мурчащую котейку я превращаюсь, когда слышу от вдумчивых читателей, что в романе-ретеллинге событий Смуты ("Серебряной клятве") нет злодеев и все персонажи вызывают эмпатию не потому, что "хорошие", а потому, что их ВСЕХ можно понять. Что ни фига заечка Хельмо не паладин, а гадина Лусиль не гадина. Чтоб вы знали: это многого мне стоило. Первоисточник Хинсдро в историческом разрезе выглядит как тварь-тварь. И влезть ему в душу, чтобы понять, что его на это толкнуло, было морально очень сложно.

Немного об авторском праве
Это общеизвестно, но вдруг кому надо! В юриспруденции есть термин "общественное достояние". В него переходят почти все тексты, авторы которых умерли более 70 (есть нюансы, но нырять пока не будем) лет назад. Юридически эти истории уже могут стать жертвами вашего ретеллинга. Но фактически... людей по-прежнему привлекают сказки, легенды и мифы.

Все чаще создаются и ретеллинги исторических событий (кто не читал "Серебряную клятву", срочно читать. Я, например, уже видела фэнтези про детство Вольфганга и Наннерль Моцартов в волшебной стране (кто не знает, что за страна такая и почему это не выдумка, читать мой рассказ "Свобода ошибаться").

Ну и еще я вижу зарождающийся тренд на ретеллинги классики (какая там леди Джейн?😅). Честно говоря, ожидаю в ближайшие годы ретеллинги "Дракулы" и "Войны и мира", а сама мечтаю однажды поработать со "Всадником без головы". Вот бы кто-нибудь взялся!

Выводы
Хороший ретеллинг:

🗨Бережет сюжетную канву и костяк системы героев

🗨При этом заполняет белые пятна и дотягивает недотянутое (кстати, это, например, очень касается атмосферы и описаний, их необходимо додавать почти всегда!)

🗨Постоянно ищет полутона и дополнительные мотивы

🗨Этичен и не выставляет оголтелых оценок.
⠀
Задача получается сложная, зато книга по результатам у вас будет ого-го!

Невероятно душевно обсудила "Теорию бесконечных обезьян" с читательским сообществом "Книжный лис" . Вопросы были такие интересные, что я кое-что открыла и для себя! Например, по поводу имен героев, которые местами опа - говорящие! Всегда радуюсь таким мероприятиям. То, что столько классных людей осилили мою забористую книгу, да еще и полюбили, это же просто ААААА.

Ребята читают что-то новенькое каждый месяц, надеюсь как-нибудь тоже присоединиться. А пока буду следить за каналом, и вас зову.

КСТАТИ. Книга снова появилась в доступе с автографом, и если вдруг у вас ее нет, советую купить ее сейчас. Или как минимум в ближайшую пару месяцев. Тираж кончается, а будут ли ее допечатывать, если примут какие-то мракобесные законы, - большой вопрос. Но пока надеемся на лучшее, и я просто напомню: кончается она очень быстро. Тащите :) Тут еще и скидос!

https://kiosk.shop/popcorn-books/teoriya-beskonechnykh-obezyan

Собралась писать новую статью для нашего морского марафона - влетела головой в такое историческое стеклище про двух пиратских дружочков, основавших утопическую республику, что теперь сижу и подвываю. Как-то прям все страшнее становится подступаться к "Наш флаг означает смерть" 😔

Все-таки пишу свеженькую главку в "Клятву", и это БОЕВОЧКА. В основе лежат попытки Скопина и Делагарди освободить Тверь, в старой редакции это упоминается, но довольно коротко. Пожелайте мне, что ли, не помереть самой в пути? :3 ибо матчасть опять настолько забористая, что позже я вам ее обязательно донесу. Пригодится всем, кому интересны тактики боя в 16-17 веках.

С вами снова рубрика #Эл_училка_историчка :D Принесла вам немного средневековых пиратских злоключений! И да, если вы нашли тут сюжет романа своей мечты, я не виновата!

Всем привет! И снова #ЗаШтурваломЭл. Продолжим разговор о земной пиратской истории?

Итак, Средние века. Сложное время, когда Великого Рима, способного сдерживать пиратские буйства, не стало, а его преемница Византия не смогла ничего сделать со вновь поднявшими головы разбойниками. Пиратство ― яростное, хитрое, абсолютно интернациональное ― цвело буйным цветом по всем европейским морям. И не только. К слову, было оно и в некоторых регионах Руси и России, но об этом, если получится, мы поговорим отдельно. Кое-кто из пиратов ухитрился запасть в душу даже Петру I. Но это я так, дразню вас на опережение, сейчас же вернемся в X-XV века.

Почему сюда? Именно в этот период пиратство начало пла-авно приходить в тот вид, в котором дожило до Золотого века. Да-да, того самого, который с Джеком Воробьем и Гектором Барбоссой. Как и нередко, «эволюция» была по сути ренессансом. Проще говоря, пираты снова, и уже куда глобальнее, чем в древнем мире, разделились на независимых и наемных. В абстрактной гуще «просто разбойников» появились каперы и корсары, а чуть позже (XVI в.) ― приватиры и флекселинги. Все эти слова имеют разную национальную окраску, но значат одно ― частных лиц, не состоящих во флоте и все же служащих государству. Грабить вражеские суда, шпионить, выполнять деликатные поручения ― все это в разных пропорциях входило в их юрисдикцию. А уполномочивали их соответствующие лицензии.

Глубже в тему мы погрузимся в следующих материалах: встретимся с Черной Бородой, Энн Бонни, Фрэнсисом Дрейком, узнаем об институте пиратских браков (да-да, 18+) и почитаем пару кодексов. Сейчас же главное: все эти странные и жутковатые люди были очень разными. Среди «наемных» пиратов были как искренние патриоты и романтики, так и отчаянные циничные жулики. Мстители. И маньяки. Поэтому материалы зачастую крайне противоречивы, а подробности теряются в потемках. В нашем периоде ― Средневековье ― громких имен почти нет. Но о парочке я расскажу!

Бальтазар Косса (1370-1419), пират-Папа (да-да, Римский). Такой был славный мальчик. Но старший брат его как раз был успешным пиратом, чья слава не давала Бальтазару покоя. В конце концов он напросился к брату в команду. А когда подрос, потихоньку его превзошел. И в размахе грабежей, и в безумии предприятий… и еще в сладострастии. Партнеров, обоих полов, он переменил за одни только юные годы немало. Дальше этот беспутный юноша все же внял совету матери ― и, внезапно все бросив, вернулся домой, где поступил, внимание, на теологический факультет в Болонье.

Пиратская натура все равно лезла из всех щелей: он был отличным фехтовальщиком, ловеласом и заводилой. В этот же период он встретил девушку, которую потом любил годами. Чернокнижницу, алхими(чку?) и бунтарку по имени Яндра делла Скала. Вскоре ему пришлось спасать ее от инквизиторов, но кончилось все тем, что оба они угодили в тюрьму. Косса чудом оттуда удрал, снова связался с лихим братом, и началась операция «Вызволи мою подружку, ну пожа-алуйста». Все получилось, тюрьму разрушили, девушку спасли, но Коссе пришлось, так сказать, «взять академ» по понятным причинам. И вот, мы снова видим его пиратом. Которым он и пробыл четыре следующих года, опять же вместе с подружкой, но судьбе почему-то это было неугодно.

Однажды Косса попал в такой страшный шторм, что потерял почти всю команду, кроме помощника и Яндры. Пытаясь в нещадно мотаемой по волнам лодке добраться до берега, он дал обет, что вернется на путь священника. Спасся. И попытался его выполнить, вступив в как раз разгоревшуюся вокруг Папского Престола борьбу (время Великого Раскола). Найдя союзников, он сначала дослужился до кардинала, а потом, собственно, и до папы / антипапы. История, впрочем, показала, что лучше бы он этого не делал. Его пиратская натура продолжала проявляться, и в том, как он наводил порядок, и в том, как жил. И, конечно же, через какое-то время стала достоянием гласности. Его попытались низложить, предали суду и все-таки выжили с подмостков истории. А его имя окутано настолько неоднозначной славой, что следующие Папы боялись зваться Иоаннами еще много, много лет. Ну а сам он в глуши писал печальные стихи о тщетности бытия.

Для меня это грустная история о сути, которую мы предаем. Если в этом месте вы подумали о Дуане, капитане Два Лица, то подумайте еще. Совпадения здесь определенно есть.

Клаус Штёртебекер (1380-1401), прозвища не носил, но, чтоб вы знали, стал историческим прототипом Робина Гуда. Пиратствовал в Северном и Балтийском морях. Кроме огромной физической силы, той самой тяги помогать бедным и способности опорожнить самую огромную кружку пива одним глотком, он был мало чем знаменит… до своей смерти.

В 1401 году, когда наш пират с командой попал в плен, всех их приговорили к казни. Штёртебекер попросил суд казнить его первым и помиловать всех матросов его команды, мимо которых его обезглавленное тело сможет пройти. Бургомистр согласился, и после удара палача труп действительно прошел мимо одиннадцати осуждённых. А упал только потому, что споткнулся о выставленную палачом ногу. Однако бургомистр не сдержал слова и приказал казнить всех пиратов. Немного напоминает ту самую историю с декабристами, правда?

Пьер Герлофс Дониа, по прозвищу Большой Пьер (1480-1520). Перед нами практически средневековый Хоакин Мурьетта. Жил в нидерландских землях и не знал бед, пока солдаты одного соседа-феодала ― саксонского герцога ― не изнасиловали его жену и не сожгли его дом. Ненависть к убийцам толкнула его воевать вместе с королем против самих Габсбургов, которые тому самому герцогу покровительствовали. Так он и стал пиратом. Корабли его флотилии, прозванной «Zwarte Hoop» («Чёрная надежда») здорово потрепали врагов. После захвата 28 голландских кораблей, Пьер торжественно объявил себя «королём Фризии» (так звалось его родное герцогство) и взял, так скажем, весьма сепаратистский курс. Но эти амбиции прежние союзники, разумеется, не одобрили, и через какое-то время Пьер, удовлетворив жажду мести, тихо ушел от дел. С Пьером и его силой связано много легенд. Например, сохранился меч, который, мама дорогая, длиной 2,15 м и весом в 6,6 кг!

Жан Анго (1480-1551), прозвища тоже нет, но, прочтя его биографию, я ласково назвала его «пират, который психанул». И вот почему. Родом он из семьи купца и долгое время спокойно продолжал «бизнес» ― торговал специями. Ну и хорошо дружил с королем Франциском I, помогал ему снаряжать географические экспедиции.

Предпринимательская жилка у него была ого-го, и торговля шла отлично, пока Жан не решил сунуть любопытный нос в Новый свет. Там в это время верховодили Испания с Португалией, вовсю вывозили золото Монтесумы. Им конкуренция не понравилось. Корабли из личной флотилии Анго стали периодически уничтожаться, он этого не потерпел и с моим любимым «ТАК, БЛИН!» пошел к дружочку-королю за той самой каперской лицензией. Получил ее. И пошел раздавать леща. Кампания кончилась тем, что он чуть не сжег Лиссабон. Бедный португальский король трижды пожалел о своих монополистических амбициях и сказал «Я выплачу тебе репарации, только отстань». Анго отстал. К сожалению, спокойно дожить жизнь он не смог: король умер, с новым дружбы не вышло, и на старости лет бедняга оказался в тюрьме сразу по двум статьям: пиратство и уклонение от налогов. Такие дела.