Мама на днях:

— Ты вот в город ходил, а калитку не запер.

— Ну я тут планировал ещё несколько раз туда-сюда перемещаться. Вот когда окончательно приду — закрою.

— Нет. Если ты уйдёшь, я замкну. А будешь возвращаться — позвони, я открою.

— Зачем такие сложности?

— Ну вот ты уйдёшь, а калитка не заперта. А эта ж... ну, девица соседская... она же не совсем адекватная. Увидит в щелку, что здесь собаки красивые ходят, — и откроет калитку. А собаки побегут — ищи их потом, лови...

— Э-э... С чего ты взяла, что она может так сделать? Она так хоть раз делала?

— Ещё не хватало!.. Они же как переехали сюда... я как-то что-то делала во дворе, поворачиваюсь — стоят, мал мала меньше, вплотную практически, пацаны эти, сейчас они большие уже, и смотрят на меня. Зашли то есть в чужой двор и стоят. У них там, откуда они приехали, для детей нет понятия чужого, ходят где хотят...

— Мам, сколько лет назад это было? Это девочка тогда даже не родилась. Она родилась здесь. Она заходила хоть раз в этот двор?

— Нет, но понятно же, что она неадекватная.

— Ты с ней разговаривала?

— Господи, зачем мне с ней разговаривать?

— Ну а с чего ты решила, что она неадекватная? Тебе кто-то из соседей что-то рассказывал?

— Да кто она, блин, такая, чтобы о ней рассказывать? Нет.

— Ты, может, наблюдала за ней, отмечала какие-то странные действия?

— Ну да, она всё время тут по дороге перед нашими воротами ходит, а иногда ещё и на велосипеде ездит.

— Мам, её дом ровно напротив нашего. Это естественно, что она ходит тут по дороге и ездит на велосипеде. Это никак не говорит ничего о том, что она, как ты говоришь, неадекватная.

— Ой, ты вот такой допрос мне устроил... Можно подумать, что на этой улице вообще хоть один нормальный человек есть! А она на этой улице родилась! Какая она должна быть?!

Сказал при маме, что блокировка ютуба может создать гигантские проблемы огромному количеству людей, которые с этого ютуба живут или, как минимум, получают с него заметную часть своего регулярного дохода, я уж не говорю о тех, кто развивает там контент, связанный с исследованими, с каким-то хобби, с увлечениями, продвижением идей и прочая. Мама в ответ:

— Вот уж кого не жалко! Сидит с во-от такенными губищами и несёт та-акую херню...

Я говорю:

— Кто сидит с такими губищами? Повар Емельяненко?

— При чём тут повар Емельяненко?

— Ну, ты же, насколько я знаю, смотришь на ютубе только повара Емельяненко. У него с губами вроде норм всё, а то, что он несёт, тебе, в основном, нравится, разве нет?

— Да при чём тут он?!

— Ну а про кого ты? Ты кого-то ещё разве смотришь?

— Да показывали тут, что такое этот ютуб... Сидит такая...

— Где показывали?

— Ну где всё показывают? По телевизору.

— Мам, вот смотри: ты смотришь на ютубе пусть и всего один канал, но довольно часто и давно. Ты насмотрела на нём уже много часов. И он тебе нравится. При этом в целом о ютубе ты делаешь вывод почему-то не по этому каналу, а по каким-то тенденциозным отрывкам, которые тебе показали по российскому эфирному телевидению, на котором вообще всё и всегда либо лютое запредельное адское враньё, либо художественный фильм. Причём показали с понятной целью — вызвать именно такую вот реакцию. Вот почему так? Почему ты не делаешь вывод о ютубе на основании того, что сама там смотришь?

— Я там ничего не смотрю.

— А Емельяненко?

— А это разве там? У меня просто на планшете оно откуда-то вывалилось однажды, я нажала — так и смотрю, потому что понравилось.

— Но это ютуб. На нём очень много вот, в том числе, и такого. И вот канал, где чуваки гигантские брёвна распиливают, помнишь, я тебе показывал?

— Ну да, помню, хорошие ребята, с такими громадинами управляются...

— Ну вот это тоже ютуб. И канал девушки из-под Питера, у которой кошки, еноты и рыси, — тоже. Откуда такое пренебрежение?

— А что должно быть? Ты же не видел! А по телевизору показали, как там сидит такая, с губищами, и несёт та-а-ако-ое!..

Блин, я умываю руки.

Попался опять разговорчивый таксист. Большую часть пути рассуждал вслух о ценах на какие-то ремни и какие-то лампочки, неравномерно растущих и различающихся уже сейчас в разных магазинах раз в шесть. Ближе к концу тема стала шире:

— А цены, говорят, растут, потому что доллар растёт. Я вот этого не понимаю. У меня доллара никогда не было. Зачем он? Ну вот когда на что-то иностранное цены растут, потому что доллар, это понятно. Его же за границей покупают. Или когда вот, как у машины этой, половина запчастей французские и немецкие... А почему на картошку растут? Вот здесь человек её вырастил, а там где-то вырос доллар! Где тот доллар, и где эта картошка!

— Ну, вообще-то, — Начал было я, — Тут всё просто...

— Да знаю, — Перебил таксист. — По телевизору, по радио вон рассказывают, что вся мировая экономика к доллару привязана... Чёрт его знает, как так получилось... Почему все страны на это согласились?

— Ну, если коротко... — Попытался я опять ответить, но он опять перебил:

— Вот город этот разрушили... Мариуполь... Это ж людей сколько погибло, наверно! Да и если не погибло — сколько домов разрушили! Их же строил кто-то! А это ж одних стройматериалов... Ну и работали же люди... И жили там, у них там вещи, наверное... Ну как-то жили же вообще, да?.. Говорят, что это всё — чтобы все перестали от доллара зависеть... Вот этого я вообще не понимаю... Вот у меня долларов нет. Зачем мне? А вот у кого-то... у олигарха какого-нибудь — всё в долларах. И ещё у кого-то... И я вот сам в частном секторе живу... Я пойду сейчас и соседу окна повыбиваю... Ну или... что ещё можно?.. Собаку пну... Вот от этого с этими долларами, которые у олигарха... у кого ещё?.. ещё у кого-нибудь... что-нибудь случится? Они их все сразу в рубли переложат? Или китайцы об этом узнают и сразу станут вот эти лампочки, которые сейчас нам за доллары продают, продавать... за что?.. за юани? Ведь не станут же! А где мы эти юани возьмём? Вон, в обменниках, я видел, — только доллары и евро... Вы вообще понимаете, почему всё так?

— Ну так вот сложилось, — Говорю.

— Сложилось... — Повторяет таксист и продолжает, — Наверное, в мире нет такого места, чтобы просто спокойно жить. Так сложилось, что всегда что-нибудь случиться может.

Читатель нам пишет. Как почти всегда в таких случаях, ни приветствия, ни вступления, сразу быка за рога.

Водитель, доставивший торф и собачий корм, внезапно обнял меня и говорит:

— С праздником.

— Спасибо, — говорю, — и вас.

А сам ошалел, конечно, немного: во-первых, не каждый день тебя вдруг обнимают водители доставки, а во-вторых — с каким нафиг праздником? Первомай же не сегодня!

Только когда через некоторое увидел, как соседка-коровница вручает пакет с куличом и крашеными яйцами соседу-мусульманину, сообразил.

За окном опять салют бабахает. Залпов сорок уже.

На днях, кстати, соседи за ручьём устраивали флегматичный фейерверк. Я срезал серпом траву за забором, поэтому видел. Мужчина и женщина вышли из дома, ушли на самый-самый задний двор, на границу леса, поставили на землю какую-то петарду, что-то там подожгли, она бабахнула, из неё вылетело всякое красивое, они молча, не меняя выражения лица, проследили за всем этим взглядами и молча же ушли в дом.

На бордюре, ногами на проезжую часть, сидят пятеро мужчин лет от сорока пяти до, наверное, шестидесяти с чем-то. Курят. Перед ними на проезжей части искаблучивается от природной невозможности просто спокойно стоять гоповатого облика юноша лет тридцати. Один из сидящих погасил об асфальт сигарету и изрёк:

— Ну что там? Давайте уже, у кого сколько есть. Скоро закроется уже всё.

Юноша в ответ в очередной раз дико повихлялся и сипло выдал:

— Хха! А у меня всего сто рублей! Опа!

Заговоривший первым исподлобья глянул на него и ответил:

— Не "хха" — а мы ценим и уважаем любой вклад в общее дело.

У подъезда стоят девушка в джинсовом костюме и парень в плавках и тёплой куртке. Слышен обрывок разговора. Девушка:

— Что — вот прямо в жопу?

Парень:

— А что? Ты не согласна? Нормально же сидим.

— Ну не до такой степени. Мне бы сначала познакомиться, узнать...

— Тогда за щёку. Как раз и узнаешь. А?

Видел давеча возле местной школы двух шкетов лет семи-четырнадцати. Один из них, очевидно в запале спора, кричал:

— Танька вообще не девчонка! Она улиток не боится!

Только что звонит мама:

— Денис, а что это за канонада?

— Это салют, мам. Выходной же, а ещё и День победы вдобавок. По выходным всегда салют, а уж в День победы — не спрячешься.

— Они совсем там долбанулись? По этой канонаде же можно навестись и устроить ракетный удар!

— Мам, — говорю, — Ты, кажется, телевизора пересмотрела. Какой, блять, ракетный удар? Воюют на Украине, не здесь. Даже те удары, что ВСУ наносят по российской территории, они тоже сильно не здесь. Здесь никаких ударов нет и в ближайшее время быть не может. И ракетные удары точно наводят не по салюту. Ну то есть по салюту тоже можно, но это сильно не первый ориентир, это я тебе как бывший артиллерист говорю. Успокойся.

— А музыка? — спрашивает.

— Что — "музыка"?

— Это не ты музыку слушаешь?

— Нет, мам, я не слушаю музыку. Я сижу читаю соцсети.

— Но я слышу музыку! Вот же сволочи! Кто-то из соседей музыку слушает... А по музыке артиллерия или ракеты не могут наводиться? Я бы вот была бы счастлива, если бы этих гадов сейчас хорошим таким взрывом разметало бы на кусочки вместе с их музыкой дебильной!

Ходил в магазин за пивом и мороженым. Продавщица обрадовалась мне, говорит:

— Что ж вы так редко к нам приходите?

— Так сейчас же доставки всякие, Сбермаркет там, Магнит. Я теперь в магазин хожу, только если алкоголь нужен. Потому что его не доставляют.

— Ой, а что ж вы так редко пьёте? Надо чаще — вон погода какая хорошая!

"Интересно, — подумал я, — А если бы погода была плохая, она сказала бы то же самое, только про плохую погоду?"

В магазине на районе все берут алкоголь "сразу в чёрный пакет", потому что сегодня выпускной у девятиклассников и ритуал велит брать алкоголь только так. Малоразмерный сухонький мужчина, когда подходит его очередь, спрашивает продавца:

— А вот у вас водка была по двести восемь девяносто — ещё есть?
— Есть, но она теперь по двести семьдесят.
— Да вы с ума все посходили, что ли?
— Это не мы.
— Ну да, я знаю: нефть, газ... Будто водку, блять, из газа делают!

Подруга давеча рассказала. Надо было ей и одной её коллеге в Дагестан по делу срочно. Коллега заехала за ней из Краснодара (в Ставрополь) — и они поехали. В Дагестан. Уже в Дагестане ей позвонил чувак, который должен был их встретить, и с жутким акцентом объяснил, куда сколько ехать, куда поворачивать и прочая. Подруга моя половины слов не поняла, но чётко уловила словосочетание "грунтовая дорога". Ну вот доехали они до грунтовой дороги, вроде бы той, что надо, повернули на неё — и едут. У девушки, которая за рулём, постепенно отказывает мозг (ну вы прикиньте: из Краснодара заехать в Ставрополь и сразу рвануть в Дагестан), но она держится. А за ними на грунтовке вдруг появляется огромный джип, который за ними вроде как гонится, да ещё и постоянно подмигивает фарами.

Подруга моя коллеге, которая за рулём, говорит:

— Тебе вон чувак на джипе сзади фарами мигает.

А та в ответ:

— Да ну нафиг. С чего бы? Тут просто дорога из сплошных колдоёбин. Его на них подбрасывает, нас подбрасывает, солнце от фар отражается — вот и кажется, что мигает.

Подруга продолжает наблюдать за джипом и всё же настаивает на том, что он подмигивает фарами.

— Окей, — говорит водительница, — Я сейчас остановлюсь. Если ему что-то надо — узнаем.

Остановилась. Джип остановился рядом. За рулём мужчина, рядом с ним женщина. Мужчина протянулся к правому окну через колени своей спутницы и спросил (внимание):

— А вам не кажется, что мы едем в какой-то пиздец?

— Ну есть такое ощущение, — Ответила спутница моей подруги.

— А вы дальше поедете? — Поинтересовался мужчина из джипа.

— Да, поедем, нам туда надо.

— А я, — сказал он, — нет.

Развернул машину — и уехал куда-то назад.

Девушки потом доехали до чувака, который их встречал, рассказали ему о случившемся, надеясь, что он, как местный, объяснит, что это было. Но чувак, выслушав их рассказ, спросил:

— Э-э... А что это было?

В "предбаннике" большого продуктового магазина, где стоят автоматы с жвачками и постаматы интернет-магазинов, о чём-то спорят юноша и девушка.

— Ну давай замажемся, — говорит юноша, смачно плюёт себе в ладонь правой руки и протягивает руку девушке.

— Ну давай! — Девушка тоже тщательно выдавливает через губы себе на ладонь обильную порцию слюны.

Они с громким шлёпом бьют ладонь о ладонь и почти одновременно восклицают:

— Замазались!

Потом оба идут к автомату с жвачками.

— А антрекотов нет?
— Они перед вами.
— Это свиные.
— А вам телятину?
— Говядину, если можно.
— Говя-ядину? Разве кто-то ест говядину?
— Ну вообще-то да, говядину едят.
— Ой, что это я... Ой, простите... Ну да, я знаю, конечно, что говядину едят. Я просто не понимаю, зачем. Есть же свинина. Ну в крайнем случае — телятина. Ну или вот курочка.

На тротуаре улицы Пушкина, рядом с Верхним рынком, сидят на табуретках женщины. Когда мимо них кто-то проходит, они говорят скороговоркой:

— Симочки без паспорта, золото, телефоны дёшево.
— Симки, симки без регистрации, айфон, золото.
— Золото, тарифы, симки, телефончики.

Одна, когда я иду мимо неё, просто молча показывает мне смартфон. Я молча качаю головой. Она разводит руками.

Когда иду обратно, вижу, что одна из этих торговок встала со своего табурета и подошла к соседке. Подойдя, осмотрела её придирчиво и вдруг сказала:

— Зарема, а продай мне это платье.
— Так мне ж надеть нечего будет. У меня оно летнее одно, — ответила та.
— А я тебе вот это продам, — первая заговорившая взяла двумя пальцами ткань у себя на груди и чуть оттянула.
— А чего тогда "продай"? Меняться давай. Пойдём вон прямо сейчас и переоденемся.

И они ушли, прихватив с собой табуретки.

Где-то вздрогнул Дробышевский.