Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 1
— Парни, вам для информации. Химарь летит со скоростью две тире три тысячи ка-мэ в час. Ну, плюс-минус, ракета какая там туда-сюда. Понял, да? До хохла примерно будет 25 ка-эм, ну 35 ка-эм, смотря, как страх потеряют, куда установку подтащат, мы их сейчас тоже щемим по полной. Понял, да? Парни, лететь Химарю до нас меньше минуты с того, как нас срисует укровская птичка, такая примерно, как наша. Понял, да? На прошлой неделе по расчету из соседнего подразделения Химарь прилетел на поле. Два — 200, один — 300. Понял, да?
Все это про американскую систему залпового огня Himars, двух погибших и одного раненого от нее техник с позывным Добрыня выдал нам, когда мы ехали на запуск БПЛА — беспилотного летательного аппарата, или, как в СВО говорят, "птички" или "борта". Техник был среднего роста, как говорят, "уже немолодой", сильно нехудой, но массивный, мускулистый и "повидавший" — с небольшими перерывами он воевал с 2014 года, в том числе и "в штурмах". Сам он действительно был похож на Добрыню Никитича с картины "Три богатыря". Было видно, что свою речь он говорит не в первый раз.
— Вы люди взрослые, сказать я вам обязан, а как дальше будете делать — дело ваше. Ваши жизни и, что тоже немаловажно, судьба дорогого беспилотника — в ваших собственных руках! — все это не было сказано вслух, но отчетливо демонстрировало спокойное лицо и будничный тон Добрыни.
Всем своим видом он демонстрировал: потери на войне никого не удивляют, каждый понимает, на что идет. Но каждый должен делать все, чтобы выполнить боевую задачу и по возможности эти потери — хотя бы в виде самого себя и своих боевых товарищей — минимизировать.
— Наша задача: на поле приехали-качнули-запустили, сразу с поля смотались. 100 метров "птичка" набрала, и уже это ответственность операторов, они ведут. Понял, да? — уже вслух подвел итог Добрыня.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 1
— Парни, вам для информации. Химарь летит со скоростью две тире три тысячи ка-мэ в час. Ну, плюс-минус, ракета какая там туда-сюда. Понял, да? До хохла примерно будет 25 ка-эм, ну 35 ка-эм, смотря, как страх потеряют, куда установку подтащат, мы их сейчас тоже щемим по полной. Понял, да? Парни, лететь Химарю до нас меньше минуты с того, как нас срисует укровская птичка, такая примерно, как наша. Понял, да? На прошлой неделе по расчету из соседнего подразделения Химарь прилетел на поле. Два — 200, один — 300. Понял, да?
Все это про американскую систему залпового огня Himars, двух погибших и одного раненого от нее техник с позывным Добрыня выдал нам, когда мы ехали на запуск БПЛА — беспилотного летательного аппарата, или, как в СВО говорят, "птички" или "борта". Техник был среднего роста, как говорят, "уже немолодой", сильно нехудой, но массивный, мускулистый и "повидавший" — с небольшими перерывами он воевал с 2014 года, в том числе и "в штурмах". Сам он действительно был похож на Добрыню Никитича с картины "Три богатыря". Было видно, что свою речь он говорит не в первый раз.
— Вы люди взрослые, сказать я вам обязан, а как дальше будете делать — дело ваше. Ваши жизни и, что тоже немаловажно, судьба дорогого беспилотника — в ваших собственных руках! — все это не было сказано вслух, но отчетливо демонстрировало спокойное лицо и будничный тон Добрыни.
Всем своим видом он демонстрировал: потери на войне никого не удивляют, каждый понимает, на что идет. Но каждый должен делать все, чтобы выполнить боевую задачу и по возможности эти потери — хотя бы в виде самого себя и своих боевых товарищей — минимизировать.
— Наша задача: на поле приехали-качнули-запустили, сразу с поля смотались. 100 метров "птичка" набрала, и уже это ответственность операторов, они ведут. Понял, да? — уже вслух подвел итог Добрыня.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍303❤51🔥16😁6👎3
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 2. Читать предыдущую часть.
Наши беспилотники были самолетного типа, с крыльями больше трех метров, такие летают по 3–4 часа, радиус действия под 100 километров. Запуск — с катапульты, посадка — с парашютом. Наше подразделение занимается воздушной разведкой. Выявление и разведка целей, корректировка артиллерийского и ракетного огня, контроль огневого поражения — это все к нам. Кроме командования и различных служб, большинство личного состава делится на две группы — операторы и техники. Это примерно как в авиации — летчики и техники. Операторы управляют "птичками", а техники отвечают за их работу, обеспечивают взлет и посадку. Но каждый оператор в начале службы должен отработать несколько недель техником — традиция.
Наш расчет дислоцировался в одном из небольших населенных пунктов на Запорожском направлении. Вокруг него находились поля, с которых мы запускали и куда садились наши "птички". На электронных наших картах в НСУ — наземной станции управления, с которой мы и управляли беспилотниками, — значилось поле "Дальнее", а еще было "Ближнее", "Длинное", "Овраг", "Зеленое", "Грязное" — можно было догадаться, почему их так назвали. Названия других полей — "Сочи", "Киев", "Клондайк", "Да назови как хочешь" — были уже продуктом фантазии операторов. Кто-то когда-то так назвал, и так уже осталось на картах. Поле "Дальнее" было дальше от операторов, но ближе для посадки возвращающейся "птички" — это значит, что она могла дольше быть в воздухе и дальше пролететь над территорией противника. Таких разных у каждого расчета полей было семь-восемь, а само место запуска и посадки все время менялось по понятным, уже проясненным нам Добрыней причинам: нас могли "вести" и нанести удар.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 2. Читать предыдущую часть.
Наши беспилотники были самолетного типа, с крыльями больше трех метров, такие летают по 3–4 часа, радиус действия под 100 километров. Запуск — с катапульты, посадка — с парашютом. Наше подразделение занимается воздушной разведкой. Выявление и разведка целей, корректировка артиллерийского и ракетного огня, контроль огневого поражения — это все к нам. Кроме командования и различных служб, большинство личного состава делится на две группы — операторы и техники. Это примерно как в авиации — летчики и техники. Операторы управляют "птичками", а техники отвечают за их работу, обеспечивают взлет и посадку. Но каждый оператор в начале службы должен отработать несколько недель техником — традиция.
Наш расчет дислоцировался в одном из небольших населенных пунктов на Запорожском направлении. Вокруг него находились поля, с которых мы запускали и куда садились наши "птички". На электронных наших картах в НСУ — наземной станции управления, с которой мы и управляли беспилотниками, — значилось поле "Дальнее", а еще было "Ближнее", "Длинное", "Овраг", "Зеленое", "Грязное" — можно было догадаться, почему их так назвали. Названия других полей — "Сочи", "Киев", "Клондайк", "Да назови как хочешь" — были уже продуктом фантазии операторов. Кто-то когда-то так назвал, и так уже осталось на картах. Поле "Дальнее" было дальше от операторов, но ближе для посадки возвращающейся "птички" — это значит, что она могла дольше быть в воздухе и дальше пролететь над территорией противника. Таких разных у каждого расчета полей было семь-восемь, а само место запуска и посадки все время менялось по понятным, уже проясненным нам Добрыней причинам: нас могли "вести" и нанести удар.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍177❤33🔥5😁2
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 3. Читать предыдущую часть.
Обязательной процедурой перед взлетом была проверка бортового оборудования "птички". Чтобы "не светиться" на поле лишнее время, это делали где-то в стороне около дороги. Через пару недель во время одной из таких обычных процедур около нас остановилась военная машина, вышел боец и, пожав руки, сказал: "Вы тут, парни, аккуратнее. Я тут месяц назад восемь мин снял". Сказав спасибо, мы переглянулись и, молча, но единогласно решив, что если бы мины тут сейчас были, то нас бы уже не было, закончили нужные проверки и только после этого поехали дальше. Все понимали, что времени терять было нельзя — от нас срочно ждали результаты разведки цели, а машина реактивной системы "Град" по команде "старшего начальника" уже начинала выдвигаться для ее обстрела. Стоять на месте для нее, так же как и для нас, было опасно.
В этом населенном пункте наши расчеты беспилотников жили в обычных пятиэтажках. Чтобы не привлекать особого внимания, операторы и разные смены техников располагались в разных домах. В квартире нас встретили словами: "Располагайтесь в свободной комнате, еду берите любую — в холодильнике или на балконе — все общее". Снабжение разнообразными продуктами питания Министерство обороны наладило по полной программе — все выдаваемое съесть не было никакой возможности. Кстати, выданная форма на все случаи жизни была тоже на уровне. Конечно, отдельные любители, которые хотели быть похожими на силы специальных операций, могли уже докупить желаемое за собственный счет. Заработная плата, а точнее — денежное довольствие, которое государство дает участникам СВО, было более чем достаточным для приобретения необходимой одежды или дополнительных продуктов в местных магазинах. Их владельцы быстро стали богатыми по местным меркам людьми — они никогда не получали такой прибыли, как сейчас, при России. За квартиры владельцам регулярно вносилась арендная плата, коммунальные услуги оплачивались, в самих квартирах появлялись микроволновки, стиральные машины, телевизоры, разнообразная посуда или мебель. При смене дислокации подразделений купленное, или, как в СВО часто говорят, "барахло" или "шмурдяк", с собой никто не брал — все оставалось владельцам.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 3. Читать предыдущую часть.
Обязательной процедурой перед взлетом была проверка бортового оборудования "птички". Чтобы "не светиться" на поле лишнее время, это делали где-то в стороне около дороги. Через пару недель во время одной из таких обычных процедур около нас остановилась военная машина, вышел боец и, пожав руки, сказал: "Вы тут, парни, аккуратнее. Я тут месяц назад восемь мин снял". Сказав спасибо, мы переглянулись и, молча, но единогласно решив, что если бы мины тут сейчас были, то нас бы уже не было, закончили нужные проверки и только после этого поехали дальше. Все понимали, что времени терять было нельзя — от нас срочно ждали результаты разведки цели, а машина реактивной системы "Град" по команде "старшего начальника" уже начинала выдвигаться для ее обстрела. Стоять на месте для нее, так же как и для нас, было опасно.
В этом населенном пункте наши расчеты беспилотников жили в обычных пятиэтажках. Чтобы не привлекать особого внимания, операторы и разные смены техников располагались в разных домах. В квартире нас встретили словами: "Располагайтесь в свободной комнате, еду берите любую — в холодильнике или на балконе — все общее". Снабжение разнообразными продуктами питания Министерство обороны наладило по полной программе — все выдаваемое съесть не было никакой возможности. Кстати, выданная форма на все случаи жизни была тоже на уровне. Конечно, отдельные любители, которые хотели быть похожими на силы специальных операций, могли уже докупить желаемое за собственный счет. Заработная плата, а точнее — денежное довольствие, которое государство дает участникам СВО, было более чем достаточным для приобретения необходимой одежды или дополнительных продуктов в местных магазинах. Их владельцы быстро стали богатыми по местным меркам людьми — они никогда не получали такой прибыли, как сейчас, при России. За квартиры владельцам регулярно вносилась арендная плата, коммунальные услуги оплачивались, в самих квартирах появлялись микроволновки, стиральные машины, телевизоры, разнообразная посуда или мебель. При смене дислокации подразделений купленное, или, как в СВО часто говорят, "барахло" или "шмурдяк", с собой никто не брал — все оставалось владельцам.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍176❤29😁2😢2👎1🔥1
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 4. Читать предыдущую часть.
В 1945 году вышел фильм "Небесный тихоход". Тот самый, в котором пели "Первым делом, первым делом — самолеты, ну а девушки, а девушки — потом" и "Дождливым вечером, вечером, вечером, когда пилотам, прямо скажем, делать нечего". В то время дождь был серьезным препятствием для авиации. Сейчас же он, как и туман вместе с низкой температурой, — препятствие для работы беспилотников, по крайней мере таких, как у нас. Отсутствие боевой работы вызывало у всех расчетов как минимум досаду, все были "заточены" на результат, иногда летали по 20 часов в сутки. Но делать было нечего — после взлета в таких условиях "птичку" можно просто потерять.
В один из таких дней, когда, к всеобщей досаде, работать было нельзя, мы поехали к моему доброму знакомому — командиру одного из добровольческих отрядов "БАРС". Приехав в штаб, на одной стене под надписью "Навечно в строю" мы увидели фотографии бойцов его отряда, погибших на фронте. На другой стене висел плакат "Воин, помни! Главная твоя задача — убивать врага! Хохол сам себя не убьет!".
Мы, конечно, не удержались спросить командира отряда: не слишком ли? Это же почти как у Константина Симонова: "Убей же немца! Сколько раз увидишь, столько и убей!"
— А ты разве не помнишь, что тебе рассказывали в Мариуполе? Не тебе ли говорили, как снайперы хохла отстреливали маленьких детей и стариков? Не тебе еле выживший человек рассказывал, как хохол еще в 2014 году пытал людей в аэропорту Мариуполя, а тела не выдержавших пытки сбрасывал в ямы? Тебе же самому военнопленные ВСУ рассказывали, как получали приказ и как потом они стреляли по машинам с надписями "дети" и по убегающим от них в нашу сторону женщинам? А помнишь, бабушка 80 лет рассказывала, что ВСУ так и говорили ей: "Мы вас — русскомовных — ненавидим, иди отсюда, пока не застрелили"? Дальше продолжить? Долго могу напоминать... — все это было сказано командиром "БАРСа" спокойным профессорским тоном. Из всех нас, наверно, только я знал, что у большого бородатого и мускулистого мужика со Стечкиным в кобуре несколько написанных им книг и научная степень. Как и у большинства добровольцев, его участие в войне было многократно обдуманным шагом, но формулировать свою мысль он мог лучше многих.
Он продолжил, было видно, что то, что он скажет, было глубоко продуманной и обоснованной позицией:
— Эта звериная ненависть хохла к нам — даже не к гражданам России, а просто к русским, даже родившимся на Украине, — ничем не меньше, чем ненависть нацистов и оуновцев (организация украинских националистов — признана экстремистской и запрещена в России) к нам во время Великой Отечественной. Сравни, как на Украине сейчас прессуют и издеваются над русскими и как мы относимся к людям с украинской национальностью в России — никто им слова плохого не скажет, украинцы — такая же часть российского народа, как и остальные. Симонов когда писал "убей немца", он же не говорил о "мирняке" — о немецких женщинах и детях. Он писал: убей вооруженного немца — врага.
— Так и для нас "хохол" — это не украинец. Ты же знаешь, у меня треть отряда украинцы. "Хохол" — это солдат ВСУ, враг, воюющий против нас и нашего народа, неважно, тут или в Киеве — с оружием в руках. И пока он с этим оружием в руках, наша задача — найти и убить его в честном бою.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 4. Читать предыдущую часть.
В 1945 году вышел фильм "Небесный тихоход". Тот самый, в котором пели "Первым делом, первым делом — самолеты, ну а девушки, а девушки — потом" и "Дождливым вечером, вечером, вечером, когда пилотам, прямо скажем, делать нечего". В то время дождь был серьезным препятствием для авиации. Сейчас же он, как и туман вместе с низкой температурой, — препятствие для работы беспилотников, по крайней мере таких, как у нас. Отсутствие боевой работы вызывало у всех расчетов как минимум досаду, все были "заточены" на результат, иногда летали по 20 часов в сутки. Но делать было нечего — после взлета в таких условиях "птичку" можно просто потерять.
В один из таких дней, когда, к всеобщей досаде, работать было нельзя, мы поехали к моему доброму знакомому — командиру одного из добровольческих отрядов "БАРС". Приехав в штаб, на одной стене под надписью "Навечно в строю" мы увидели фотографии бойцов его отряда, погибших на фронте. На другой стене висел плакат "Воин, помни! Главная твоя задача — убивать врага! Хохол сам себя не убьет!".
Мы, конечно, не удержались спросить командира отряда: не слишком ли? Это же почти как у Константина Симонова: "Убей же немца! Сколько раз увидишь, столько и убей!"
— А ты разве не помнишь, что тебе рассказывали в Мариуполе? Не тебе ли говорили, как снайперы хохла отстреливали маленьких детей и стариков? Не тебе еле выживший человек рассказывал, как хохол еще в 2014 году пытал людей в аэропорту Мариуполя, а тела не выдержавших пытки сбрасывал в ямы? Тебе же самому военнопленные ВСУ рассказывали, как получали приказ и как потом они стреляли по машинам с надписями "дети" и по убегающим от них в нашу сторону женщинам? А помнишь, бабушка 80 лет рассказывала, что ВСУ так и говорили ей: "Мы вас — русскомовных — ненавидим, иди отсюда, пока не застрелили"? Дальше продолжить? Долго могу напоминать... — все это было сказано командиром "БАРСа" спокойным профессорским тоном. Из всех нас, наверно, только я знал, что у большого бородатого и мускулистого мужика со Стечкиным в кобуре несколько написанных им книг и научная степень. Как и у большинства добровольцев, его участие в войне было многократно обдуманным шагом, но формулировать свою мысль он мог лучше многих.
Он продолжил, было видно, что то, что он скажет, было глубоко продуманной и обоснованной позицией:
— Эта звериная ненависть хохла к нам — даже не к гражданам России, а просто к русским, даже родившимся на Украине, — ничем не меньше, чем ненависть нацистов и оуновцев (организация украинских националистов — признана экстремистской и запрещена в России) к нам во время Великой Отечественной. Сравни, как на Украине сейчас прессуют и издеваются над русскими и как мы относимся к людям с украинской национальностью в России — никто им слова плохого не скажет, украинцы — такая же часть российского народа, как и остальные. Симонов когда писал "убей немца", он же не говорил о "мирняке" — о немецких женщинах и детях. Он писал: убей вооруженного немца — врага.
— Так и для нас "хохол" — это не украинец. Ты же знаешь, у меня треть отряда украинцы. "Хохол" — это солдат ВСУ, враг, воюющий против нас и нашего народа, неважно, тут или в Киеве — с оружием в руках. И пока он с этим оружием в руках, наша задача — найти и убить его в честном бою.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №13 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍284❤40👏6👎3🔥1😁1
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 5. Читать предыдущую часть.
— Ветер с востока на запад! Развернись влево! Еще левее! Стоп! Плита стоит, наедь колесом! Катапульта стоит! Небо — земле! На приеме! Готовы запитаться! Запитывай! Лови-лови! Поймал! Бугели выдвинул, лопасти расправил! К проверке готов! Начинаем! Элевоны вниз! Низ есть! Элевоны вверх! Верх есть! Элевоны нейтраль! Нейтраль норма! Готов прикрыть! Прикрой-прикрой! Прикрыл-прикрыл! Отпускай! Зажми! Зажал-зажал! Отпусти-отпусти! — Техники и выезжавший с ними оператор мобильной системы управления общались между собой давно отработанными до автоматизма словами.
Отработанный запуск большой "птички" никак не мешал обдумывать полученный с утра приказ старшего начальника — обнаружить и обеспечить корректирование огня для уничтожения недавно переданной на Украину из вооруженных сил Германии РЛС контрбатарейной борьбы COBRA. В силу своей стоимости — десятки миллионов евро — у самих немцев таких установок было не больше десятка, на Украину они отдали одну, но даже от одной ущерб был серьезный. Как только наши орудия открывали огонь, в течение пары минут немецкая РЛС с дальности в 40 километров могла определить их координаты и в автоматическом режиме отправить их на реактивные установки залпового огня или артиллерию противника, которые уже начинали стрелять по нашим.
Но сейчас ближайшей задачей был запуск "борта" — все понимали, что от четкости и скорости проверки зависит не только успешность запуска, но и их собственная безопасность. Если бы их обнаружил беспилотник противника, мог последовать прилет американских ракет со стороны ВСУ: расчеты БПЛА противник рассматривал в качестве приоритетных целей.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 5. Читать предыдущую часть.
— Ветер с востока на запад! Развернись влево! Еще левее! Стоп! Плита стоит, наедь колесом! Катапульта стоит! Небо — земле! На приеме! Готовы запитаться! Запитывай! Лови-лови! Поймал! Бугели выдвинул, лопасти расправил! К проверке готов! Начинаем! Элевоны вниз! Низ есть! Элевоны вверх! Верх есть! Элевоны нейтраль! Нейтраль норма! Готов прикрыть! Прикрой-прикрой! Прикрыл-прикрыл! Отпускай! Зажми! Зажал-зажал! Отпусти-отпусти! — Техники и выезжавший с ними оператор мобильной системы управления общались между собой давно отработанными до автоматизма словами.
Отработанный запуск большой "птички" никак не мешал обдумывать полученный с утра приказ старшего начальника — обнаружить и обеспечить корректирование огня для уничтожения недавно переданной на Украину из вооруженных сил Германии РЛС контрбатарейной борьбы COBRA. В силу своей стоимости — десятки миллионов евро — у самих немцев таких установок было не больше десятка, на Украину они отдали одну, но даже от одной ущерб был серьезный. Как только наши орудия открывали огонь, в течение пары минут немецкая РЛС с дальности в 40 километров могла определить их координаты и в автоматическом режиме отправить их на реактивные установки залпового огня или артиллерию противника, которые уже начинали стрелять по нашим.
Но сейчас ближайшей задачей был запуск "борта" — все понимали, что от четкости и скорости проверки зависит не только успешность запуска, но и их собственная безопасность. Если бы их обнаружил беспилотник противника, мог последовать прилет американских ракет со стороны ВСУ: расчеты БПЛА противник рассматривал в качестве приоритетных целей.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍145❤24👎1🔥1🥰1
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 6. Читать предыдущую часть.
Как мне пришлось потом неоднократно убедиться, никогда не надо недооценивать противника — надо всегда держать в голове, что противник может делать ровно то же самое, что и ты. Много позже, уже запуская дроны-камикадзе с линии боевого соприкосновения на одном из участков фронта, я "летел", используя в качестве ориентира несколько хорошо видных с высоты лесопосадок. Пока я "летел" в сторону украинского опорника, парни, с которыми мы были в одном окопе, поймали на мониторе чужой видеосигнал — он шел с видеокамеры дрона-камикадзе противника. Летел он точно так же — над той же самой лесопосадкой. Только в нашу сторону.
Никому из нас даже не пришло в голову отойти в сторону — движущиеся объекты сверху намного виднее, а противник, бывает, не жалеет дронов даже на одиночных бойцов. Передвижение же сразу нескольких человек привело бы к неминуемой атаке по нам. То же самое произошло бы, если бы украинский оператор дрона знал, что около нас было уже с десяток снаряженных для запуска наших дронов с "морковками" — кумулятивными гранатами для ручного противотанкового гранатомета. Впрочем, даже без этого знания, не найдя более интересной цели и на исходе аккумуляторов, дрон-камикадзе противника мог бы ударить в окоп, даже не видя нас. Но тогда дрон противника пролетел мимо.
Было это много позже запуска большой "птички", а тогда техники поставили катапульту для нее так, чтобы пуск, как обычно, происходил против ветра. "Прикрой-прикрой" и "зажал-зажал" — это было про датчик воздушного давления: он нужен для вычисления высоты, скорости и многого другого.
— К проверке магнитометра готов! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! — по этой команде техник вместе с "бортом" каждый раз поворачивался на 90 градусов, а оператор проверял, правильно ли системы беспилотника определяют его направление.
— Бойся-бойся! Боюсь-боюсь! Крен-тангаж! Норма! Качаю! — после этой команды включалась помпа. Когда давление в катапульте достигало нужной величины, техник убирал предохранитель и производил запуск "птички". "Бойся-бойся означало запуск двигателя и воздушного винта. Думаю, что изначальный автор этих слов останется для истории неизвестным, но они — как народная молва — будут исправно передаваться от одних техников к другим еще многие годы. Несут они совсем нешуточный смысл — вращающиеся лопасти винта без труда могут перерубить пару пальцев замешкавшегося техника.
— Набор наблюдаю! Горизонт! На связи! — после этих слов беспилотник "вели" уже операторы, которые были на наземной станции управления. Они выявляли цели, вели наблюдение за ними, корректировали огонь, фиксировали огневое поражение целей и проводили их доразведку.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 6. Читать предыдущую часть.
Как мне пришлось потом неоднократно убедиться, никогда не надо недооценивать противника — надо всегда держать в голове, что противник может делать ровно то же самое, что и ты. Много позже, уже запуская дроны-камикадзе с линии боевого соприкосновения на одном из участков фронта, я "летел", используя в качестве ориентира несколько хорошо видных с высоты лесопосадок. Пока я "летел" в сторону украинского опорника, парни, с которыми мы были в одном окопе, поймали на мониторе чужой видеосигнал — он шел с видеокамеры дрона-камикадзе противника. Летел он точно так же — над той же самой лесопосадкой. Только в нашу сторону.
Никому из нас даже не пришло в голову отойти в сторону — движущиеся объекты сверху намного виднее, а противник, бывает, не жалеет дронов даже на одиночных бойцов. Передвижение же сразу нескольких человек привело бы к неминуемой атаке по нам. То же самое произошло бы, если бы украинский оператор дрона знал, что около нас было уже с десяток снаряженных для запуска наших дронов с "морковками" — кумулятивными гранатами для ручного противотанкового гранатомета. Впрочем, даже без этого знания, не найдя более интересной цели и на исходе аккумуляторов, дрон-камикадзе противника мог бы ударить в окоп, даже не видя нас. Но тогда дрон противника пролетел мимо.
Было это много позже запуска большой "птички", а тогда техники поставили катапульту для нее так, чтобы пуск, как обычно, происходил против ветра. "Прикрой-прикрой" и "зажал-зажал" — это было про датчик воздушного давления: он нужен для вычисления высоты, скорости и многого другого.
— К проверке магнитометра готов! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! 90! Есть 90! — по этой команде техник вместе с "бортом" каждый раз поворачивался на 90 градусов, а оператор проверял, правильно ли системы беспилотника определяют его направление.
— Бойся-бойся! Боюсь-боюсь! Крен-тангаж! Норма! Качаю! — после этой команды включалась помпа. Когда давление в катапульте достигало нужной величины, техник убирал предохранитель и производил запуск "птички". "Бойся-бойся означало запуск двигателя и воздушного винта. Думаю, что изначальный автор этих слов останется для истории неизвестным, но они — как народная молва — будут исправно передаваться от одних техников к другим еще многие годы. Несут они совсем нешуточный смысл — вращающиеся лопасти винта без труда могут перерубить пару пальцев замешкавшегося техника.
— Набор наблюдаю! Горизонт! На связи! — после этих слов беспилотник "вели" уже операторы, которые были на наземной станции управления. Они выявляли цели, вели наблюдение за ними, корректировали огонь, фиксировали огневое поражение целей и проводили их доразведку.
Следующая часть.
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍162❤32👎5🔥5😁4🥰1🤔1
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 7. Читать предыдущую часть.
Большинство из тех, кто воевал в подразделении воздушной разведки, были добровольцами. Все эти люди самостоятельно решили, что должны идти, или, как тут часто говорят, "заходить" на СВО. Говоря точнее, тут были те, кто с начала СВО не рассматривал для себя возможности остаться в стороне. Многие "заходили" уже не в первый раз — после окончания первого контракта и небольшого перерыва подписывали новый. Признав опыт отдельного подразделения БПЛА успешным, Министерство обороны направляло в него все больше кадровых военнослужащих — перенимать опыт. Абсолютное большинство из них было мотивированными и готовыми учиться новому для них делу.
Таким был недавно прибывший лейтенант Сеня. Звали его, конечно, Александр, но называли его Сеня. Как и многих в СВО, у него были усы и небольшая бородка, зато голова была подстрижена налысо. На вопрос о причине такой прически он без долгих рассуждений говорил, что так удобнее. Когда он улыбался, было видно, что один из зубов, как у многих людей, чуть в глубине. Это придавало ему хитроватый и одновременно, что хорошо для военного, удалой вид. Характер у него был шебутной — он легко брался за выполнение любых задач, часть из которых придумывал себе сам, но до конца доводил не все. Это свойство незаконченности проявлялось у него во всем, даже в недоделанной на его плече татуировке. Как минимум несколько раз в час его обычное позитивное настроение прерывалось страшными ругательствами по самым разным, серьезным и нет, причинам. Через несколько секунд его лицо снова приобретало свое обычное улыбчивое состояние. Если его ругало начальство, он искренне признавал свою вину, даже если не был виноват. Если ругали свои, он просто говорил: "Посмотри на мое честное бородатое лицо. Прости, брат". Дальше он улыбался, и ругать его не было никакой возможности.
Следующая часть.
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 7. Читать предыдущую часть.
Большинство из тех, кто воевал в подразделении воздушной разведки, были добровольцами. Все эти люди самостоятельно решили, что должны идти, или, как тут часто говорят, "заходить" на СВО. Говоря точнее, тут были те, кто с начала СВО не рассматривал для себя возможности остаться в стороне. Многие "заходили" уже не в первый раз — после окончания первого контракта и небольшого перерыва подписывали новый. Признав опыт отдельного подразделения БПЛА успешным, Министерство обороны направляло в него все больше кадровых военнослужащих — перенимать опыт. Абсолютное большинство из них было мотивированными и готовыми учиться новому для них делу.
Таким был недавно прибывший лейтенант Сеня. Звали его, конечно, Александр, но называли его Сеня. Как и многих в СВО, у него были усы и небольшая бородка, зато голова была подстрижена налысо. На вопрос о причине такой прически он без долгих рассуждений говорил, что так удобнее. Когда он улыбался, было видно, что один из зубов, как у многих людей, чуть в глубине. Это придавало ему хитроватый и одновременно, что хорошо для военного, удалой вид. Характер у него был шебутной — он легко брался за выполнение любых задач, часть из которых придумывал себе сам, но до конца доводил не все. Это свойство незаконченности проявлялось у него во всем, даже в недоделанной на его плече татуировке. Как минимум несколько раз в час его обычное позитивное настроение прерывалось страшными ругательствами по самым разным, серьезным и нет, причинам. Через несколько секунд его лицо снова приобретало свое обычное улыбчивое состояние. Если его ругало начальство, он искренне признавал свою вину, даже если не был виноват. Если ругали свои, он просто говорил: "Посмотри на мое честное бородатое лицо. Прости, брат". Дальше он улыбался, и ругать его не было никакой возможности.
Следующая часть.
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
❤92👍72👏4👎1🔥1
Рассказ МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА "На Запорожском направлении".
Часть 8. Читать предыдущую часть.
Но, как говорится, в семье не без урода. Приехавший обмениваться опытом начальник расчета БПЛА артиллерийской бригады был лет сорока, с намечающейся лысиной и округлым животом. Как выяснится позднее, обмениваться опытом он не собирался вовсе. Управлять беспилотниками он не умел и не хотел. На вопрос же парней, как он будет выполнять боевую задачу, он, ничуть не смущаясь, сказал, что на это будут операторы, которыми он будет руководить. Почти все время стажировки — две недели он проведет на кровати с телефоном, не задавая вопросов и не пытаясь ни в чем разобраться. Зато он заметно оживлялся во время обсуждения выплат денежного довольствия, продвижения по службе и с видимым удовольствием поедал продукты, которые покупались всеми, кроме него. Его жизненная позиция была ясной, логичной и гармоничной в своей законченности — как получше устроиться в СВО и, по возможности, ничего не делать. В целом он походил на мышку, которая ищет теплую и сытную норку, куда можно забиться, радуясь тому, чтобы как можно дольше его никто не трогал. Сразу по приезде "мышки" Сеня своим наметанным военным глазом увидел у него новый автомат АК-12, которым Министерство обороны обильно снабжало новые части. Взяв его в руки и развернув в сторону от людей, лейтенант снял его с предохранителя. Точнее, попытался снять, но предохранитель был намертво припаян ржавчиной:
— Как же ты будешь пользоваться своим личным оружием? Из него же нельзя стрелять?
Было ясно, что за все время службы оружие не только не "прибили" — так иногда называли пристрелку автомата с регулировкой мушки, но и вообще ни разу не попытались снять с предохранителя. Для всех нас авторитет "мышки" опустился ниже плинтуса — он был редким плохим исключением из самых разных людей в СВО — ни до, ни после такого другого встретить не удалось. И слава Богу.
После трех с лишним часов полета — все это время боевую работу вели операторы — в дело снова вступали техники. Именно они выбирали место посадки, уже на месте определяли ветер — против него операторы и заводили беспилотник — и, наблюдая за уже снизившимся, давали команду "Наблюдаю, прими влево", "Прими вправо" или "Так держать". И когда "птичка" пролетала над ними, следовала команда "Приготовиться!" и "Давай-давай". После этих слов операторы наземной станции управления открывали парашют, беспилотник переворачивался на "спину" — дорогой видеокамерой вверх — и садился на парашюте. Техники забирали его с поля, проверяли, а затем процедура повторялась — и "Боюсь-боюсь" и "Давай-давай" помногу раз в день. Бывало, в особенно напряженные дни расчеты бригады беспилотной авиации летали по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
Следующая часть
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
Часть 8. Читать предыдущую часть.
Но, как говорится, в семье не без урода. Приехавший обмениваться опытом начальник расчета БПЛА артиллерийской бригады был лет сорока, с намечающейся лысиной и округлым животом. Как выяснится позднее, обмениваться опытом он не собирался вовсе. Управлять беспилотниками он не умел и не хотел. На вопрос же парней, как он будет выполнять боевую задачу, он, ничуть не смущаясь, сказал, что на это будут операторы, которыми он будет руководить. Почти все время стажировки — две недели он проведет на кровати с телефоном, не задавая вопросов и не пытаясь ни в чем разобраться. Зато он заметно оживлялся во время обсуждения выплат денежного довольствия, продвижения по службе и с видимым удовольствием поедал продукты, которые покупались всеми, кроме него. Его жизненная позиция была ясной, логичной и гармоничной в своей законченности — как получше устроиться в СВО и, по возможности, ничего не делать. В целом он походил на мышку, которая ищет теплую и сытную норку, куда можно забиться, радуясь тому, чтобы как можно дольше его никто не трогал. Сразу по приезде "мышки" Сеня своим наметанным военным глазом увидел у него новый автомат АК-12, которым Министерство обороны обильно снабжало новые части. Взяв его в руки и развернув в сторону от людей, лейтенант снял его с предохранителя. Точнее, попытался снять, но предохранитель был намертво припаян ржавчиной:
— Как же ты будешь пользоваться своим личным оружием? Из него же нельзя стрелять?
Было ясно, что за все время службы оружие не только не "прибили" — так иногда называли пристрелку автомата с регулировкой мушки, но и вообще ни разу не попытались снять с предохранителя. Для всех нас авторитет "мышки" опустился ниже плинтуса — он был редким плохим исключением из самых разных людей в СВО — ни до, ни после такого другого встретить не удалось. И слава Богу.
После трех с лишним часов полета — все это время боевую работу вели операторы — в дело снова вступали техники. Именно они выбирали место посадки, уже на месте определяли ветер — против него операторы и заводили беспилотник — и, наблюдая за уже снизившимся, давали команду "Наблюдаю, прими влево", "Прими вправо" или "Так держать". И когда "птичка" пролетала над ними, следовала команда "Приготовиться!" и "Давай-давай". После этих слов операторы наземной станции управления открывали парашют, беспилотник переворачивался на "спину" — дорогой видеокамерой вверх — и садился на парашюте. Техники забирали его с поля, проверяли, а затем процедура повторялась — и "Боюсь-боюсь" и "Давай-давай" помногу раз в день. Бывало, в особенно напряженные дни расчеты бригады беспилотной авиации летали по восемнадцать-двадцать часов в сутки.
Следующая часть
В начало рассказа
Подписаться на ТГ-канал МАКСИМА ГРИГОРЬЕВА
Полностью рассказ опубликован в "Парламентской газете" №14 (апрель, 2024).
#запискидобровольца
👍145❤19🔥3🤔2👎1😁1