«Я любил Пасху, но боялся предпасхальных дней, потому что меня заставляли часами растирать миндальные зёрна или взбивать ложкой белки. Я уставал от этого и даже втихомолку плакал.
Кроме того, перед Пасхой в бабушкином доме начинался беспорядок. Женщины в подоткнутых юбках мыли фикусы, рододендроны, окна и полы, выбивали ковры и мебель, чистили медные ручки на дверях и окнах. Нас вечно гоняли из комнаты в комнату.
После уборки происходило священнодействие - бабушка делала тесто для куличей, или, как их называли у нас в семье, для «атласных баб». Кадку с жёлтым пузырчатым тестом укутывали ватными одеялами, и пока тесто не всходило, нельзя было бегать по комнатам, хлопать дверьми и громко разговаривать. Когда по улице проезжал извозчик, бабушка очень пугалась: от малейшего сотрясения тесто могло «сесть», и тогда прощай высокие ноздреватые куличи, пахнущие шафраном и покрытые сахарной глазурью!
Кроме куличей, бабушка пекла множество разных «мазурок» - сухих пирожных с изюмом и миндалём. Когда противни с горячими «мазурками» вынимали из печки, дом наполнялся такими запахами, что даже дедушка начинал нервничать в своём мезонине. Он открывал дверь и заглядывал вниз, в гостиную, где был уже накрыт тяжёлыми скатертями длинный мраморный стол».
Паустовский К. Далёкие годы.
Кроме того, перед Пасхой в бабушкином доме начинался беспорядок. Женщины в подоткнутых юбках мыли фикусы, рододендроны, окна и полы, выбивали ковры и мебель, чистили медные ручки на дверях и окнах. Нас вечно гоняли из комнаты в комнату.
После уборки происходило священнодействие - бабушка делала тесто для куличей, или, как их называли у нас в семье, для «атласных баб». Кадку с жёлтым пузырчатым тестом укутывали ватными одеялами, и пока тесто не всходило, нельзя было бегать по комнатам, хлопать дверьми и громко разговаривать. Когда по улице проезжал извозчик, бабушка очень пугалась: от малейшего сотрясения тесто могло «сесть», и тогда прощай высокие ноздреватые куличи, пахнущие шафраном и покрытые сахарной глазурью!
Кроме куличей, бабушка пекла множество разных «мазурок» - сухих пирожных с изюмом и миндалём. Когда противни с горячими «мазурками» вынимали из печки, дом наполнялся такими запахами, что даже дедушка начинал нервничать в своём мезонине. Он открывал дверь и заглядывал вниз, в гостиную, где был уже накрыт тяжёлыми скатертями длинный мраморный стол».
Паустовский К. Далёкие годы.
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Николай Гумилев
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далёко, далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.
Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.
И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав..
Ты плачешь? Послушай... далёко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Николай Гумилев
Медвежонок русской княжны
Имя игрушечного медвежонка Альфонсо, которого вы видите на обложке журнала “Teddy Bears” сегодня знакомо коллекционерам по всему миру, ведь много лет назад он был маленьким безмолвным другом русской княжны Ксении Георгиевны Романовой.
Княжна Ксения появилась на свет в селе Михайловское, недалеко от Санкт-Петербурга 22 августа 1903 года. Ее отцом был Великий князь Георгий Михайлович, двоюродный брат царя Александра III, а матерью Великая княгиня Мария Георгиевна, урожденная принцесса греческая. Была у Ксении и сестренка – княжна Нина. Любящие родители, даже будучи вдали от своих детей, всегда держат мыслях их образ, а потому, видимо, и Георгий Михайлович, оказавшись в немецком городе Гинген, где находилась фабрика игрушек Steiff, решил приобрести подарки для своих дочерей.
Фирма Штайф только-только начала выпускать чудесных мишек с подвижными лапами, но слава о них уже достигла России. Великий Князь выбрал для своей пятилетней дочери, княжны Ксении, необычного мишку, сшитого из красного мохера. Этот медведь был подарен княжне на Рождество 1908 года и так полюбился девочке, что она почти не расставалась с ним. Через некоторое время у мишки появилось имя – Альфонсо, а гувернантка маленькой княжны мисс Болл, сшила медведю костюм из сатина – штанишки и рубашку косоворотку.
Время летело быстро, Ксения подрастала, но по-прежнему Альфонсо оставался верным спутником ее игр и детских затей. У девочки было слабое здоровье, которое еще больше ухудшалось из-за петербургского климата и великокняжеская семья все чаще старалась проводить время в своем крымском имении Харакс.
Однако состояние княжны становилось все хуже, и весной 1914 года, следуя рекомендациям врачей, Великая княгиня Мария Георгиевна вместе с дочерьми отправилась в Англию на все лето. Вместе с Ксенией Георгиевной в это путешествие отправился и ее любимый медвежонок.
Великая княгиня и ее дочери едва ли могли представить, что им больше не суждено увидеть ни Великого князя Георгия Михайловича, ни России. И спустя годы, вдали от Родины. любимый старенький мишка станет для княжны Ксении чем-то большим, чем просто игрушка, будто осколком того далекого мира, где был заснеженный Петербург и тот рождественский вечер, когда отец подарил ей Альфонсо.
Медвежонок оставался рядом с хозяйкой до конца ее дней.
После смерти княжны Ксении в 1965 году Альфонсо был передан по наследству единственной дочери Ксении Георгиевны Нэнси Линдс и почти 25 лет жил в доме Нэнси в штате Вермонт, пока хозяйка не решилась выставить эту антикварную игрушку на аукционе Кристис.
Когда Альфонсо прибыл на аукцион в начале 1989 года, коллекционер Ян Поут сразу же заинтересовался им.
C 1985 года магазин, которым владел мистер Поут, предлагал довольно необычный ассортимент новых и старых медведей, как для детей, так и для взрослых коллекционеров, кроме того у Яна был и музей с богатой коллекцией. Но в этой коллекции не хватало звезды.
Интерес к плюшевым медведям стал расти. В мире открывалось все больше «медвежьих» магазинов. И Ян со своими сподвижниками Джиной Клейтон и Дженис Парр все сильнее чувствовали желание найти одного, уникального и особенного медведя, который ассоциировался бы с их магазином-музеем и привлекал посетителей со всего мира.
Такому медведю нужна была харизма, индивидуальность и романтическая история, которая бы трогала сердца и умы людей. Задача казалась невыполнимой до тех пор, пока к двери дома №99 на Хай Стрит, Уитни, Оксфордшир не пришла открытка от аукциона Кристи’с 25 февраля 1989 года. На ней был изображен красный медведь Штайф в старинном русском наряде, придававшие ему особую индивидуальность. Без сомнения, это был тот самый, единственный и неповторимый медведь!
На аукционе разгорелась нешуточная борьба за Альфонсо, но в итоге он все же достался Яну Поуту.
Многие посетители, как и мечтал Ян, приезжали из дальних стран, чтобы увидеть медвежонка, спрашивали, у кого он был куплен. Но эта информация не оглашалась в каталоге аукциона. Чтобы раскрыть тайну, Ян написал письмо в Кристи’c с просьбой связать его с продавцом.
Имя игрушечного медвежонка Альфонсо, которого вы видите на обложке журнала “Teddy Bears” сегодня знакомо коллекционерам по всему миру, ведь много лет назад он был маленьким безмолвным другом русской княжны Ксении Георгиевны Романовой.
Княжна Ксения появилась на свет в селе Михайловское, недалеко от Санкт-Петербурга 22 августа 1903 года. Ее отцом был Великий князь Георгий Михайлович, двоюродный брат царя Александра III, а матерью Великая княгиня Мария Георгиевна, урожденная принцесса греческая. Была у Ксении и сестренка – княжна Нина. Любящие родители, даже будучи вдали от своих детей, всегда держат мыслях их образ, а потому, видимо, и Георгий Михайлович, оказавшись в немецком городе Гинген, где находилась фабрика игрушек Steiff, решил приобрести подарки для своих дочерей.
Фирма Штайф только-только начала выпускать чудесных мишек с подвижными лапами, но слава о них уже достигла России. Великий Князь выбрал для своей пятилетней дочери, княжны Ксении, необычного мишку, сшитого из красного мохера. Этот медведь был подарен княжне на Рождество 1908 года и так полюбился девочке, что она почти не расставалась с ним. Через некоторое время у мишки появилось имя – Альфонсо, а гувернантка маленькой княжны мисс Болл, сшила медведю костюм из сатина – штанишки и рубашку косоворотку.
Время летело быстро, Ксения подрастала, но по-прежнему Альфонсо оставался верным спутником ее игр и детских затей. У девочки было слабое здоровье, которое еще больше ухудшалось из-за петербургского климата и великокняжеская семья все чаще старалась проводить время в своем крымском имении Харакс.
Однако состояние княжны становилось все хуже, и весной 1914 года, следуя рекомендациям врачей, Великая княгиня Мария Георгиевна вместе с дочерьми отправилась в Англию на все лето. Вместе с Ксенией Георгиевной в это путешествие отправился и ее любимый медвежонок.
Великая княгиня и ее дочери едва ли могли представить, что им больше не суждено увидеть ни Великого князя Георгия Михайловича, ни России. И спустя годы, вдали от Родины. любимый старенький мишка станет для княжны Ксении чем-то большим, чем просто игрушка, будто осколком того далекого мира, где был заснеженный Петербург и тот рождественский вечер, когда отец подарил ей Альфонсо.
Медвежонок оставался рядом с хозяйкой до конца ее дней.
После смерти княжны Ксении в 1965 году Альфонсо был передан по наследству единственной дочери Ксении Георгиевны Нэнси Линдс и почти 25 лет жил в доме Нэнси в штате Вермонт, пока хозяйка не решилась выставить эту антикварную игрушку на аукционе Кристис.
Когда Альфонсо прибыл на аукцион в начале 1989 года, коллекционер Ян Поут сразу же заинтересовался им.
C 1985 года магазин, которым владел мистер Поут, предлагал довольно необычный ассортимент новых и старых медведей, как для детей, так и для взрослых коллекционеров, кроме того у Яна был и музей с богатой коллекцией. Но в этой коллекции не хватало звезды.
Интерес к плюшевым медведям стал расти. В мире открывалось все больше «медвежьих» магазинов. И Ян со своими сподвижниками Джиной Клейтон и Дженис Парр все сильнее чувствовали желание найти одного, уникального и особенного медведя, который ассоциировался бы с их магазином-музеем и привлекал посетителей со всего мира.
Такому медведю нужна была харизма, индивидуальность и романтическая история, которая бы трогала сердца и умы людей. Задача казалась невыполнимой до тех пор, пока к двери дома №99 на Хай Стрит, Уитни, Оксфордшир не пришла открытка от аукциона Кристи’с 25 февраля 1989 года. На ней был изображен красный медведь Штайф в старинном русском наряде, придававшие ему особую индивидуальность. Без сомнения, это был тот самый, единственный и неповторимый медведь!
На аукционе разгорелась нешуточная борьба за Альфонсо, но в итоге он все же достался Яну Поуту.
Многие посетители, как и мечтал Ян, приезжали из дальних стран, чтобы увидеть медвежонка, спрашивали, у кого он был куплен. Но эта информация не оглашалась в каталоге аукциона. Чтобы раскрыть тайну, Ян написал письмо в Кристи’c с просьбой связать его с продавцом.
Он хотел получить больше информации о медведе.
В Кристи’с письмо с просьбой перенаправили. Через несколько месяцев, в начале ноября 1989 г. Ян открыл дверь магазина и обнаружил элегантный синий конверт, адресованный ему. Внутри оказались лучшие новости, какие он только мог получить! Письмо было от Мисс Нэнси Лидс Винкуп, дочери Княжны Ксении. Она, как вы уже знаете, и была продавцом Альфонсо.
Мисс Линд подтвердила информацию из каталога аукциона и дополнила её биографией Альфонсо и историями его путешествий. Во втором письме она написала о визите ее матери в Лондон в 1914 году и о том, как Альфонсо появился и как он стал горячо любим. В третьем письме она поведала о том, что княжна никогда не расставалась со своим медведем.
В отличие от других игрушек, испорченных изношенностью, плюшевые медведи (независимо от того, редкий ли это экземпляр или нет), зачастую становятся особенными от поношенности, которая показывает то, как дорог медведь хозяину. Таким был и Альфонсо, поношенный, но весь пропитанный любовью бывшей хозяйки, с заплатками, делавшими его неповторимым и особенным. Для новых опекунов Альфонсо это сделало его настолько живым, насколько это возможно для неодушевленного предмета.
С Яном Поутом Альфонсо объехал весь мир! Это были выставки в США, Монако, Японии, и, конечно, в его родном городе Гинген-на-Бренце, том городе, где на фабрике Штайф его сшили в далеком 1908 г.
Как только у Яна поселился Альфонсо, он направил просьбу о создании серии копий в Штайф. Однако он не мог быть уверен, что Штайф согласится на выпуск такого эксклюзивного продукта для бизнесмена с четырехлетним стажем. Но уже через две недели Ян и Альфонсо отправились в Гинген, где были сделаны все необходимые для выкроек замеры и фотографии.
Выпуск ограниченной коллекции из 2000 экземпляров такого необычного медведя мог обернуться крупным финансовым риском. Но Ян пошел на этот риск. А еще он решил, что особому медведю нужна особая коробка. Летом 1989 года Ян нашел оловянную шкатулку в русском стиле, выполненную под малахит приблизительно в 1910 году. Он посчитал, что стилизация под подобную коробку станет идеальна для реплики Альфонсо. Поначалу в Штайф не оценили идею Яна, но затем сотрудники отдела дизайна сошлись во мнении, что коробка "под малахит" будет очень удачно сочетаться с красной "шубкой" Альфонсо.
"Княжеский" медведь каким-то неведомым образом покорял сердца коллекционеров и обычных людей, а популярность его реплики все росла и росла.
В книге Яна Поута, посвященной Альфонсо, есть такой трогательный отрывок: "В 1990 г. (Яном) была отправлена одна из первых реплик Альфонсо мисс Нэнси Лидс Винкоп, дочери княжны Ксении в качестве подарка. В ответном письме, мисс Винкоп написала: «Сегодня утром я приехала из Бостона после долгого путешествия по России и обнаружила Альфонсо, который ждал меня на моем письменном столе. Это было просто удивительно – его одежда была в точности такая же, какой она была, когда он покинул меня! Затем я поняла, что это - очень хорошо сделанная копия, ведь у него на носу не было той маленькой проплешинки от частых поцелуев".
В Кристи’с письмо с просьбой перенаправили. Через несколько месяцев, в начале ноября 1989 г. Ян открыл дверь магазина и обнаружил элегантный синий конверт, адресованный ему. Внутри оказались лучшие новости, какие он только мог получить! Письмо было от Мисс Нэнси Лидс Винкуп, дочери Княжны Ксении. Она, как вы уже знаете, и была продавцом Альфонсо.
Мисс Линд подтвердила информацию из каталога аукциона и дополнила её биографией Альфонсо и историями его путешествий. Во втором письме она написала о визите ее матери в Лондон в 1914 году и о том, как Альфонсо появился и как он стал горячо любим. В третьем письме она поведала о том, что княжна никогда не расставалась со своим медведем.
В отличие от других игрушек, испорченных изношенностью, плюшевые медведи (независимо от того, редкий ли это экземпляр или нет), зачастую становятся особенными от поношенности, которая показывает то, как дорог медведь хозяину. Таким был и Альфонсо, поношенный, но весь пропитанный любовью бывшей хозяйки, с заплатками, делавшими его неповторимым и особенным. Для новых опекунов Альфонсо это сделало его настолько живым, насколько это возможно для неодушевленного предмета.
С Яном Поутом Альфонсо объехал весь мир! Это были выставки в США, Монако, Японии, и, конечно, в его родном городе Гинген-на-Бренце, том городе, где на фабрике Штайф его сшили в далеком 1908 г.
Как только у Яна поселился Альфонсо, он направил просьбу о создании серии копий в Штайф. Однако он не мог быть уверен, что Штайф согласится на выпуск такого эксклюзивного продукта для бизнесмена с четырехлетним стажем. Но уже через две недели Ян и Альфонсо отправились в Гинген, где были сделаны все необходимые для выкроек замеры и фотографии.
Выпуск ограниченной коллекции из 2000 экземпляров такого необычного медведя мог обернуться крупным финансовым риском. Но Ян пошел на этот риск. А еще он решил, что особому медведю нужна особая коробка. Летом 1989 года Ян нашел оловянную шкатулку в русском стиле, выполненную под малахит приблизительно в 1910 году. Он посчитал, что стилизация под подобную коробку станет идеальна для реплики Альфонсо. Поначалу в Штайф не оценили идею Яна, но затем сотрудники отдела дизайна сошлись во мнении, что коробка "под малахит" будет очень удачно сочетаться с красной "шубкой" Альфонсо.
"Княжеский" медведь каким-то неведомым образом покорял сердца коллекционеров и обычных людей, а популярность его реплики все росла и росла.
В книге Яна Поута, посвященной Альфонсо, есть такой трогательный отрывок: "В 1990 г. (Яном) была отправлена одна из первых реплик Альфонсо мисс Нэнси Лидс Винкоп, дочери княжны Ксении в качестве подарка. В ответном письме, мисс Винкоп написала: «Сегодня утром я приехала из Бостона после долгого путешествия по России и обнаружила Альфонсо, который ждал меня на моем письменном столе. Это было просто удивительно – его одежда была в точности такая же, какой она была, когда он покинул меня! Затем я поняла, что это - очень хорошо сделанная копия, ведь у него на носу не было той маленькой проплешинки от частых поцелуев".
Муза
В младенчестве моем она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила.
Она внимала мне с улыбкой — и слегка,
По звонким скважинам пустого тростника,
Уже наигрывал я слабыми перстами
И гимны важные, внушенные богами,
И песни мирные фригийских пастухов.
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной,
И, радуя меня наградою случайной,
Откинув локоны от милого чела,
Сама из рук моих свирель она брала.
Тростник был оживлен божественным дыханьем
И сердце наполнял святым очарованьем.
🇷🇺 А.С.Пушкин, 1821.
В младенчестве моем она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила.
Она внимала мне с улыбкой — и слегка,
По звонким скважинам пустого тростника,
Уже наигрывал я слабыми перстами
И гимны важные, внушенные богами,
И песни мирные фригийских пастухов.
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной,
И, радуя меня наградою случайной,
Откинув локоны от милого чела,
Сама из рук моих свирель она брала.
Тростник был оживлен божественным дыханьем
И сердце наполнял святым очарованьем.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
«Пасхальная ночь в Москве совсем особенная. Предпраздничная сутолока прекращалась к началу двенадцатого часа ночи, в городе наступала какая-то настороженная тишина. На улицах появлялись многочисленные пешеходы... Большое количество пешеходов направлялось в Кремль, где к исходу двенадцатого часа скоплялось несметное количество народа. Несмотря на огромные толпы людей, чувство настороженной торжественной тишины не нарушалось. В Успенский собор, где служил митрополит, люди собирались ещё засветло, часов с четырёх-пяти».
Гольденвейзер А. Воспоминания.
Гольденвейзер А. Воспоминания.
«Жестокое потрясение [от смерти мужа] у меня сгладил небольшой белый крест, установленный на месте, где он умер. На следующий вечер я пошла туда помолиться и смогла закрыть глаза и увидеть этот чистый символ Христа. Это была великая милость, и потом, по вечерам, перед тем, как ложиться спать, я говорю: «Спокойной ночи!» — и молюсь, и в сердце и душе у меня мир»
- из письма Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны Императрице Марии Федоровне (8 марта 1905 г.)
- из письма Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны Императрице Марии Федоровне (8 марта 1905 г.)