На крыльце двухэтажного дома девушка говорит по телефону:

— Ну некоторые девочки у нас сделали себе таблички "Буду через 15 минут" и ставят их, когда уходят покурить или покушать... А я боюсь: вдруг за это вычеты будут? Или вообще уволят... Ну как это — "откуда узнают"? Люди же пидарасы.

В автобусе перед нами сидел мужчина без возраста. Старательно ел пластмассовой вилкой из пластмассовой же посудины какую-то несимпатичную кашу. Доел.

Справа от него, через проход – две юные девы в нескромных нарядах. Мужчина повернулся к ним и начал речь.

Удивительную речь. Говорил мужчина явно по-русски, но все слова у него почему-то слипались в неаппетитную кашу. Ничего нельзя было разобрать. Хотя, по интонации судя, мужчина за что-то дев корил. За наряды, наверное.
Девы никак на него не реагировали, и тогда он повернулся к нам, чтобы рассказать о собственной жизни.

Липкое бормотание накрыло нас. Он был явно дружелюбен. Улыбался, махал руками, даже подмигивал. Но понять, что он говорит, по-прежнему было нельзя.

Минуте на третьей монолога сквозь кашу пробились слова: «Нет, я понимаю, мать есть мать, сестра есть сестра!» И снова каша. «В «Ашан» зашел потом». Каша. «Сто грамм, не больше». Каша. «На травку потом прилег, а мимо миллионы людей идут, миллионы! Никто, ничего». Каша. «Она у меня хорошая да, по мозгам не ездит». Каша. «Ну да, алкоголик я». Каша. «Алкоголик!» Каша. «Алкоголик!» Эта мысль его, видимо, увлекала. Каша. «К Сережке с Томкой еще». Каша. «Сережка-то он нормальный». Каша.

Жизнь, похоже, у мужчины без возраста была не очень легкая. А мы так заслушались, что не сразу сообразили: оказывается, сели мы не в тот автобус, и вез он нас совершенно не туда, куда следовало бы.

Иван Давыдов. Отсюда: https://bit.ly/3NsqXbj

Мама за обедом внезапно:

— Вот говорят, что если бы Путин был женщиной, он бы войну не начал... Но вот Тэтчер была женщиной, а Фолклендскую войну начала...

Я:

— Мам, ты российские эфирные каналы, что ли, опять смотрела?

— Ну да, а что?

— А то, что, во-первых, кто это ещё мог бы об этом "говорить"? Вряд ли ты в стоматологической поликлинике с кем-то вдруг на эту тему поговорила. А, во-вторых, Фолклендскую войну начала Аргентина. И там президентом был как раз мужчина. И не просто мужчина, а натуральный такой военный диктатор.

— Но Тэтчер же...

— Что Тэтчер?

— Ну вот при ней...

— Что?

— Ну вот с шахтёрами там что-то было же?

— Тэтчер была злобная либеральная сука, это без вопросов, но Фолклендскую войну она не начинала. Не смотри российское телевидение.

— Так... Это точно?

— Точно.

— А почему тогда она её не начала? Англии же были нужны эти острова?

— Мама, блин, эти острова и так были английские. С девятнадцатого, что ли, века. Зачем воевать за то, что и так твоё?

— А... Ага... Угу... А зачем они тогда говорят, что Тэтчер начала? Надеются, что никто не знает? Кто-то же точно знает. Ты вот знаешь.

— Блин, ты хочешь, чтобы я угадал, кто и зачем что-то там в телевизоре рассказывает? Я не знаю. Но предполагаю, что им глубоко насрать на тех, кто знает. Во-первых, они не рассчитывают встретить их среди своих зрителей, во-вторых, ну вот ты, например, услышала; если бы ты мне не рассказала, то так и продолжила бы считать это всё правдой, ведь так?

— Вот суки какие. Почему все вокруг такие суки? Соседи вон эти — сволочи. Козёл этот вчера опять в десять часов вечера сел на пороге с какой-то железякой и до часу ночи по ней молотком лупил, скотина. Вот почему на задний двор не уйти или в дом? Нет, выйдет туда, где всей улице слышно, и грохочет до ночи... И эти твари такие же... Скоты, я бы их расстреливала.

— Соседей или тех, что в телевизоре?

— Я бы всех расстреливала. Если человек скотина — зачем он такой нужен?

В фойе стоматологической поликлиники две женщины в лёгких медицинских костюмах. Одна что-то говорит про вторую смену, я не расслышал, вторая отвечает:

— Да заняты же все места в обе смены. У тебя там уже два кресла стоят с докторами, куда тебе там ещё одного доктора — на голову, что ли?

— Ну я понимаю, что кресел нет... — Начинает было первая, но вторая перебивает:

— Да кресел как раз вагон, но куда их там тебе ставить? Тесно же будет.

— Есть кресла?! А давайте поставим? Какое тесно, вы что? У меня пусто там совсем.

— Что — так сильно хочешь ещё доктора?

— Конечно, хочу. Кто ж доктора не хочет. На двух докторах много не заработаешь.

Когда ещё чёрт знает в какие времена у нас дома появился блочный музыкальный комплекс Radiotehnika, из колонок которого (S-30b), наконец, в отличие от бывших у нас ранее электрофона "Аккорд" и, ещё ранее, радиолы, название которой я не помню, двух магнитофонов "Чайка-66", а также от множества радиоприёмников (WEF, Selga, Riga-108 и пр.), зазвучал терпимый звук, с различимыми низкими и высокими, с настоящим стерео, со всякими тонкостями, мама начала переносить этот звук с трудом, говоря, что он "как из железной бочки". В то же время те же, например, пластинки она с удовольствием слушала на старом электрофоне и говорила, что, мол, "вот тут звук нормальный". Причём чем новее и лучше записанной была пластинка, тем больше у неё было шансов заслужить эпитет "Как из железной бочки" даже на старом электрофоне. Старые записи, моно, с плохо различимыми инструментами, с зарезанными высокими и низкими и смазанной серединой, мама могла слушать даже на новом центре и говорила, что, мол, вот, нормальный звук...

Дальше тут: https://telegra.ph/Pro-muzyku-kak-iz-bochki-nastoyashchie-tenora-kakih-bolshe-ne-byvaet-i-CHehova-na-peremenah-v-medicinskom-institute-07-01

Вчера в Ашане.

Забрёл в прекраснейший из отделов, ищу что-нибудь красное полусухое по сходной цене. Вдруг голос:

— Простите, вы не подскажете... Мне надо купить шампанское.

Вижу рядом юношу лет двадцати пяти.

— В соседнем ряду, — отвечаю доброжелательно.

Он помялся и говорит:

— Простите, а как оно выглядит?

Мои мысли мои скакуны... Подозревать половозрелого человека в том, что он не знает, как выглядит шампанское — это же странно как-то, правда? Тогда получается, что он имеет в виду не любое игристое вино, а именно шампанское, которое натурально из региона Шампань? Ок, допустим. Но зачем он припёрся за ним в Ашан?

— Так, — говорю. — Так. Идёмте.

Привёл юношу к стеллажам с игристыми винами.

— Вот это всё игристые вина. Обычно их называют шампанским.

— Спасибо, — говорит юноша, а сам смотрит на бесконечные ряды бутылок. — А как выбрать из них... Ну...

— Так, — отвечаю. — Если есть бюджет и надо покорить девушек, то вот мартини, мондоро, асти чинзано. Это сладкие вина, берите любое, не ошибётесь.

— Да нет, — улыбается, — пацаны попросили купить.

Воля ваша, а у меня новый слом шаблона.

— Пацаны?!

— Пацаны.

— А коньяку пацаны не просили?

— Коньяку тоже просили, но коньяк я знаю.

— Фух, — говорю. — Коньяк с шампанским — значит нормальные пацаны. С такими можно пить. Вот серия Лев Голицын. Нормальное пойло по нормальной цене, для нормальных пацанов.

— Спасибо, — сказал юноша.

И я спокойно вернулся к своему полусухому с уверенностью, что мы передадим воздвигнутое нами здание в нормальные руки.

Алексей Заревин. Отсюда: https://bit.ly/3bNbo0V

В ночной тишине внезапный МУЖСКОЙ крик (не из квартир, не из дома — с улицы):

— МЫЛО ОТДАЙ! Мудaк сраный, мыло верни, долбoёб!

И как теперь спать.

Отсюда: https://bit.ly/3ysVrom

Ездил тут к зубному на такси, а у таксиста зазвонил телефон. Вместо взонка у него стояла то ли песня, то ли речитатив под какие-то околомузыкальные звуки с таким, примерно, текстом:

— Если нам говорят, что у нас нет врагов и России не надо так много...

Тут таксист снял трубку, а я мысленно завершил фразу: "Рогов". Пока ехали, телефон звонил ещё один раз, но дозвонил только до слова "врагов". Что за радость — слушать эту хрень каждый раз, как жена хочет попросить купить хлеба, приятель позвать выпить пива, а, например, дочка отпроситься погулять? Что-то вроде заклинания или молитвы на молитвенном колесе. Аутотренинг. Так вот поживёшь пару месяцев с таким звонком на телефоне и, если в больничку не отъедешь, будешь уверен уже, что России нужны рога (или что там ей нужно согласно этому звонку).

Мама сообщает новости.

Звонит телефон, беру трубку, мама на том конце провода:

— Новости смотрел?
— Смотря какие. Некоторые смотрел.
— Тут сказали, что какая-то большая команда ездила в Швейцарию — непонятно, зачем.
— Э-э... Какая команда? Откуда?
— Я не поняла. То ли ЕС, то ли вот эти, которые всё мутят.
— Кто что мутит?
— Ну вот это всё: санкции против России, оружие для Украины, с Китаем ссорятся. Вот от них большая какая-то команда поехала в Швейцарию.
— Э-э... Блин, мам, мало ли кто куда ездит. Хорошо бы понимать, кто, зачем и почему это вообще новость. Ты вот почему решила мне именно об этом сообщить? Что тебя в этой новости привлекло?
— Ну странно же, что кто-то целой толпой куда-то поехал.
— Вообще-то нет. Не странно. Люди постоянно это делают.
— Ой, ну тебя. Я вообще не знаю, как тебе что-то можно рассказывать.

Кручусь по хозяйству, подхожу к воротам, за ними, на проезжей части, играют какие-то дети. Слышен разговор:

— ... а военные не боятся. И полиция не боится. И ещё эти... росгвардия — тоже не боятся. Боятся только просто люди, а военные специально не боятся.

— А ещё моряки не боятся.

— Моряки — только военные. Обычные моряки боятся, им разрешается.

Мальчик на велосипеде нагоняет мальчика, несущегося по асфальту силой собственных ног, и кричит:

— Тарик, я домой, воды попить, ты со мной?

— Да-а-а-а-а! — во всю глотку орёт бегущий мальчик.

— Погнали! — Говорит мальчик на велосипеде.

Затем мальчик на велосипеде объезжает бегущего мальчика и едет назад. Бегущий мальчик разворачивается и бежит за ним.

Прохожу мимо почти всепогодного женского клуба нашего тупика — пять-шесть женщин сидят на табуретках с внешней стороны забора одного из соседних домов, пьют чай, иногда водку, едят салаты и разговаривают. Слышу обрывок диалога:

— Да это не по Ставрополю — по Москве передавали, по центральным новостям.
— А, ой, я московские новости не смотрю. Зачем они нужны? Я же не в Москве живу.

Отсюда: https://bit.ly/3aBEQ9E

"Сатирикон", №27, 1908 год

Уже работающий магазин "Магнит" в ещё не пущенном в эксплуатацию новом многоэтажном доме. У полок пожилая суровая женщина и мужчина средних лет. Мужчина показывает на сетку с колой:

— О! Смотри! Кока-кола! А говорили, что она пропадёт!

Женщина, с брезгливостью:

— Да скорей бы вся эта гадость пропала! Хоть перед смертью пожить нормально.

Мужчина:

— Так это... От того, что просто продукты исчезнут, как раньше не станет же.

— Да хоть бы продукты эти гадостные исчезли. Хоть что-нибудь было бы как раньше.

— Но тебе же нравится кока-кола!

— А кто тебе, дураку, сказал, что ненужное не может нравиться? Возьми две литровки... Господи, глаза бы мои эту гадость не видели... И пепси-колу тоже возьми.

МАГИЯ И МЕДИКИ

Однажды много лет назад меня сбила машина в горах. Меня с раздробленным тазом и с другими переломами по всему телу привезли в больницу в Майкопе, где я и провалялась три месяца. И вот я лежала на растяжках, прикованная в прямом смысле, и занимаясь вынужденным включенным наблюдением, которое так ценят антропологи. И много чего видела и слышала.

Например, когда меня надо было отнести на рентген, шесть санитаров с диким трудом разворачивали мою кровать в переполненной палате, чтобы не выносить меня из палаты ногами вперед. После того как меня покрутили и так и сяк, и даже лицом к полу вверх дном (а любое движение причиняло большую боль), санитары наконец расположили головой ко входу и вынесли правильно. Я возмутилась и спросила медсестричку Джульетту, почему нельзя было вынести ногами вперед. «Ты что!!! - так только покойников выносят!», - возмутилась Джультетта.

Надо сказать, что именно медсестричка Джульетта была для меня окошком в мир странных больничных обычаев. Например, у нас лежала красивая женщина Нина с переломами бедра - жена брата начальника милиции, или что-то такое. Ее навещали женщины, а мужчины - нет. На мой вопрос, почему, она кокетливо сказала, что мужчины-адыги в женскую палату не войдут. Вот после очень сложной операции под наркозом ее привозят обратно в палату, и внезапно в палате образуются 6 рослых мужчин. Они окружают кровать и стоят вокруг спящей Нины часа три, пока она не проснулась. Причем стояли лицом к нам и спиной к ней. Джульетта так мне и объяснила: «мужчины охраняют. Ну ты сама понимаешь.От всего плохого. А на женшину им смотреть нельзя».

Вообще на больничную магию мне везет. Однажды я была в экспедиции в Монголии, и в середине пустыни Гоби я заболела непонятно чем (на следующий год я заболела там же чумой, мне везет). Я это поняла, потому что сначала у меня начались дикие головные боли, а потом я увидела пожилого монгола, который зашел к нам в юрту, и никто из моих коллег на него внимания не обратил. Я расстроилась таким отношением к работе и стала с ним сама разговаривать. Потом отключка. А когда я пришла в себя, надо мной склонились перепуганные коллеги. Оказывается, я два часа брала интервью у столба в юрте (и меня не могли остановить, я была в бреду).

Короче, мы поехали обратно. И в каждом поселке останалвивались и мне делали капельницы, потому что я не могла есть и пить и была высокая температура. И вот в одном таком аптечном пункте очнувшись под капельницей, я услышала разговор медсестер: «А ты когда-нибудь шонхоров [длинноносые, презрительное прозвище европейцев] видела близко? я вот наконец рассмотрела! какие у них желтые глаза!». С криком - дайте мне зеркало, зеркало дайте», я замоталась по больничке и наконец посмотрела на себя. "Желтуха!", - подумал Штирлиц.

Через несколько дней мы приехали в Улан-Батор, меня забрали в больницу, где меня навестила приветливая завотделением, которая по-русски мне сообщила, что она училась в Москве, и поэтому она отбирает у меня все средства для чтения (и планшет, и книги). Почему? Потому что, если буду читать, глаза навсегда останутся желтыми.

Через некоторое время из монгольской больнички я сбежала, лицо измазала грязью, кепку на глаза и улетела в Москве, и прямо из аэропорта поехала в больничку. Уже в Москве завотделением приеходит ко мне, поговорить, успокоить. я ему рассказываю о своих приключениях. Он страшно хохочет над запретом читать в больнице, ибо глаза останутся желтыми, а потом внезапно спрашивает: "что это вы все чешетесь". - "Так я говорю, месяц по пустыне Гоби и больничкам. Очень хочу в душ". «Нельзя!» - печально мне говорит заведущий. «Если будете мыться, глаза навсегда останутся желтыми». И действительно, в отделении гепатита на двери душа весел большой замок.

Так вот, я делаю подскаст в Арзамасе про приметы и магию магию и больных. Что вы слышали? что видели? расскажите голосовыми сообщениями нашему фольклорному боту. https://yangx.top/arzamas_folk_bot

Предупреждает.

— Давай прекратим уже пить вино каждый вечер. Как алкаши какие-то. И с йогой не сочетается, и вообще для организма нехорошо. И детям что за пример.
— Давай. Тогда виски ?
— Виски.

Отсюда: https://bit.ly/3RViz7V

В регистратуре стоматологии регистраторша принимает оплату у пациента и говорит:

— И не уходите. Нам с вами сейчас надо ещё несколько бумаг подписать.

Затем слышен шум принтера.

— Не экономите бумагу, я смотрю, — замечает пациент. — А вроде говорили, что она теперь дефицит.

— Да много о чëм говорят, — отвечает регистраторша. — Но мы вот ни в чëм себе не отказываем, у нас всë есть.

— Ну говорят же, — настаивает пациент, — что скоро всë закончится. Может, надо поэкономить?

— Ой, — отмахивается регистраторша, — на наш век точно всего хватит.

— Завидую вашему оптимизму, — вздыхает пациент.