"В то же лето (1891 - Т.В.) в Петергофе праздновалось двадцатипятилетие зачисления в Преображенский полк Государя. Полк был приведён на этот день из Красного в Петергоф, где состоялся блестящий парад...
Этот парад был один из самых красивых, кои мне пришлось видеть. Утро было летнее, светлое, яркое. Парад происходил на красивой площадке перед "министерскими домами", у ворот Большого дворца, въезда на террасу, на фоне чудного петергофского парка. Здесь были все Великие Князья в преображенских мундирах и все старые преображенцы в мундирах времени их службы в полку.
Государь пешком Сам вёл полк церемониальным маршем перед Императрицей и салютовал Ей. На фланге проходил Главнокомандующий В. К. Владимир Александрович, в роте Его Величества - Наследник Цесаревич, в строю были почти все Великие Князья. Шёл Государь впереди Своей роты, в которой люди были ростом не меньше Его - это были самые рослые люди во всей русской армии - почти великаны.
Государь шёл по всем правилам церемониального марша, широким шагом, сильно вытягивая носок на старый николаевский лад и красиво салютуя шашкой; полк в приподнятом настроении под личным предводительством своего державного шефа и Верховного Вождя армии проходил блестяще.
Получалось удивительное впечатление - шёл какой-то полк титанов с повелителем великой России впереди; чувствовалась мощь, которую могла проявить только великанша Россия, со своим великаном-Царём и со своими великанами солдатами; было красиво и внушительно - это проходили представители великой России Императора Александра III..."
Вельяминов Н. Воспоминания об Императоре Александре III.
Этот парад был один из самых красивых, кои мне пришлось видеть. Утро было летнее, светлое, яркое. Парад происходил на красивой площадке перед "министерскими домами", у ворот Большого дворца, въезда на террасу, на фоне чудного петергофского парка. Здесь были все Великие Князья в преображенских мундирах и все старые преображенцы в мундирах времени их службы в полку.
Государь пешком Сам вёл полк церемониальным маршем перед Императрицей и салютовал Ей. На фланге проходил Главнокомандующий В. К. Владимир Александрович, в роте Его Величества - Наследник Цесаревич, в строю были почти все Великие Князья. Шёл Государь впереди Своей роты, в которой люди были ростом не меньше Его - это были самые рослые люди во всей русской армии - почти великаны.
Государь шёл по всем правилам церемониального марша, широким шагом, сильно вытягивая носок на старый николаевский лад и красиво салютуя шашкой; полк в приподнятом настроении под личным предводительством своего державного шефа и Верховного Вождя армии проходил блестяще.
Получалось удивительное впечатление - шёл какой-то полк титанов с повелителем великой России впереди; чувствовалась мощь, которую могла проявить только великанша Россия, со своим великаном-Царём и со своими великанами солдатами; было красиво и внушительно - это проходили представители великой России Императора Александра III..."
Вельяминов Н. Воспоминания об Императоре Александре III.
А все случилось очень просто...
Открылась дверь, и мне навстречу
Девчурка маленького роста,
Девчурка, остренькие плечи!
И котелок упал на камни.
Четыре с лишним дома не был...
А дочка, разведя руками,
Сказала: «Дядя, нету хлеба!»
А я ее схватил — и к звездам!
И целовал в кусочки неба.
Ведь это я такую создал.
Четыре с лишним дома не был...
Виктор Гончаров, 1945
Открылась дверь, и мне навстречу
Девчурка маленького роста,
Девчурка, остренькие плечи!
И котелок упал на камни.
Четыре с лишним дома не был...
А дочка, разведя руками,
Сказала: «Дядя, нету хлеба!»
А я ее схватил — и к звездам!
И целовал в кусочки неба.
Ведь это я такую создал.
Четыре с лишним дома не был...
Виктор Гончаров, 1945
"Стрекоза" - Василий Поленов, 1875 г.
По тротуару, освещённому мягким осенним солнцем, медленно идёт молодая женщина в чёрном платье. За спиной печальной красавицы покачивается гитара. Полотно «Стрекоза» принадлежит кисти Василия Поленова. Названием мастер намеренно провёл параллель с известной басней Ивана Крылова о попрыгунье-стрекозе, застигнутой врасплох внезапно наступившей зимой.
Примечательно, что Василий Дмитриевич был лично знаком с прототипом героини своей картины. По воспоминаниям живописца француженка, уроженка Нанта, служила в господском доме. Обладая приятным голосом, однажды она решила развлечь хозяев пением. Господа нимало не прониклись вокальными данными служанки, напротив, они тут же поспешили дать ей расчёт.
На холсте запечатлён тот самый момент, когда осмеянная и лишившаяся места женщина удаляется прочь от злополучного дома, удручённо размышляя о будущем. Лицо незадачливой певицы списано с натурщицы Бланш Ормье, которая позировала Поленову в 1875-м. Годом позже появилась «Стрекоза».
Сначала картина принадлежала предпринимателю и меценату Савве Мамонтову. Позже в разное время она «гуляла» по частным коллекциям. В середине ХХ века полотно было передано Третьяковской галерее.
По тротуару, освещённому мягким осенним солнцем, медленно идёт молодая женщина в чёрном платье. За спиной печальной красавицы покачивается гитара. Полотно «Стрекоза» принадлежит кисти Василия Поленова. Названием мастер намеренно провёл параллель с известной басней Ивана Крылова о попрыгунье-стрекозе, застигнутой врасплох внезапно наступившей зимой.
Примечательно, что Василий Дмитриевич был лично знаком с прототипом героини своей картины. По воспоминаниям живописца француженка, уроженка Нанта, служила в господском доме. Обладая приятным голосом, однажды она решила развлечь хозяев пением. Господа нимало не прониклись вокальными данными служанки, напротив, они тут же поспешили дать ей расчёт.
На холсте запечатлён тот самый момент, когда осмеянная и лишившаяся места женщина удаляется прочь от злополучного дома, удручённо размышляя о будущем. Лицо незадачливой певицы списано с натурщицы Бланш Ормье, которая позировала Поленову в 1875-м. Годом позже появилась «Стрекоза».
Сначала картина принадлежала предпринимателю и меценату Савве Мамонтову. Позже в разное время она «гуляла» по частным коллекциям. В середине ХХ века полотно было передано Третьяковской галерее.
«Многие думают: интеллигентный человек — это тот, который много читал, получил хорошее образование (и даже по преимуществу гуманитарное), много путешествовал, знает несколько языков.
А между тем, можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком. <...>
Интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя – не мусорить окурками или руганью, дурными идеями (это тоже мусор, и еще какой!).
Я знал на русском Севере крестьян, которые были по-настоящему интеллигентны. Они соблюдали удивительную чистоту в своих домах, умели ценить хорошие песни, умели рассказывать «бывальщину» (то есть то, что произошло с ними или другими), жили упорядоченным бытом, были гостеприимны и приветливы, с пониманием относились и к чужому горю, и к чужой радости.
Интеллигентность — это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям.»
Д.С. Лихачев, «Письма о добром и прекрасном».
А между тем, можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не обладать в большой степени, а быть все-таки внутренне интеллигентным человеком. <...>
Интеллигентность не только в знаниях, а в способностях к пониманию другого. Она проявляется в тысяче и тысяче мелочей: в умении уважительно спорить, вести себя скромно за столом, в умении незаметно (именно незаметно) помочь другому, беречь природу, не мусорить вокруг себя – не мусорить окурками или руганью, дурными идеями (это тоже мусор, и еще какой!).
Я знал на русском Севере крестьян, которые были по-настоящему интеллигентны. Они соблюдали удивительную чистоту в своих домах, умели ценить хорошие песни, умели рассказывать «бывальщину» (то есть то, что произошло с ними или другими), жили упорядоченным бытом, были гостеприимны и приветливы, с пониманием относились и к чужому горю, и к чужой радости.
Интеллигентность — это способность к пониманию, к восприятию, это терпимое отношение к миру и к людям.»
Д.С. Лихачев, «Письма о добром и прекрасном».
Я помню всё. Никто не торопился,
А мир был тёплым, юным и живым.
Мне было шесть, и мир ещё светился
Сам по себе, и я владела им.
Ещё никто в наместники не метил,
Ещё дышала вечность за плечом,
Как было просто думать о бессмертье,
Как было просто думать ни о чём.
Я помню всё. Как птицы щебетали,
Как закипала в чайнике вода,
Как занавески в спальне оживали
И шли часы, неведомо куда.
И первый луч ловил меня в постели
(То было счастье, что ни говори),
И как задорно ящички скрипели
В комоде старом слева от двери.
И отражался свет в небесной призме,
И мир лежал, как азбука в руке,
Где было всё о радости и жизни,
И ничего о смерти и тоске.
Елена Касьян
А мир был тёплым, юным и живым.
Мне было шесть, и мир ещё светился
Сам по себе, и я владела им.
Ещё никто в наместники не метил,
Ещё дышала вечность за плечом,
Как было просто думать о бессмертье,
Как было просто думать ни о чём.
Я помню всё. Как птицы щебетали,
Как закипала в чайнике вода,
Как занавески в спальне оживали
И шли часы, неведомо куда.
И первый луч ловил меня в постели
(То было счастье, что ни говори),
И как задорно ящички скрипели
В комоде старом слева от двери.
И отражался свет в небесной призме,
И мир лежал, как азбука в руке,
Где было всё о радости и жизни,
И ничего о смерти и тоске.
Елена Касьян
Это было в 1913 году.
Одиннадцатилетняя девочка, пансионерка Московской Ржевской гимназии приставала к своему дядюшке с просьбой показать, что у него написано на медальоне, который тот всегда носил с собой на груди.
Дядюшка снял медальон и протянул девочке. Девочка открыла крышку, а там ничего не написано. Кроме 5 нотных линеек и четырех нот: соль-диез – си – фа-диез – ми. Девочка помедлила мгновенье, а затем весело закричала: – Дядюшка. я знаю, что здесь написано.
Ноты на медальоне означают: ” Я люблю Вас.”И вот здесь возникает вопрос.
Вы представляете себе, как учили эту девочку, если она, увидав четыре ноты, пропела их про себя, а пропев, узнала начало ариозо Ленского из оперы Чайковского “Евгений Онегин”. Оказалось, что этот медальон – столь оригинальное признание в любви, когда-то получен девочкиным дядюшкой в подарок от своей невесты перед их свадьбой. Но вы подумайте, ведь девочке только 11 лет!
Каким же образом ее успели так научить. И не в специальной музыкальной школе и не в музыкальном колледже, а в нормальной русской гимназии, да еще в начальных классах.
Вопрос: как учили эту девочку? – я уже задал, теперь задам еще один вопрос, ответ на который выходит за рамки рассуждений об уровне образования только, а касается вопросов генофонда.
Как нужно научить мальчика, чтобы он когда-нибудь подошел к такой девочке и заговорил с ней, заинтересовал ее как достойный собеседник, как личность, а со временем завоевал ее сердце?
Обучив девочку на таком уровне, ей как бы сделали прививку от бездуховности, от того потока примитивного однообразия, которое я условно называю “дискотечностью”.
К этой девочке лишь бы какой мальчик не подойдет. Но если даже подойдет, то вряд ли найдет взаимопонимание…
Таким образом, речь идет об уровне контакта, уровне духовного, культурного соответствия. Следовательно, обучая девочку искусству, музыке, поэзии, уже в младших классах русской гимназии воспитывая (или,лучше сказать формируя) духовную потребность, думали о генофонде, об интеллектуальном обществе будущего.
Но существовал ли в русском обществе мальчик – достойный партнер нашей маленькой гимназистки? Конечно, да! Вы не задумывались. почему все офицеры царской армии учились играть на рояле? Так ли это необходимо для боевой подготовки?
Для боевой, быть может, и нет, а вот для генофонда – конечно же, да!!! Вдумайтесь, что это за образ – офицер, играющий на рояле?
Да это же – символ мужской гармонии – сочетание офицерства и музыки.
С одной стороны, офицер – защитник, воин, а с другой – тонкий интерпретатор музыки Чайковского и Шопена…
Высокое качество гуманитарного образования в России, начиная с 20-х годов XIX века и до начала 20-х годов века XX, породило невероятную потребность в культуре и подготовило культурный взрыв, подобно которому, думаю, история человечества до сих пор еще не знала…
М. Казиник “Тайны гениев”
Одиннадцатилетняя девочка, пансионерка Московской Ржевской гимназии приставала к своему дядюшке с просьбой показать, что у него написано на медальоне, который тот всегда носил с собой на груди.
Дядюшка снял медальон и протянул девочке. Девочка открыла крышку, а там ничего не написано. Кроме 5 нотных линеек и четырех нот: соль-диез – си – фа-диез – ми. Девочка помедлила мгновенье, а затем весело закричала: – Дядюшка. я знаю, что здесь написано.
Ноты на медальоне означают: ” Я люблю Вас.”И вот здесь возникает вопрос.
Вы представляете себе, как учили эту девочку, если она, увидав четыре ноты, пропела их про себя, а пропев, узнала начало ариозо Ленского из оперы Чайковского “Евгений Онегин”. Оказалось, что этот медальон – столь оригинальное признание в любви, когда-то получен девочкиным дядюшкой в подарок от своей невесты перед их свадьбой. Но вы подумайте, ведь девочке только 11 лет!
Каким же образом ее успели так научить. И не в специальной музыкальной школе и не в музыкальном колледже, а в нормальной русской гимназии, да еще в начальных классах.
Вопрос: как учили эту девочку? – я уже задал, теперь задам еще один вопрос, ответ на который выходит за рамки рассуждений об уровне образования только, а касается вопросов генофонда.
Как нужно научить мальчика, чтобы он когда-нибудь подошел к такой девочке и заговорил с ней, заинтересовал ее как достойный собеседник, как личность, а со временем завоевал ее сердце?
Обучив девочку на таком уровне, ей как бы сделали прививку от бездуховности, от того потока примитивного однообразия, которое я условно называю “дискотечностью”.
К этой девочке лишь бы какой мальчик не подойдет. Но если даже подойдет, то вряд ли найдет взаимопонимание…
Таким образом, речь идет об уровне контакта, уровне духовного, культурного соответствия. Следовательно, обучая девочку искусству, музыке, поэзии, уже в младших классах русской гимназии воспитывая (или,лучше сказать формируя) духовную потребность, думали о генофонде, об интеллектуальном обществе будущего.
Но существовал ли в русском обществе мальчик – достойный партнер нашей маленькой гимназистки? Конечно, да! Вы не задумывались. почему все офицеры царской армии учились играть на рояле? Так ли это необходимо для боевой подготовки?
Для боевой, быть может, и нет, а вот для генофонда – конечно же, да!!! Вдумайтесь, что это за образ – офицер, играющий на рояле?
Да это же – символ мужской гармонии – сочетание офицерства и музыки.
С одной стороны, офицер – защитник, воин, а с другой – тонкий интерпретатор музыки Чайковского и Шопена…
Высокое качество гуманитарного образования в России, начиная с 20-х годов XIX века и до начала 20-х годов века XX, породило невероятную потребность в культуре и подготовило культурный взрыв, подобно которому, думаю, история человечества до сих пор еще не знала…
М. Казиник “Тайны гениев”
Мне кажется, что где-то на земле
Есть комната. В ней всё осталось прежним.
Всё тот же зайчик в тонком хрустале,
Тюль на окне с узором очень нежным...
На стенах коврики и скатерть на столе,
Салфеточкой накрыта радиола,
И этот запах, он со мной во сне,
Так пахнуть может только маттиола...
Там, в параллельном мире за окном,
Цветёт весной жасмин как сумасшедший,
И Жучка машет радостно хвостом,
И день вчерашний вовсе не прошедший...
Там не срывают лист календаря
И не уходят в вечность все родные,
Там не расту и не старею я,
В той комнате все вечно молодые...
Как хорошо, что где-то на земле,
В далеком, странном, параллельном мире
Есть комната с компотом на столе,
И устаревшей песенкой в эфире...
Эмма Вадровник
Есть комната. В ней всё осталось прежним.
Всё тот же зайчик в тонком хрустале,
Тюль на окне с узором очень нежным...
На стенах коврики и скатерть на столе,
Салфеточкой накрыта радиола,
И этот запах, он со мной во сне,
Так пахнуть может только маттиола...
Там, в параллельном мире за окном,
Цветёт весной жасмин как сумасшедший,
И Жучка машет радостно хвостом,
И день вчерашний вовсе не прошедший...
Там не срывают лист календаря
И не уходят в вечность все родные,
Там не расту и не старею я,
В той комнате все вечно молодые...
Как хорошо, что где-то на земле,
В далеком, странном, параллельном мире
Есть комната с компотом на столе,
И устаревшей песенкой в эфире...
Эмма Вадровник
Что делать? Присяду на камень,
Послушаю иволги плач.
Брожу у забитых досками,
Жильцами покинутых дач.
Еще не промчалось и года,
Как смолкли шаги их вдали.
Но, кажется, рада природа,
Что люди отсюда ушли.
Соседи в ночи незаметно
Заборы снесли на дрова,
На гладких площадках крокетных
Растет, зеленея, трава.
Забывши хозяев недавних,
Весь дом одряхлел и заглох,
На стенах, на крышах, на ставнях
Уже пробивается мох.
Да зеленью, вьющейся дико,
К порогу забившей пути,
Повсюду бушует клубника,
Что встарь не хотела расти.
И если, бывало, в скворечнях
Скворцы приживались с трудом,
То нынче от зябликов вешних
В саду настоящий содом!
Тут, кажется, с нашего века
Прошли одичанья века…
Как быстро следы человека
Стирает природы рука!
Д.Кедрин
Послушаю иволги плач.
Брожу у забитых досками,
Жильцами покинутых дач.
Еще не промчалось и года,
Как смолкли шаги их вдали.
Но, кажется, рада природа,
Что люди отсюда ушли.
Соседи в ночи незаметно
Заборы снесли на дрова,
На гладких площадках крокетных
Растет, зеленея, трава.
Забывши хозяев недавних,
Весь дом одряхлел и заглох,
На стенах, на крышах, на ставнях
Уже пробивается мох.
Да зеленью, вьющейся дико,
К порогу забившей пути,
Повсюду бушует клубника,
Что встарь не хотела расти.
И если, бывало, в скворечнях
Скворцы приживались с трудом,
То нынче от зябликов вешних
В саду настоящий содом!
Тут, кажется, с нашего века
Прошли одичанья века…
Как быстро следы человека
Стирает природы рука!
Д.Кедрин
Всем домом, всем хозяйством заведовала моя мать, Ольга Фёдоровна. Когда я говорю о своём "счастливом детстве", я знаю, что именно ей мы обязаны тем, что детство и юность наши были счастливыми.
Сколько я себя помню, всегда она жила своим домом и своей семьёй. Она очень редко выезжала, - разве только в театр, в итальянскую оперу, но дома она, не покладая рук, работала, руководя всеми мелочами повседневной жизни. В особенности вспоминаю её заботы во время чьей-нибудь болезни. Она сама всегда за всеми ухаживала - и всех выхаживала, так как одна из моих сестёр в детстве была очень болезненной.
Свои заботы о детях она сохраняла до конца дней своих: когда уже все мы жили своими семьями, она почти каждый день бывала у нас и помогала устанавливать порядок. Она пережила моего отца только на три года, и её светлая память живёт во всех нас... Не знаю, где теперь её портрет, написанный Н. К. Бодаревским..."
Бурышкин П.
Портрет О.Ф.Бурышкиной.
Третьяковская галерея.
Сколько я себя помню, всегда она жила своим домом и своей семьёй. Она очень редко выезжала, - разве только в театр, в итальянскую оперу, но дома она, не покладая рук, работала, руководя всеми мелочами повседневной жизни. В особенности вспоминаю её заботы во время чьей-нибудь болезни. Она сама всегда за всеми ухаживала - и всех выхаживала, так как одна из моих сестёр в детстве была очень болезненной.
Свои заботы о детях она сохраняла до конца дней своих: когда уже все мы жили своими семьями, она почти каждый день бывала у нас и помогала устанавливать порядок. Она пережила моего отца только на три года, и её светлая память живёт во всех нас... Не знаю, где теперь её портрет, написанный Н. К. Бодаревским..."
Бурышкин П.
Портрет О.Ф.Бурышкиной.
Третьяковская галерея.