Сыро, грязно, по улице идут мужчина и три мальчика, один постарше и двое совсем мелких. Мужчина и старший мальчик несут сумки, младшие мальчики канючат, что устали и хотят на ручки. Мужчина объясняет, что нет, никаких на ручки, потому что у них ботинки грязные, а у него ещё и руки заняты. Мелкие продолжают канючить. Вдруг старший мальчик, всё это время молчавший, громко и прочувствованно говорит:

— Папа, а давай им сумки отдадим?! А то устали они...

Вчера звонок:
— Добрый день?
— Да.
— Скажите, пожалуйста, я вот прочитала у вас в рекламе — "Где находится кнопка шедевр?" Я всю инструкцию пролистала, не нашла... У меня Canon 550D, где там эта кнопка?..

Отсюда: https://www.facebook.com/andrey.fomenko.10/posts/4772394306162793

Выхожу из салона, навстречу по снегу пробирается мама с мальчиком лет 5-ти. Мама сочувственно, тепло и проникновенно:

— В садик хочешь? Ой, а я то как туда хочу! Там и кормят, и гуляют с тобой, и сон, да, и сон!

Отсюда: https://www.facebook.com/v.elizaveta.v/posts/2180031775494283

— Мама, знаешь, почему я не люблю вампиров?
— Почему?
— Я им завидую!

Отсюда: https://www.facebook.com/ponomareva.ev/posts/5644196538940138

Однажды очень давно, ещё в фидо, в одной из эхоконференций разгорелся спор о чём-то. Не помню, о чём. Но один из завсегдатаев, не помню, кто, защищал весьма жёсткую и пуристскую позицию типа "либо вот так, либо никак". Защищал он её небесталанно, но в силу ограниченности самой позиции выглядел слабовато. А возражал ему небезызвестный Арсений Юрьевич Фёдоров, известный также по сей день как Апач. Выслушав несколько аргументов защитника то ли традиции, то ли ещё чего-то, настолько же негибкого, Арсений Юрьевич заметил:

— Вот вроде и человек ты хороший, и голова у тебя неплохо устроена, но почему-то вынуть из неё ты можешь только шар.

Рядом с соседским двором валяется дверь с такой вот табличкой.

Мама пытается пересказывать мне телевизор.

— Слушай, тут такое рассказали... Там же этот, который до этого был... Он кто, кстати?

— Он? Ну, из того, что ты сказала, очевидно, что он этот, который до этого был.

— Ну блин! Ну этот... Ну украинский!

— Ну, значит, этот, который до этого был, украинский. Правильно?

— Блин!.. В общем, показали, что судили его. Показали прямо кадры, как он после суда прилетел.

— Ну отлично. Прилетел и прилетел.

— Так его судили!

— За что?

— В Европе судили. Против человечества.

— А кто был против человечества, он или Европа?

— Ой, ну тебя, как Европа может быть против человечества?

— А почему нет? Кто колонизировал Африку, Америку, сторчал опиумом Китай?

— Так, всё, ещё мне этой твоей истории не хватало. Я её ещё в школе терпеть не могла. "Великие победы советского народа" и прочая эта муть. Ничего тебе рассказать нельзя, всё к говну какому-нибудь сведёшь.

Мама объясняет про власть.

— Ну вот почему там все или совсем дебилы и уроды недоделанные или, как максимум, троечники? Потому что нормальный человек туда если попадёт, он так офигеет, что будет сутками не спать, не жрать, не срать, пытаясь разобраться и хоть какой-то порядок навести. И в процессе или сам сердцем не выдержит и помрёт, или эти увидят, что он до чего-то важного докопался, и убьют. Ну и нафига это нормальному человеку надо?

Кавказ, Эльбрус, совместная русско-немецкая группа альпинистов, примерно середина маршрута. Вдруг резко буран.

Начальник группы немец решает снять группу с маршрута. Для этого он, зная немного русский, связывается по рации со спасательной службой и просит прислать за ними вертолет.

Ему по рации подробно нецензурно объясняют план его действий.
Расстроенный, он идет к группе и произносит фразу, надолго ставшую символом полной безысходности:

— Хеликоптер нихт! Попистофали.

Источник: https://www.facebook.com/livejournal.agella/posts/10228313899539362

У мамы своя война. Зашёл на кухню за чайником. Мама смотрит телек и громко возмущается:

— Да заткните вы уже эту блядюшку!

— Что там случилось? — спрашиваю.

— Да журналистка какая-то английская — ну такая мерзкая! Истеричка, сучка, ну так омерзительно говорит... Почему мужчины, даже если глупости говорят или что-то неприятное, говорят нормально, как люди, а у баб постоянно какая-то истерика, постоянно перебивают, орут?

— У тебя, — говорю, — просто мизогиния, наведённая воспитанием в патриархальном обществе.

— Ну неправда, — говорит мама. — В моей семье был матриархат: всем рулила сначала бабка, потом мать. Отца строила постоянно. Он её боялся, как огня.

— Ну так то семья. А то общество. Общество-то было патриархальным.

— Да с чего бы? Почти все семьи вокруг такие были. И женщины из этих семей вот так, как долбанутые, себя не вели, ни на людях, ни в семье. А это же даже не женщины, это... я вообще не знаю, что это такое.

Водитель:

— Хорошо тут у вас. Деревья.
— Ну так окраина.
— Не, не только прямо здесь. Вообще: Ставрополь, вокруг... Я просто на Новой Земле родился. Настоящие большие деревья первый раз в двенадцать лет увидел. Меня это так поразило тогда, что до сих пор не отпускает. До сих пор люблю на них смотреть, листочки трогать, кору...

Весна + новостной фон = даже кубик Рубика меркнет, дорогой Мартин А.

Проходил сегодня мимо двоих мужчин в рекламных фартуках фонда продовольствия "Русь". В руках у них были стопки каких-то бумажек. Мужчины беседовали. Я услышал лишь короткий отрывок этого диалога:

— Мусорские подстилки.
— Настощие мрази, я просто не знаю...
— Но, с другой стороны, если подумать...

Юноша в продуктовом ставит на ленту кассы энергетик. Кассирша:

— Документ какой-нибудь есть?

Юноша, с оттенком то ли недоумения, то ли возмущения:

— Мне двадцать пять лет!

Кассирша:

— Двадцать пять — это слишком мало, чтобы понять, что не шестнадцать. Вот когда тридцать восемь исполнится, если спортом заниматься не будете, можете уже паспорт не брать. Ладно, берите в этот раз. Потом носите паспорт с собой, пожалуйста.