Всем доброе утро! 📕
Сегодня поговорим о дальнейших событиях в жизни Германа Гессе, о новых гранях его таланта.
После смерти отца Герман вернулся к себе в состоянии более глубокой депрессии, чем после смерти дедушки с бабушкой и матери, и пишет Алели: «Мне необходимо раз в неделю показываться доктору в Люцерне». В комнате, куда солнце с трудом пробивается сквозь жалюзи, сидит суровая Мия и держит на руках Мартина. Он сверяет счета своих военных библиотек и работает над «Дневником военнопленных».
У Гессе развивается болезнь, вызванная глубоким внутренним кризисом. Из Люцерны, где лечился весной, он написал Елене Вельти: «Я ощущаю симптомы плохого настроения и упадок духа, то, что копилось во мне многие годы и теперь требует каких-то действий». К чему все это его вело? Неясно: «Может быть, к возвращению в мир, может быть, к еще более глубокому одиночеству».
Смерть отца, развитие у Мии шизофрении, болезни, которой страдал и их младший сын, — это было уже слишком! «У вас болезнь, которая, к сожалению, теперь в моде и которую часто встречаешь у интеллигентных людей, — заставил писатель сказать в 1909 году одного из персонажей „Гертруды“. — Она сродни нравственному безумию, ее можно назвать также индивидуализмом или воображаемым одиночеством». Он еще не читал трудов по психоанализу ни Зигмунда Фрейда, ни Карла Густава Юнга, но предчувствовал существование бессознательного и в трепещущем внутреннем пространстве «Германа Лаушера» обозначил вибрации этих таинственных проявлений души, ощущаемых им самим. Он не может больше один справляться со всем этим. «В ком, в самом деле, — спрашивает он себя, — обнаружится столько сил, чтобы потребовать от меня откровенности и прервать мое одиночество?».
Сорокалетний Гессе ощущает себя в круговращении вещей, в тесном пространстве нищеты, развлечений, слов, бедной измученной души, противопоставленной существующему миропорядку. Он не в состоянии объяснить себе множество вещей. Как в полной мере стать самим собой? Как приручить этого загадочного брата-двойника, присутствие которого он постоянно ощущает, как использовать эту землю, опасную и неизведанную?
Радикальные изменения в мировоззрении Гессе приходятся на рубеж 1916–1917 годов. Он скрывается от мира. Напрасно искать его за рубкой деревьев в бернском саду, или среди организаторов помощи военнопленным, или взявшимся в очередной раз за перо. Есть замечательная фотография: он, бледный, со взглядом отшельника за тонкими стеклами очков. Его внимательный взгляд, кажется, устремлен в глубину собственного сознания.
В клинике Люцерны Гессе познакомился с учеником Юнга доктором Лангом. Этот крупный тридцатипятилетний мужчина был моложе своего пациента. У него круглые, широко поставленные глаза, удивительно проникновенные, и привычка смотреть всегда прямо в лицо собеседнику. «Сравнить общение этих людей с процессом лечения было бы ошибкой, — пишет Гуго Балль, первый биограф Германа Гессе. — Врач из Люцерны дал ему совершенно независимые от медицинской науки разъяснения». С его помощью Гессе надеется обрести внутреннюю свободу, избавиться от определенных иллюзий и изменить себя.
Вот он сидит на террасе напротив психолога, брови подняты, руки на коленях, рядом в стакане только что срезанный цветок. Время остановилось.
Ланг открывает поэту дверь в его собственные мечты, побуждает к суровому самоанализу. «Он был медиком, рожденным, чтобы исследовать симптоматику, скрывающуюся под понятием „невроз навязчивости“», — пишет Гуго Балль.
С июня 1916 года по ноябрь 1917 года в записной книжке доктора Ланга зафиксировано шестьдесят сеансов психоанализа по три часа, проведенных для своего непростого пациента.
В октябре 1917 года Гессе напишет: «Путь к себе более священен, чем все буржуазные идеалы».
В летнюю жару он, словно корабль, бороздил океан страданий и смерти, когда к нему пришло подлинное озарение: «В мире нет любви, потому что человек остается жалким, трусливым, несовершенным неудачником».
Душа — не абстракция.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Сегодня поговорим о дальнейших событиях в жизни Германа Гессе, о новых гранях его таланта.
После смерти отца Герман вернулся к себе в состоянии более глубокой депрессии, чем после смерти дедушки с бабушкой и матери, и пишет Алели: «Мне необходимо раз в неделю показываться доктору в Люцерне». В комнате, куда солнце с трудом пробивается сквозь жалюзи, сидит суровая Мия и держит на руках Мартина. Он сверяет счета своих военных библиотек и работает над «Дневником военнопленных».
У Гессе развивается болезнь, вызванная глубоким внутренним кризисом. Из Люцерны, где лечился весной, он написал Елене Вельти: «Я ощущаю симптомы плохого настроения и упадок духа, то, что копилось во мне многие годы и теперь требует каких-то действий». К чему все это его вело? Неясно: «Может быть, к возвращению в мир, может быть, к еще более глубокому одиночеству».
Смерть отца, развитие у Мии шизофрении, болезни, которой страдал и их младший сын, — это было уже слишком! «У вас болезнь, которая, к сожалению, теперь в моде и которую часто встречаешь у интеллигентных людей, — заставил писатель сказать в 1909 году одного из персонажей „Гертруды“. — Она сродни нравственному безумию, ее можно назвать также индивидуализмом или воображаемым одиночеством». Он еще не читал трудов по психоанализу ни Зигмунда Фрейда, ни Карла Густава Юнга, но предчувствовал существование бессознательного и в трепещущем внутреннем пространстве «Германа Лаушера» обозначил вибрации этих таинственных проявлений души, ощущаемых им самим. Он не может больше один справляться со всем этим. «В ком, в самом деле, — спрашивает он себя, — обнаружится столько сил, чтобы потребовать от меня откровенности и прервать мое одиночество?».
Сорокалетний Гессе ощущает себя в круговращении вещей, в тесном пространстве нищеты, развлечений, слов, бедной измученной души, противопоставленной существующему миропорядку. Он не в состоянии объяснить себе множество вещей. Как в полной мере стать самим собой? Как приручить этого загадочного брата-двойника, присутствие которого он постоянно ощущает, как использовать эту землю, опасную и неизведанную?
Радикальные изменения в мировоззрении Гессе приходятся на рубеж 1916–1917 годов. Он скрывается от мира. Напрасно искать его за рубкой деревьев в бернском саду, или среди организаторов помощи военнопленным, или взявшимся в очередной раз за перо. Есть замечательная фотография: он, бледный, со взглядом отшельника за тонкими стеклами очков. Его внимательный взгляд, кажется, устремлен в глубину собственного сознания.
В клинике Люцерны Гессе познакомился с учеником Юнга доктором Лангом. Этот крупный тридцатипятилетний мужчина был моложе своего пациента. У него круглые, широко поставленные глаза, удивительно проникновенные, и привычка смотреть всегда прямо в лицо собеседнику. «Сравнить общение этих людей с процессом лечения было бы ошибкой, — пишет Гуго Балль, первый биограф Германа Гессе. — Врач из Люцерны дал ему совершенно независимые от медицинской науки разъяснения». С его помощью Гессе надеется обрести внутреннюю свободу, избавиться от определенных иллюзий и изменить себя.
Вот он сидит на террасе напротив психолога, брови подняты, руки на коленях, рядом в стакане только что срезанный цветок. Время остановилось.
Ланг открывает поэту дверь в его собственные мечты, побуждает к суровому самоанализу. «Он был медиком, рожденным, чтобы исследовать симптоматику, скрывающуюся под понятием „невроз навязчивости“», — пишет Гуго Балль.
С июня 1916 года по ноябрь 1917 года в записной книжке доктора Ланга зафиксировано шестьдесят сеансов психоанализа по три часа, проведенных для своего непростого пациента.
В октябре 1917 года Гессе напишет: «Путь к себе более священен, чем все буржуазные идеалы».
В летнюю жару он, словно корабль, бороздил океан страданий и смерти, когда к нему пришло подлинное озарение: «В мире нет любви, потому что человек остается жалким, трусливым, несовершенным неудачником».
Душа — не абстракция.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Всем привет! 📕
Вчера мы оставили Германа Гессе среди прекрасных итальянских пейзажей, которые он увековечивал в своих акварелях.
Вернемся в Каза Камуцци и послушаем историю самого сеньора Камуцци, которую Герман услышал в час досуга.
Агостино Камуцци, женился на жительнице Страсбурга, дочери наполеоновского офицера и придворной дамы русского двора. Она подарила ему троих детей, Арнольдо, Марию и Ольгу, потом Дмитрия и Владимира, которые родились уже в Монтаньоле и так здесь и остались. Отказавшись принять русское гражданство, космополитически настроенная семья удалилась в эту великолепную резиденцию. Главой ее теперь был Арнольдо. Семейство держалось открыто и отличалось гостеприимностью. На их деньги был восстановлен пострадавший от молнии купол колокольни Сан-Аббондио. Залы их великолепного дома превращались часто в бальные, где бушевали сумасшедшие тарантеллы и мерцали причудливой загадочностью костюмированные балы под венецианскими фонарями. Окрестные жители обожали своих благодетелей.
И теперь Каза Камуцци гордо сохраняет свое великолепие. Однако пристальному взгляду заметны следы времени.
Прелестный уголок здешнего пейзажа — огромный парк, изборожденный извилистыми тропинками, запутывающимися в сетях лиан, обвивших карнизы, лепнины, романские колонны и тосканские балконы, портик в виде ротонды, подобной минарету, где бельведер ведет к террасе, сочетающей в себе черты мавританской архитектуры с более строгими формами. Из этих джунглей, где причудливое переплетение крапчатой коры, твердых стеблей и пестрой листвы рисует неустанно богатые оттенками абстракции, раздаются загадочные звуки, и небо трепещет сквозь кроны деревьев, бездонное и далекое.
Герман снял очки и близоруко сощурился, рассматривая зелень и погружаясь, как всегда в саду, в мистическое единение с листьями, цветами и землей, будто питаясь вместе с растениями ее живительными соками.
«Когда какое-нибудь растение, пусть даже былинка, помято или поломано, — пишет он сестре Адели 2 июля 1919 года, — вдруг начинает сохнуть, оно старается поскорее напитать соком свои семена, потому у него есть инстинкт продолжения рода».
Писатель тоже чувствует в себе это нетерпеливое зарождение. Эмиля Мольта он уверяет, что, несмотря на плохо заживающие раны, убежден: его миссия «находится в области разума… и он на правильном пути…». Самюэлю Фишеру он говорит, что упорно добивается совершенства в письме, возможно даже, революции. Витая в смутных облаках своего воображения, он не скрывает от издателя неудобства, которые в результате могут возникнуть с коммерческой точки зрения: «Круг покупателей моих книг может сократиться. Но мне это безразлично!».
Гессе выкарабкался из жизненного болота, чтобы обрести творческую свободу. Для этого он рискнул всем. «Я был теперь маленький прогоревший литератор, потрепанный и немного подозрительный чужак, который питался молоком, рисом и макаронами, донашивал свои старые костюмы до полного обветшания и осенью ужинал принесенными из леса каштанами», — рассказывает он. Его дела настолько плохи, что в августе он пишет Георгу Рейнхарту, что ему нечего есть. «Поэтому у меня болит желудок и плохо с нервами… Но такие моменты имеют и некоторые хорошие стороны», — торопится он добавить. Для него они являют собой «великое благо, пробуждают рвение к работе и вызывают необыкновенную концентрацию творческой энергии».
Между небом и озером Гессе сидит на склоне холма, вбирая в себя ароматы, цвета и слова, размышляет над своими акварелями и рукописями. Он не дарит сразу многоцветие своим полотнам. Он рисует сначала крупными штрихами пером или карандашом, размышляя и оттягивая момент, когда краски приобретут под его рукой диковинные оттенки его воображения.
Ранимый, уязвимый, вечно охваченный неясной тоской, он любит перебирать цвета и смешивать золото подсолнуха с сумеречной зеленью своей тоски, фиолетовые тени стен с желтизной лимона, кислоту и живость своего смеха со своей нищетой.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Вчера мы оставили Германа Гессе среди прекрасных итальянских пейзажей, которые он увековечивал в своих акварелях.
Вернемся в Каза Камуцци и послушаем историю самого сеньора Камуцци, которую Герман услышал в час досуга.
Агостино Камуцци, женился на жительнице Страсбурга, дочери наполеоновского офицера и придворной дамы русского двора. Она подарила ему троих детей, Арнольдо, Марию и Ольгу, потом Дмитрия и Владимира, которые родились уже в Монтаньоле и так здесь и остались. Отказавшись принять русское гражданство, космополитически настроенная семья удалилась в эту великолепную резиденцию. Главой ее теперь был Арнольдо. Семейство держалось открыто и отличалось гостеприимностью. На их деньги был восстановлен пострадавший от молнии купол колокольни Сан-Аббондио. Залы их великолепного дома превращались часто в бальные, где бушевали сумасшедшие тарантеллы и мерцали причудливой загадочностью костюмированные балы под венецианскими фонарями. Окрестные жители обожали своих благодетелей.
И теперь Каза Камуцци гордо сохраняет свое великолепие. Однако пристальному взгляду заметны следы времени.
Прелестный уголок здешнего пейзажа — огромный парк, изборожденный извилистыми тропинками, запутывающимися в сетях лиан, обвивших карнизы, лепнины, романские колонны и тосканские балконы, портик в виде ротонды, подобной минарету, где бельведер ведет к террасе, сочетающей в себе черты мавританской архитектуры с более строгими формами. Из этих джунглей, где причудливое переплетение крапчатой коры, твердых стеблей и пестрой листвы рисует неустанно богатые оттенками абстракции, раздаются загадочные звуки, и небо трепещет сквозь кроны деревьев, бездонное и далекое.
Герман снял очки и близоруко сощурился, рассматривая зелень и погружаясь, как всегда в саду, в мистическое единение с листьями, цветами и землей, будто питаясь вместе с растениями ее живительными соками.
«Когда какое-нибудь растение, пусть даже былинка, помято или поломано, — пишет он сестре Адели 2 июля 1919 года, — вдруг начинает сохнуть, оно старается поскорее напитать соком свои семена, потому у него есть инстинкт продолжения рода».
Писатель тоже чувствует в себе это нетерпеливое зарождение. Эмиля Мольта он уверяет, что, несмотря на плохо заживающие раны, убежден: его миссия «находится в области разума… и он на правильном пути…». Самюэлю Фишеру он говорит, что упорно добивается совершенства в письме, возможно даже, революции. Витая в смутных облаках своего воображения, он не скрывает от издателя неудобства, которые в результате могут возникнуть с коммерческой точки зрения: «Круг покупателей моих книг может сократиться. Но мне это безразлично!».
Гессе выкарабкался из жизненного болота, чтобы обрести творческую свободу. Для этого он рискнул всем. «Я был теперь маленький прогоревший литератор, потрепанный и немного подозрительный чужак, который питался молоком, рисом и макаронами, донашивал свои старые костюмы до полного обветшания и осенью ужинал принесенными из леса каштанами», — рассказывает он. Его дела настолько плохи, что в августе он пишет Георгу Рейнхарту, что ему нечего есть. «Поэтому у меня болит желудок и плохо с нервами… Но такие моменты имеют и некоторые хорошие стороны», — торопится он добавить. Для него они являют собой «великое благо, пробуждают рвение к работе и вызывают необыкновенную концентрацию творческой энергии».
Между небом и озером Гессе сидит на склоне холма, вбирая в себя ароматы, цвета и слова, размышляет над своими акварелями и рукописями. Он не дарит сразу многоцветие своим полотнам. Он рисует сначала крупными штрихами пером или карандашом, размышляя и оттягивая момент, когда краски приобретут под его рукой диковинные оттенки его воображения.
Ранимый, уязвимый, вечно охваченный неясной тоской, он любит перебирать цвета и смешивать золото подсолнуха с сумеречной зеленью своей тоски, фиолетовые тени стен с желтизной лимона, кислоту и живость своего смеха со своей нищетой.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Книжная ярмарка non/fiction открылась!
Планирую ее посетить в воскресенье в 12-13.00
Буду рада пообщаться в реале.
Пишите в комментариях, если планируете быть в эти дни!
Давайте встречаться 📕
#мыслиокнигах #книжнаярмарка
Планирую ее посетить в воскресенье в 12-13.00
Буду рада пообщаться в реале.
Пишите в комментариях, если планируете быть в эти дни!
Давайте встречаться 📕
#мыслиокнигах #книжнаярмарка
Доброе утро, дорогие книголюбы! 📕
Сегодня мы поговорим не только о Германе, но и о его кузене Вильгельме Гундерте, приезд которого в Монтаньолу стал решающим. Он был для Гессе живым воплощением его духовных поисков.
Верный семейным традициям, Вильгельм получил философское образование и стал миссионером. Живя в Японии, он взял отпуск и отправился в Европу навестить Германа. Кузены вели оживленную переписку, оба интересовались ориентализмом, и общность во взглядах сближала их больше, чем родство. Легко представить, о чем они могли говорить на протяжении нескольких дней в Лугано, где остановился Вильгельм. Он был старше Гессе на три года, уже поседел и напоминал их деда, кальвского патриарха, которого звали Волшебником. Еще более чем старик Гундерт, он был обязан своими взглядами экзотическим приключениям. Вильгельму открывались мистические тайны, божественные откровения, которыми он пропитывался, не подвергая, однако, сомнениям собственную веру. Они вспоминали юность, деда из Кальва, изучавшего примитивные философии, стареющего Иоганнеса, медитировавшего над словами Лао-Цзы: оба, однако, не ушли за пределы пиетизма.
Вильгельм, изучавший философию Китая и Индии, проявил больше мужества: Восток помог ему создать свою концепцию неба и ада, и он старался постичь и то, и другое. Погрузившись в историю феодальной Японии, культуру самураев, постигнув законы мудрости, руководящие наукой души, он нашел в Германе собеседника, умевшего черпать в бессознательном вечные символы.
Благодаря этому общению все для писателя засияло новым светом. Индия, где он поселил молодого Сиддхартху, приобрела другое измерение. Ее образ потерял фрагментарность и камерность, навеянные кальвским кабинетом-музеем деда. Он обладал ключом от пещеры. Он мог войти туда без страха. «Прекрасный ребенок брахмана», образ которого был еще недавно лишь эскизом, теперь жил, искал свой путь, который ни отец, ни учитель не могли ему показать. Он уже не был тенью, укрытой небольшим пальто землистого цвета, — его взгляд напоминал взгляд Германа, и из уст Германа раздавался его голос.
В конце мая 1922 года Гессе берет перо, чтобы написать: «Я наконец, через два с половиной года закончил мой индийский рассказ „Сиддхартха“ и отправил его Фишеру». Отметив свое сорокапятилетие, он признается: «Я чувствую, что там мне удалось сформулировать некий новый (индо-медитативный) для нашего времени способ мышления».
Гессе сделал своим героем человека из другого мира, но это никого не могло ввести в заблуждение. Жизнь Сиддхартхи — жизнь самого писателя. Брахман напоминает Иоганнеса, «ученого, достойного уважения каждого человеческого существа». Выходки темноволосого юноши — это выходки Германа, в них узнаваемы его гордыня и боль. Камала, посвящающая Сиддхартху в эротические игры, потом мать, олицетворяющая тайную силу, объединили в себе черты, которые вызвали восхищение Лулу и женитьбу на Мии. Наконец, странник Васудева напоминает Бауэра, книготорговца из Базеля. Именно он указывает герою путь к одинокому постижению мудрости через созерцание воды в Реке и наслаждение ее музыкой.
Следуя за Сиддхартхой по пути божественного, мы прислушиваемся к душе Гессе. Здесь Запад созерцает Восток.
То, что создано писателем, по своему масштабу сравнимо с великими восточными религиями. Ищущий не должен на своем пути пренебрегать ни одним из знаков: божественное повсюду. Писателю настолько удалось проникнуть в тайну подсознания, что отныне его зовут не иначе как «мудрец из Монтаньолы».
В августе он был приглашен на интернациональный конгресс в Лугано, где Ромен Роллан попросил его представить свою книгу интеллектуалам всего мира.
Но как рассказать о «Сиддхартхе»? Можно ли со слов понять то, что необходимо пережить?
Гессе стал читать перед собранием фрагменты из своего шедевра.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Сегодня мы поговорим не только о Германе, но и о его кузене Вильгельме Гундерте, приезд которого в Монтаньолу стал решающим. Он был для Гессе живым воплощением его духовных поисков.
Верный семейным традициям, Вильгельм получил философское образование и стал миссионером. Живя в Японии, он взял отпуск и отправился в Европу навестить Германа. Кузены вели оживленную переписку, оба интересовались ориентализмом, и общность во взглядах сближала их больше, чем родство. Легко представить, о чем они могли говорить на протяжении нескольких дней в Лугано, где остановился Вильгельм. Он был старше Гессе на три года, уже поседел и напоминал их деда, кальвского патриарха, которого звали Волшебником. Еще более чем старик Гундерт, он был обязан своими взглядами экзотическим приключениям. Вильгельму открывались мистические тайны, божественные откровения, которыми он пропитывался, не подвергая, однако, сомнениям собственную веру. Они вспоминали юность, деда из Кальва, изучавшего примитивные философии, стареющего Иоганнеса, медитировавшего над словами Лао-Цзы: оба, однако, не ушли за пределы пиетизма.
Вильгельм, изучавший философию Китая и Индии, проявил больше мужества: Восток помог ему создать свою концепцию неба и ада, и он старался постичь и то, и другое. Погрузившись в историю феодальной Японии, культуру самураев, постигнув законы мудрости, руководящие наукой души, он нашел в Германе собеседника, умевшего черпать в бессознательном вечные символы.
Благодаря этому общению все для писателя засияло новым светом. Индия, где он поселил молодого Сиддхартху, приобрела другое измерение. Ее образ потерял фрагментарность и камерность, навеянные кальвским кабинетом-музеем деда. Он обладал ключом от пещеры. Он мог войти туда без страха. «Прекрасный ребенок брахмана», образ которого был еще недавно лишь эскизом, теперь жил, искал свой путь, который ни отец, ни учитель не могли ему показать. Он уже не был тенью, укрытой небольшим пальто землистого цвета, — его взгляд напоминал взгляд Германа, и из уст Германа раздавался его голос.
В конце мая 1922 года Гессе берет перо, чтобы написать: «Я наконец, через два с половиной года закончил мой индийский рассказ „Сиддхартха“ и отправил его Фишеру». Отметив свое сорокапятилетие, он признается: «Я чувствую, что там мне удалось сформулировать некий новый (индо-медитативный) для нашего времени способ мышления».
Гессе сделал своим героем человека из другого мира, но это никого не могло ввести в заблуждение. Жизнь Сиддхартхи — жизнь самого писателя. Брахман напоминает Иоганнеса, «ученого, достойного уважения каждого человеческого существа». Выходки темноволосого юноши — это выходки Германа, в них узнаваемы его гордыня и боль. Камала, посвящающая Сиддхартху в эротические игры, потом мать, олицетворяющая тайную силу, объединили в себе черты, которые вызвали восхищение Лулу и женитьбу на Мии. Наконец, странник Васудева напоминает Бауэра, книготорговца из Базеля. Именно он указывает герою путь к одинокому постижению мудрости через созерцание воды в Реке и наслаждение ее музыкой.
Следуя за Сиддхартхой по пути божественного, мы прислушиваемся к душе Гессе. Здесь Запад созерцает Восток.
То, что создано писателем, по своему масштабу сравнимо с великими восточными религиями. Ищущий не должен на своем пути пренебрегать ни одним из знаков: божественное повсюду. Писателю настолько удалось проникнуть в тайну подсознания, что отныне его зовут не иначе как «мудрец из Монтаньолы».
В августе он был приглашен на интернациональный конгресс в Лугано, где Ромен Роллан попросил его представить свою книгу интеллектуалам всего мира.
Но как рассказать о «Сиддхартхе»? Можно ли со слов понять то, что необходимо пережить?
Гессе стал читать перед собранием фрагменты из своего шедевра.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Доброе утро, друзья! 📕
Продолжаем наше знакомство с миром Германа Гессе, его мыслями и чувствами, путешествуя по извилистой тропинке судьбы писателя.
В марте 1925 года Гессе говорил о себе как о заблудившемся животном, которое бродит по степи и вдыхает ледяное одиночество. Он потерянно скитался от Каза Камуцци до своего базельского жилища и оттуда обратно в Монтаньолу, жил отдельно от жены, посещал бары. Болезнь Рут, безумие Мии, собственное беспокойство о будущем сыновей омрачали его существование. Однажды в Кароне он почувствовал себя пленником Рут. После лечения в Бадене его опять охватило желание бежать в Монтаньолу.
На его взгляд, болезнь Рут, как и Маруллы, связана с подсознанием. Не странно ли, что она проявилась тогда, когда он почувствовал, что хочет освободиться от супружеской зависимости? Рут, — быть может, бессознательно — создала своей болезнью себе алиби.
Гессе не сомневается, что источник его собственных болей, конъюнктивита и ишиаса, лежит в области психики. Рут, Мия, дети: столько препятствий к работе! Все это погружает его в меланхолию и раздражение, «смысл» которого он хочет понять. Его знание психоанализа достаточно глубоко, чтобы позволить ему почуять «всеобщий смысл», который подвластен ему только через творчество, когда, вглядываясь мудрым взглядом в боль, кажущуюся смертельной, писатель становится способным к высочайшему отстранению. Его юмор блистает уже в «Курортнике», и он прибегнет к нему с новой силой.
«Нет, я не умру», — пишет он Эмме Балль в июле 1925 года, в час, когда его посещает мысль о самоубийстве… «Не по доброй воле я иду этим путем, пыльным, сложным, бесполезным».
Он хочет надавить на закрытую дверь, ведущую в темную область его подсознания, и каждое движение дается ему с трудом.
Он стремится создать обстоятельства, которые помогут ему тронуть струны новых инструментов. В его «магическом театре» блистает игра светящихся букв. Этот «золотой луч», присутствие божественного, он почувствует, лишь пройдя отвратительными закоулками.
С осени он вырывает себя из паралича повседневности и поддается соблазну бегства, в котором так часто обретает черты бродяги Кнульпа.
В период этой новой эскапады он создает нечто, сравнимое по значимости с «Курортником». Теперь в нем нет и следа вчерашнего желчного подагрика. В образе четырехногого существа, не то человека, не то волка, он скользит сквозь реальность, где люди, вещи и города видятся ему в новом свете. Его путь лежит через Ульм, Аугсбург и Нюрнберг. Презрев комфорт, он идет пешком, прислушиваясь к самым тонким вибрациям действительности.
Вечером в Цюрихе при сиянии зимней луны он входит в дом Алисы и Фрица Лётольдов, где среди азиатской экзотики плавает дух индийских пряностей. Переночевав у ног позолоченного Будды, он вновь отправляется в путь сквозь бары, дансинги, автомобили, улицы, освещенные неоновой рекламой. Потерявшись в толпе, он пристает к официанткам в кафе, шутит с незнакомцами, идет в кино. И пока он пишет «Путешествие в Нюрнберг», его, как и его курортника, считают забавным весельчаком, «своим». Он создаст перспективу, создаст двухголосую партитуру.
Как он извлек из своего пребывания в Бадене иронический автобиографический рассказ, так из своих теперешних скитаний он создаст язвительную одиссею.
Путешествовать через старую Германию значило путешествовать в собственной памяти и памяти всего народа, объединять прошлое и будущее, объединять мир: «Был Гёльдерлин в Тюбингене, был Мёрике и была прекрасная женщина. И смерть в этом путешествии претворялась в бессмертие! умершие, быть может, были, как и я, особенные существа, больные, страдающие, уязвимые, созидающие от скорби, а не от счастья, строители из-за отвращения к реальности, а не из-за ее гармонии».
Это убеждение в том, что бессмертное искусство всегда отвечает на боль настоящего, не покидает писателя многие годы. Он говорит о нем во многих книгах, в «Демиане», например, и в «Курортнике».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Продолжаем наше знакомство с миром Германа Гессе, его мыслями и чувствами, путешествуя по извилистой тропинке судьбы писателя.
В марте 1925 года Гессе говорил о себе как о заблудившемся животном, которое бродит по степи и вдыхает ледяное одиночество. Он потерянно скитался от Каза Камуцци до своего базельского жилища и оттуда обратно в Монтаньолу, жил отдельно от жены, посещал бары. Болезнь Рут, безумие Мии, собственное беспокойство о будущем сыновей омрачали его существование. Однажды в Кароне он почувствовал себя пленником Рут. После лечения в Бадене его опять охватило желание бежать в Монтаньолу.
На его взгляд, болезнь Рут, как и Маруллы, связана с подсознанием. Не странно ли, что она проявилась тогда, когда он почувствовал, что хочет освободиться от супружеской зависимости? Рут, — быть может, бессознательно — создала своей болезнью себе алиби.
Гессе не сомневается, что источник его собственных болей, конъюнктивита и ишиаса, лежит в области психики. Рут, Мия, дети: столько препятствий к работе! Все это погружает его в меланхолию и раздражение, «смысл» которого он хочет понять. Его знание психоанализа достаточно глубоко, чтобы позволить ему почуять «всеобщий смысл», который подвластен ему только через творчество, когда, вглядываясь мудрым взглядом в боль, кажущуюся смертельной, писатель становится способным к высочайшему отстранению. Его юмор блистает уже в «Курортнике», и он прибегнет к нему с новой силой.
«Нет, я не умру», — пишет он Эмме Балль в июле 1925 года, в час, когда его посещает мысль о самоубийстве… «Не по доброй воле я иду этим путем, пыльным, сложным, бесполезным».
Он хочет надавить на закрытую дверь, ведущую в темную область его подсознания, и каждое движение дается ему с трудом.
Он стремится создать обстоятельства, которые помогут ему тронуть струны новых инструментов. В его «магическом театре» блистает игра светящихся букв. Этот «золотой луч», присутствие божественного, он почувствует, лишь пройдя отвратительными закоулками.
С осени он вырывает себя из паралича повседневности и поддается соблазну бегства, в котором так часто обретает черты бродяги Кнульпа.
В период этой новой эскапады он создает нечто, сравнимое по значимости с «Курортником». Теперь в нем нет и следа вчерашнего желчного подагрика. В образе четырехногого существа, не то человека, не то волка, он скользит сквозь реальность, где люди, вещи и города видятся ему в новом свете. Его путь лежит через Ульм, Аугсбург и Нюрнберг. Презрев комфорт, он идет пешком, прислушиваясь к самым тонким вибрациям действительности.
Вечером в Цюрихе при сиянии зимней луны он входит в дом Алисы и Фрица Лётольдов, где среди азиатской экзотики плавает дух индийских пряностей. Переночевав у ног позолоченного Будды, он вновь отправляется в путь сквозь бары, дансинги, автомобили, улицы, освещенные неоновой рекламой. Потерявшись в толпе, он пристает к официанткам в кафе, шутит с незнакомцами, идет в кино. И пока он пишет «Путешествие в Нюрнберг», его, как и его курортника, считают забавным весельчаком, «своим». Он создаст перспективу, создаст двухголосую партитуру.
Как он извлек из своего пребывания в Бадене иронический автобиографический рассказ, так из своих теперешних скитаний он создаст язвительную одиссею.
Путешествовать через старую Германию значило путешествовать в собственной памяти и памяти всего народа, объединять прошлое и будущее, объединять мир: «Был Гёльдерлин в Тюбингене, был Мёрике и была прекрасная женщина. И смерть в этом путешествии претворялась в бессмертие! умершие, быть может, были, как и я, особенные существа, больные, страдающие, уязвимые, созидающие от скорби, а не от счастья, строители из-за отвращения к реальности, а не из-за ее гармонии».
Это убеждение в том, что бессмертное искусство всегда отвечает на боль настоящего, не покидает писателя многие годы. Он говорит о нем во многих книгах, в «Демиане», например, и в «Курортнике».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Доброе утро, дорогие книголюбы! ☀️
Всех верующих поздравляю в Вербным воскресением!😇
Пусть этот солнечный день наполнит каждую клеточку тела живительной энергией, восстановит силы, наполнит душу радостью, а лицам раскрасит сверкающими улыбками!
Проведите этот день с близкими и родными, дорогими сердцу людьми за вкусным обедом или чашечкой чая с душевными разговорами, веселыми шутками и теплыми объятиями, ведь это так ценно!
А чтобы создать уютную атмосферу я собрала для Вас видео из мира живой природы.🦆
Надеюсь, маленькие лесные обитатели порадуют Вас пока я буду на книжной ярмарке non/fiction.📚
Желаю приятного просмотра и чудесного дня!🌺
Всех верующих поздравляю в Вербным воскресением!
Пусть этот солнечный день наполнит каждую клеточку тела живительной энергией, восстановит силы, наполнит душу радостью, а лицам раскрасит сверкающими улыбками!
Проведите этот день с близкими и родными, дорогими сердцу людьми за вкусным обедом или чашечкой чая с душевными разговорами, веселыми шутками и теплыми объятиями, ведь это так ценно!
А чтобы создать уютную атмосферу я собрала для Вас видео из мира живой природы.
Надеюсь, маленькие лесные обитатели порадуют Вас пока я буду на книжной ярмарке non/fiction.
Желаю приятного просмотра и чудесного дня!
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Всем привет!
Вчера посетила книжную ярмарку в Гостином дворе.
Была приятно удивлена, что было относительно свободно, и к стендам издательств смогла подойти.
Самый большой аншлаг я наблюдала у Азбуки и Эксмо.
Мне хотелось приобрести Майнринка в серии «Большие книги», которого нам посоветовала лектор на курсе по немецкой литературе. Но книга большая и тяжелая, поэтому куплю попозже.
У Эксмо полистала прекрасную серию «Элегантная классика». Это действительно экстаз для глаз и нежных женских пальчиков. Также чудесно смотрится яркая серия «Магистраль». У меня одна такая книжечка уже есть дома.
Как всегда не смогла пройти мимо Синдбада. На этот раз приобрела книгу Сильвии Аваллоне «Элиза и Беатриче». Мне понравилась аннотация, а приятная скидка от издательства помогла приобрести книгу. Здесь же красовались чудесные книги с яркими цветными срезами Джоди Чапмен и Моники Али.
На стенде Фантом встретила Сергея, и приобрела книгу «Настройщик» Дэниела Мейсона. Именно за ней и ехала. Оформление книги, бумага и обложка выше всяких похвал. Мой внутренний кинестетик в восторге.
У издательства Corpus приглядывалась к Салману Рушди, хотела познакомиться с его творчеством. Но, эти книги в Лабиринте дешевле, чем на ярмарке, поэтому брать на стала.
Фан-зона МИФа не оставила меня равнодушной и, конечно, без селфи не обошлось.
Ну и самая приятная часть
На этот раз успела познакомиться с очаровательной Элис и солнечной Маришей
Было много обнимашек, улыбок и теплых слов!
А после ярмарки мы с подругой отправились гулять в Зарядье и любоваться первоцветами. Подснежники, яркие пролески, маленькие крокусы, морозники создают чудесное настроение. Совсем скоро появится зелень и парк станет еще краше. Обидно, что много цветов вытаптывается вандалами, которые норовят сделать фото даже лежа.
P.S. Фото с ярмарки и из Зарядья в комментариях
❓А Вы как провели выходные?
❓❓Что читаете сейчас (можно с фото)
#мыслиокнигах #книги #ярмарка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Доброе утро, дорогие друзья! 📕
Давайте продолжим знакомиться с событиями из жизни Германа Гессе. В прошлый раз мы покинули писателя 50-летним в момент катания на горных лыжах с Нинон Долбин в Давосе.
Когда в записях и письмах этого периода Гессе говорит «мы…», речь идет не о нем и его подруге. Он создает нового героя — Гольдмунда, чувственного юношу-блондина. «Мы вдвоем, Гольдмунд и я, уточняет он, — две стороны одного существа. Гольдмунд составляет одно целое со своим другом Нарциссом… Параллельно я, художник Гессе, испытываю необходимость быть дополненным Гессе, который почитает ум, мысль, дисциплину и даже мораль, который был воспитан в традициях пиетизма и который бесконечно должен поверять моралью невинность своего поведения и даже своего искусства».
В новой книге звучат два внутренних мира Гессе: достойный сын Иоганнеса под маской молодого аббата-эрудита, которому он дал имя Нарцисса, и ребенок Марии — Гольдмунд, художник, призванный открыть единство поступи женщины и смерти. «Нарцисс — еще в меньшей мере чистый интеллектуализм, чем Гольдмунд — чистый сенсуализм. Если было бы иначе, один не нуждался бы в другом, они не дополняли бы друг друга как взаимозависимые сущности, сияющие по краям одного центра. Нарцисс может произнести грубое слово святого и распутника и в конце с любовью оправдать всю жизнь Гольдмунда…».
Какое же место занимает сейчас в его жизни Нинон? Насколько ей пришлось отойти в тень? Как она реагирует на происходящее, когда не спускает с него глаз и требует, уже одержимая собственническими устремлениями, такой же преданности от него?
«Чувственное удовольствие от близости с женщиной, — пишет Герман, — не является для Гольдмунда способом достичь духовного обладания или отношений, которые могут возвести мужчину и женщину в ранг личностей, исполненных значимости. Гольдмунд обретает высшее проявление любви в искусстве».
Гессе нуждается в счастливом одиночестве художника. Никогда он не сможет целиком посвятить себя женщине: Нинон должна знать об этом.
Он пишет ей в мае 1931 года: «Пожалуйста, не отчаивайся. То, что я тебе вчера не смог ясно ответить, мне не менее больно, чем тебе…» Начинается обычная суета, сопутствующая всем супружествам: выбор дома, изменение жизни, новые обязанности. «Я могу терпеливо переносить подобные состояния лишь с трудом, обращаясь к своим душевным резервам, без спешки, медленно, так, как рождается мое произведение. Мне необходимо внутреннее пространство, где я был бы совершенно один, куда никто и ничто не имели бы права войти. Твои вопросы угрожают этому пространству!» — предупреждает Герман.
Нинон не сидит на месте с тех пор, как меценат и друг Германа Ганс Бодмер построил, согласно их пожеланиям, великолепную виллу над озером Лугано на склоне, нависающем над деревней и испещренном лесными тропками. Она обставила на свой вкус все комнаты и кухню, превратив дом в настоящее «гнездо». Герман дрожит от желания и страха, подписывает, поеживаясь, контракт, на пожизненное владение домом. Его одолевают мигрени, и порой, быть может, он упрекает Нинон в том, что она сплела сети, в которых он чувствует себя утерявшим отчасти свою свободу. Суматоха его раздражает: «В последнее время ты много раз нарушала мой внутренний ритм».
Как сложатся семейные отношения с этой умной и основательной женщиной, которая точно знает, чего хочет? Гессе доверяет свои страхи сестре Адели и с горячностью решает высказать Нинон все.
Он любит, это правда, но что ждет ее? Терпение, доверие, самоотречение. Он обнимает ее за талию, и они вместе обходят свои владения. Дом устремляется к небу, утопая в цветах, деревьях, птичьем гомоне. Он вновь взял свою шляпу садовника, надел фартук и поношенные ботинки. Окна открыты на закат. Балкон освещается, и из-за папоротника, диких вишен и сирени показывается веранда. Взволнованный Герман сует руки в карманы, а Нинон, которая стоит спиной, кажется, скрестила руки на груди. «Важно одно, — шепчет он, — что она составляет единство с тем, для чего я живу, с областью мечты и созидания в моей душе».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Давайте продолжим знакомиться с событиями из жизни Германа Гессе. В прошлый раз мы покинули писателя 50-летним в момент катания на горных лыжах с Нинон Долбин в Давосе.
Когда в записях и письмах этого периода Гессе говорит «мы…», речь идет не о нем и его подруге. Он создает нового героя — Гольдмунда, чувственного юношу-блондина. «Мы вдвоем, Гольдмунд и я, уточняет он, — две стороны одного существа. Гольдмунд составляет одно целое со своим другом Нарциссом… Параллельно я, художник Гессе, испытываю необходимость быть дополненным Гессе, который почитает ум, мысль, дисциплину и даже мораль, который был воспитан в традициях пиетизма и который бесконечно должен поверять моралью невинность своего поведения и даже своего искусства».
В новой книге звучат два внутренних мира Гессе: достойный сын Иоганнеса под маской молодого аббата-эрудита, которому он дал имя Нарцисса, и ребенок Марии — Гольдмунд, художник, призванный открыть единство поступи женщины и смерти. «Нарцисс — еще в меньшей мере чистый интеллектуализм, чем Гольдмунд — чистый сенсуализм. Если было бы иначе, один не нуждался бы в другом, они не дополняли бы друг друга как взаимозависимые сущности, сияющие по краям одного центра. Нарцисс может произнести грубое слово святого и распутника и в конце с любовью оправдать всю жизнь Гольдмунда…».
Какое же место занимает сейчас в его жизни Нинон? Насколько ей пришлось отойти в тень? Как она реагирует на происходящее, когда не спускает с него глаз и требует, уже одержимая собственническими устремлениями, такой же преданности от него?
«Чувственное удовольствие от близости с женщиной, — пишет Герман, — не является для Гольдмунда способом достичь духовного обладания или отношений, которые могут возвести мужчину и женщину в ранг личностей, исполненных значимости. Гольдмунд обретает высшее проявление любви в искусстве».
Гессе нуждается в счастливом одиночестве художника. Никогда он не сможет целиком посвятить себя женщине: Нинон должна знать об этом.
Он пишет ей в мае 1931 года: «Пожалуйста, не отчаивайся. То, что я тебе вчера не смог ясно ответить, мне не менее больно, чем тебе…» Начинается обычная суета, сопутствующая всем супружествам: выбор дома, изменение жизни, новые обязанности. «Я могу терпеливо переносить подобные состояния лишь с трудом, обращаясь к своим душевным резервам, без спешки, медленно, так, как рождается мое произведение. Мне необходимо внутреннее пространство, где я был бы совершенно один, куда никто и ничто не имели бы права войти. Твои вопросы угрожают этому пространству!» — предупреждает Герман.
Нинон не сидит на месте с тех пор, как меценат и друг Германа Ганс Бодмер построил, согласно их пожеланиям, великолепную виллу над озером Лугано на склоне, нависающем над деревней и испещренном лесными тропками. Она обставила на свой вкус все комнаты и кухню, превратив дом в настоящее «гнездо». Герман дрожит от желания и страха, подписывает, поеживаясь, контракт, на пожизненное владение домом. Его одолевают мигрени, и порой, быть может, он упрекает Нинон в том, что она сплела сети, в которых он чувствует себя утерявшим отчасти свою свободу. Суматоха его раздражает: «В последнее время ты много раз нарушала мой внутренний ритм».
Как сложатся семейные отношения с этой умной и основательной женщиной, которая точно знает, чего хочет? Гессе доверяет свои страхи сестре Адели и с горячностью решает высказать Нинон все.
Он любит, это правда, но что ждет ее? Терпение, доверие, самоотречение. Он обнимает ее за талию, и они вместе обходят свои владения. Дом устремляется к небу, утопая в цветах, деревьях, птичьем гомоне. Он вновь взял свою шляпу садовника, надел фартук и поношенные ботинки. Окна открыты на закат. Балкон освещается, и из-за папоротника, диких вишен и сирени показывается веранда. Взволнованный Герман сует руки в карманы, а Нинон, которая стоит спиной, кажется, скрестила руки на груди. «Важно одно, — шепчет он, — что она составляет единство с тем, для чего я живу, с областью мечты и созидания в моей душе».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Всем привет! 📕
Сегодня наш заключительный разговор о жизни и творчестве Германа Гессе, и мне даже жаль расставаться с писателем.
Итак, роман «Игра в бисер» написан и должен был появиться в печати в 1942 году, но издательскому дому Зуркампа его публикация была запрещена министерством пропаганды доктора Геббельса под предлогом того, что «культура там представлена как элитная деятельность синода избранных умов» без участия политической власти. В Бадене, во время осеннего лечения, Гессе получил из рук Зуркампа рукопись, которую напрасно отдал семь месяцев назад в столицу рейха.
Какая еще судьба, несмотря на принятые автором меры предосторожности, могла быть уготована материалистами для книги, которая представляла собой противоядие претензиям индустриальной цивилизации?
Что могли пророчить этой исполненной религиозного смысла книге любители фельетонов?
Волшебная страна Касталия рухнет из-за непреодолимого человеческого противоречия между индивидуальным и коллективным. И тут таится самое замечательное проявление гения Гессе: он сумел создать метафору идеального мира и, устами Плинио Дезиньори, назвать те опасности, которые ему всегда будут угрожать. Урок великим мира сего должна преподать судьба магистра Игры, Йозефа Кнехта: верный своему имени, он выбирает в качестве завершения своей карьеры обязанности наставника маленького мальчика.
Какое значение имеет после этого критика швейцарского писателя Рудольфа Гумма, даже если она иногда расстраивала Гессе, даже если заставляла страдать! Что может Гумм поставить ему в упрек, прочтя книгу, изданную наконец в Швейцарии, кроме того, что авторская концепция не соответствует его собственной? Правда, пребывая в хорошо понятном приступе дурного расположения духа, писатель сам называет в 1945 году «Игру в бисер» «большой неудачей своей карьеры».
Но он признается своему сыну Мартину: «Для меня эта книга… стала большим, чем идея и Игра, — она стала защитой против мерзкой эпохи и убежищем, куда, будучи готов духовно, я мог входить, где оставался часами, и ни один звук внешнего мира не властен был там меня настичь».
Что это: башня из слоновой кости, где находит приют эгоист и трус? Думать так значило бы пренебречь тем, что часто отвлекало Гессе от работы над романом: его помощь своим несчастным современникам.
Больше чем за год до захвата Польши «я начинаю, — записывает Гессе, — жить примерно так, как во время войны между 1916-м и 1919 м, когда занимался помощью военнопленным. Теперь меня беспокоит судьба беженцев и эмигрантов, к решению их проблем я прилагаю много усилий… Мы сидим перед нашими печатными машинками, мы создаем curriculum vitae, прошения о приеме на работу, ходатайства в полицию для иностранцев. Короче говоря, я вновь во всей этой военной писанине, и это не легче, чем раньше».
В Аншлуссе усилился приток беженцев, спровоцировав беспокойство о тех, кто не покинул оккупированную Австрию, где родилась Нинон и где у самого Гессе было много друзей. Среди австрийских беженцев был писатель Роберт Музиль, блистательный автор «Человека без свойств», которому Гессе безуспешно пытался помочь, прося швейцарские власти продлить его разрешение на въезд в страну.
Среди стольких беспокойств Герман, по крайней мере, уверен в любви Нинон. «То, что я получаю от незнакомок любовные письма, мучительно для моей жены», — пишет он в октябре 1933 года мужу немного сумасшедшей иностранки, которая преследует его в письмах своим навязчивым вниманием. Герман и Нинон любят друг друга — это глубокое взаимное чувство. Изыскания Нинон вынуждают ее часто уезжать, но они обмениваются письмами, в которых выражения нежности не превышают размера вступления и окончания. Содержание их составляют описания повседневных дел и состояния здоровья. Взаимное уважение и восхищение, которые супруги питают друг к другу, это залог прочности отношений. По крайней мере, Герман и Нинон нашли возможность сополагать два своих одиночества, деликатно находя грань в потребности общения. Это искусство семейной жизни, достойное уважения.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Сегодня наш заключительный разговор о жизни и творчестве Германа Гессе, и мне даже жаль расставаться с писателем.
Итак, роман «Игра в бисер» написан и должен был появиться в печати в 1942 году, но издательскому дому Зуркампа его публикация была запрещена министерством пропаганды доктора Геббельса под предлогом того, что «культура там представлена как элитная деятельность синода избранных умов» без участия политической власти. В Бадене, во время осеннего лечения, Гессе получил из рук Зуркампа рукопись, которую напрасно отдал семь месяцев назад в столицу рейха.
Какая еще судьба, несмотря на принятые автором меры предосторожности, могла быть уготована материалистами для книги, которая представляла собой противоядие претензиям индустриальной цивилизации?
Что могли пророчить этой исполненной религиозного смысла книге любители фельетонов?
Волшебная страна Касталия рухнет из-за непреодолимого человеческого противоречия между индивидуальным и коллективным. И тут таится самое замечательное проявление гения Гессе: он сумел создать метафору идеального мира и, устами Плинио Дезиньори, назвать те опасности, которые ему всегда будут угрожать. Урок великим мира сего должна преподать судьба магистра Игры, Йозефа Кнехта: верный своему имени, он выбирает в качестве завершения своей карьеры обязанности наставника маленького мальчика.
Какое значение имеет после этого критика швейцарского писателя Рудольфа Гумма, даже если она иногда расстраивала Гессе, даже если заставляла страдать! Что может Гумм поставить ему в упрек, прочтя книгу, изданную наконец в Швейцарии, кроме того, что авторская концепция не соответствует его собственной? Правда, пребывая в хорошо понятном приступе дурного расположения духа, писатель сам называет в 1945 году «Игру в бисер» «большой неудачей своей карьеры».
Но он признается своему сыну Мартину: «Для меня эта книга… стала большим, чем идея и Игра, — она стала защитой против мерзкой эпохи и убежищем, куда, будучи готов духовно, я мог входить, где оставался часами, и ни один звук внешнего мира не властен был там меня настичь».
Что это: башня из слоновой кости, где находит приют эгоист и трус? Думать так значило бы пренебречь тем, что часто отвлекало Гессе от работы над романом: его помощь своим несчастным современникам.
Больше чем за год до захвата Польши «я начинаю, — записывает Гессе, — жить примерно так, как во время войны между 1916-м и 1919 м, когда занимался помощью военнопленным. Теперь меня беспокоит судьба беженцев и эмигрантов, к решению их проблем я прилагаю много усилий… Мы сидим перед нашими печатными машинками, мы создаем curriculum vitae, прошения о приеме на работу, ходатайства в полицию для иностранцев. Короче говоря, я вновь во всей этой военной писанине, и это не легче, чем раньше».
В Аншлуссе усилился приток беженцев, спровоцировав беспокойство о тех, кто не покинул оккупированную Австрию, где родилась Нинон и где у самого Гессе было много друзей. Среди австрийских беженцев был писатель Роберт Музиль, блистательный автор «Человека без свойств», которому Гессе безуспешно пытался помочь, прося швейцарские власти продлить его разрешение на въезд в страну.
Среди стольких беспокойств Герман, по крайней мере, уверен в любви Нинон. «То, что я получаю от незнакомок любовные письма, мучительно для моей жены», — пишет он в октябре 1933 года мужу немного сумасшедшей иностранки, которая преследует его в письмах своим навязчивым вниманием. Герман и Нинон любят друг друга — это глубокое взаимное чувство. Изыскания Нинон вынуждают ее часто уезжать, но они обмениваются письмами, в которых выражения нежности не превышают размера вступления и окончания. Содержание их составляют описания повседневных дел и состояния здоровья. Взаимное уважение и восхищение, которые супруги питают друг к другу, это залог прочности отношений. По крайней мере, Герман и Нинон нашли возможность сополагать два своих одиночества, деликатно находя грань в потребности общения. Это искусство семейной жизни, достойное уважения.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #ГерманГессе
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Всем привет!
Я приняла участие в «Тайном обмене подарками» с книголюбами к Пасхе и хочу показать, что я получила от Марии:
Очень приятной неожиданностью стало письмо от Марии с теплыми словами и пожеланиями. Даже не помню, когда получала письма последний раз.
P.S. Не забывайте участвовать в розыгрыше книг в закрепленных сообщениях. Эта красивая серия станет украшением любой библиотеки.
❓А Вы участвуете в подобных активностях, книгообменах?
❓❓Вам больше нравится дарить подарки или получать?
#мыслиокнигах #книжныеподарки
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Доброе утро, всем! 📚
Пришло время мне рассказать о своих книжных покупках, начиная с февраля месяца. Что-то давненько не делилась своими новинками.
Мою скромную копилку российских авторов пополнили:
1. Людмила Улицкая «Лестница Якова» издательства РЕШ @shubinabooks - книгу приобрела по совету Ирины
Не секрет, что к современным российским авторам я отношусь с недоверием. Однако, пришла пора открыть для себя что-то новое и расширить горизонты.
Аннотация книги обещает семейную историю автора, в том числе, основанную на письма деда Улицкой - Якова. Книга соединяет в себе жанр романа и документальной прозы.
Вот как характеризует его сама Людмила: «Я двигаюсь в сторону нон-фикшн, и мне это нравится. Ощущение, что жизнь собираешь из этих обрывков, перышек — писем. Я писала каждую главу, словно отдельный рассказ. Получились рассказы, собранные в роман».
Учитывая, что о биографиях авторов я достаточно много говорю на канале и с удовольствием их читаю, решила начать знакомство с Улицкой именно с этой книги.
Очень надеюсь, что оно будет приятным и современная отечественная проза тоже начнет заселять мои полочки.
2. Лена Элтанг «Побег куманики» издательства Амфора - приобрела по советам Жени и Ирины.
Эта книга своего рода эксперимент, поскольку я даже ничего близко не слышала об авторе, кроме восторженных отзывов девочек.
Дебютный роман писательницы, который вошел в шорт-лист премии «Национальный бестселлер» и премии Андрея Белого, назван критиками «лучшим русским романом последних лет».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #книжныепокупки
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Всем доброе утро! 📕
Продолжаю показывать Вам свои книжные приобретения.
Сегодня в нашем книжном меню:
1. Герман Казак «Город за рекой» издательства АСТ серия «XX век / XXI век -The Best»
Книгу купила по аннотации, учитывая ее сравнение по уровню с антиутопией Оруэлла «1984» и произведениями Кафки и Юнгера.
Что же скрывается под обложкой?
«Загадочный и мрачный город без названия. В нем тоталитаризм доведен до абсолюта, контролю подвержены не только поступки и слова, но и мысли жителей. Однажды сюда попадает ученый-лингвист Роберт Линдхоф, которому в качестве городского архивариуса предстоит заниматься вопросами бессмертия произведений литературы. Здесь он встречает и старых знакомых, и свою прежнюю любовь и лишь тогда начинает понимать, что попал в город мертвых. И нет выхода из этой безнадежности… Жизнь горожан в безымянном городе за рекой строго регламентирована. Здесь жесткой цензуре подвергается любое высказывание, будь то устное или письменное. И даже мысли жителей города могут быть использованы властями против них самих. Роберт Линдхоф устраивается на службу в городской архив. Работа предполагает не только ведение самого архива, но и глубокое погружение в происходящие в городе события. Однажды он встречает своего отца и возлюбленную, которых считал давно умершими…»
Как же мне это описание напомнило сюжеты сериала «Черное зеркало», поразившее меня отголосками современного мира несколько лет назад, а также недавними событиями 2020-2021 года. Мне кажется, что сюжет Казака актуален, как никогда. И, учитывая мою любовь к немецкой прозе, мимо автора пройти не смогла.
2. Томас Вулф «Взгляни на дом свой, ангел» издательства АСТ серии «Эксклюзивная классика».
Признаюсь честно, в юности я считала, что Томас Вулф - муж или родственник Вирджинии Вулф.
Творчество этого писателя до сих пор оставалось где-то в стороне, хотя в обновляемых списках новинок на сайте Лабиринта он постоянно попадался.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #книжныепокупки
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Всем привет! 📕
Сегодня покажу свои новинки, которые приобрела в конце марта-начале апреля.
Коллекцию книг пополнили:
1. Эрих Мария Ремарк «Земля обетованная» издательства АСТ.
С творчеством Ремарка я познакомилась очень давно, еще во времена обучения в Вузе. Роман «Чёрный обелиск» стал первым и самым любимым, затем я прочитала еще три произведения: «Три товарища», «Триумфальная арка» и «Жизнь взаймы».
«Земля обетованная» - последний роман, возможно самый крупный, сильный и даже трагический, опубликованный уже после смерти автора. Нам открывается судьба немецких эмигрантов в Америке. Они бежали от фашизма, используя все возможные и невозможные способы и средства. Бежали к последнему бастиону свободы и независимости. Однако Америка почему-то не спешит встретить их распростертыми объятиями. Беглецов ждет… благопристойное и дружелюбное равнодушие обитателей страны, давно забывшей, что такое война и тоталитарный режим. И каждому из эмигрантов предстоит заново строить жизнь там, где им предлагают только одно - самим о себе позаботиться.
Думаю, что эта книга станет очередным открытием для меня и оставит только приятные впечатления.
2. Джон Рескин «Семь светочей архитектуры. Лекции об искусстве» издательства Азбука.
О Джоне Рескине я узнала, читая Марселя Пруста, который искренне восхищался его талантами искусствоведа и писателя. С 1899 года Пруст совершал паломничество по местам, описанным Рёскином.
«Мое восхищение Рескиным, — писал Марсель Пруст — придавало особую значимость вещам, которые он научил меня любить, и они, как мне казалось, приобретали даже большую ценность, нежели сама жизнь».
Джон Рёскин — знаменитый английский историк и теоретик искусства, оригинальный и подчас парадоксальный мыслитель, рассуждения которого порой завораживают точностью прозрений.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #книжныепокупки
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Христос воскрес! Опять с зарею Редеет долгой ночи тень, Опять зажегся над землею Для новой жизни новый день.
Еще чернеют чащи бора; Еще в тени его сырой, Как зеркала, стоят озера И дышат свежестью ночной;
Еще в синеющих долинах Плывут туманы... Но смотри: Уже горят на горных льдинах Лучи огнистые зари!
Они в выси пока сияют. Недостижимой, как мечта, Где голоса земли смолкают И непорочна красота.
Но, с каждым часом приближаясь Из-за алеющих вершин, Они заблещут, разгораясь, И в тьму лесов, и в глубь долин;
Они взойдут в красе желанной И возвестят с высот небес, Что день настал обетованный, Что Бог воистину воскрес!
И.А.Бунин
С праздником, дорогие друзья!
Мира в сердце, солнышка в душе и только благих вестей!
#мыслиожизни #весна #праздник
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Всем доброе утро! 📕
Сегодня мы открываем новый цикл наших разговоров о русской поэзии «Серебряного века».
Совсем недавно мы обсуждали жизнь и творчество Марины Цветаевой, и я думаю, что следующую героиню наших бесед лучше всех представит именно она:
«Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — темен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова».
Это стихотворение было написано в 1915 году. Марине Цветаевой на тот момент - 23 года, Анне Ахматовой -26 лет.
«Я научилась просто, мудро жить…»,- писала Анна Андреевна в 1912 году в одноименном стихотворении, которое вошло в ее первый сборник «Вечер»:
«Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу».
Читая эти строки у меня перед глазами предстает картина спокойной жизни без лишней суеты, тревог и волнений в полной гармонии со своим внутренним миром и окружающей природой. Мягкие и тёплые оттенки этого пейзажа действуют умиротворяюще, обволакивают нежностью и восхищают простой, естественной красотой.
Уже с первых строк Анна показывает, что
достижение внутренней гармонии возможно через стремление «молиться Богу». Героиня подмечает мельчайшие детали окружающего мира («лопухи», «гроздь рябины»), которые в совокупности создают неповторимую атмосферу. Именно благодаря способности ценить эту красоту, поэтесса способна писать «веселые стихи», посвященные радости бытия.
Несмотря на полное погружение в себя, Ахматова подмечает обычные радости жизни: мурлыканье «пушистого кота» и «огонь на башенке озерной».
В последних строках удивительно мягкого стихотворения возникает загадка в образе неизвестного, который может постучаться в дверь. Возможно, это просто неопределенный символ, означающий вторжение во внутренний мир героини внешнего общества. Некоторые исследователи считают, что в этом образе Ахматова имела в виду своего мужа, приход которого был ей неприятен.
В любом случае поэтесса достигает того состояния внутренней гармонии, при котором любое вмешательство извне может остаться просто незамеченным («я даже не услышу»).
Следующее стихотворение также овеяно красотой природы и ее явлений, ведь даже первые строки создают настроение с легким налетом грусти, печали и надежды на чудо:
«Небо мелкий дождик сеет
На зацветшую сирень.
За окном крылами веет
Белый, белый Духов День.
Нынче другу возвратиться
Из-за моря — крайний срок.
Все мне дальний берег снится,
Камни, башни и песок.
На одну из этих башен
Я взойду, встречая свет…
Да в стране болот и пашен
И в помине башен нет.
Только сяду на пороге,
Там еще густая тень.
Помоги моей тревоге,
Белый, белый Духов День!»
Эти строки Ахматова написала в 1916 году.
Именно в Духов день (День Святого духа) героиня ожидает возвращения своего любимого человека. С самого начала стихотворения поэтесса начинает создавать печальную атмосферу, вышивая свои строки тонкими моросящими нитями, сквозь которые слышится приглушенный аромат сирени, дарующей надежду. И дальше возникает белый свет, символ волшебства, чистоты, искренности и торжества Святого духа.
Белый цвет - символ творческой, жизнелюбивой натуры, а у Ахматовой - еще и цвет любви.
На Руси белый цвет - любимый цвет, это цвет «Духа Свята». (Он спускается на землю в виде белого голубя).
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
Сегодня мы открываем новый цикл наших разговоров о русской поэзии «Серебряного века».
Совсем недавно мы обсуждали жизнь и творчество Марины Цветаевой, и я думаю, что следующую героиню наших бесед лучше всех представит именно она:
«Узкий, нерусский стан —
Над фолиантами.
Шаль из турецких стран
Пала, как мантия.
Вас передашь одной
Ломаной черной линией.
Холод — в весельи, зной —
В Вашем унынии.
Вся Ваша жизнь — озноб,
И завершится — чем она?
Облачный — темен — лоб
Юного демона.
Каждого из земных
Вам заиграть — безделица!
И безоружный стих
В сердце нам целится.
В утренний сонный час,
— Кажется, четверть пятого, —
Я полюбила Вас,
Анна Ахматова».
Это стихотворение было написано в 1915 году. Марине Цветаевой на тот момент - 23 года, Анне Ахматовой -26 лет.
«Я научилась просто, мудро жить…»,- писала Анна Андреевна в 1912 году в одноименном стихотворении, которое вошло в ее первый сборник «Вечер»:
«Я научилась просто, мудро жить,
Смотреть на небо и молиться Богу,
И долго перед вечером бродить,
Чтоб утомить ненужную тревогу.
Когда шуршат в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной,
Слагаю я веселые стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной.
Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь
Пушистый кот, мурлыкает умильней,
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни.
Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста, слетевшего на крышу.
И если в дверь мою ты постучишь,
Мне кажется, я даже не услышу».
Читая эти строки у меня перед глазами предстает картина спокойной жизни без лишней суеты, тревог и волнений в полной гармонии со своим внутренним миром и окружающей природой. Мягкие и тёплые оттенки этого пейзажа действуют умиротворяюще, обволакивают нежностью и восхищают простой, естественной красотой.
Уже с первых строк Анна показывает, что
достижение внутренней гармонии возможно через стремление «молиться Богу». Героиня подмечает мельчайшие детали окружающего мира («лопухи», «гроздь рябины»), которые в совокупности создают неповторимую атмосферу. Именно благодаря способности ценить эту красоту, поэтесса способна писать «веселые стихи», посвященные радости бытия.
Несмотря на полное погружение в себя, Ахматова подмечает обычные радости жизни: мурлыканье «пушистого кота» и «огонь на башенке озерной».
В последних строках удивительно мягкого стихотворения возникает загадка в образе неизвестного, который может постучаться в дверь. Возможно, это просто неопределенный символ, означающий вторжение во внутренний мир героини внешнего общества. Некоторые исследователи считают, что в этом образе Ахматова имела в виду своего мужа, приход которого был ей неприятен.
В любом случае поэтесса достигает того состояния внутренней гармонии, при котором любое вмешательство извне может остаться просто незамеченным («я даже не услышу»).
Следующее стихотворение также овеяно красотой природы и ее явлений, ведь даже первые строки создают настроение с легким налетом грусти, печали и надежды на чудо:
«Небо мелкий дождик сеет
На зацветшую сирень.
За окном крылами веет
Белый, белый Духов День.
Нынче другу возвратиться
Из-за моря — крайний срок.
Все мне дальний берег снится,
Камни, башни и песок.
На одну из этих башен
Я взойду, встречая свет…
Да в стране болот и пашен
И в помине башен нет.
Только сяду на пороге,
Там еще густая тень.
Помоги моей тревоге,
Белый, белый Духов День!»
Эти строки Ахматова написала в 1916 году.
Именно в Духов день (День Святого духа) героиня ожидает возвращения своего любимого человека. С самого начала стихотворения поэтесса начинает создавать печальную атмосферу, вышивая свои строки тонкими моросящими нитями, сквозь которые слышится приглушенный аромат сирени, дарующей надежду. И дальше возникает белый свет, символ волшебства, чистоты, искренности и торжества Святого духа.
Белый цвет - символ творческой, жизнелюбивой натуры, а у Ахматовой - еще и цвет любви.
На Руси белый цвет - любимый цвет, это цвет «Духа Свята». (Он спускается на землю в виде белого голубя).
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
Доброе утро, дорогие друзья! 💜
Сегодня будет не совсем обычная тема в книжном блоге, но идея этого маленького исследования пришла ко мне после Ваших ответов о любимом цвете.
Оказалось, что среди книголюбов самым любимым и популярным является фиолетовый.
Мне стало любопытно, как этот цвет связан с чертами характера человека, какова его история и кто из авторов упоминал этот цвет в своих произведениях.
Фиолетовый – это результат сочетания несочетаемых цветов: синего и красного. Получается уникальный оттенок, который славится своей таинственностью и загадочностью. В сознании людей он крепко связан с магией, потусторонним миром и сверхспособностями, недаром именно такой окрас у одежды волшебников в сказках и на картинках.
Этот цвет впервые появился в доисторическом искусстве в эпоху неолита. Художники пещеры Печ Мерль использовали палочки марганца и гематитового порошка, чтобы рисовать животных и очертания собственных рук на стенах пещер. Эти работы были датированы от 16 000 до 25 000 лет до нашей эры.
Уже в 15 веке до нашей эры финикийцы производят фиолетовый краситель из морской улитки, брюхоногого моллюска мурекс. Одежда, окрашенная тирианским красителем, упоминалась как в Илиаде Гомера, так и в Энеиде Вергилия. Глубокий, богатый фиолетовый краситель, сделанный из этой улитки, стал известен как тириан фиолетовый.
Летописец Плиний Старший упоминал пурпур в своей книге (I век н.э.) следующим образом: «Люди сходят по нему с ума. Несомненно – это цвет триумфа. Но если учесть столь отвратительные его запах, то стоит ли он этих денег?..».
Процесс изготовления красителя был долгим, сложным и дорогостоящим. Тысячи крошечных моллюсков нужно было найти, раскрыть раковины, удалить улитку.
Процесс создания пурпура был очень зловонным. Финикийцы оставляли моллюсков бродить в огромных ваннах, после чего выпаривали их на низком огне. Мужчины, которые занимались разведением пурпурной краски, настолько ужасно пахли, что женщинам даже разрешали развестись с мужем, если он занялся этим мерзким делом. Зато фиолетовый был одним из самых стойких и вечных оттенков. Пурпурные наряды могли прослужить вельможам несколько сезонов.
В Древнем Китае фиолетовый цвет добывался посредством экстракта корня цветка пурпурного громвелла. Цена на фиолетовые одеяния завышалась в пять раз, а все потому, что краситель плохо ложился на ткань. И все же, фиолетовый считался вторичным, по сравнению с тем же малиновым, символизирующим легитимность. Пурпур служил для обозначения непристойности. Но ближе к 6 веку до н. э. их роли кардинально поменялись.
В Европе, вплоть до XIX века, фиолетовые одежды продолжали носить только богачи и представители королевских кровей. Лишил пурпур монархического статуса химик Уильям Генри Перкин, который хотел синтезировать в своей лаборатории краситель хинин, но получил вместо него фиолетовый анилин.
Королева Виктория стала первым человеком, надевшим платье из шелка, окрашенного по методике Перкина на выставку в Лондоне. Уильям смог наладить массовое производство фиолетового красителя, и лишь под конец XIX века носить одежду сиреневого и лилового цвета стали и простые смертные. Пурпур мгновенно стал самым модным оттенком, демонстрирующим, насколько человек в курсе буржуазных трендов.
Но политики продолжили использовать фиолетовый как символ власти и королевского статуса.
В Великобритании Георг V потребовал изобразить его на официальном портрете в пурпурной мантии. Елизавета I выбрала сиреневый оттенок для приглашений на свою свадьбу. Принцесса Диана регулярно надевала фиолетовые наряды на всевозможные официальные приемы и визиты. Так, даже в XX веке, пурпур продолжал ассоциироваться с властью и знатью.
Упоминание этого цвета и его оттенков можно найти в разных религиях.
💜 Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиожизни #цветкниголюба #фиолетовый
Сегодня будет не совсем обычная тема в книжном блоге, но идея этого маленького исследования пришла ко мне после Ваших ответов о любимом цвете.
Оказалось, что среди книголюбов самым любимым и популярным является фиолетовый.
Мне стало любопытно, как этот цвет связан с чертами характера человека, какова его история и кто из авторов упоминал этот цвет в своих произведениях.
Фиолетовый – это результат сочетания несочетаемых цветов: синего и красного. Получается уникальный оттенок, который славится своей таинственностью и загадочностью. В сознании людей он крепко связан с магией, потусторонним миром и сверхспособностями, недаром именно такой окрас у одежды волшебников в сказках и на картинках.
Этот цвет впервые появился в доисторическом искусстве в эпоху неолита. Художники пещеры Печ Мерль использовали палочки марганца и гематитового порошка, чтобы рисовать животных и очертания собственных рук на стенах пещер. Эти работы были датированы от 16 000 до 25 000 лет до нашей эры.
Уже в 15 веке до нашей эры финикийцы производят фиолетовый краситель из морской улитки, брюхоногого моллюска мурекс. Одежда, окрашенная тирианским красителем, упоминалась как в Илиаде Гомера, так и в Энеиде Вергилия. Глубокий, богатый фиолетовый краситель, сделанный из этой улитки, стал известен как тириан фиолетовый.
Летописец Плиний Старший упоминал пурпур в своей книге (I век н.э.) следующим образом: «Люди сходят по нему с ума. Несомненно – это цвет триумфа. Но если учесть столь отвратительные его запах, то стоит ли он этих денег?..».
Процесс изготовления красителя был долгим, сложным и дорогостоящим. Тысячи крошечных моллюсков нужно было найти, раскрыть раковины, удалить улитку.
Процесс создания пурпура был очень зловонным. Финикийцы оставляли моллюсков бродить в огромных ваннах, после чего выпаривали их на низком огне. Мужчины, которые занимались разведением пурпурной краски, настолько ужасно пахли, что женщинам даже разрешали развестись с мужем, если он занялся этим мерзким делом. Зато фиолетовый был одним из самых стойких и вечных оттенков. Пурпурные наряды могли прослужить вельможам несколько сезонов.
Для изготовления одного грамма красителя, нужно было переработать 10 000 моллюсков. Этого количества хватало примерно на одну мантию. Такие облачения в Древнем Риме и Византии носили только очень богатые люди.В Древнем Китае фиолетовый цвет добывался посредством экстракта корня цветка пурпурного громвелла. Цена на фиолетовые одеяния завышалась в пять раз, а все потому, что краситель плохо ложился на ткань. И все же, фиолетовый считался вторичным, по сравнению с тем же малиновым, символизирующим легитимность. Пурпур служил для обозначения непристойности. Но ближе к 6 веку до н. э. их роли кардинально поменялись.
В Европе, вплоть до XIX века, фиолетовые одежды продолжали носить только богачи и представители королевских кровей. Лишил пурпур монархического статуса химик Уильям Генри Перкин, который хотел синтезировать в своей лаборатории краситель хинин, но получил вместо него фиолетовый анилин.
Королева Виктория стала первым человеком, надевшим платье из шелка, окрашенного по методике Перкина на выставку в Лондоне. Уильям смог наладить массовое производство фиолетового красителя, и лишь под конец XIX века носить одежду сиреневого и лилового цвета стали и простые смертные. Пурпур мгновенно стал самым модным оттенком, демонстрирующим, насколько человек в курсе буржуазных трендов.
Но политики продолжили использовать фиолетовый как символ власти и королевского статуса.
В Великобритании Георг V потребовал изобразить его на официальном портрете в пурпурной мантии. Елизавета I выбрала сиреневый оттенок для приглашений на свою свадьбу. Принцесса Диана регулярно надевала фиолетовые наряды на всевозможные официальные приемы и визиты. Так, даже в XX веке, пурпур продолжал ассоциироваться с властью и знатью.
Упоминание этого цвета и его оттенков можно найти в разных религиях.
💜 Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиожизни #цветкниголюба #фиолетовый
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Доброе утро, дорогие книголюбы! 📕
Мы продолжаем знакомство с творчеством Анны Ахматовой.
Сегодня хочу поделиться любовной лирикой поэтессы и первое стихотворение, датированное 1911 годом, так и называется «Любовь»:
«То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке».
Центральная тема ранней лирики Анны Андреевны, несомненно, любовь. Великая, земная, всепоглощающая – она является зеркальным отражением не только чувств и эмоций самой поэтессы, но и каждой женщины в этом мире.
Русская революционерка Александра Михайловна Коллонтай говорила о творчестве Ахматовой, что та преподнесла людям великий дар – перед читателем предстает «целая книга женской души».
Здесь отображены все: юная невинная девушка, опытная женщина, страстная любовница, умудренная опытом мать и печальная вдова. Все образы женской судьбы воплотила в себе и своих стихотворениях Анна Андреевна, да так, что каждая женщина, прочтя эти строчки, найдет и узнает в них себя.
Александр Иванович Герцен утверждал, что «женщина загнана в любовь» и это её чувство есть большая вселенская несправедливость, ошибка допущенная человечеством указавшим прекрасному полу путь только чувственному, эмоциональному мировосприятию, начисто исключив рационализм из женского сознания. Что касается Ахматовой, то она вся была погружена в «любовь», с ее многогранностью и многообразием. Ведь это ощущение проходит с нами через всю жизнь.
Бывает неспокойным – «У самого сердца колдует» и волнение подкатывает груди, и хочется сжать руки под темной вуалью. А иногда «целые дни голубком. На белом окошке воркует» и весь мир сразу становиться радостным, светлым и невинным. Стихотворение Ахматовой переполнено эпитетами, образами, разнообразием поэтических форм и красок.
Материнская или страстная девичья, переполненная нежностью или горечью об утрате – любовь всегда разная, однако, она всегда «верно и тайно ведёт от радости и от покоя».
Но сильному чувству всегда есть место в нашей жизни, оно не подвластно возрасту, рамкам и границам, не помнит прошлого, любовь всегда направлена на будущее, она «Умеет так сладко рыдать в молитве тоскующей скрипки, и страшно её угадать в ещё не знакомой улыбке».
Следующее стихотворение, «На шее мелких четок ряд», Ахматова написала в 1913 году. Это своеобразный автопортрет поэтессы, наглядно рисующий ее образ волшебной музыкой рифмованных строк:
«На шее мелких четок ряд,
В широкой муфте руки прячу,
Глаза рассеянно глядят
И больше никогда не плачут.
И кажется лицо бледней
От лиловеющего шелка,
Почти доходит до бровей
Моя незавитая челка.
И непохожа на полет
Походка медленная эта,
Как будто под ногами плот,
А не квадратики паркета.
А бледный рот слегка разжат,
Неровно трудное дыханье,
И на груди моей дрожат
Цветы небывшего свиданья».
В апреле 1921 года издательство «Петрополис» выпустило третий сборник Ахматовой, получивший название «Подорожник» и напечатанный тиражом в тысячу экземпляров. В числе стихотворений, включенных в книгу, – «На шее мелких четок ряд…».
Впервые это произведение было опубликовано еще до революции – в 1914 году. Тогда текст имел заглавие – «Дама в лиловом», от которого впоследствии поэтесса почему-то отказалась.
В стихотворении Ахматова как будто пишет с натуры, создавая свой портрет. Мы видим женщину, чьи руки спрятаны в широкой муфте, шею украшает ниточка бус «мелких четок ряд». Ее лицо отличает бледность, которая подчеркнута одеждой из «лиловеющего шелка». А вот и тот самый лиловый (фиолетовый), о котором я упомянула вчера, в строчках Анны.
Едва ли не главная и самая яркая деталь внешности – незавитая челка, почти доходящая до бровей. В подобном образе Анна Андреевна изображена на знаменитом портрете, нарисованном художником-авангардистом Натаном Исаевичем Альтманом в 1914 году.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
Мы продолжаем знакомство с творчеством Анны Ахматовой.
Сегодня хочу поделиться любовной лирикой поэтессы и первое стихотворение, датированное 1911 годом, так и называется «Любовь»:
«То змейкой, свернувшись клубком,
У самого сердца колдует,
То целые дни голубком
На белом окошке воркует,
То в инее ярком блеснет,
Почудится в дреме левкоя…
Но верно и тайно ведет
От радости и от покоя.
Умеет так сладко рыдать
В молитве тоскующей скрипки,
И страшно ее угадать
В еще незнакомой улыбке».
Центральная тема ранней лирики Анны Андреевны, несомненно, любовь. Великая, земная, всепоглощающая – она является зеркальным отражением не только чувств и эмоций самой поэтессы, но и каждой женщины в этом мире.
Русская революционерка Александра Михайловна Коллонтай говорила о творчестве Ахматовой, что та преподнесла людям великий дар – перед читателем предстает «целая книга женской души».
Здесь отображены все: юная невинная девушка, опытная женщина, страстная любовница, умудренная опытом мать и печальная вдова. Все образы женской судьбы воплотила в себе и своих стихотворениях Анна Андреевна, да так, что каждая женщина, прочтя эти строчки, найдет и узнает в них себя.
Александр Иванович Герцен утверждал, что «женщина загнана в любовь» и это её чувство есть большая вселенская несправедливость, ошибка допущенная человечеством указавшим прекрасному полу путь только чувственному, эмоциональному мировосприятию, начисто исключив рационализм из женского сознания. Что касается Ахматовой, то она вся была погружена в «любовь», с ее многогранностью и многообразием. Ведь это ощущение проходит с нами через всю жизнь.
Бывает неспокойным – «У самого сердца колдует» и волнение подкатывает груди, и хочется сжать руки под темной вуалью. А иногда «целые дни голубком. На белом окошке воркует» и весь мир сразу становиться радостным, светлым и невинным. Стихотворение Ахматовой переполнено эпитетами, образами, разнообразием поэтических форм и красок.
Материнская или страстная девичья, переполненная нежностью или горечью об утрате – любовь всегда разная, однако, она всегда «верно и тайно ведёт от радости и от покоя».
Но сильному чувству всегда есть место в нашей жизни, оно не подвластно возрасту, рамкам и границам, не помнит прошлого, любовь всегда направлена на будущее, она «Умеет так сладко рыдать в молитве тоскующей скрипки, и страшно её угадать в ещё не знакомой улыбке».
Следующее стихотворение, «На шее мелких четок ряд», Ахматова написала в 1913 году. Это своеобразный автопортрет поэтессы, наглядно рисующий ее образ волшебной музыкой рифмованных строк:
«На шее мелких четок ряд,
В широкой муфте руки прячу,
Глаза рассеянно глядят
И больше никогда не плачут.
И кажется лицо бледней
От лиловеющего шелка,
Почти доходит до бровей
Моя незавитая челка.
И непохожа на полет
Походка медленная эта,
Как будто под ногами плот,
А не квадратики паркета.
А бледный рот слегка разжат,
Неровно трудное дыханье,
И на груди моей дрожат
Цветы небывшего свиданья».
В апреле 1921 года издательство «Петрополис» выпустило третий сборник Ахматовой, получивший название «Подорожник» и напечатанный тиражом в тысячу экземпляров. В числе стихотворений, включенных в книгу, – «На шее мелких четок ряд…».
Впервые это произведение было опубликовано еще до революции – в 1914 году. Тогда текст имел заглавие – «Дама в лиловом», от которого впоследствии поэтесса почему-то отказалась.
В стихотворении Ахматова как будто пишет с натуры, создавая свой портрет. Мы видим женщину, чьи руки спрятаны в широкой муфте, шею украшает ниточка бус «мелких четок ряд». Ее лицо отличает бледность, которая подчеркнута одеждой из «лиловеющего шелка». А вот и тот самый лиловый (фиолетовый), о котором я упомянула вчера, в строчках Анны.
Едва ли не главная и самая яркая деталь внешности – незавитая челка, почти доходящая до бровей. В подобном образе Анна Андреевна изображена на знаменитом портрете, нарисованном художником-авангардистом Натаном Исаевичем Альтманом в 1914 году.
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
Доброе утро, дорогие книголюбы! 📕
Сегодня мне хочется показать стихотворения Анны Ахматовой более позднего периода.
И начнем мы с произведения «Бежецк», написанного в 1921 году:
«Доброе утро, дорогие книголюбы! 📕
Сегодня мне хочется показать стихотворения Анны Ахматовой более позднего периода.
И начнем мы с произведения «Бежецк», написанного в 1921 году:
«Там белые церкви и звонкий, светящийся лёд,
Там милого сына цветут васильковые очи.
Над городом древним алмазные русские ночи
И серп поднебесный желтее, чем липовый мёд.
Там вьюги сухие взлетают с заречных полей,
И люди, как ангелы, божьему празднику рады,
Прибрали светлицу, зажгли у киота лампады,
И книга благая лежит на дубовом столе.
Там строгая память, такая скупая теперь,
Свои терема мне открыла с глубоким поклоном;
Но я не вошла, я захлопнула страшную дверь…
И город был полон весёлым рождественским звоном».
Бежецк — старинный русский город Тверской области. Название его происходит, вероятно, от «бежь» — беженцы, беглецы. Согласно преданию, селение Бежичи основано беженцами из Новгорода. Первое упоминание селения в новгородской летописи датируется XII веком.
В этом городке на Рождественской улице (ныне улица Чудова) в доме 68/14 после революции поселилась семья супруга Анны Ахматовой.
В 1918 году состоялся переезд в Петроград, но летом 1919 года Анна Ивановна (бабушка) с внуком (сыном Анны Андреевны) вернулись в Бежецк.
1921 год для поэтессы стал годом начала потерь — в начале августа умер Александр Блок, в конце — расстрелян бывший муж.
Зимой 1921 года, спустя три месяца после гибели супруга, Анна Ахматова приехала в Бежецк, навестить сына, и решить, где ему жить дальше. Эта поездка была, как и следовало ожидать, одним беспросветным горем.
Анна Ивановна, ещё до приезда невестки всё продумала. Она даже мысли не допускала, что позволит кому-то разлучить её с внуком, тем более в такие времена, отвезти его в город, где был убит его отец. Она давно ещё сказала сыну, что они с Анной Андреевной могут жить как хотят, но Лёвушку она не отдаст.
И Лёвушка любил бабушку, ему было с ней интереснее, чем со сверстниками. Чтобы не расстраивать, взрослые решили не говорить ему до последнего дня, что мать уезжает без него, одна. Он по-прежнему будет жить с бабушкой в Бежецке.
26 декабря Анна Андреевна пишет стихотворение «Бежецк», отразившее всю смуту чувств, пережитых ею при расставании с сыном.
Эти исполненные печальной красоты строки, растворяются среди колокольного звона «белых церквей», а небеса смотрят на Анну «васильковыми глазами» любимого ребенка. А как хороши в этом тихом месте «алмазные ночи», полные сверкающих звезд с волшебным серпом желтого месяца, сладкого, как «липовый мед».
Как прощальный поцелуй звучат эти строки, «строгой памятью» воскрешая картину прощания перед отъездом поэтессы.
Даже сложно представить, какие чувства испытывала Ахматова, оставляя ребенка в Бежецке и «захлопывая страшную дверь» за собой.
Но, подробнее об этих событиях мы поговорим в беседах о биографии Анны Андреевны.
Следующее стихотворение, которое было написано Ахматовой в 1922 году, называется «Клевета»:
«И всюду клевета сопутствовала мне.
Ее ползучий шаг я слышала во сне
И в мертвом городе под беспощадным небом,
Скитаясь наугад за кровом и за хлебом.
И отблески ее горят во всех глазах,
То как предательство, то как невинный страх.
Я не боюсь ее. На каждый вызов новый
Есть у меня ответ достойный и суровый.
Но неизбежный день уже предвижу я, –
На утренней заре придут ко мне друзья,
И мой сладчайший сон рыданьем потревожат,
И образок на грудь остывшую положат.
Никем не знаема тогда она войдет,
В моей крови ее неутоленный рот
Считать не устает небывшие обиды,
Вплетая голос свой в моленья панихиды.
И станет внятен всем ее постыдный бред,
Чтоб на соседа глаз не мог поднять сосед,
Чтоб в страшной пустоте мое осталось тело,
Чтобы в последний раз душа моя горела
Земным бессилием, летя в рассветной мгле,
И дикой жалостью к оставленной земле».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
Сегодня мне хочется показать стихотворения Анны Ахматовой более позднего периода.
И начнем мы с произведения «Бежецк», написанного в 1921 году:
«Доброе утро, дорогие книголюбы! 📕
Сегодня мне хочется показать стихотворения Анны Ахматовой более позднего периода.
И начнем мы с произведения «Бежецк», написанного в 1921 году:
«Там белые церкви и звонкий, светящийся лёд,
Там милого сына цветут васильковые очи.
Над городом древним алмазные русские ночи
И серп поднебесный желтее, чем липовый мёд.
Там вьюги сухие взлетают с заречных полей,
И люди, как ангелы, божьему празднику рады,
Прибрали светлицу, зажгли у киота лампады,
И книга благая лежит на дубовом столе.
Там строгая память, такая скупая теперь,
Свои терема мне открыла с глубоким поклоном;
Но я не вошла, я захлопнула страшную дверь…
И город был полон весёлым рождественским звоном».
Бежецк — старинный русский город Тверской области. Название его происходит, вероятно, от «бежь» — беженцы, беглецы. Согласно преданию, селение Бежичи основано беженцами из Новгорода. Первое упоминание селения в новгородской летописи датируется XII веком.
В этом городке на Рождественской улице (ныне улица Чудова) в доме 68/14 после революции поселилась семья супруга Анны Ахматовой.
В 1918 году состоялся переезд в Петроград, но летом 1919 года Анна Ивановна (бабушка) с внуком (сыном Анны Андреевны) вернулись в Бежецк.
1921 год для поэтессы стал годом начала потерь — в начале августа умер Александр Блок, в конце — расстрелян бывший муж.
Зимой 1921 года, спустя три месяца после гибели супруга, Анна Ахматова приехала в Бежецк, навестить сына, и решить, где ему жить дальше. Эта поездка была, как и следовало ожидать, одним беспросветным горем.
Анна Ивановна, ещё до приезда невестки всё продумала. Она даже мысли не допускала, что позволит кому-то разлучить её с внуком, тем более в такие времена, отвезти его в город, где был убит его отец. Она давно ещё сказала сыну, что они с Анной Андреевной могут жить как хотят, но Лёвушку она не отдаст.
И Лёвушка любил бабушку, ему было с ней интереснее, чем со сверстниками. Чтобы не расстраивать, взрослые решили не говорить ему до последнего дня, что мать уезжает без него, одна. Он по-прежнему будет жить с бабушкой в Бежецке.
26 декабря Анна Андреевна пишет стихотворение «Бежецк», отразившее всю смуту чувств, пережитых ею при расставании с сыном.
Эти исполненные печальной красоты строки, растворяются среди колокольного звона «белых церквей», а небеса смотрят на Анну «васильковыми глазами» любимого ребенка. А как хороши в этом тихом месте «алмазные ночи», полные сверкающих звезд с волшебным серпом желтого месяца, сладкого, как «липовый мед».
Как прощальный поцелуй звучат эти строки, «строгой памятью» воскрешая картину прощания перед отъездом поэтессы.
Даже сложно представить, какие чувства испытывала Ахматова, оставляя ребенка в Бежецке и «захлопывая страшную дверь» за собой.
Но, подробнее об этих событиях мы поговорим в беседах о биографии Анны Андреевны.
Следующее стихотворение, которое было написано Ахматовой в 1922 году, называется «Клевета»:
«И всюду клевета сопутствовала мне.
Ее ползучий шаг я слышала во сне
И в мертвом городе под беспощадным небом,
Скитаясь наугад за кровом и за хлебом.
И отблески ее горят во всех глазах,
То как предательство, то как невинный страх.
Я не боюсь ее. На каждый вызов новый
Есть у меня ответ достойный и суровый.
Но неизбежный день уже предвижу я, –
На утренней заре придут ко мне друзья,
И мой сладчайший сон рыданьем потревожат,
И образок на грудь остывшую положат.
Никем не знаема тогда она войдет,
В моей крови ее неутоленный рот
Считать не устает небывшие обиды,
Вплетая голос свой в моленья панихиды.
И станет внятен всем ее постыдный бред,
Чтоб на соседа глаз не мог поднять сосед,
Чтоб в страшной пустоте мое осталось тело,
Чтобы в последний раз душа моя горела
Земным бессилием, летя в рассветной мгле,
И дикой жалостью к оставленной земле».
📕Продолжение в комментариях ⬇️
#мыслиокнигах #книги #поэзия #Ахматова
