По поводу объективной журналистики последнее время в голове крутится еще одна мысль.

Одним из важных журналистских стандартов считается баланс мнений. Предполагается, что освещая противоречивые ситуации или конфликты, журналисты должны показывать мнения всех вовлеченных в него сторон. Считается, что читателю, который увидит два искаженных, ангажированных видения ситуации проще понять что происходит "на самом деле".

Так вот, мне кажется, что официально преследуемые властями медиа, не могут по-настоящему соблюдать баланс мнений, когда освещают политические события в Беларуси. Во многих случаях сторона власти просто не пойдет на контакт с представителями таких СМИ, считая их своими врагами. В то же время государство преследует даже за сам факт комментариев для "экстремистов".

Конечно, эти медиа могут перепечатывать официальные заявления чиновников или их высказывания на государственных пропагандистских медиа, представляя их точку зрения хотя бы таким образом. Однако является ли это настоящим балансом? Одна сторона постоянно высказывается, развернуто отвечает на вопросы журналистов, приходит на эфиры, имеет пул своих экспертов, которых регулярно зовут прокомментировать ситуацию. Другая сторона чаще только цитируется по третьим источникам. Это как если бы Фуко пришел и выступал на дебатах лично, а Хомский не явился и вместо этого зачитывали цитаты из его текстов.

Понятное дело, что медиа не виноваты в том, что одна из сторон отказывается представлять у них свое мнение. Они часто даже пишут что-то вроде "такой-то комментировать ситуацию отказался". Видно, что некоторые медиа очень стараются представить мнение "той стороны". Однако не смотря на намерения самих журналистов и редакторов реальность такова, что настоящий баланс мнений по сути не возможен. Стоит ли стремиться оставаться над схваткой, если одна из сторон не только нарушает все правила боя, но и периодически атакует рефери?

#media_studies

Псевдомнения в опросах

Классический пример псевдомнений в опросах был показан в эксперименте 1947 года в США. У респондентов выясняли отношение к "Закону о металлических металлах" (Metallic Metals Act). Несмотря на то, что это был вымышленный бессмысленный закон, 70% респондентов указали свое мнение.

Еще раньше, в 1946 году на выборке студентов замеряли социальную дистанцию к различным национальностям, где среди прочих были вымышленные Danireans, Pireneans и Wallonians. Несмотря на то, что таких национальностей не существует, более 80% респондентов указали свое отношение к ним.

Позже, в 1980х более строгие эксперименты показывали, что на такого же рода фейковые вопросы, но на политическую тематику, отвечает порядка 30%. Это значительно меньше, но все равно очень большая доля.

Эти эксперименты многое говорят о природе ответов, получаемых в опросах. Например, что многие люди делятся своим мнением, даже если у них этого мнения нет. То есть не "делятся мнением", а конструируют его на ходу прямо в процессе заполнения анкеты. Это значит, что статистика по подобным опросам может давать два вида результатов:
- она может быть просто бредовой и ничего не значащей (в таком случае важно уметь распознавать такие вопросы)
- она может отражать некоторую социальную норму, то есть спонтанное мнение "по умолчанию", опирающееся, например, на первую ассоциацию, которая приходит в голову респонденту, и которая может быть усвоенной в процессе социализации (в таком случае требуется дополнительная сложная интерпретация результатов).

Не удивительно, что раз проблема псевдомнений стала обсуждаться более 70 лет назад, то уже придумали много приемов как их избегать. Помимо того, чтобы просто не задавать вопросы, навязывающие проблематику, в голову приходит еще несколько идей:
- всегда давать опцию "затрудняюсь ответить"
- информировать респондента: прямо в вопросе рассказывать что значат те или иные понятия, или давать необходимые факты
- фильтровать респондентов по наличию мнения, то есть перед вопросом об отношении к чему-либо задавать вопрос об осведомленности о предмете, задумывались ли о своем отношении к нему и др.
- фильтровать по наличию опыта, например, вопрос об отношении к медиа Х задавать только тем, кто его читает.

На скрине - вопрос из мониторинга BEROC. Не то чтобы он совсем не правильный, но мне кажется есть существенный риск что мы имеем дело с псевдомнениями. У людей спрашивают про их сферу работы, что немного приближает обсуждаемый предмет к реальному опыту людей. Однако это все-равно вопрос, который предполагает аналитический ответ, как будто мы задаем вопрос эксперту, который изучил рынок труда и дал заключение о причинах дефицита кадров. Конечно большинство условных строителей не делают такого никогда. Из личного опыта они тоже никак не могут судить о такой огромной сфере как строительство в целом. Поэтому вместо ответов на вопрос, который мы задали, мы видим на диаграмме типичную ситуацию "у кого что болит, тот о том и говорит": низкие зарплаты - это одна из топовых проблем по многим опросам, что отражает скорее понятное желание людей, чтобы ее подняли.

Ну и почему-то не добавили вариант ответа "затрудняюсь ответить". Хотя может в опросе он и был, просто на диаграмме не показан.

Что такое низкая теория?

Некоторые, наверно, видели, что так называется мой основной канал, но я никогда не упоминал что значит это название.

Конечно, здесь прямая отсылка к идее Дэвида Грэбера. В одном из текстов он противопоставляет между собой анархистский подход к теоретизированию и распространенные в академии подходы, в частности, марксистский. Последние стремятся создавать большие системы понятий на высоком уровне абстракции, объясняющие, например, "все общество" или "всю историю". В то время как анархизм последней волны создает теории, касающиеся скорее отдельных аспектов жизни, и необходимые для решения конкретных практических задач. Например анализируют достоинства и недостатки формальных и неформальных форм политической организации.

В то же время понятие "низкая теория" отсылает к классической со времен Роберта Мертона трехступенчатой классификации социологических теорий. Теории верхнего уровня (grand theories по Скиннеру) стремятся сформулировать обобщенное понимание общественных процессов и явлений: символический интеракционизм, теория конфликтов, теория рационального выбора, культурсоциология и др. Теории среднего уровня фокусируются либо на отдельных темах/подходах (как историческая социология), либо на отдельных объектах изучения (социология политики, экономическая социология, социология образования и др.). Наконец, теории нижнего уровня существуют на уровне эмпирических исследований, это рабочие теоретические рамки, служащие для упорядочивания конкретного эмпирического материала и для решения частных прикладных задач.

В общем, низкая теория, как я ее понимаю, это даже не теория, а фрагментированные обобщения и выводы из исследований, помогающие понять как и почему работают отдельные аспекты социальной реальности. Например, идеи о причинах консервативности части беларуской молодежи или о принципах работы пропаганды. Часто такие идеи позволяют делать практические выводы, основанные на данных, а значит более-менее надежные.

Следует ли из этого, что теории более высокого уровня не нужны? Конечно, нет. Они нужны, потому что без этих теорий сложно представить себе полноценное понимание нашей общественной жизни. Например, без таких «стратегических» размышлений мы никогда не выйдем за пределы рассуждений в стиле «хотим как на Западе», которые строятся на примитивных теориях модернизации.

Однако, как я рассуждал в одном из своих старых эссе, для развития теорий более высокого уровня, нужны серьезные коллективные структуры, создание которых сейчас кажется невозможным. Поэтому рассуждения в личном блоге на уровне низкой теории кажется мне закономерным шагом.

Наткнулся сегодня на очередной пример глупой критики опросов: опять кто-то в комментариях обзывает данные, которые ему не нравятся, сфальсифицированным.

Я как-то писал, что такая критика не только глупая, но и вредная, поскольку подрывает относительную автономию исследовательской сферы. Добавлю еще немного базы, которая кажется очевидной, но все-таки время от времени требует проговаривания.

Почему условные опросы Рыгора Астапени - не фейковые?

1) Потому, что Chatham House выкладывает не только диаграммы с результатами опросов, но и исходные датасеты. То есть файлы с ответами всех респондентов по всем вопросам. Подделать такие файлы так, чтобы они были похожи на реальные датасеты, - это очень нетривиальная задача.

2) Опросы Беларусской инициативы Chatham House - это не просто разовые данные, которые кто-то мог бы выкатить для разовой манипуляции, а целый конвейер регулярных опросов с 2020 года. Причем они показывают вполне реалистичную динамику общественного мнения.

Часто отчеты включают не просто распределения на отдельные вопросы, а более сложный статистический анализ, например кластеризацию. Подделать такие данные еще сложнее, чем простой датасет с ответами, потому что потенциальные "фейковые" ответы респондентов должны были бы отвечать очень многим чисто математическим требованиям.

То есть фальсификация этих опросов требовала бы столько усилий, что проще уж провести реальный опрос. И уж точно работу по такой фальсификации сложно было бы скрыть (кстати это классический аргумент против теорий заговора).

3) Chatham House и сам Рыгор Астапеня имеют определенную репутацию и занимаются разного рода аналитикой уже много лет. Многие знают, что это не просто какие-то загадочные персонажи, а вполне конкретные люди. Если бы они занялись фальсификацией, которая рано или поздно была бы вскрыта, это сильно ударило бы по этой репутации, а значит по возможностям дальнейшей работы.

4) Данные Chatham House мэтчатся с данными других исследователей, например, с опросами Беларуской аналитической мастерской. Если мы имеем схожую информацию из не связанных между собой источников - это значительно снижает вероятность того, что это ложная информация.

5) В беларуском экспертном сообществе достаточно социологов и других людей, которые шарят в опросных методах, чтобы уличить Chatham House в фальсификации, манипуляциях с формулировками или еще каких-то "фейках". Однако таких разоблачений нет. И это при том, что методологические проблемы опросов постоянно обсуждаются.

В общем, разговоры о фейковости - это на самом деле просто бездумные обвинения людей, которые мимо проходили и увидели данные, которые им не нравятся. Кстати, вместо глупой критики, было бы круто чтобы больше людей писали (или хотя бы читали) умную критику опросов. Как, например, тут и тут (и в других постах этого канала, на который советую подписываться).

Похоже на территории России мы имеет дело с полноценной герильей и судя по всему активную роль в ней играют беларусы 💪

Погибшему партизану - вечная память

Российские чекисты показали, как убивали белоруса Николая Алексеева

Каратели заявили, что убитый ими белорус якобы собирал и передавал данные об объектах транспортной инфраструктуры и органов исполнительной власти региона, а также состоял в «Полку Калиновского».

@nexta_live

🎉 Пару недель назад опубликовали новый выпуск годового отчета со статистикой по интернету: Digital 2024

1) В целом доля пользователей интернета в Беларуси почти не меняется уже второй год подряд. Авторы отчета что-то нашаманили с методологией подсчета, но судя по всему изменения если и есть, то в пределах пары процентов. То есть рост сильно затормозился, интересно почему.

При этом заметно подросла доля пользователей соцсетей: с 45% до 59%.

2) Есть и еще противоречивые тенденции. Например, продолжила семимильными шагами расти доля мобильного траффика и уже обогнала долю десктоп траффика. Это может быть связано с тем, что все больше людей используют интернет чисто с телефона, а значит могут получать меньше выгоды от использования интернета по сравнению с теми, кто использует оба устройства. Другими словами увеличивается один из аспектов цифрового неравенства. Хотя может люди просто начинают больше использовать смартфон, парралельно имея доступ и к десктопу.

3) Продолжил наращивать аудиторию TikTok и обгоняет Instagram уже на 18 п.п., когда в прошлом году разрыв был 9 п.п.
TikTok 59%
Instagram 41%
Linkedin 9%
Facebook 7%
X 2.3%

Авторитарное мышление в беларуском обществе - исследование "Беларускай аналітычнай майстэрні"

Не прошло и года с момента публикации, как у меня дошли руки прочитать эту заметку про авторитарное мышление. Результаты довольно интересные.

Первое, это то, что в публикации показана связь авторитарного мышления с другими социальными характеристиками: чаще к нему склонны жители деревень, менее образованные и более старшие группы, верующие.

До этого у меня было предположение, что возможно менее образованные, жители деревень и т.п. чаще склонны поддерживать режима Лукашенко не потому что они какие-то особо авторитарные, а потому что они просто более бедные и им куда ближе социальная повестка режима, чем либеральная повестка оппозиции. Оказывается как минимум отчасти это не так. Все-таки они поддерживают режим хотя бы в какой-то мере не потому что он им выгоден (поднимает агрогородки, субсидирует убыточные предприятия), а потому что действительно склонны подчиняться любой власти.

И все-таки я не соглашаюсь с пресловутым тезисом про кретинизм сельской жизни: моя следующая гипотеза заключается в том, что они чаще являются носителями ценностей авторитарного подчинения как раз потому что они находятся в более уязвимом социальном положении. Во-первых выступать против власти для них просто чревато более серьезными последствиями (например, человек больше боится садиться на те же сутки, если знает, что ему кредит каждый месяц платить нужно). Во-вторых, все-таки подчиняться властям - это статус кво, тумблер включен в эту сторону по умолчанию, потому что мы рождаемся и социлизируемся в обществе где есть эта авторитарная власть, поэтому чтобы переключить тумблер нужно сделать определенные усилия, что-то почитать, поизучать, подумать - у людей в более уязвимом положении на это просто меньше культурных ресурсов, да и "делом нужно заниматься, семью кормить, а не в политику лезть, ведь мы люди маленькие".

Второе, что меня заинтересовало: судя по распределениям ответов, авторитарное мышление характерно ну как минимум не большинству, судя по всему в районе трети населения, хотя авторы конкретной цифры не дают. Так вот, если все-таки половина или большинство беларусов не склонны подчиняться авторитарной власти, значит мы имеем две опции:
- либо они починяются просто потому что против лома нет приема
- либо они подчиняются потому что все-таки видят для себя какие-то выгоды от существования режима (например, что в Беларуси нет войны)
Конечно в реальности работают оба фактора. Ну и конечно подчиняются не все, сопротивление даже если не слишком заметно, но оно есть.

Социальный контракт - крайне неудачная метафора для описания отношений власти и общества, но по содержанию исследование очень интересное

Летась чытаў выдатную кнігу пра беларускі “сацыяльны кантракт” з далёкага 2009 году. Вока зачапілася за тое, што апытанню спаўняецца 15 год. Што тут сказаць, традыцыі трэба захоўваць; па спасылцы паўтор таго даследвання, якое мы зрабілі ў лютым 2024.

Калі апісваць коратка, то канцэпцыя сацыяльнага кантракту зводзіцца да таго, што палітычны лад не можа забяспечвацца выключна рэпрэсіўнай палітыкай. Грамадзяне ў пэўнай ступені згаджаюцца з існым ладам, бо ён прапаноўвае нейкі набор “карысных паслуг”.

Сацыяльны кантракт 2009 году быў у тым, што беларусы пераважна хацелі патэрналісцкай эканамічнай палітыкі і былі схільныя да абмену грамадзянскіх свабодаў на “палітычную стабільнасць”.

Паколькі старэйшыя калегі ў 2009 годзе і мы ў 2024 годзе выкарыстоўваем розныя метады, то абсалютныя лічбы параўноўваць не варта. Але ёсць настолькі значныя змены, якія дакладна сведчаць аб змене ў грамадскіх настроях.

Беларусы больш нясхільныя разлічваць, што дзяржава будзе “сацыяльнай” і будзе праводзіць патэрналісцкую палітыку. Адбыўся значны зрух у бок прарынкавых поглядаў. Беларусы цяпер часцей аддаюць перавагу рызыку і асабістай адказнасці, чым сацыяльным гарантыям і стабільнасці.

Нешта падобнае таксама адбылося ва ўспрыняцці ўнутранай палітыкі: людзі сталі менш схільныя да абмену ўласных правоў на “палітычную стабільнасць”. Па сутнасці сацыяльны кантракт 2009 году ў Беларусі ўжо не існуе.

Перастаўшы разлічваць на патэрналізм дзяржавы, беларусы часцей чакаюць, што ўлады ствараць умовы ў якіх людзі змогуць самі забяспечваць свой эканамічны дабрабыт. Напрыклад, існуе запыт на забеспячэнне магчымасцяў заробкаў і прадпрымальніцтва, законнасці, забеспячэнне абавязкаў працадаўцаў. Ва ўспрыняцці людзей гэты запыт застаецца хутчэй незадаволеным і выступае чыннікам канфлікту паміж грамадствам і ўладай.

У той жа час у адносінах паміж грамадствам і дзяржавай ёсць два аспекты, якія могуць выступаць у якасці чыннікаў згоды. Па-першае, ва ўспрыманні беларусаў дзяржава пераважна добра спраўляецца з іх запытам на бяспеку. Гэта не толькі адсутнасць вайны ў Беларусі, але, напрыклад, барацьба з крыміналам. Па-другое, захаванне рэштак “сацыяльнай дзяржавы” у выглядзе даступнай адукацыі і медыцыны.

P.S. Перад аўтарамі арыгінальнага даследвання здымаем шляпу, а Паўлу Данэйку як заўсёды дзякуй за натхненне.

https://belaruspolls.org/wave-18