О тиранах.

«…первой его [тирана] задачей будет постоянно вовлекать граждан в какие-то войны, чтобы народ испытывал нужду в предводителе… да и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели и перебивались со дня на день, меньше злоумышляя против него.

А если он заподозрит кого в вольных мыслях и в отрицании его правления, то таких людей он уничтожит под предлогом, будто они предались неприятелю. Ради всего этого тирану необходимо постоянно будоражить всех посредством войны.

Но такие действия делают его все более и более ненавистным для граждан».

Платон, «Государство. Книга восьмая».

Ностальгии пост

Реклама джинсов, 1997 год.

​​Они требуют от меня убить собственными руками моих же детей.

Адам Черняков – глава Еврейского совета Варшавского гетто (Юденрат) во время Второй мировой войны. Был ответственным за выполнение немецких приказов в варшавском гетто. В компетенцию «Юденрата» входили обычные городские и государственные учреждения, то есть больницы, бассейны, почта, распределение квартир, продовольственное снабжение, городской транспорт и содержание кладбищ, различные социальные институты и, наконец, собственная милиция. Но была и другая сфера компетенции «Юденрата» — представлять евреев перед немецкими властями во всех без исключения вопросах.

Немцы неоднократно арестовывали Чернякова и при этом часто унижали, избивали и пытали его, он не капитулировал, вновь и вновь пытаясь добиться от властей, представителей которых без устали посещал, по крайней мере небольших улучшений и уступок. Когда некое итальянское ведомство хотело устроить ему с женой побег из Польши, он отклонил это предложение, снова сочтя своей обязанностью оставаться на посту. Черняков много помогал детскому дому Януша Корчака.

Авторитет Януша Корчака был невероятно высок. Он ходил по Варшаве в своем мундире офицера польской армии и говорил: «Что касается меня, то нет никакой немецкой оккупации. Я горд быть польским офицером и буду ходить, как хочу». Когда дом сирот был перевезен в гетто, Корчаку предложили остаться – он ведь не был евреем. В ответ на это поляк Корчак сказал, что он еврей. И тут же Корчак был посажен в тюрьму и жестоко избит за то, что не носит на рукаве шестиконечную звезду. Корчака удалось выкупить за 30 000 злотых – Черняков лично собирал деньги по всему гетто.

В июне 1942 года юденрат получил распоряжение оккупационных властей обеспечить депортацию евреев (не менее 6000 человек в сутки). За несоблюдение этого указа последовал бы немедленный расстрел ста заложников, в числе которых была и жена Чернякова. Весь день Черняков умолял немцев оставить в Варшаве хотя бы детей-сирот. Не сумев ничего сделать, Черняков написал коротких два письма и принял цианистый калий. Одно, предназначенное для жены Чернякова, гласило: «Они требуют от меня убить собственными руками детей моего народа. Мне не остается ничего другого, как умереть». Другое письмо было адресовано «Юденрату» в Варшаве. В нем говорилось: «Я принял решение уйти. Не рассматривайте это как акт трусости или бегство. Я бессилен, мое сердце разрывается от печали и сострадания, я не могу более этого выносить. Мой поступок позволит всем узнать правду и, может быть, направит на верный путь действия…»

«Черняков – белка в колесе компромисса. «Недочеловек» у немцев – хозяин в гетто... Еда – от него, от Юденрата, работа – от него, жизнь и смерть – от него. И не сметь немцам перечить, не злить зверя. Пересидим... ...Всё было зыбким, зависящим от каприза оккупантов, ненадежным: улицы оставались грязными, работало пять процентов населения, эпидемии косили людей, бездомные шатались по мостовым... Но он же ухитрялся выдавать по продовольственным карточкам 229 калорий в день на душу вместо положенных немцами ста восьмидесяти четырех, но кто-то всё же выздоравливал от тифа! Он был сильным человеком, он мог вынести пресмыкательство перед немцами, судороги унижения, плевки и мордобой до крови, он мог хитрить, лгать, он был готов лизать гестаповский сапог, лишь бы не дать этому сапогу растоптать гетто. …Он ненавидел бойцов подпольного сопротивления. Не только за то, что они увлекали в пропасть все гетто. Он их ненавидел ещё и за чистоту их непримиримости, за безоглядность юной лихости <…> он управлял тоской о сыне, разворачивая её в мысли о молодёжи, о евреях, о мифической их судьбе, и любовь к сыну распространялась на умирающий и нетленный его народ, он любил его и спасал, как любил и спасал и этих дураков, слепо прущих под колёса гитлеровской машины; и любя и спасая, он надрывался: – Они погубят всех! Наша сила – в терпении! Немцы передавят нас, как блох!»

А. Кардаш, книга «Юденрат».

В начале ХХ века немцы запретили датчанам, проживающим в Северной Фризии, вывешивать на своих домах датские флаги. В ответ на это патриотичные датчане вывели породу свиней с особой раскраской – красно окрашенные животные с широкой белой поперечной полосой. Эта порода получила название «датская протестная свинья».

В советское время, когда показывали программу "Спокойной ночи, малыши!", больше всего жалоб выпадало на душу Хрюши. В начале 1980-х новый руководитель редакции детских программ возмутился: все куклы в передаче моргают, а Хрюша — нет. Вопрос вынесли на ближайшую коллегию Гостелерадио, которая приняла решение заменить кукол людьми. Но возмущению миллионов зрителей не было предела, и через два месяца куклы заняли привычные места.

А в начале перестройки на Хрюшу ополчились советские мусульмане, написав гневное письмо в правительство: "Уберите из кадра свинину. Наша религия не позволяет есть нечистое мясо..." На что редактор программы Людмила Ермилина отвечала: "В Коране сказано, что свиней есть нельзя, а смотреть на них Аллах вовсе не запрещает."

Валентина Леонтьева со Степашкой (Наталья Голубенцева) и Хрюшей (Галина Марченко), 1980-е годы, СССР.

"Для нас, немцев, животные – это не просто живые существа в биологическом смысле слова. Это те, кто живет собственной жизнью, кто наделен способностью воспринимать, чувствовать боль и радость, те, кто доказал свою способность сохранять верность и привязанность. Я отправлю в концлагерь всякого, кто решит, будто может и дальше обращаться с животными как с бездушными вещами".

Эту фразу произнес председатель Рейхстага, министр-президент Пруссии, рейхсминистр авиации и вице-канцлер Третьего Рейха Герман Геринг, известный гуманист, которого Международный военный трибунал в Нюрнберге приговорил к смерти через повешение.

На это фотографии – двое подростков, погибших во время Гражданской войны в Финляндии. 1918 год

Слева – Онни Кокко, 14 лет. Воевал в Белой гвардии. Участвовал в нескольких сражениях, был ранен в битве Тампере. Умер в больнице.

Справа – Арво Койвисто, 13 лет. Воевал в Красной гвардии. Был взят в плен белогвардейцами и после допроса «с пристрастием» расстрелян.

Когда стал невольным участником исторической постановки.

Российские тюрьмы – это страшное место, из которого всегда есть шанс не вернуться. В особенности если вы принадлежите к политическим заключенным. И сегодня мы расскажем об нескольких узниках, погибших в тюрьмах России в разные периоды ее истории.

В годы Второй мировой войны оккупированная Греция была разделена на 3 зоны оккупации: немецкую, итальянскую и болгарскую. Большинство еврейского населения немецкой и болгарской зоны было депортировано в концлагеря Польши и Германии. Депортации практически не затронули евреев, проживавших в итальянской зоне. Ситуация резко ухудшилась с выходом Италии из войны в 1943 году и занятием зоны немецкими войсками.

На греческом острове Закинф проживала небольшая еврейская община в 275 человек. Немцы потребовали от мэра Лукаса Каррера и от митрополита Хризостома составить список всех евреев острова для депортации. Они попросили время на составление списка и начали прятать евреев по горным деревням острова. А когда Хризостом и Каррер все же предоставили требуемый список, то в нем были имена лишь двух человек — самих митрополита и мэра. В итоге ни один из членов еврейской общины острова не пострадал. Это был исключительный случай, если сравнивать его с другими общинами во всей Европе.

​​Есть легенда, посвященная зоологу и энтомологу Борису Шванвичу. Так она выглядит в изложении Игоря Голубенцева:

"1942-й год. Зима. Война в разгаре. Немцы прут вперёд. В ставке верховного главнокомандующего — плановое совещание. Напоследок обсуждаются противные и не очень понятные присутствующим маршалам и генералитету вопросы. Маскировка. Нет, генералы кое что знают о маскировке: зимой — белые халаты, летом — хаки. Но у немцев всё как-то интереснее. Их аэродромы — не слишком заметны с воздуха, а танки, зачем-то, — пятнистые и полосатые, как и форма обмундирования в некоторых подразделениях и частях.

Товарищ Сталин требует, чтобы маскировкой занялись срочно и вплотную, и не абы как, а строго научно, с серьёзным обоснованием. Мол, мысль о том, что зелёное на зелёном — незаметно, не канает. Это и ежу ясно. Нужно что-то более универсальное. Сталин раздражён. Стучит трубкой по столу. Требует немедленных действий. Генералы чешут затылки. Предлагают копировать маскировку противника. Верховный в ярости. Ему нужен принцип и ясность. Как это работает и почему. И кто сможет этим заняться?

Тут осторожненько слово берёт какой-то свежеиспечённый генерал. Он — из интеллигентов. Может, родители учёные, а, может, и сам, в прошлой жизни науку успел подвигать. Генерал робко докладывает, что, мол, в Ленинградском университете был такой профессор Шванвич. Так вот он, в своё время, возглавлял кафедру энтомологии, пока её не разогнали в начале тридцатых. И занимался покровительственной окраской крыльев бабочек. Может, он на что сгодится? Сталин неопределённо хмыкает и требует срочно, сегодня же, привезти в Москву этого Шванвича и доставить прямо к нему. Генералы облегчённо подрываются со стульев и бегут исполнять приказание. Козёл отпущения найден. Даже два. Потому что инициатива, сами понимаете…

Звонок в Саратов, куда эвакуирован университет. Никакого Шванвича там нет и не было. Кто-то говорит, что он остался в Ленинграде. А там сейчас, ясное дело, блокада. Спецрейс готов через двадцать минут. Самолёт летит в блокадный город. Шванвича находят дома, в постели. Он уже не встаёт. Куриный бульон в энтомолога заливают прямо в самолёте.

Ночью он уже у Сталина. Главнокомандующий недоверчиво вглядывается в заросшее лицо доходяги-профессора и излагает суть задачи. Немного оклемавшийся Шванвич внимательно слушает и, похоже, даже что-то понимает.
— Ну, что, профэссор, сможэщь помочь армии и фронту?
— Смогу, — сипит в ответ Шванвич.
— Что тэбе для этого нужно, профэссор?
— Три дня и два художника…

Через три дня Борис Шванвич докладывает перед всей Ставкой. Он избегает таких мудрёных слов, как «мимикрия» и «принцип стереоморфизма».

Всё просто, элегантно и доступно. Основа концепции, если в двух словах — выступающее и высветленное красить в тёмное, затенённое и вогнутое — высветлять. Остальное — детали. Художники, под руководством Шванвича, уже всё проиллюстрировали. По сезонам и временам года. Для наглядности на столе стоят объёмные гипсовые модели, раскрашенные так, что их форма совершенно разваливается и уплощается.

Шванвич говорит про «расчленяющий эффект» и про общие закономерности маскировки. Генералы и маршалы сидят с распахнутыми ртами. Год спустя, Шванвич снова на приёме у Сталина:

— Проси, что хочэщь, профэссор… Хорошо поработал.
Шванвич задумывается буквально на секунду:
— Хочу кафедру энтомологии. Она была. Но теперь её нет.

С 1944-го по 1955-й, почти до самой смерти, Борис Шванвич заведовал своей любимой кафедрой.

Похоронен на Большеохтинском. На могиле — памятник с изображением плана строения рисунка крыльев дневных бабочек. И — ни одного танка. А он — танк, там есть. Просто — не виден."

К нам в гости заходил Александр Панчин , поговорили о том, как создать Универсального солдата и идеального гражданина, почему мракобесие стало национальной политикой России, насколько точны тесты ДНК на национальность, когда закончится пандемия коронавируса и насколько уже сейчас Путин сможет продлить себе жизнь. И еще много о чем интересном.

Женские и мужские звуки.

В Иране на некоторых старых домах есть два дверных молотка с разным звуком – один мужской, а другой женский.

Мужчинам не полагается видеть лица женщин, кроме своей матери, жены, дочери или близких родственников. Женщины не могут показывать свое лицо незнакомым мужчинам.

Именно для этого нужно по звуку определить – кто пришел в гости. Дома женщины не носят чадру и если приходит мужчина, им нужно одеться прежде, чем открыть дверь. А женщин можно впускать домой без чадры.

Похож на Лукашенко, но это карикатура на Пиночета, СССР, 1974

​​От стрел венгерских спаси нас, Боже!

Предки венгров пришли в Европу из Западной Сибири во время великого переселения народов. Шли несколько столетий. Воевали и дружили с тюрками, половцами и хазарами. Дошли до Закарпатья. Подвинули отсюда славян и укрепились на спорной территории между империей франков и царством болгар. Долго воевали со всеми соседями. Воевали с Венецией и Вероной и доходили аж до самой Испании. Разбили армию Кордовского халифата и захватив одного из местный правителей, покинули территорию страны после получения огромного выкупа.

По преданию европейцы молились: «От стрел венгерских спаси нас, Боже!». Но в 1000 году сами венгры приняли католичество и немного успокоились.

Необходимо заметить, что, несмотря на то, что венгры пришли на эту землю относительно недавно (1000-летие Обретения Родины они праздновали в 1896 году), Венгрия – одно из старейших государств Европы. Старше, чем Франция, Россия или Германия.

В XIII веке Венгрия попала под мощнейший удар монголов. После ухода монгольской армии Венгрия лежала в развалинах; путник мог ехать по стране 15 дней, не встретив по дороге ни одного человека; голод был так велик, что продавали человеческое мясо. Но король Бела IV приложил все усилия, чтобы восстановить хозяйство. Он расселял на опустевших местах немцев и влахов, пускал в страну евреев, а половцам предоставил не только земли для кочевий, но и сделал их орду частью венгерской армии.

А в XVI веке пришли турки. Пятидесятитысячная армия османского султана Сулеймана Великолепного нанесла венграм жестокое поражение. Турки грабили все земли до Балатона, только в первый год вывели в плен до 200 000 человек. Турок остановили под Веной совместными усилиями венгров, австрийцев, испанцев и немцев. Между Священной Римской империей и османами был подписан мирный договор. Турки продержались в Венгрии почти до конца XVII века.

В 1683 году османская армия предприняли очередной поход на Вену, но ее осада завершилась сокрушительным поражением турок. В Великой Турецкой войне против османов объединились Священная Римская империи, Венецианская республика, Речь Посполита, Русское царство и Мальта. Поражения турок было столь велико, что они впервые за всю историю Османской империи первыми предложили мирные переговоры. Австрийцы, как основные участники войны, после изгнания турок решили править Венгрией сами.

И повели себя там, как в завоеванной стране: от своих новых владений они ждали в основном денег, чтобы покрыть дефицит бюджета, начали вводить новые налоги и с большой строгостью собирать их.

Венгры попытались сбросить власть австрийцев. В 1848 году в Пеште толпы горожан требовали освобождения венгров от власти Габсбургов, свободы печати и вероисповедания, создания национальной армии и отмены крепостного права. Император согласился предоставить венграм немножко больше автономии, а потом позвал на помощь русских и с их помощью показал недовольным, где раки зимуют. В наказание за мятеж император отделил от Венгрии Трансильванию, Воеводину, Банат, Хорватию и Славонию.

Русские были уверены, что в знак благодарности за подавления революции, Австрия поддержит Россию в Крымской войне. Но австрийцы фактически поддержали англичан, французов и турок.

Венгрия потом дважды ставила на Германию и дважды проигрывала. Уже после Первой Мировой часть ее земель отошли к Румынии, Югославии, Чехословакии и Австрии.

О скорости перехода земель из рук в руки есть следующий анекдот:
"Умер раввин из Мукачево и предстал перед Богом. — Где ты родился? — спросил его Господь. — В Австро-Венгрии, — ответил ребе. — Где ты пошел в хедер (школу)? — В Чехословакии. — Где ты женился? — В Венгрии. — Где родился твой первенец? — В Третьем рейхе. — Где родились твои внуки? — В СССР. — А где ты умер? — В Украине. — Мой добрый ребе, — сказал Бог, — много в жизни тебе пришлось путешествовать. — Вовсе нет, Господь, — ответил раввин. — Я всю жизнь не покидал родного города."

Постоянные обстрелы немцами наших автоколонн заставляли сводить к минимуму использование света фар с наступление темноты. Это приводило к замедлению движения и частым авариям транспорта. В качестве решения проблемы в ВЭИ в 1941 году смонтировали прибор ночного видения в автомобиле ГАЗ–АА.

«Радиевые девушки» – это фабричные работницы, получившие радиационное отравление, занимаясь окраской стрелок и циферблатов часов радиолюминисцентной краской, светящихся в темноте. Введенные в заблуждение руководством компании, представители которой сказали им, что радий безвреден, работницы получали смертельную дозу радиации, облизывая кончики кистей с радиевой краской для восстановления их формы и ради забавы крася свои ногти и зубы светящимся веществом.

Не забудем и о том, что бедные девушки получали всего один цент за каждый раскрашенный циферблат. Пять женщин, пострадавших от радиации, подали на компанию иск, что создало прецедент в отношении права отдельных работников, получивших профессиональное заболевание, подавать в суд на своего работодателя.

​​Наши мальчики погибли не зря.

В политике есть явление, известное как синдром «Наши мальчики погибли не зря». В 1915 году Италия вступила в Первую мировую войну на стороне Антанты. Она провозгласила своей целью «освобождение» Тренто и Триеста – двух «итальянских» территорий, «несправедливо» удерживаемых Австро-Венгерской империей. Итальянские политики сотрясали воздух пламенными речами, клянясь восстановить историческую справедливость и обещая возродить славу Древнего Рима. Сотни тысяч итальянских добровольцев устремились на фронт с криками: «За Тренто и Триест!» Они полагали, что это будет прогулка.

Не тут-то было. Австро-венгерская армия выстроила мощную линию обороны вдоль реки Изонцо. Итальянцы бросались на нее одиннадцать раз, отвоевывая в кровопролитных схватках один-два километра, но не добиваясь прорыва. В первом бою они потеряли около 15 тысяч человек. Во втором – 40 тысяч. В третьем – 60 тысяч. Так продолжалось два кошмарных года – до одиннадцатого сражения. После него австрийцы наконец контратаковали и в двенадцатой схватке, известной как битва при Капоретто, наголову разбили итальянцев и отбросили их почти к воротам Венеции. Славное приключение обернулось кровавой бойней. К концу войны погибло почти 700 тысяч итальянских солдат и более миллиона было ранено.

После фиаско первой битвы при Изонцо у итальянских политиков было два варианта действий. Они могли признать свою ошибку и предложить заключение мира. Австро-Венгрия не имела к Италии территориальных претензий и с готовностью пошла бы на мировую, поскольку сражалась с гораздо более сильной Россией. Тогда им пришлось бы обратиться к родителям, женам и детям 15 тысяч итальянских солдат со словами: «Извините, произошла ошибка. Не принимайте близко к сердцу, но ваш Джованни сгинул напрасно, и ваш Марко тоже». Неудивительно, что им легче было произнести другие слова: «Джованни и Марко – герои! Они отдали жизнь за возвращение Триеста в Италию, и мы позаботимся, чтобы их смерть не прошла даром. Мы будем биться до победного конца!» Они так и поступили: послали солдат во вторую атаку и положили еще тысячи. А затем снова выбрали продолжение войны – ведь «наши мальчики погибли не зря».

Хотя, конечно, нельзя винить одних политиков. Массы тоже были за войну. И когда по ее окончании Италия не получила территорий, на которые претендовала, итальянская демократия поставила во главе страны Бенито Муссолини и его фашистов, пообещавших компенсировать принесенные итальянцами жертвы. Если политикам трудно говорить родителям, что их сын погиб зря, то отцу и матери еще больнее говорить это самим себе. А покалеченным? Солдат, потерявший обе ноги, скорее скажет: «Я пожертвовал собой ради славы вечной итальянской нации!», чем: «Я лишился ног, потому что имел глупость поверить думающим только о себе политиканам». С иллюзиями жить проще – они преисполняют страдания смыслом.

Юваль Ной Харари, «Homo Deus. Краткая история будущего».