Университеты в средние века были мощнейшим инструментом культурной гомогенизации, зародившимся в эпоху Высокого Средневековья. Постепенно вырастая из школ логики, права и теологии XI–XII веков, эти международные образовательные центры к XIII веку уже приобрели почти современный вид: корпоративные организации, присваивающие ученую степень и руководимые педагогами, которые читают студентам лекции, осуществляют их воспитание и проводят экзамены. На географической карте университеты были разбросаны крайне неравномерно. Первенствовали Франция и Италия — как по количеству университетов, так и в том плане, что в них находились выдающиеся академические центры Средневековья — Париж как центр гуманитарных наук и теологии и Болонья как центр права.

Пиренейские королевства и Англия в XIII веке тоже имели свои университеты, но они далеко уступали по значению французским и итальянским. За пределами этого региона до 1350 года университетов не существовало. Следовательно, в XIII — начале XIV века всякий житель областей, не входящих в этот треугольник, то есть Германии, Скандинавии, Восточной Европы или кельтских стран, желавший получить официальное высшее образование, вынужден был проделать путешествие, скажем, из Дублина в Оксфорд, из Норвегии — в Париж, из Баварии — в Болонью.

Стефан Лексингтонский, совершивший в 1228 году инспекционную поездку по цистерцианским монастырям Ирландии, сетовал на преобладание в монастырской среде одного языка — ирландского, и предписал в будущем, «ежели они пожелают принять кого-либо из своих соплеменников в ряды братства, то должны озаботиться тем, чтобы прежде послать их в Париж или Оксфорд, либо в какой-нибудь другой славный город, где они смогут научиться грамоте, красноречию и приличному поведению».Установилось своего рода культурное господство метрополии. Большинство этих странствующих студентов по прошествии времени возвращались домой, самые удачливые достигали высоких церковных и политических постов у себя на родине. Таким образом, к 1300 году штатская элита латинского Запада формировалась на основе определенного образовательного стандарта. Представителей разных стран роднило сходство речевой культуры, интеллектуальных привычек, педагогических ожиданий и юношеских воспоминаний. К XIII веку великие отцы церкви, участвовавшие в управлении Европой, имели общую университетскую базу, заложенную в аудиториях Парижа и Болоньи.

Как этот процесс протекал на практике, демонстрирует пример Дании. В эпоху викингов, то есть в IX, X и XI веках, датчане представляли собой племя язычников, неграмотных разбойников и торговцев. Их регулярные набеги внушали ужас латинским народам Западам. На протяжении конца X и XI века при поддержке датских королей постепенно происходил процесс обращения датчан в христианскую веру, что способствовало их интеграции в христианский мир. К 1100 году в Дании насчитывалось восемь епархий, в 1104 году одна из них, Лундская, получила статус архиепископства, завершив таким образом процесс формирования стандартной церковной иерархии в этой части Скандинавии. Введение христианского обряда и становление в Дании церковной организационной структуры послужили предпосылкой для ее более глубокой культурной интеграции начиная с XII века. Один вдумчивый наблюдатель, немецкий летописец Арнольд Любекский, в труде, датриуемом примерно 1200 годом, подметил те пути, которыми датчане «приспосабливались к другим нациям». Среди таких вещей, как заимствование немецкого костюма и характерной для феодальной Европы практики конного боя, он выделяет интеллектуальное паломничество: «Они также отличаются высокой грамотностью, поскольку знать посылает своих сыновей в Париж, не только затем, чтобы получить должность в Церкви, но и за наставлениями в мирских делах. Там они постигают искусство письма, местного языка и практикуются в гуманитарных науках и теологии. В самом деле, благодаря своему знанию языка они не только отлично владеют логикой, но и превосходно знают каноническое и гражданское право, необходимое для осуществления религиозной деятельности».

Между серединой X и серединой XIV века католический мир почти удвоился в размерах, и хотя эта религиозная экспансия не всегда подразумевала завоевание или иммиграцию, часто это оказывалось именно так. На Пиренеях, в государствах крестоносцев Восточного Средиземноморья и во многих районах Восточной Европы включение новых территорий в сферу господства Римской церкви сопровождалось формированием новой военной и клерикальной элиты и расселением городских и сельских колонистов. В результате произошли изменения в самой географии власти. Те области, которые прежде страдали от язычников или мусульманских набегов, сами теперь стали источником агрессии. Гамбург, чьи поля еще в 1110 году были разграблены славянами-язычниками, в XIV веке уже являлся одним из ведущих городов ганзейской лиги, чьи купцы создали по всему Балтийскому побережью целую цепь немецких торговых христианских городов. Нижняя Эльба более не являлась зыбкой границей, а превратилась в оплот обширной торговой системы от Лондона до Новгорода.

Похожим образом сарацины, в X веке беспрепятственно совершавшие набеги на Тирренское побережье, в 1104 году поднялись вверх по Арно и сожгли Пизу. Однако вскоре пизанцы уже сражались с мусульманами на их территории — в городах Сицилии и Африки. В 1087 году большой отряд пизанцев, амальфианцев и генуэзцев разграбил североафриканский порт Аль-Махдия и истребил его жителей. Отчасти плоды грабежа были использованы на украшение пизанского собора Девы Марии и строительство церкви св. Сикста в Кортевеккии. Вчерашние жертвы сегодня становились хищниками. Барселона в 985 году была разграблена прославленным кордовским полководцем Аль-Мансуром, но к середине XIV века каталонцы уже правили целой средиземноморской империей. По всей границе латино-христианского мира решительные изменения претерпевала модель взаимоотношений палач-жертва. Такие города, как Гамбург, Пиза и Барселона, перестали быть приграничными и превратились в процветающие центры колонизации и торговой активности.

С XII века немцы активно вовлекали в сферу католического влияния Балтийский регион, опираясь на свой оплот — Любек. Из устья Траве немецкие экспедиционные войска почти ежегодно совершали морские походы, стремясь создать на Балтике «кайму» немецкого христианского влияния, которая со временем протянулась от Любека до Финляндии. В этом процессе принимали участие и датский и шведский флоты. Время языческих полчищ, рыщущих по Балтике в поисках добычи, миновало. Точно так же, как владычество мусульман на Средиземноморье, было оттеснено и господство язычников на Балтийском море. Одной из отличительных черт Высокого Средневековья как раз и стало установление господства на морях христианских флотов.

Безносый безумец с отрезанным языком у престола крупнейшей империи. Согласитесь звучит необычно, но именно таким был император Юстиниан II – одна из неоднозначных фигур в истории Византии.

Как же так получилось? Всегда ли он был таким? Давайте начнём по порядку и перенесёмся в прошлое. Вторая половина 7 века, тогда шла успешная экспансия арабов и молодого ислама. К 678 году, арабы успели побывать у Константинополя, осадив его. В то же время, на других направлениях было всё также печально, южане успешно продвигались на запад и захватывали Северную Африку, а на севере Византия терпела поражения от нашествия славян и булгар. Ещё совсем молодой Юстиниан II успел это увидеть будучи ребёнком, что оказало на него определённое влияние. Взойдя на престол в 16 лет, юноша оказался брошен в жестокую придворную борьбу аристократов.

В процессе закрепления своего авторитета в постоянных интригах, он уверовал, что избран судьбой и ему суждено возродить Рим во всем его великолепии.
Начав военную кампанию в Армении вскоре после занятия трона, Юстиниан навлёк на себя гнев правителя Омейядского Халифата Абд-аль-Малика, который в ответ на это увеличил дань для Византии в обмен на мир. Этим всё не закончилось. В 689 и 690 годах Юстиниан вёл войну с болгарами, незадолго до того утвердившимися на Дунае в стране, уже густо заселённой славянами. Пленных славян Юстиниан II переселил в Малую Азию и образовал из них войсковое соединение в 30 тысяч человек, за что в конечном счёте ему пришлось заплатить большую цену. В 692 году император начал войну против Халифата, но был разбит в битве при Себастополисе. Поражение было следствием измены части приведённых им с собой славян, которых он до этого благополучно депортировал. В ответ на это Юстиниан велел перебить и тех славян, которые остались верны ему.

Оставлявшая желать лучшего реализация планов, обернулась тем, что популярность императора падала как среди простого народа, так и приближенных аристократов. В конечном счёте полководец Леонтий сверг его. Символическим ритуалом свержения также стало отрезание носа и языка. Юстиниан был сослан в Крым. Однако это не помешало ему сбежать из ссылки и заручиться поддержкой болгар. В 705 году он оказаться у стен Константинополя. Все изменники были казнены. Юстиниан щедро отблагодарил, союзника - болгарского хана Тервела и даже присвоил ему звание цезаря. Впрочем, в 708 году император уже решил напасть на болгар. Юстиниан проиграл Тервелу в битве при Анхиало, но и это не стало его концом.

А если вам понравилось и хотите больше подобного контента по истории средних веков и античности, то вам к нам! Подписывайтесь на канал Свадийский сержант. У нас вы найдёте: статьи на историческую тематику, красивые арты, а также юмор по вселенной mount and blade

Дорогие подписчики! Вышло новое видео на нашем Ютуб канале. Решил затронуть весьма интересную тема повседневной жизни средних веков, постараюсь ответить на вопросы , что ели ? Что пили и как вели себя за столом люди в средние века. Что делали с обглоданной костью? Облизывали ли ложку, перед тем, как передать ее соседу? И как сморкаться, если перед тобой только скатерть?

https://youtu.be/T-J5x3noxWs?si=qYtyz1UBxI4b600b

Сладострастие вдовы в средние века

Образ похотливой вдовы встречается в средневековой культуре повсюду. В одной истории из «Сатирикона» Петрония вдова отправляется в усыпальницу оплакивать тело супруга, где встречает воина, которого приставили охранять тело распятого преступника, чтобы родственники не смогли забрать его. Пока же она занималась сексом с воином, тело преступника украли. Воин испугался наказания, и тогда вдова предложила вынуть тело ее мужа из могилы и прибить к кресту. Этот рассказ подсказывает, что даже убитые горем вдовы настолько сластолюбивы, что они отбросят горе и верность супругу ради первого встречного. Эта история появилась в сборнике exempla для проповедей и в других текстах, а также в фаблио под названием «Женщина, которая дала себя трахнуть на могиле мужа».

Повторный брак для вдов был допустим юридически, но некоторые клирики его не одобряли: идеалом была бы верность покойному супругу и целомудрие после того, как женщина исполнила свой долг по продолжению рода мужа.

Вообще средневековые люди полагали, как будто у женщины сексуальное желание меньше. Женщины могли быть так же похотливы, как и мужчины – если не больше; в литературе изображалось, как они изнуряют своих мужей. В одном французском фаблио повествуется о паре, которая пользовалась для обозначения секса эвфемизмом «покормить Гнедка». Жена так часто требовала секса от мужа, что он уже больше не мог: в итоге он испражнился в постель со словами «Зерно закончилось; теперь тебе придется довольствоваться отрубями».

Сладострастие вдовы было опаснее, чем желания девственницы, поскольку оно опиралось на опыт, а не только на воображение: его разбудил брак.

Головные уборы у супругов в постели, что они означают?

Иногда женщина изображена в головном уборе, а иногда голова покрыта у обоих супругов, как у Лоэнгрина и Эльзы на брачном ложе. Это только художественная условность, позволяющая обозначить их социальный статус(они супруги): это не значит, что люди действительно ложились спать в головных уборах.

Сражение Ланселота с Тристаном. Миниатюра XV века. Париж, Национальная библиотека.

Начиная с XI века невиданное могущество стали обретать и мореплаватели Западной Европы. Они получили возможность перевозить и «десантировать» целые армии практически в любом уголке изведанного мира. После 1016 года, когда Пиза и Генуя подчинили себе Сардинию, итальянцы неуклонно наращивали свое господство на Средиземном море. Альмерия, Аль-Махдия, Дамьетта, Константинополь: армии западных рыцарей могли быть высажены в любой точке средиземноморского бассейна, даже если потом их ожидало фиаско: военное превосходство западноевропейских армий не всегда соответствовало уровню превосходства перевозивших их флотов.

Постепенно западноевропейские купцы добрались до всех транзитных пунктов, где их государства и народы соприкасались с другими регионами Старого Света. Немцы пересекли Балтику и достигли Новгорода и Смоленска. Немного южнее, в Киеве, можно было встретить итальянских купцов, добиравшихся сюда из Константинополя. Морские торговые пути венецианских и генуэзских купцов простирались от Черного моря по всей акватории Средиземного и впоследствии через Балтику достигли Брюгге и Сауггэмптона. Здесь столкнулись интересы итальянских и ганзейских купцов. Если смотреть по карте, то торговая экспансия Высокого Средневековья охватывала Европу парой гигантских «клещей», державшихся на Гамбурге и Любеке на севере и Генуе и Венеции на юге. Итальянские «клещи» тянулись на восток в Египет и Русь, на запад — на север Африки и в Атлантику, а немецкие купцы решительно проникали в Евразию по рекам Балтийского бассейна, одновременно поддерживая активные торговые отношения с западными текстильными городами Фландрии и шерстяными рынками Англии. Торговые города Германии и Италии одновременно служили распространению и интеграции экономики и культуры Запада.

В истории средневековой Европы XIII–XV столетия были временем значительного хозяйственного прогресса. Опираясь на достижения товарного производства, рост городов, углубление процесса разделения труда, товарно-денежные отношения выходят на авансцену экономической жизни, оказывают глубокое и неоднозначное воздействие на социальные структуры феодальной формации. Торговля втягивает в свою орбиту все новые территории и социальные слои общества, расширяет горизонты привычного orbis terrarum, сферы обмена. Она становится неотъемлемым фактором не только социально-экономического, но и политического развития многих государств, в немалой степени определяет характер международных связей.

В XIII–XV вв. центрами международной торговли стали Генуя и Венеция. Эти две морские республики создали наиболее зрелые для своего времени формы коммерческой деятельности, изучение которых позволяет глубже понять специфику торговли в эпоху развитого феодализма. После IV Крестового похода Венеция обладала многочисленными владениями в Адриатике, Эгейском море, ее корабли бороздили воды всего Средиземноморья, Атлантики, проникали в Черное и Азовское моря. Патрициат республики отчетливо осознавал значение венецианской торговли. В одном из решений Сената Венеции читаем: «Так как наше государство Божьей милостью росло и умножалось трудом купцов, ибо наши (граждане) пребывали в различных частях света и посещали разные моря и земли, и в том и состоит наша жизнь и жизнь сыновей наших, что от иного, кроме как от торговли, мы не можем и не умеем жить, следует нам всяческим разумением и знанием, как это делали наши предки, и всеми способами заботиться и предусматривать, чтобы мы не лишились такого нашего блага и сокровища, но сохранили его и преумножили…»

Генуя в своей коммерции опиралась не столько на обширный колониальный домен, сколько на сеть разбросанных по всему миру факторий. Генуэзцы так были известны на рынках Европы и Ближнего Востока, что средневековая пословица гласила: «Генуэзец, следовательно — купец».

Паломничества русинов в Святую Землю

В начале XII в. игумен Даниил посетил Святые Места, описав свой путь по византийским дорогам в «Хождении». В 1065 г. на пути из паломничества в Иерусалим и Константинополь скончался во Владимиро-Волынском Святогорском монастыре Успения Богородицы другой известный поклонник Варлаам Печерский – первый игумен Киево-Печерского монастыря.

В 1167 г. (или в 1173 г.) в Иерусалим прибывает паломница из дома Рюриковичей – святая княгиня Евфросиния Полоцкая – просветительница Белой Руси, «неокопанное корение Русьстей земли», как ее славили современники. Об этом повествует Житие св. Евфросинии Полоцкой, созданное вскоре после кончины княгини и погребения ее у Иерусалима в Лавре св. Феодосия Киновиарха. В паломничество княгиня отправилась уже будучи игуменьей основанного ею в Полоцке женского Спасского монастыря, за которым утвердилось имя Евфросиньевского.

В XII веке монах Данил совершил паломничество в Иерусалим. Он стал первым русским, описавшим путешествие в Святую землю, а текст «Жития и хождения игумена Даниила» послужил образцом для всех последующих «путевых заметок».
Даниил скрупулезно описывает то, что видит на своем пути, начиная от святынь, которые находятся в посещаемых им городах, и заканчивая достопримечательностями. Путешественника интересует буквально все: их вид и состояние, устройство, размеры. Он не забывает упомянуть и расстояния между городами, и природные богатства местности.

В конце XIV века диакон Игнатий, уроженец Смоленского княжества, вместе с епископом Михаилом и митрополитом Пименом отправился в Константинополь. Предполагал ли он, свидетелем скольких исторических событий ему придется стать, и догадывался ли, что больше никогда не увидит своей малой родины, о которой неоднократно вспоминал в «Хождении», мы точно сказать не можем.
Игнатий описывает не только свое путешествие, но упоминает о «распре некой» между митрополитом Пименом и московским великим князем Дмитрием Ивановичем (Донским), рассказывает о борьбе за престол между Калояном и Мануилом Палеологами и в конце концов повествует о венчании на царство Мануила II Палеолога.
В своем тексте Игнатий передает для потомков ценную информацию о том, как выглядел Константинопольский ипподром и барабан купола Софийского собора.

Видимую же связь литературного отражения контактов Древней Руси и Палестины с реальными реликвиями из Святой Земли в современных храмовых и музейных коллекциях демонстрирует так называемый «Иерусалимский крест» XII в. из ризницы кафедрального собора в немецком городе Хильдесхайме. Этот крест-мощевик новгородского происхождения с частицами палестинских святынь содержит надпись: «Господи помози рабу своему Илии стяжавшему крест сей в сей век и в будущий…»

Аналогом чуть более ранней доставки иерусалимских святынь в Новгород может рассматриваться привезенная по заказу новгородского посадника Мирослава Гюрятиновича (1135–1136) «доска оконченная» Гроба Господня, упомянутая Киевской летописью.

Ряд средневековых текстов описывает женщин, которые требуют денег или подарков от мужей в обмен на секс. Опять же, совершенно не факт, что это отражает реальную практику, но в мизогинистских стереотипах этот мотив встречается часто. В рассказе шкипера у Чосера монах одалживает деньги у друга-купца, а потом отдает их его жене в обмен на секс. Когда купец просит вернуть долг, монах говорит, что он передал деньги его жене, чтобы она отдала их ему. Жена же, когда купец спрашивает ее про деньги, отвечает, что она все потратила, но возместит ему сексом. Она говорит ему записать долг на ее taille – сленговое слово для «гениталии», созвучное слову tally – «счет». Она четко оговаривает условия:

Тебе платить хочу я лишь в постели.
Ты только вспомни о покорном теле, —
Едва ль иной ты предпочтешь залог.

Батская ткачиха у Чосера также рассказывает, как она выкачивала из своих пяти мужей деньги: «От каждого пыталась получить / Я лучшее: мошну или сундук / Опустошать старалась я не вдруг /И всех сокровищ даром не растратить». Жене не стоит слишком легко соглашаться на секс с мужем: «Коль спрос велик – так дороги товары, / А то, что дешево, дадут и даром, – / Известно это женщине любой». Даже Марджери Кемпе связала секс и деньги, хотя она купила воздержание, а не сам секс: одним из условий, на которых ее муж согласился на целомудренный брак, было то, «что я выплачу твои долги прежде, чем уеду в Иерусалим».

Читать не вредно, вредно не читать. Лучшие образовательные каналы от настоящих гуру гуманитарного телеграма. Присоединяйтесь!

🎩 ЭСТЕТ 2.0 — Твой путеводитель по миру культуры, который подскажет «Что посмотреть?» и «Что почитать?». Регулярные анонсы кинопремьер, новинки литературы и статьи о живописи и истории;

🪖 Стальной шлем — западная политическая история Нового и Новейшего времени. Много Германии, Центральной и Восточной Европы;

🐱Cat_Cat — cборник авторских статей, мемов и постов на историческую и научную тематику. «Познавательно, информативно и с юмором» — таков наш девиз;

👺Деликатесы Укиё-э — авторские рассказы о Японии эпохи самураев: актёры и проститутки, фантастические твари и весёлая эротика, запрещённая властями;

⚔️ Великая Война — Война, которая перевернула мир. Тактика и стратегия, великие сражения и окопный быт, бронетехника и оружие Первой мировой. Всё о войне, которая до сих пор влияет на нашу жизнь;

🎖Вторая Мировая война — канал о Второй Мировой войне в фото и видеоматериалах, интересных и познавательных статьях;

🗺 Вечерний картограф — Карты всех эпох и жанров плюс многосерийные рассказы об истории, политике, а теперь и о путешествиях;

🧛🏻‍♂️ Panfilov FM — Настоящее прошлого. Масскульт глазами историка: история и мифология в кино, сериалах, играх. Костюмы, образы, необычные факты;

🏛 Эстетика Византии — История Рима античного и Рима средневекового в картинах, артах и других произведениях искусства. Ну и, конечно, классическая филология: латынька, греческий — куда без них? Иногда стримим и разыгрываем книжечки;

🇸🇪 Чертог Медведя — авторский канал о Швеции, викингах и путешествиях. Автор живёт в Стокгольме и делится уникальным контентом из Скандинавии и не только;

💣 Lace War — Канал известного историка. Статьи и циклы, а также авторские переводы иностранной литературы, которая едва-ли будет издана на русском;

🌃 Moscowww — история города в необычных маршрутах и уникальных памятниках: куда сходить, что посмотреть, на что обратить внимание в Москве;

⛪️ Лаборатория Культур — Самый сок гуманитарного Телеграма💥 Пишем про культуру, историю, религиоведение и привозим свежие материалы из африканских экспедиций;

🎠 РОСТОВСКАЯ ЗЕМЛЯ — социальная антропология Замкадья. О субстратной истории, культуре, искусстве и метафизике "Глубинной России" — свежо, весело и без понтов;

🌞mexicalli — авторский канал об ацтеках и Мезоамерике: история, быт, религия, война и мир, жизнь и смерть;

📚История по полочкам — современные тенденции мирового развития: история, демография, социология, экономика. Строго научный подход.

🪬 Меряния. Merjamaa —изучение финно-угорского субстрата "Золотого кольца" России в его русском прошлом и настоящем. Меря, чудь и мурома исторические и этнофутуристические.

Интеграция западных славян-язычников в католический мир в XII веке совпала с появлением письменной документации, созданием инкорпорированных городов и началом чеканки монеты. Появление письменной культуры, городов и денег составляли часть той широкой социально-культурной трансформации, в которой христианизация играла очень существенную, но не исключительную роль. Языческая знать сама признавала авторитет и могущество христианского мира, и примечательно, что представители этой знати приняли христианство раньше, чем основная масса их населения.

Один источник передает спор, состоявшийся во время миссионерской кампании 1128 года, когда группа померанских язычников, выступавших за принятие христианской веры, высказала мнение, «что невероятно глупо отделять себя, словно младенцы — жертвы выкидыша, от лона Святой Церкви, в то время как все провинции соседних государств и весь римский мир давно приобщились к христианской вере».

Этот тенденциозный пассаж вышел из-под пера христианского автора, но нет сомнения, что пример «всего римского мира» был действенным инструментом агитации. Уже в VIII веке христианским миссионерам советовали напоминать язычникам о «достоинстве христианского мира, в сравнении с коим они представляют действительно ничтожное меньшинство, выступая хранителями своих древних предрассудков».

В Силезии, польском герцогстве под властью одной из ветвей династии древних правителей Польши Пястов, процесс германизации в культурной сфере протекал в XIII веке, и местные герцоги и отцы церкви всячески поощряли немецких переселенцев. Сама правящая династия тоже стала перенимать немецкие имена и переходить на немецкий язык. К XVI веку, когда Силезия оказалась под властью Габсбургов, отдельные районы герцогства были уже не менее «немецкими», как и Бранденбург. Вроцлав (Бреслау), где был созван первый немецкий рейхстаг к востоку от Эльбы (1420 г.), был несомненно городом немецким. Однако в других областях Силезии немецкие переселенцы или, точнее, их потомки, напротив, подверглись славянизации. В основных чертах историю Силезии повторяла Померания, и во всех этих случаях важным моментом было широкомасштабное переселение немецких крестьян.

Дальше на восток, в некоторых областях Польши, Венгрии и Богемии, немецкая иммиграция носила более ограниченный характер и преимущественно концентрировалась в городах. Здесь большинство населения было сельским, а горожане составляли существенно меньшую часть, при этом аристократические и правящие династии были славянскими либо мадьярскими. Немецкие бюргеры образовывали привилегированный, но разрозненный класс, часто опиравшийся на поддержку и патронаж местных королей. Например, немецкие поселенцы в Трансильвании были приглашены туда венгерскими правителями Арпадами и получили от них особые привилегии, которые, в частности, формулировались в так называемом Андреануме (Andreanum) — документе, изданном Андреем II в отношении его «верных гостей, немцев Трансильвании» в 1224 году.

Прямые исторические последствия миграционных и межэтнических процессов эпохи Высокого Средневековья мы видим и сегодня. В наше время, когда носители немецкого языка из стран Восточной Европы продолжают переселяться в Германию, когда люди гибнут в борьбе за право Британской короны на ирландскую землю или против него, становится понятно, что фундаментальные политические проблемы XX века глубоко уходят корнями в динамичную эпоху завоевания и колонизации шести- или семивековой давности. Экспансия Средневековья оказала на культурное самоопределение и политическое будущее жителей кельтских островов или Восточной Европы бесповоротное влияние.

Персонаж французской поэмы XIII века «Роман о розе», выступающий под именем «Ревнивый Муж», выражает мнение, что все замужние женщины хотят завести любовников, и прихорашиваются женщины только для этого:

Для меня ли ты так веселишься?
Для меня ли ты ведешь такую яркую жизнь?
Кого ты пытаешься обмануть?
Я никогда не думал увидеть такие наряды,
Как те, которыми ты распаляешь желания
Грубых развратников…
И в церковь, и на танцы они всегда наряжаются
В свои лучшие одежды, чего они не стали бы делать,
Если бы не надеялись, что присутствующие там мужчины
Оценят их – и быстрее соблазнятся ими.

Как указывает басня о подпаленной кошке, которую рассказывали на протяжении всего Средневековья. Один кот жалуется другому, что его жена не сидит дома и постоянно где-то бродит, на что его друг советует ему подпалить ее мех: мораль была такова, что в безобразном виде женщина не захочет выходить из дома и показываться людям на глаза. Так, Одон Черитонский (ум. 1247) писал:

«У многих мужчин есть прекрасные жены, сестры и дочери; когда у этих женщин в придачу прекрасные локоны и прекрасные одеяния, их тянет прочь от дома… Поэтому каждому главе семьи следует завязать волосы этих женщин в узел и подпалить, и ему следует одевать их в шкуры, а не в роскошные одежды, ибо так они будут оставаться дома».