Русский ноу нейм

Инфантильный патриотизм с превращением общества в восторженных/обиженных детей, как видится, сочетается с трансформацией власти, окончательно оторвавшейся от реальности, и от народа, поверившей в свою сакральность.
Причем сакральность жреческого типа, сформировавшуюся на базе взаимоотношений какого-то аналога первобытно общинного строя, когда у кого дубина побольше, тот и прав. У нас этим аналогом стали 90-е и начало нулевых. Теперь господа с дубинами, взявшие власть по праву сильных, от приватизации материального приступили к приватизации человеческого капитала, вплоть до здоровья, смыслов и логики. А главное возомнили себя носителями сакральных знаний, требуя беспрекословных доверия и веры от низов.
Думать и задавать вопросы при таком отношении – явление порицаемое, нарушающее устои власти, веру в её сакральность. Как иначе объяснить нервную реакцию на любые попытки уточнить, как погиб Зиничев, воспринимаемые как оскорбление памяти.
Прошло два дня, а из официальных сообщений в копилке фактов только пара невразумительных строк от МЧС. Далее – сплошной блицкриг по разгону эмоций: смеси восторга, скорби и истерики по поводу задаваемых вопросов, которые тут же отправляются в конспирологическую корзину, а вопрошатели – в разряд бессердечных сволочей, агентов и врагов государства.
Никто даже не собирается реагировать на сообщения крупных СМИ и уточнять, где всё произошло, при каких обстоятельствах, куда смотрела охрана, помощники. Симоньян вот писала, что «очевидцев было достаточно». Ну и где эти очевидцы? Почему тишина?
То есть, по факту есть ровно два посыла от государства:
- короткая справка об инциденте;
- Зиничев – герой, точка.
В России всегда было и есть уважительное, почтительное отношение к смерти. Потому будет тактично сейчас заткнуться и выразить соболезнования.
А когда сердечная боль и горечь поутихнут… Позволительно ли будет тогда немного подумать и все-таки кое-что уточнить?

4.2K views19:49