Что делать, если Бастрыкин завышает раскрываемость уголовных дел и лишает женщин права освободиться по УДО?

На первый взгляд ответ очевиден. Но давайте я сначала расскажу, что видела за 9 месяцев в СИЗО, и обосную необходимость изменений не только политических, но и в законодательстве.


Есть в Уголовном кодексе резиновая экономическая статья, под которую можно подвести любой бизнес или НКО – ст. 159 «Мошенничество» – влечёт до 10 лет лишения свободы.

Если мошенничества по факту не было, то следователи стараются быстренько сдать дело в суд. Суд оформляет политический заказ в лучшем виде, а для ускорения процесса даже сам приезжает по месту нахождения обвиняемого.

Если мошенничество реально было, и руководители фирмы скрылись, то следствие и суды не торопятся. Чаще всего от этого страдают женщины. Сейчас объясню, почему.

Представьте турфирму или микрофинансовую организацию, рядовых сотрудников – специалистов, операционистов, менеджеров по продажам. Наняты они по объявлению, работают по трудовому договору за зарплату в 35-50 тыс. руб. Их задача – заключать договоры с клиентами, и они знать не знают, как идут финансовые дела фирмы. Так как руководители фирмы скрылись, следствие берёт под арест всех этих рядовых сотрудников. Для следователей то, что они получали зарплату приравнивается к распределению преступного дохода.

Так в СИЗО оказываются продажники, операционисты, рядовые бухгалтера и юристы. В основном это образованные женщины из благополучных семей, как правило с детьми.

Как Бастрыкин раскрывает эти дела, читайте в следующей части.

Несмотря на то, что фирма создавалась один раз, а её услуги были однотипны, каждого(!) потерпевшего клиента следователи выделяют в отдельное уголовное дело – так будет больше «раскрытых» преступлений. Поэтому чем больше сотрудница турфирмы или микрофинансовой организации заключила договоров с клиентами, тем больше у неё будет уголовных дел, хотя по сути это всё эпизоды одного дела. Это ещё не все.

Следователи отправляют эти дела в суд группами, даже если все пострадавшие клиенты обратилась с претензиями сразу после возбуждения уголовного дела. Для этого следователи фальсифицируют даты обращений.

Новую группу дел в суд отправляют только после того, как вступит в силу приговор по предыдущей. Этот процесс может занять год-полтора. Как правило, следствие формирует три такие группы дел, но законом их количество не ограничено – это рычаг давления на обвиняемых.

По Уголовному Кодексу женщины отбывают наказания в колониях общего режима или в колониях-поселениях, строгий и особый режим не предусмотрены. Условия содержания в СИЗО приравниваются к условиям колонии строго режима. Поэтому каждый день нахождения в СИЗО до вступления приговора в силу приравнивается к полутора дням срока в колонии общего режима или к двум дням в колонии-поселении.

После апелляции в колонию сразу не увозят, но каждый следующий день нахождения в СИЗО, за исключением небольших периодов, засчитывается уже день за день независимо от того, приговорена женщина к общему режиму или к колонии-поселению. Это противоречие законодательства.

А вот почему женщин не увозят в колонию сразу после апелляции и как долго их потом содержат в СИЗО, читайте в следующей части.

Так почему же после вступления приговора в силу женщин не отправляют в колонию? Заставляют отбывать наказание в строгих условиях СИЗО, хотя решением суда это не предусмотрено.
Хочется ответить: «Это Россия, детка». Но буду конкретна.

1. Бюрократия.
Текст решения суда апелляционной инстанции идет в СИЗО 2-3 месяца, а без него в колонию не отправляют. Иногда человека могут раньше этапировать, но не в саму колонию, а в другое СИЗО, ближайшее к месту отбывания наказания. Человек ждет текста решения суда уже там. Но другое СИЗО – это тоже строгий режим, а сам этап зачастую необоснованно долгий – это скотские условия перевозки. Если, конечно, везут не генералов МВД из Санкт-Петербурга, которых доставили в Москву не в столыпинском вагоне за трое суток, как это часто бывает, а на мерседесах с ветерком.

2. Александр Бастрыкин.
Его следователи начинают «рассматривать» по второй группе уголовных дел одного и того же преступника, о котором я рассказывала в первых двух частях. И тут уже не важно, когда придет текст первого приговора. Человеку на время второго «следствия», как правило, избирают меру пресечения, но не арест. Иначе будут считать день в СИЗО за полтора в колонии. Такого гуманизма никто не допустит.
Бастрыкинские следователи ходатайствуют, а Путинские суды устанавливают избрать меру пресечения в виде подписки о невыезде. Неважно, что человек в это время продолжает сидеть под стражей в СИЗО.
Надо ли говорить, что второй приговор увеличивает срок наказания и связан с дополнительным стрессом.
После приговора по второй группе дел начнется «расследование» и «судопроизводство» по третьей группе дел. Срок наказания снова может увеличиться за одно и то же преступление.

В четвертой части расскажу о случае из СИЗО, и посмотрите на наглядную картинку, иллюстрирующую этот случай.

Случай в СИЗО-6.

Из-за разбивки уголовного дела на несколько частей и длительности судебных процессов человек сидит в строгих условиях СИЗО годами. Часть отбывает весь свой срок в «колонии общего режима». При этом пересчет времени содержания в СИЗО как «день за полтора» производится только до вступления в силу приговора по первой группе дел, между датой вынесения второго приговора и вступления его в силу, а также между датой вынесения третьего приговора и вступления его в силу.

Покажу все стадии уголовного процесса и как это время засчитывается в срок исполнения наказания на примере реальной женщины, которая находится в СИЗО- 6.
Смотреть картинку.

Уточню, что при рассмотрении апелляционной жалобы по первой группе дел приговор был отменен, а дело направлено на новое рассмотрение. На практике также бывают случаи, когда суд первой инстанции возвращает дело следователям на доследование, что также увеличивает время нахождения в СИЗО.

Продолжение ниже.

Звездочка на шкале — это стадия, на которой женщина находится сейчас, т.е. она судится по третьей группе для одного и того же преступления. По двум уже вынесенным и вступившим в силу приговорам этой женщине дали 5 лет и 9 месяцев колонии общего режима. Фактически она в СИЗО 3 года 8 месяцев. Если бы весь срок нахождения в СИЗО считался как «день за полтора» в колонии общего режима (за два в колонии-поселения), то женщина уже бы отбыла 5 лет 6 месяцев. Но, к сожалению, по текущему законодательству ей засчитывают меньше, несмотря на несоответствие режима, к которому ее приговорили, и режима, в котором она фактически отбывает наказание.

В заключительной части читайте, как еще Бастрыкин ухудшает положение женщин, почему молчит генпрокурор Краснов и что со всем этим делать.

Заключительная часть.
Ведомство Александра Бастрыкина разбивает одно уголовное дело на несколько и заставляет людей отбывать арест в более строгих условиях, чем это предусмотрено судом. А также мешает уходить на свободу раньше по УДО (условно-досрочное освобождение) или переходить на облегченные условия отбывания наказания в колонию поселения или на исправительные работы. Для для того, чтобы получить послабления, необходимо отбыть в колонии общего режима не менее полугода. А как их там отбыть, если человек постоянно в СИЗО?

Вы спросите: «Куда смотрит прокуратура?»
А генпрокурор Краснов сам бывший следователь.

Что я предлагаю?
1. Признать недопустимым дробление одного длительного преступления одних и тех же обвиняемых из одной и той же организации на множество разных уголовных дел, как самостоятельных преступлений.
2. Внести изменения в ст. 72 УК РФ, согласно которому один день в СИЗО будет засчитываться за полтора дня в колонии общего режима и за два дня в колонии-поселения и не только до вступления первого приговора в силу, а на протяжении всего времени содержания в СИЗО.
3. Создать гуманные условия этапирования. А до тех пор законодательно считать каждый час этапирования в столыпинском вагоне до колонии или СИЗО, как за три часа.
4. Отправить Бастрыкина и Краснова в отставку.

Напишите в комментариях, что вы обо всем этом думаете.

В библиотеке СИЗО мне попалась книга Павлюченко Э.А. «В добровольном изгнании». Книга о женах и сестрах декабристов, которые последовали за осужденными в Сибирь. С тех событий прошло почти 200 лет. За это время условия содержания заключенных улучшились, но кое-что при императоре Николае I было лучше.

Когда декабристов арестовали и поместили в Петропавловскую крепость, им полагалось одно свидание в неделю. Жены этим пользовались. Сейчас арестованным полагается не более двух свиданий в месяц при наличии разрешения следователя или суда, когда следствие закончено и дело передано в суд.

Продолжение ниже.

После Петропавловской крепости заключенных распределяли по разным рудникам в Сибирь. Сколько свиданий полагалось там, в книге не написано. Но в поэме Некрасова Н.А. «Русские женщины» княгиня Волконская рыданиями уговорила часового впустить в шахту рудника. Через семь месяцев декабристов стали соединять в читинском остроге, опасались общего бунта по всей Восточной Сибири. Там, в Чите, осужденным полагалось уже по два свидания в неделю. Сейчас в колониях краткосрочные свидания разрешены раз в три месяца.

На четвертом году заключения, после снятия с узников кандалы, комендант Лепарский С.Р. стал разрешать декабристам выходить из тюрьмы под конвоем. Мужья начали каждый день навещать жен. Потом и другими заключенным стали разрешали ходить в дом к женатым по записке дамы, просившей коменданта под каким-нибудь предлогом встречи.

Летом в 1830 г. почти достроили Петровский завод для плавки железа. Декабристов из Читы перевезли туда. В конце сентября этого же года женам уже разрешили жить в казарме вместе с мужьями. Родственники осужденных тоже просили о свиданиях. Николай I разрешил поехать в Сибирь, но с условием, что они не вернутся в Россию.
В январе 1832 г. женам разрешили ежедневно видеться с мужьями у себя дома, а не жить в казармах. Затем мужчины каждый день по несколько человек начали выходить из тюрьмы в том же порядке, что и в Чите.

Я никого не убивала, ни к чему не призывала, восстаний и переворотов не устраивала. Однако уже десятый месяц следователь Видюков Р.А. не разрешает мне свидания и даже телефонных звонков ни моему мужу, ни пожилым родителям.

На сегодняшний день я отправила Видюкову 49 ходатайств в общей сложности на 140 звонков моим родственникам. На эти 49 ходатайств я получила 3 необоснованных отказа. На запросы мужа и родителей о свидании никаких ответов не поступило. В апреле я обжаловала первый письменный отказ следователя на звонки в Басманном суде. Сейчас август. Заседание все еще не назначено, хотя по закону это делается в течении 5 дней.

Напоследок процитирую слова Смирнова А.Ф., редактора вышеупомянутой книги: «Поскольку самодержец очень любил лицедействовать и представлялся примерным семьянином, то всем, кто сочувствовал осужденным, открывалась законная возможность по-семейному помогать ссыльным, просить за них и даже следовать за ними.»

Путин не может похвастаться тем, что он примерный семьянин, но в части пропаганды семейных ценностей ему равных нет. Только, похоже это тоже ложь и лицемерие.

Помогите мне созвониться и встретиться с семьей — распространите этот пост.

Помните, ещё на свободе я добилась того, чтобы федеральная антимонопольная служба в Башкирии обязала поставщика пиксельных ёлок вернуть в бюджет 115 млн. руб.? История получила продолжение.

Напомню, разбирательство началось с моей жалобы в 2019 г. в прокуратуру. Тогда я писала, что закупка ёлок от единственного поставщика незаконна. Просила прокуратуру провести проверку. Проверять они ничего не стали и отправили жалобу в ФАС.

Прошло три года, прокуратура Башкортостана провела эту проверку и обнаружила, что ГКУ РБ «Хозяйственное управление» (заказчик от лица Правительства РБ, далее-ГКУ) заключило в ноябре 2019 г. с ООО Клирайт Рус (поставщик, далее ООО) отделку по изготовлению и установке ёлок без проведения конкурсных процедур и по завышенной цене. Это нанесло ущерб бюджету республики в 24 млн. руб.

(продолжение в следующем посте)

Прокуратура направила результаты проверки в следственный комитет, а те возбудили уголовное дело по ч. 4 ст. 159 УК РФ — мошенничество в особо крупном размере. Максимальный срок лишения свободы — до 10 лет, если следователи не присовокупят ст. 210 УК РФ — совершение преступления в составе организованного преступного сообщества (ОПС), где высшему лицу грозит пожизненное лишение свободы.

Напомню, поставщик ёлок прибыл в Башкирию из Красногорска сразу за главой республики Радием Хабировым. До этого Хабиров был мэром Красногорска. После его переезда из компании внезапно образовались ремонтно-строительные подряды по всей республике. Пикантность ситуации с ёлками заключается в том, что до прихода Хабирова на пост главы республики, каждый город закупал ёлки из своего бюджета самостоятельно. А в октябре 2019 г. Хабиров подписал постановление о выделении бюджета республики на централизованную закупку ёлок для 9 городов Башкортостана. Цифра, которую Хабиров указал в постановлении, была не круглая и с точностью до последнего рубля совпала со стоимостью, которую несколькими неделями позже ООО сообщило ГКУ по запросу цен у нескольких поставщиков. Может быть ГКУ предупредило ООО о сумме, которую выделил Хабиров. Но я не удивлюсь, если Хабиров изначально знал, на какую точно сумму и с кем будет заключен контракт, т.к. сам эту сумму и согласовал, а потом указал в постановлении.

Надеюсь, следственный комитет не испугается проверить эту версию и допросит Хабирова. Очевидно, что ГКУ — исполнитель и не принимал самостоятельных решений.

Раздельный сбор отходов в России — это реально?

Поделюсь промежуточными итогами на примере СИЗО-6 в Москве. В январе я впервые предложила начальнику СИЗО собирать отдельно макулатуру и пластик (бутылки от питьевой воды, флаконы от шампуней и бытовой химии). Начальник идею оценил, но отнесся скептически. В качестве эксперимента разрешил только в моей камере собирать макулатуру (газеты, документы, картонные упаковки от продуктов питания, кремов и т.д.). СИЗО и так собирает промышленный картон, поэтому наши коробки с макулатурой стали относить в пункт сбора этого картона.

Отдельно я стала собирать крышки от пластиковых бутылок — это было не сложно и не занимало много места. Куда их сдавать, было непонятно, но тогда решила, что передам их как-нибудь на свободу, а там уж найдут, куда сдать. Сокамерницы, тогда их со мной было двое, отнеслись к сбору макулатуры и крышек положительно и стали помогать.
В конце января нашу камеру расформировали. Меня и еще одну девушку перевели в большую 30-местную камеру. От своей идеи я не отказалась, но мне предстояло убедить еще 28 человек не выбрасывать газеты и документы, а также крышки от бутылок в общий мусор. И это получилось!

В начале июня, когда я уже почти не надеялась, что мое предложение по раздельному сбору отходов будет реализовано во всем СИЗО, начальник СИЗО сказал, что хочет вернуться к моей идее. Он попросил меня в письменном виде изложить видение организации этого процесса. Я, конечно же, написала. И теперь, со слов заместителя начальника, мое Т3 лежит у него на столе, а проект по раздельному сбору отходов прорабатывается несколькими СИЗО с юридической точки зрения. Прогнозируется, что раздельный сбор отходов начнется со следующего года.

Однако до официального внедрения, за 2,5 месяца моего нахождения в большой камере и 4,5 месяца в маленькой с моими сокамерницами, мы уже собрали 10 коробок макулатуры и 600 крышек от пластиковых бутылок. Крышки я передала через мужа проекту «Добрые крышечки» — это российский эколого-благотворительный волонтерский проект, имеющий двойную цель: сделать наш мир чище и помочь детям, которым нужна поддержка. Они переводят средства за собранные крышечки на счет БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам».

Благодарю администрацию СИЗО за то, что прислушались к моей инициативе, мужа — за помощь в сдаче крышек на переработку, сокамерниц — за осознанность.

Если вы еще не сортируете отходы, то подумайте — может быть это не так сложно, как кажется на первый взгляд. Тем более на свободе, когда есть, куда сдавать на переработку. Ведь научились же мы когда-то хранить верхнюю одежду отдельно от нижнего белья, а бытовую химию отдельно от продуктов питания.

Пункты сбора макулатуры можно посмотреть тут, а крышечки тут. Если вы одобряете мою инициативу, помогите распространить этот пост.

Пошли разговоры о том, чтобы как можно быстрее рассмотреть законопроект о запрете содержания подозреваемых в клетках во время судебных заседаний.

Как человек, который шесть раз за десять месяцев ареста выезжал в суд, ответственно заявляю — я «за» при условии, что вместо клеток людей не будут помещать в аквариумы. Если будут, то пусть лучше оставляют клетки в покое и не трогают этот законопроект. У меня все. Если кратко.

Если подробнее, то людям, которые месяцами и годами сидят в СИЗО, клетки в судах — меньшее зло, по сравнению с аквариумами. В аквариумах трудно дышать, невозможно конфиденциально и оперативно общаться с адвокатом, а привычный шепот судьи не слышно. Да и сами судьи, порой, переспрашивают ответы на свои вопросы, т.к. не слышат человека из аквариума.

В общем, если после отмены клеток подозреваемые и обвиняемые смогут находиться за одним столом с адвокатом — это будет гуманно. А если клетки заменят на аквариумы, то это останется той же пыткой для содержащихся под стражей, только более эстетичной для окружающих.

Отдельно хочется спросить: а что законопроект говорит по поводу клеток в кабинетах для видеосвязи из СИЗО? Оттуда арестанты участвуют в апелляции или в гражданских судах. Решетка в этих комнатах защищает телеком-оборудование от арестанта. И если уж тратить бюджетные деньги, то лучше направить их не на дополнительные аквариумы в судах, а на оборудование в СИЗО кабинетов для видеосвязи без решеток. А клетки и аквариумы в судах — сносить!

Заметила интересную ситуацию. Если я покупаю овсяное печенье в магазине СИЗО, то оно стоит 69 руб., а если это же печенье того же веса и производителя в этом же самом магазине покупает моя мама пенсионерка, оно стоит уже 104 руб., т.е. на 50% дороже.

Перец красный болгарский в магазине СИЗО для меня стоит 263 руб., для мамы — 383 руб. Этот же красный перец в «Перекрестке», который расположен в двух шагах от СИЗО, мой муж покупает за 220 руб. Корнишоны в магазине СИЗО по заказу родственников стоят 395 руб., огурцы короткоплодные из «Перекрестка»" — 90 руб. Среднего размера огурцы по моему заказу в магазине СИЗО стоят 152 руб. за 1 кг. И это в сезон! Помидоры «сливка» я покупаю в СИЗО за 172 руб. Муж приносит из «Перекрестка» «томаты розовые» 2 за 110 руб. Да, сорта разные, но я полагаю, что «розовые» обычно стоят дороже, чем «сливка». А вот один и тот же сорт «черри» в СИЗО стоит по разному. Я покупаю за 161 руб., а родственники в этом же магазине — за 190 руб.

За все время пребывания в СИЗО обнаружила лишь один случай, когда для меня один и тот же продукт стоил дороже, чем для родственников, да и то разница была небольшая. Так один и тот же йогурт для меня стоил 58 руб., а для мамы, которая купила его спустя шесть дней — 55,70 руб., т.е. на 2 руб. 30 коп. дешевле.

Я уже писала жалобу в Федеральную антимонопольную службу (ФАС) по поводу разницы в ценах на один и тот же продукт для разных заказчиков, а также насчет завышенных цен в магазине СИЗО. ФАС мне не ответил. Я обжаловала их бездействие в прокуратуре, а также написала новую жалобу в ФАС и прокуратуру по августовским покупкам.

Если вы родственник, адвокат арестанта или арестантки СИЗО или просто неравнодушный человек, поддержите меня — присоединяйтесь к моему обращению. Вот шаблон заявления в ФАС с просьбой проверить цены в магазине СИЗО — АО «Предприятие уголовно-исполнительной системы «Калужское».

Если вы долго не получаете от меня ответ на ФСИН-письмо, то это происходит потому, что с лета с вручением писем в СИЗО-6 начался бардак. По два месяца мне не вручают письма: причем, как прошедшие цензуру, так и не прошедшие. Да, я не ошиблась — письма, не прошедшие цензуру, мне все равно приносят.

26 августа мне вручили письмо от 18 июня, в котором цензора смутили шуточные новости «Пездузы». Понадобилось больше двух месяцев на то, чтобы эти шутки хорошенько изучить и все-таки пропустить. В итоге в письме ничего не вычеркнули — даже единственную шутку про Путина. А вот с рассказом про Афган в другом письме повезло меньше, хотя время описываемых событий 1983 год. Поступили жёстко — вырезали ножницами!

Цензор Татьяна Владимировна, умудренная опытом женщина, заявляет, что под цензуру попадают письма, в которых не очень хорошо отзываются о Путине. Но почему-то вычеркиваются именно рассказ про Афган, официальные заявления Кулебы или жалоба автора письма на то, что его родственники не могут уехать из Днепра.

А часть моих писем цензор отдает на проверку обычным оперативникам. И они совершенно произвольно замазывают замазкой, а потом закрашивают черным маркером какой-то абзац из 3-4 строчек, который не содержит ничего такого, что нужно было бы исключить из моего внимания.

Самое интересное, что все это началось с июня. До этого, т.е. семь месяцев моего ареста, все письма вручались в полном объеме и без каких-либо изъятий, вычеркиваний и т.д. На мои вопросы о том, что изменилось с лета или на основании какого положения письма не вручаются в течении трех дней с момента поступления, сотрудники СИЗО либо не отвечают ничего, либо ссылаются на какую-то внутреннюю инструкцию цензора. Я им говорю, что согласно Конституции неопубликованные правовые акты, которые затрагивают права и свободы граждан, не применяются. Они — закатывают глаза.

Вот что с ними делать?

В повести «Филиал» Сергея Довлатова есть интересный эпизод. На одной из эмигрантской конференции в США «О будущем России» встретились бывший прокурор и правозащитник, который отсидел «червонец», не без участия этого прокурора.  Правозащитник пнул прокурора в мошонку. Другие участники конференции их разминали и говорили правозащитнику: «Морду этому типу набить конечно стоит, но не здесь, а то американцы подумают, что мы недостаточно толерантны».

После прочтения этого произведения (кстати, всем рекомендую) мне показалось, что история повторяется, но нет. Из писем узнаю, что Ходорковский взял в команду Мурзагулова.

Я, конечно, ни на что не намекаю и ни к чему не призываю, а любые совпадения в этом посте случайны, но складывается ощущение, что отдельные «правозащитники» в наше время оказались достаточно толерантны к холуям и жуликам преступного режима, которые сначала планомерно и за наши налоги вели страну к краху, а когда рвануло, сбежали в цивилизованную и благополучную Европу. Вот теперь-то о нас точно ничего плохого не подумают.

https://theins.ru/news/254221

По Лилии Чанышевой завершилось «следствие».
Адвокаты и Лилия начинают знакомиться с делом.

Обвинение в окончательном виде состоит из 3х статей:
ч. 3 ст. 282.1 – Деятельность экстремистского сообщества с использованием служебного (какого?) положения до 12 лет;
ч. 1 ст. 280 – призывы к экстремизму до 4 лет;
ч. 3 ст. 239 – создание организации, которая нарушает права граждан до 2х лет.

Сроки могут складываться. В совокупности Лилии грозит до 18 лет лишения свободы.

Суд хотят провести в Башкирии, где правит местный царек Хабиров, который ненавидит Лилию. Местные ФСБшники уже угрожали, что дадут 15.
Это все при том, что нас тысячи раз проверяла прокуратура и никакого экстремизма не находила. Как только нас признали экстремистами, Лилия осталась в России и не имела с нами никакой связи.
Но смешно уже ссылаться на эти формальности. Важна суть.
А суть в том, что уже сейчас можно видеть, как вся Путинская система очень скоро начнет рушиться. И судить будут те, кого хотели судить.

Зафиксирую: Романа Бабояна, который представлялся братом жены главы Башкирии Радия Хабирова, 3 сентября, в Москве, взяли под стражу.

По данным судебной экспертизы, договор займа, на основании которого Бабоян два года назад в Никулинском суде Москвы выиграл иск о взыскании со своего знакомого бизнесмена 150 млн руб. долга и почти 8 млрд руб. неустойки, был подложным. Мосгорсуд в ходе гражданского процесса это выявил и обратился в полицию. По ходу расследования Бабояна также обвинили в попытке возбудить дело в отношении своего оппонента на основании недостоверных данных. Следственные органы вменили Бабояну ст. 159 – «Мошенничество» и ст. 306 – «Заведомо ложный донос» УК РФ.

«Коммерсант» пишет, что Роман Бабоян родился в Майкопе, но давно проживает в Москве, где занимается бизнесом. Он называет себя старшим братом жены Хабирова Каринэ и якобы нередко бравирует перед знакомыми родственными связями, которые помогают ему при ведении бизнеса. Адвокат Бабояна пояснил «Коммерсанту», что о родственных связях подзащитного с Хабировым упоминалось в рамках гражданских процессов. Адвокат надеется, что в ближайшее время обвинения будут предъявлены всем лицам, причастным к совершению преступления.

Кто же эти люди? В пресс-службе главы Башкирии от комментариев отказались.

Учитывая, что силовики собирают папочки на всех высокопоставленных чиновников (об этом подробнее в следующих публикациях), не удивлюсь, если сейчас арестованного Бабояна будут раскручивать на информацию о Хабирове – его с давних пор обвиняют во взяточничестве. Тем более, что Хабиров до сих пор не объяснил, на какие доходы были куплены квартиры в Москве его женам, откуда деньги на учебу его дочери Риты в недружественной Англии (возможно, сейчас там и проживает), за счет каких средств его жена Каринэ покупает свои роскошные наряды. Одной мэрской (в Красногорске) и губернаторской (в Башкирии) зарплаты на такую жизнь недостаточно, даже при условии того, что за жилье, в отличие от других жителей Башкирии, Хабиров деньги не платит — живет за бюджетный счет в загородной резиденции, про которую я ранее рассказывала.

Все газетах пишут про телеграмщиц, а я напишу про чиновниц.
Часть 1. Наблюдение.

Весной по статье «Мошенничество» в СИЗО-6 закрыли трех чиновниц. Это не министры, а рангом два пониже. Такие «рабочие лошадки» — советники министров или руководители структурных подразделений, на которых держится креативная работа министерств и которые не принимают окончательных решений по ключевым вопросам. Этим женщинам 45/50+, они замужем, есть дети. У одной даже пятеро, к тому же 1,5 годовая дочь и сын-аутист. Интеллигентные, эрудированные, добрые женщины.

У каждой свое уголовное дело, но вот, что их объединяет.
1. Они знали систему, но любили свою работу и верили в то, что делали. Взяток не брали, в коррупционных системах не участвовали. Считали, что раз они работают честно, то претензии правоохранительных органов к ним не возникнут. Поэтому, когда все началось, у некоторых даже не было телефонов адвокатов.
2. Все они считают свой арест недоразумением и надеются на помощь своих министров. Надеются, что их вытащат из СИЗО хотя бы под домашний арест, а уж потом «суд разберется». Прошло почти пол года, а они все еще в СИЗО и аресты продолжаются. Напомню, что у одной из них пятеро детей.
3. Они взяты под арест по какому-то абсурдному поводу, а по акту следователи и другие силовики выбивают из них показания и любую компрометирующую информацию на министров и замминистров. Такая вот плановая работа по сбору «папочек» на высших должностных лиц. Как выбивают показания? Переводят из камеры в камеру, а потом неустановленные лица проводят душещипательные беседы в кабинетах без видеокамер. Ещё часто, только ради того, чтобы вручить какую-нибудь повестку, вывозят на судовом автозаке из СИЗО. А это значит, что подъем в 5 утра, бесконечные обыски, тряски в автозаках, надевание наручников или для большего эффекта – кандалов. Напомню, что женщины арестованы по экономической статье. При этом, как правило, все повестки приносит рядовой сотрудник СИЗО прямо в камеру и в рабочее время.

Часть 2. Выводы и рекомендации.

Рассказываю об этом не с целью вызвать сочувствие к арестованным чиновницам. Скорее, чтобы на их ситуацию обратили внимание те, кто так или иначе работает на государственную и муниципальную систему, не замечая высшие должностные позиции.

Даже если вы лично не участвуете в коррупции и мошеннических схемах, но работает в одной организации/в одном проекте с теми, кто это делает, и вы закрываете на это глаза, т.к. это не ваше дело, «моя хата с краю» или «я вне политики», то знайте, что вы — потенциальная жертва силовиков. Они найдут повод, что вам пришить. Кому-то не тому позвонили, кого-то не того порекомендовали, какие-то не те цифры включили в отчет — и вот, вы уже состоите в группе по предварительному сговору. Коллеги поделятся на два лагеря. Половина, которая знает вас и вашу честную репутацию, будет вам сочувствовать. Вторая половина — думать, что «дыма без огня не бывает». Но все 100% будут молчать — защищать тех, кого обвиняют в мошенничестве или коррупции не очень. Простые люди и независимые СМИ не вступятся — у нас не принято поддерживать чиновников.

Что делать? Не связываться с госслужбой, по крайней мере в нынешних реалиях. Изнутри вашей честной и профессиональной работой вы систему не измените, пока у власти — бандиты. Если у вас ипотека, трое детей, или важный для личного, карьерного роста проект, который вы не хотите бросать, то запишите в телефонную книгу контакты хорошего адвоката, которого вы потянете несколько лет, пока будете судиться. Осознайте, что кроме этого адвоката и ваших близких родственников, вам никто не поможет и ждите, когда за вами придут. И я не шучу.

Кто-то вступился за этих женщин из многочисленных сообществ чиновниц? Может быть «Союз женских сил»? Или о них сказали на «Евразийском женском форуме» под председательством В. Матвиенко? Нет. Молчат все. Их в лучшем случае смогут поддержать только тогда, когда они перестанут голосовать по разнарядке, закрывать глаза на преступные действия начальства и верить, что с этой властью они смогут прожить счастливую и честную жизнь.

Не бывает полноценного счастья и невозможно полностью оставаться честным человеком, когда кто-то рядом умирает от бомб и новичка, бедности, коррупции, а также кончает жизнь самоубийством.

В Мосгорсуде прошла апелляция на предыдущий арест Лилии Чанышевой. Его предсказуемо оставили в силе.

Сейчас ожидается начало процесса уже в Басманном суде у судьи Дударь — следствие хочет опять продлить нахождение Лилии в СИЗО.

Приятно видеть, что Лиля уверенно держится и улыбается. А вот зачем «бравые» мужчины-полицейские заковали в наручники молодую женщину, которая никакого преступления на самом деле не совершала — непонятно.