Тренер в спортзале. Тренирует молодого парня. Рассказывает ему, что в течение полугода колол себе ветеринарный препарат от паразитов. Теперь у него паразитов нет, и никакой вирус ему зимой не страшен.

Отсюда: https://bit.ly/3Upvb84

— Алло, да...
— Тебе надо там твоё мясо, которое ты маринуешь, перевернуть.
— Спасибо, я его часа три назад уже перевернул, мне об этом Алиса напоминает.
— Вот как раз Алиса... которая на кухне... только что сказала, что, мол, вы в семь часов вечера хотели заняться маха... махабарахтой?
— Махабхаратой, да. При чём тут мясо?
— А Махабхарата — это разве не мясо какое-то?
— Гм... Ну можно и так сказать, наверное.

Два седых ромейских старца курят пятничным вечером у магазина на ставропольской окраине. Лица напряжëнные, озабоченные. Разговаривают:

— Ну... ну ты не нагнетай. Всë будет хорошо.
— Хорошо? Да как хорошо...
— Ты смотри: воюют всегда. Всегда какие-то страны воюют. Но мы же с тобой родились — и пожили, и дожили до старости. И даже дети наши пожили и дожили до старости. И ещё кто-нибудь родится и поживëт.
— И доживëт до старости?
— Ну тут уж как бог даст. Но кто-нибудь поживëт. Какой-нибудь человек.

Иду вечером, по темноте уже, по мостику через Ташлу, вдруг слышу слева громкий такой всплеск, будто крупная рыба хвостом плеснула или очень большая лягушка с берега в воду плюхнула. Однако 17 ноября, температура воздуха плюс семь, так что какие нафиг лягушки. Про рыбу я вообще молчу: её здесь по определению быть не может.

Выглядываю чисто из любопытства через перила — и вроде внизу человек по руслу идёт. Посветил фонариком — точно: мужчина, глубже чем по колено в воде (судя по температуре воздуха, в очень холодной воде), в руке импровизированный посох из ветки. Когда я его осветил, остановился, прикрыл глаза рукой, смотрит вверх.

— Эй, — говорю, — ты там в порядке?
— Я, — отвечает, — вообще хуй его знает, где я.
— Тебе, может, — спрашиваю, — помощь нужна?
— А нихуя, — говорит, — у меня телефон есть.
— И хуле, — говорю, — что у тебя телефон?
— А если мне нужна будет помощь, я, блядь, позвоню.

Вечером со стороны здешнего "женского клуба" на табуретках у забора доносятся голоса, штук шесть или семь:

— Бензин...
— Бензин!..
— Ну бензин же...
— Да что вы мне бензин?! У меня бензина у самой полный бензобак! Не только бензин. Что-то ещё... Мазут, вот! Бензин, мазут... и ещё...
— И ещё удобрения!
— Да ну как? Не-е... Ну как удобрения из бензина? Ну вон полей что-нибудь бензином — посмотришь, что будет!
— Да не из бензина, а из нефти. В ней же не только бензин. Бензин вынимают, а из того, что осталось, делают мазут и удобрения.
— Удобрения не из нефти, а из газа.
— Из какого газа?
— Из обычного, который в конфорке.
— Из бензина!
— Я тебе говорю — из газа!
— Да как из газа удобрения? Газ, он же... он же газ. Его из трубы выпустил, и... А удобрения твёрдые.
— Из газа делают, точно.
— Да ну как из газа? Ну он же...
— Химия, балда ты! Химики делают. Химически.
— Вот я и говорю всё время, что удобрения эти ваши — химия одна.
— Это полезная химия.
— Полезная химия? Ха-ха... Полезная химия?!
— Ну бывает же полезная химия. Зачем вон комбинат в Невинке? Для вреда, что ли?