Когда-то, за гранью знакомого времени, наливались и зрели в земле семена. Поднимались с Рассветом дыханьем степи и её многоцветьем.
Когда-то над степью, над цветущей землёй, над бескрайним сном пролилась усталость и голод, зов
человеческих душ, голосов.
И кровь.
Сладкая, яркая, окрасила токи земли, стебли, прожилки листьев, напитала плоды.
Связала зёрна, обратила чем-то иным - очами. Сердцами.
И поднялся город - светлый и щедрый, плодородный оазис в огромном мире, где каждый шаг на пути даётся так тяжело. Город, где на месте упавшего плода расцветает новая завязь, лепестки опадают - и другие цветы распускаются рядом, за временем золотых плодов приходит время рдяных, потом тёмно-лиловых. Город, где всегда время Рассвета.
Пробуждённое кровью многоголосое сердце обещало людям защиту и беспечную жизнь.
Но кровь научила не только понимать, любить, защищать людей.
Научила их голоду тоже.

Клятва жгла руку, жгла сердце. Всё смешалось: злость из-за вынужденной покорности, восторг, с которым смотрела Амия и ребята из звена, счастье, которым сиял мамин взгляд, и незнакомая, необъяснимая теплота, сжавшая сердце, когда Правитель взял его руку, когда сказал: «Хорошо справился». Это не признание, нет, столько раз называл дурной кровью, никогда не признает, Анкарат - просто оружис. Но слова не забывались, не отступали.

Когда-то люди перекроили мир, раскололи силу земли множеством сердец, изменили каждое сердце по своему вкусу, воплотили то, чего больше всего желали. И каким стал этот мир? Какими сделались города, возникшие из этих страстных желаний? Какими сделались люди, живущие в догорающем свете тех, давних страстей? Каким этот мир пожелает сделать Правитель?
Это уже не важно.
Да, - отвечал кораблю без слов, - я узнаю свободу. Я всё изменю. Больше не будет преград, каждый сможет найти свой собственный смысл, создать собственную судьбу.