Какой объем непонимания - недопонимания [мира, другого человека, себя] - я могу себе позволить, сохраняя при этом свою целостность, ясность, устойчивость, открытость и возможность удерживать внимание живым?
Если есть и навсегда останется что-то, что я никогда не смогу понять - каким человеком я тогда становлюсь? Какое чувство это во мне рождает?
Если есть что-то обо мне, чего никогда не поймет другой человек, что я никогда не смогу объяснить другому, разделить это с другим (в том числе и с каким-то конкретным, очень важным для меня другим) - каким человеком это тогда меня делает? Какое чувство это во мне рождает?
Могу ли я проживать оба этих чувства и состояния?
Что тогда изменяется во мне?
Если есть и навсегда останется что-то, что я никогда не смогу понять - каким человеком я тогда становлюсь? Какое чувство это во мне рождает?
Если есть что-то обо мне, чего никогда не поймет другой человек, что я никогда не смогу объяснить другому, разделить это с другим (в том числе и с каким-то конкретным, очень важным для меня другим) - каким человеком это тогда меня делает? Какое чувство это во мне рождает?
Могу ли я проживать оба этих чувства и состояния?
Что тогда изменяется во мне?
❤2🔥1
[важная теоретическая статья в 3х частях]
Тревожность (~ опыт собственной уязвимости) млекопитающих в модели теории привязанности.
1. Когда мы уязвимы, слабы и не умеем выжить в большом сложном мире, мы нуждаемся в ком-то сильном. В том, кто защитит, подскажет, научит. В том, кто позаботится и утешит (= подарит нам наше же чувство безопасности, возникающее в его присутствии, 'под' его 'защитой' и 'заботой').
2. Эта проблема - хрупкости, уязвимости и ценности отдельной особи - появляется в мире млекопитающих. До этого такой проблемы нет: родители за детей не 'отвечали', детей - 'миллионы', кто выжил - тот выжил, кто не выжил - туда ему и дорога (реконструирую суровую эволюционную логику).
В мире млекопитающих же появилось 'детство' и фигура 'заботящегося' родителя. Именно он физически и технически сопровождает ребенка в его трансформации - из 'детства' во взрослую жизнь.
В финале 'детства' родитель ребёночка 'отпускает', а ребёночек (превратившийся в полноценную единицу животного мира) 'отпускает' родителя. В том смысле, что теперь никто никому ничего не 'должен'. Семейные связи рассасываются, инстинкт заботы о потомстве (со стороны родителя) и проблемы с личной уязвимостью перед 'большим незнакомым опасным' миром (со стороны 'ребеночка') угасают. Мир опасен и не то,чтобы максимально уютен, как родительское гнёздышко, но ты теперь большое взрослое животное, ты сможешь, ты справишься. Тем более за твоей спиной и в твоём теле прописаны все нужные тебе выживательные инстинкты.
3. Специфическое для млекопитающих поведение заботы описано в психологической теории привязанности. Это поведение возникает и реализуется в диаде, где один - уязвимый и беззащитный детёныш, а другой - 'самодостаточный', сильный и умеющий выживать родитель. Одно из ключевых наблюдений, описанных в модели, - это становление взрослости и самостоятельности. Этот волшебный переход (во взрослость и самостоятельность) происходит в определенных условиях, созревает, так сказать, в диадической колыбели. А колыбель эта натянута между двумя полюсами.
Первый полюс - это режим близости, тепла и заботы. Здесь и ребенок и родитель разворачивает 'поведение привязанности', каждый по-своему. Ребенок испытывает и демонстрирует нужду в заботе и утешении. В том числе, и это очень важно, когда он 'испытывает стресс' - когда его что-то сильно испугало. А также расстроило, разозлило или удивило, когда в его, пока еще совсем недолгом опыте жизни он встретился с чем-то, что не умеет понять, обработать, чему не может дать ответ. Когда он (через гормональные реакции) оказался в плену 'дискомфорта' и 'напряжения', 'сковывающих' и 'не отпускающих' его. И тогда он как бы разворачивается 'от' непонятного и опасного мира 'к' тёплому и надёжному родителю и утешается, успокаивается, смягчается, восстанавливается в его присутствии, в 'близости' с ним. (Родитель в это время проявляет физические знаки внимания и принятия - касается, 'обнимает', вылизывает, 'поглаживает', урчит, 'погружает в звуковой кокон' - создаёт для ребенка привычную, приятную и безопасную обстановку, 'убежище', 'гнездо'. Проявляет родительское поведение привязанности). Как следствие - страх у ребенка отступает, стрессовая реакция завершается ['с помощью' принимающего другого, 'об' принимающего другого] и на смену ей вновь приходит состояние стабильности, безопасности, защищённости, 'уверенности'. Готовности снова развернуться 'лицом' к миру и с новыми силами 'пойти в' неизвестность.
Второй полюс созревания - это режим исследования и самостоятельности (у ребенка) под присмотром родителя, от которого ребенок отходит всё дальше и дальше. Но отходит он все дальше и дальше только тогда, когда 'сформирована', как это называется в модели, 'надежная привязанность' - т.е. когда ребенок многократно пережил и повторил опыт, что 'если что', он может спрятаться и найти утешение у родителя, попасть в место, где его 'стресс и тревога' рассеются без следа. ⤵️
[остальные части: 2, 3 + дополнение]
Тревожность (~ опыт собственной уязвимости) млекопитающих в модели теории привязанности.
1. Когда мы уязвимы, слабы и не умеем выжить в большом сложном мире, мы нуждаемся в ком-то сильном. В том, кто защитит, подскажет, научит. В том, кто позаботится и утешит (= подарит нам наше же чувство безопасности, возникающее в его присутствии, 'под' его 'защитой' и 'заботой').
2. Эта проблема - хрупкости, уязвимости и ценности отдельной особи - появляется в мире млекопитающих. До этого такой проблемы нет: родители за детей не 'отвечали', детей - 'миллионы', кто выжил - тот выжил, кто не выжил - туда ему и дорога (реконструирую суровую эволюционную логику).
В мире млекопитающих же появилось 'детство' и фигура 'заботящегося' родителя. Именно он физически и технически сопровождает ребенка в его трансформации - из 'детства' во взрослую жизнь.
В финале 'детства' родитель ребёночка 'отпускает', а ребёночек (превратившийся в полноценную единицу животного мира) 'отпускает' родителя. В том смысле, что теперь никто никому ничего не 'должен'. Семейные связи рассасываются, инстинкт заботы о потомстве (со стороны родителя) и проблемы с личной уязвимостью перед 'большим незнакомым опасным' миром (со стороны 'ребеночка') угасают. Мир опасен и не то,чтобы максимально уютен, как родительское гнёздышко, но ты теперь большое взрослое животное, ты сможешь, ты справишься. Тем более за твоей спиной и в твоём теле прописаны все нужные тебе выживательные инстинкты.
3. Специфическое для млекопитающих поведение заботы описано в психологической теории привязанности. Это поведение возникает и реализуется в диаде, где один - уязвимый и беззащитный детёныш, а другой - 'самодостаточный', сильный и умеющий выживать родитель. Одно из ключевых наблюдений, описанных в модели, - это становление взрослости и самостоятельности. Этот волшебный переход (во взрослость и самостоятельность) происходит в определенных условиях, созревает, так сказать, в диадической колыбели. А колыбель эта натянута между двумя полюсами.
Первый полюс - это режим близости, тепла и заботы. Здесь и ребенок и родитель разворачивает 'поведение привязанности', каждый по-своему. Ребенок испытывает и демонстрирует нужду в заботе и утешении. В том числе, и это очень важно, когда он 'испытывает стресс' - когда его что-то сильно испугало. А также расстроило, разозлило или удивило, когда в его, пока еще совсем недолгом опыте жизни он встретился с чем-то, что не умеет понять, обработать, чему не может дать ответ. Когда он (через гормональные реакции) оказался в плену 'дискомфорта' и 'напряжения', 'сковывающих' и 'не отпускающих' его. И тогда он как бы разворачивается 'от' непонятного и опасного мира 'к' тёплому и надёжному родителю и утешается, успокаивается, смягчается, восстанавливается в его присутствии, в 'близости' с ним. (Родитель в это время проявляет физические знаки внимания и принятия - касается, 'обнимает', вылизывает, 'поглаживает', урчит, 'погружает в звуковой кокон' - создаёт для ребенка привычную, приятную и безопасную обстановку, 'убежище', 'гнездо'. Проявляет родительское поведение привязанности). Как следствие - страх у ребенка отступает, стрессовая реакция завершается ['с помощью' принимающего другого, 'об' принимающего другого] и на смену ей вновь приходит состояние стабильности, безопасности, защищённости, 'уверенности'. Готовности снова развернуться 'лицом' к миру и с новыми силами 'пойти в' неизвестность.
Второй полюс созревания - это режим исследования и самостоятельности (у ребенка) под присмотром родителя, от которого ребенок отходит всё дальше и дальше. Но отходит он все дальше и дальше только тогда, когда 'сформирована', как это называется в модели, 'надежная привязанность' - т.е. когда ребенок многократно пережил и повторил опыт, что 'если что', он может спрятаться и найти утешение у родителя, попасть в место, где его 'стресс и тревога' рассеются без следа. ⤵️
[остальные части: 2, 3 + дополнение]
❤4
Рассеются не абы как и не абы кем - а сильным, утешающим, заботящимся 'другим'.
И вот перемещаясь между этих двух полюсов (полюсом утешения и полюсом самостоятельного исследования), вчерашний незрелый млекопитающий детёныш превращается в зрелую особь. Со временем он перестает нуждаться в утешающем родителе. С вызовами большого мира он научается справляться сам (в эволюционном режиме - 'справься или умри'), а со стрессовыми реакциями научается справляться его зрелое тело. Для восстановления и поддержки ему больше не нужен другой, всё происходит теперь для него 'само собой'. И в какой-то момент он отдаляется от своего 'другого' так далеко, что больше не возвращается.
4. Что у людей. В некоторой части навыков у людей происходит обучение по той же схеме - между теми же двумя полюсами. Циклы проб и ошибок (режим исследования мира и способностей своего тела) и циклы восстановления и утешения вблизи заботливого взрослого 'другого' (режим поведения привязанности) сменяют друг друга. Пока ребенок не повзрослеет, перестанет быть уязвимым и станет самостоятельным. Пока не научиться ходить, говорить и добывать себе еду (хотя бы с помощью магазина, холодильника и микроволновки).
Но. Есть важный нюанс. Есть часть навыков, где человеческий ex-ребенок может не повзрослеть никогда. Это не помешает напрямую его физической выживаемости, поэтому 'природу' и 'эволюцию' это уже не особенно заботит, и, похоже, 'природного' и 'естественно' созревающего эволюционного механизма здесь и нет. А не работает теория привязанности в обучении навыков эмоциональной зрелости. Даже не просто не работает, а входит в парадоксальный коллапс.
5. Множество стрессовых реакций человека, живущего в социальной среде, связаны не с реально опасным и враждебным миром (как у животных в их естественной среде), а с символическим кодированием мира как опасного, враждебного и непринимающего, а себя как уязвимого, уязвленного и раненого. Отчасти это 'правда': 'мир' и правда не принимает человека всегда и любым, а субъективно человек и правда может чувствовать себя 'слабым', 'беспомощным', хрупким, нуждающимся и подвергшимся 'вторжению' и 'нападению' (наступили на ногу, грубо ответили в магазине, косо посмотрели в лифте, не уступили дорогу, не улыбнулись при встрече, в новостях мир вновь приближается к катастрофе..). И тогда - в ситуациях, переживаемых телом как 'стресс', - запускается 'поведение привязанности': активный поиск того, 'кто может и должен меня утешить', 'потому что мне плохо' и потому что лучше мне может стать только-если-меня-кто-нибудь-утешит. И если кто-то (муж, психолог, мама, гуру, соседка, собственный ребенок) иногда будут выступать теми, рядом с которыми ('об которых') моё напряжение и 'стресс' уменьшаются, это 'поведение привязанности' (с поиском 'спасателя' и 'утешителя') так и будет подкрепляться и продолжаться по жизни, а мои личные способности выдерживать чувство собственной уязвимости (скуки, грусти, злости, несправедливости, тоски, усталости, бессмысленности, слабости..) так никуда и не разовьются, останутся в зачаточном состоянии.
Итак, парадоксальным коллапсом человеческого 'поведения привязанности' является тот факт, что вызывается оно переживанием стресса, вызванного действиями других людей, а гасится - переживанием безопасности и успокоения, полученного (добытого) также действиями других людей. 'Ты меня обидел / ранил / убил'. 'Я нуждаюсь в успокоении, но успокоиться я смогу только если ты меня успокоишь, поддержишь, утешишь, снимешь тревогу, отвлечешь и порадуешь. Развеселишь. Спасёшь. Освободишь от моих собственных переживаний. Ты же можешь. Ты же сильнее, умнее, добрее. Больше. Увереннее. Харизматичнее. Устойчивее. Взрослее и независимее. Ты неуязвим, в отличие от меня (по крайней мере, твою уязвимость я не чувствую, а свою - ещё как)'.
6. Какое решение здесь есть. Переобучение одному из самых глубоких наших механизмов - логике и практике обращения с собственной уязвимостью. Обучение 'самоутешению' вместо 'поведения привязанности' (вместо поиска утешения другим и через другого, вместо попытки его убедить или вынудить утешить вас).⤵️
И вот перемещаясь между этих двух полюсов (полюсом утешения и полюсом самостоятельного исследования), вчерашний незрелый млекопитающий детёныш превращается в зрелую особь. Со временем он перестает нуждаться в утешающем родителе. С вызовами большого мира он научается справляться сам (в эволюционном режиме - 'справься или умри'), а со стрессовыми реакциями научается справляться его зрелое тело. Для восстановления и поддержки ему больше не нужен другой, всё происходит теперь для него 'само собой'. И в какой-то момент он отдаляется от своего 'другого' так далеко, что больше не возвращается.
4. Что у людей. В некоторой части навыков у людей происходит обучение по той же схеме - между теми же двумя полюсами. Циклы проб и ошибок (режим исследования мира и способностей своего тела) и циклы восстановления и утешения вблизи заботливого взрослого 'другого' (режим поведения привязанности) сменяют друг друга. Пока ребенок не повзрослеет, перестанет быть уязвимым и станет самостоятельным. Пока не научиться ходить, говорить и добывать себе еду (хотя бы с помощью магазина, холодильника и микроволновки).
Но. Есть важный нюанс. Есть часть навыков, где человеческий ex-ребенок может не повзрослеть никогда. Это не помешает напрямую его физической выживаемости, поэтому 'природу' и 'эволюцию' это уже не особенно заботит, и, похоже, 'природного' и 'естественно' созревающего эволюционного механизма здесь и нет. А не работает теория привязанности в обучении навыков эмоциональной зрелости. Даже не просто не работает, а входит в парадоксальный коллапс.
5. Множество стрессовых реакций человека, живущего в социальной среде, связаны не с реально опасным и враждебным миром (как у животных в их естественной среде), а с символическим кодированием мира как опасного, враждебного и непринимающего, а себя как уязвимого, уязвленного и раненого. Отчасти это 'правда': 'мир' и правда не принимает человека всегда и любым, а субъективно человек и правда может чувствовать себя 'слабым', 'беспомощным', хрупким, нуждающимся и подвергшимся 'вторжению' и 'нападению' (наступили на ногу, грубо ответили в магазине, косо посмотрели в лифте, не уступили дорогу, не улыбнулись при встрече, в новостях мир вновь приближается к катастрофе..). И тогда - в ситуациях, переживаемых телом как 'стресс', - запускается 'поведение привязанности': активный поиск того, 'кто может и должен меня утешить', 'потому что мне плохо' и потому что лучше мне может стать только-если-меня-кто-нибудь-утешит. И если кто-то (муж, психолог, мама, гуру, соседка, собственный ребенок) иногда будут выступать теми, рядом с которыми ('об которых') моё напряжение и 'стресс' уменьшаются, это 'поведение привязанности' (с поиском 'спасателя' и 'утешителя') так и будет подкрепляться и продолжаться по жизни, а мои личные способности выдерживать чувство собственной уязвимости (скуки, грусти, злости, несправедливости, тоски, усталости, бессмысленности, слабости..) так никуда и не разовьются, останутся в зачаточном состоянии.
Итак, парадоксальным коллапсом человеческого 'поведения привязанности' является тот факт, что вызывается оно переживанием стресса, вызванного действиями других людей, а гасится - переживанием безопасности и успокоения, полученного (добытого) также действиями других людей. 'Ты меня обидел / ранил / убил'. 'Я нуждаюсь в успокоении, но успокоиться я смогу только если ты меня успокоишь, поддержишь, утешишь, снимешь тревогу, отвлечешь и порадуешь. Развеселишь. Спасёшь. Освободишь от моих собственных переживаний. Ты же можешь. Ты же сильнее, умнее, добрее. Больше. Увереннее. Харизматичнее. Устойчивее. Взрослее и независимее. Ты неуязвим, в отличие от меня (по крайней мере, твою уязвимость я не чувствую, а свою - ещё как)'.
6. Какое решение здесь есть. Переобучение одному из самых глубоких наших механизмов - логике и практике обращения с собственной уязвимостью. Обучение 'самоутешению' вместо 'поведения привязанности' (вместо поиска утешения другим и через другого, вместо попытки его убедить или вынудить утешить вас).⤵️
❤2
Конкретные шаги:
А. Заметить собственное напряжение, 'стресс', 'дискомфорт'.
Б. Заметить свои ощущения и мысли, связанные с 'опасностью', 'угрозой', 'вторжением', а также ощущения и мысли, связанные с переживанием своей 'ранености' (кем-то, чем-то), 'уязвимости', слабости.
В. Заметить, как начинает разворачиваться 'поведение привязанности': как внимание схлопывается, как что-то внутри обрушивается, как растет желание снять напряжение, как 'система' ('психика') ищет кого-то, за кого можно ухватиться и на кого можно опереться. В том числе и в виде претензии и тоски по этой возможной или отсутствующей фигуре. Или в виде поднимающегося внутреннего возмущения на кого-то, кто мог бы быть таким человеком для вас, но 'почему-то' не берет на себя эту роль. Или в виде надежды, тоски, убеждённости, что 'вот он сейчас как одумается и сделает и скажет что-то такое, от чего я успокоюсь''.
Г. Выдерживать свое напряжение в присутствии не-спасающего-вас и не-бросающегося-вас-утешать другого. Не игнорировать его поведение и не игнорировать своё состояние, но не сдвигаться внутри себя, не пытаться объяснить, обвинить и найти приемлемый, приятный для себя выход. (Главная задача здесь и есть - прожить глубокое чувство безвыходности, не сбежав от него, а присвоив, познав, узнав его, в конце концов, как выносимый для себя опыт. Не экстремальный, а один из разнообразных оттенков и проявлений жизни). Замечать буйство своих реакций - от тоски до надежды, от беспомощности до ярости, от оглушенности до шума в ушах. Да, всё здесь, да, всё это есть.
Д. Заметить, как возникнет момент, когда внутреннее напряжение начнет спадать. Не торопить этот момент, но и не отвлекаться от его наступления.[Здесь могут быть какие-то локальные техники самопомощи, типа 'дыхания', 'осознанности', 'символического воображения', 'самосострадания' - не для отвлечения, а для небольшого смягчения, но главное не в них. Главное - пройти свое напряжение внутри себя, внутри своего тела, не выпрыгнув ни в мысли, ни в картинки, ни 'в' другого].
Е. Это и есть - практика 'самоутешения': в моменты эмоциональной слабости я опираюсь на свою слабость, а не на кредитную силу другого, исчерпываю (честно проживаю) эту слабость и этот дискомфорт, и что-то (кого-то) обнаруживаю на дне. И этот кто-то - не кто-то вечно ускользающий, не подчиняющийся и не принадлежащий мне другой. А тот, кто остаётся, когда никого не остаётся.
7. Что на выходе?
🦆Я остаюсь живым, реагирующим на происходящее (не контролируемое мной), проживающим разные эмоции и в этом смысле уязвимым человеком.
🦆Но также я вступаю со своей уязвимостью в более свободные, спокойные и партнёрские отношения.
🦆Я знаю, что чувство безопасности отступает и восстанавливается (*если речь не идёт об очевидных физических угрозах, но этот текст не про них). Я умею дожидаться его возвращения и знаю, что мне для этого не нужно задействовать 'другого', его гарантии, поддержку, умение и желание утешать, принимать и 'безусловно' 'бесконечно' любить (это всё утопические фантазии о 'любящем другом').
🦆Я получаю опыт, что эмоциональное и телесное напряжение (встроенное, по сути, в любую из 'негативных' эмоций) 'безопасно', 'проходимо', конечно и терпимо. Это не 'ураган', не 'бездна', не 'рана', не 'пуля' и не 'сдирание кожи' (напротив, всё перечисленное - 'только' метафоры и красочные 'картинки' для вполне обыденного рутинного и отчасти скучного опыта 'напряжения' и 'дискомфорта', неизменно сопровождающего мои действия, инициативы, усилия и жизнь 'в целом').
🦆Я научаюсь не пугаться, не злиться и не критиковать свои состояния слабости, беспомощности и невыносимости. Но и, конечно, не делать их своим знаменем - ни для себя, ни для других. Ясный ум, открытое сердце, живое дыхание и мягкая готовность оставаться собой и с собой при любом раскладе. Принимать, проживать, завершать свою выпавшую 'порцию' или 'яму' внутреннего дискомфорта и действовать дальше, реализуя свои интересы и ценности.
Добро пожаловать в мир взрослых человеческих млекопитающих, рискнувших отправиться в собственное жизненное путешествие?
⏺
А. Заметить собственное напряжение, 'стресс', 'дискомфорт'.
Б. Заметить свои ощущения и мысли, связанные с 'опасностью', 'угрозой', 'вторжением', а также ощущения и мысли, связанные с переживанием своей 'ранености' (кем-то, чем-то), 'уязвимости', слабости.
В. Заметить, как начинает разворачиваться 'поведение привязанности': как внимание схлопывается, как что-то внутри обрушивается, как растет желание снять напряжение, как 'система' ('психика') ищет кого-то, за кого можно ухватиться и на кого можно опереться. В том числе и в виде претензии и тоски по этой возможной или отсутствующей фигуре. Или в виде поднимающегося внутреннего возмущения на кого-то, кто мог бы быть таким человеком для вас, но 'почему-то' не берет на себя эту роль. Или в виде надежды, тоски, убеждённости, что 'вот он сейчас как одумается и сделает и скажет что-то такое, от чего я успокоюсь''.
Г. Выдерживать свое напряжение в присутствии не-спасающего-вас и не-бросающегося-вас-утешать другого. Не игнорировать его поведение и не игнорировать своё состояние, но не сдвигаться внутри себя, не пытаться объяснить, обвинить и найти приемлемый, приятный для себя выход. (Главная задача здесь и есть - прожить глубокое чувство безвыходности, не сбежав от него, а присвоив, познав, узнав его, в конце концов, как выносимый для себя опыт. Не экстремальный, а один из разнообразных оттенков и проявлений жизни). Замечать буйство своих реакций - от тоски до надежды, от беспомощности до ярости, от оглушенности до шума в ушах. Да, всё здесь, да, всё это есть.
Д. Заметить, как возникнет момент, когда внутреннее напряжение начнет спадать. Не торопить этот момент, но и не отвлекаться от его наступления.[Здесь могут быть какие-то локальные техники самопомощи, типа 'дыхания', 'осознанности', 'символического воображения', 'самосострадания' - не для отвлечения, а для небольшого смягчения, но главное не в них. Главное - пройти свое напряжение внутри себя, внутри своего тела, не выпрыгнув ни в мысли, ни в картинки, ни 'в' другого].
Е. Это и есть - практика 'самоутешения': в моменты эмоциональной слабости я опираюсь на свою слабость, а не на кредитную силу другого, исчерпываю (честно проживаю) эту слабость и этот дискомфорт, и что-то (кого-то) обнаруживаю на дне. И этот кто-то - не кто-то вечно ускользающий, не подчиняющийся и не принадлежащий мне другой. А тот, кто остаётся, когда никого не остаётся.
7. Что на выходе?
🦆Я остаюсь живым, реагирующим на происходящее (не контролируемое мной), проживающим разные эмоции и в этом смысле уязвимым человеком.
🦆Но также я вступаю со своей уязвимостью в более свободные, спокойные и партнёрские отношения.
🦆Я знаю, что чувство безопасности отступает и восстанавливается (*если речь не идёт об очевидных физических угрозах, но этот текст не про них). Я умею дожидаться его возвращения и знаю, что мне для этого не нужно задействовать 'другого', его гарантии, поддержку, умение и желание утешать, принимать и 'безусловно' 'бесконечно' любить (это всё утопические фантазии о 'любящем другом').
🦆Я получаю опыт, что эмоциональное и телесное напряжение (встроенное, по сути, в любую из 'негативных' эмоций) 'безопасно', 'проходимо', конечно и терпимо. Это не 'ураган', не 'бездна', не 'рана', не 'пуля' и не 'сдирание кожи' (напротив, всё перечисленное - 'только' метафоры и красочные 'картинки' для вполне обыденного рутинного и отчасти скучного опыта 'напряжения' и 'дискомфорта', неизменно сопровождающего мои действия, инициативы, усилия и жизнь 'в целом').
🦆Я научаюсь не пугаться, не злиться и не критиковать свои состояния слабости, беспомощности и невыносимости. Но и, конечно, не делать их своим знаменем - ни для себя, ни для других. Ясный ум, открытое сердце, живое дыхание и мягкая готовность оставаться собой и с собой при любом раскладе. Принимать, проживать, завершать свою выпавшую 'порцию' или 'яму' внутреннего дискомфорта и действовать дальше, реализуя свои интересы и ценности.
Добро пожаловать в мир взрослых человеческих млекопитающих, рискнувших отправиться в собственное жизненное путешествие?
⏺
❤6
Интересная цитата и мысль из книги, которую я очень рекомендую - Дэвид Шнарх 'Страсть и супружество'.
Отношения с ребенком внутри семьи для родителей часто являются способом эмоциональной (непреднамеренной) 'саморегуляции' для родителей. Ребенок, адаптируясь под этот способ, учится руководствоваться в своем поведении / решениях / самочувствовании реакциями других людей (сначала родителей, а потом тех, с кем находится в отношениях). Возникает очень глубокое и жесткое чувство зависимости себя от чужих реакций.
'Если тебе плохо / хорошо, то и мне плохо / хорошо'.
'Если ты злишься на меня, то мне плохо'.
'Если ты злишься на меня, то мне страшно'.
'Если ты злишься на меня, то я бешусь'.
Выросший ребенок пытается регулировать себя также через попытку добиться 'нужных', 'подходящих', 'привычных', 'безопасных' для него эмоциональных реакций на него других людей и через попытку избежать нежелаемых реакций на него.
Но фишка в том, что чужие реакции - не тот руль, руля которым можно приехать в нужное мне место.
Отношения с ребенком внутри семьи для родителей часто являются способом эмоциональной (непреднамеренной) 'саморегуляции' для родителей. Ребенок, адаптируясь под этот способ, учится руководствоваться в своем поведении / решениях / самочувствовании реакциями других людей (сначала родителей, а потом тех, с кем находится в отношениях). Возникает очень глубокое и жесткое чувство зависимости себя от чужих реакций.
'Если тебе плохо / хорошо, то и мне плохо / хорошо'.
'Если ты злишься на меня, то мне плохо'.
'Если ты злишься на меня, то мне страшно'.
'Если ты злишься на меня, то я бешусь'.
Выросший ребенок пытается регулировать себя также через попытку добиться 'нужных', 'подходящих', 'привычных', 'безопасных' для него эмоциональных реакций на него других людей и через попытку избежать нежелаемых реакций на него.
Но фишка в том, что чужие реакции - не тот руль, руля которым можно приехать в нужное мне место.
❤2🙏1
Вещество слов
Конкретные шаги: А. Заметить собственное напряжение, 'стресс', 'дискомфорт'. Б. Заметить свои ощущения и мысли, связанные с 'опасностью', 'угрозой', 'вторжением', а также ощущения и мысли, связанные с переживанием своей 'ранености' (кем-то, чем-то), 'уязвимости'…
[дополнение к важной статье про природу уязвимости]
'Просто прими эмоциональный дискомфорт'.
Чем мне нравится эта немного громоздкая концептуальная конструкция с теорией привязанности и навыком 'самоутешения' и 'держания за себя', в отличие от более простого АСТ-овского (АСТ - терапия принятия и ответственности) - 'просто принимай любые свои эмоции и двигайся к своим ценностям'.
Мне нравится описание эмоциональной уязвимости и застревание в ней через логику двух этапов:
1. возникновение стрессовой реакции,
2. запуск 'поведения привязанности' (доставшегося нам из животного мира, в котором переживание слабости, незрелости, 'детскости' действительно суперопасно и обязывает 'на инстинктивном уровне' уходить под защиту родителей). Это поведение 'встроенно' в 'нашу' (человеческую) 'обычную' стрессовую реакцию (гормонально и поведенчески - через опыт собственного детства и собственной 'объективной' незрелости), естественным образом 'вытекает из' стрессовой реакции, 'вшито внутрь' 'негативных эмоций', является гранью нашего переживания собственной уязвимости. Есть напряжение и переживание уязвимости --> ищу внешнюю сильную заботливую и надёжную фигуру, которая 'должна' защитить и успокоить меня, спасти меня от моего переживания уязвимости и небезопасности.
Если мы узнаём внутри 'неприятных эмоций' всю эту механику, нам становится легче 'просто принять' их. Потому что 'просто принять' нужно не только 'их', но и особую и конкретную 'часть', 'эволюционно-млекопитающую-уязвимую' 'версию' себя - слабую, 'вечно нуждающуюся', 'цепляющуюся', жаждущую защиты и спасения и всегда оказывающуюся лицом к лицу со своей слабостью, а не с силой, потому что она и есть та, кто знает свою слабость и видит чужую силу, а больше ничего не знает и ничего не видит.
И тогда 'просто прими эмоциональный дискомфорт' - это значит и 'увидь и прими себя в своем переживании слабости, беззащитности, желании бесконечно цепляться и спасаться другими, в своей пустоте, ненасытности и невозможности спастись другими, в своем разочаровании всеми теми, кто отказывается (понятное дело) спасать, защищать и вечно беззаветно любить, кто отказывается тащить, прятать, защищать и давать'. Заметить и принять этот свой внутренний жест - искать другого, тянуться к другому, цепляться за другого. Заметить (замечать) этот жест и порыв - и вместо этого каждый раз последовательно, спокойно и регулярно (бесчётное количество раз) разворачивать здесь себя на 180° и действовать ровно в противоположном направлении - 'держаться за себя'.
'Просто прими эмоциональный дискомфорт'.
Чем мне нравится эта немного громоздкая концептуальная конструкция с теорией привязанности и навыком 'самоутешения' и 'держания за себя', в отличие от более простого АСТ-овского (АСТ - терапия принятия и ответственности) - 'просто принимай любые свои эмоции и двигайся к своим ценностям'.
Мне нравится описание эмоциональной уязвимости и застревание в ней через логику двух этапов:
1. возникновение стрессовой реакции,
2. запуск 'поведения привязанности' (доставшегося нам из животного мира, в котором переживание слабости, незрелости, 'детскости' действительно суперопасно и обязывает 'на инстинктивном уровне' уходить под защиту родителей). Это поведение 'встроенно' в 'нашу' (человеческую) 'обычную' стрессовую реакцию (гормонально и поведенчески - через опыт собственного детства и собственной 'объективной' незрелости), естественным образом 'вытекает из' стрессовой реакции, 'вшито внутрь' 'негативных эмоций', является гранью нашего переживания собственной уязвимости. Есть напряжение и переживание уязвимости --> ищу внешнюю сильную заботливую и надёжную фигуру, которая 'должна' защитить и успокоить меня, спасти меня от моего переживания уязвимости и небезопасности.
Если мы узнаём внутри 'неприятных эмоций' всю эту механику, нам становится легче 'просто принять' их. Потому что 'просто принять' нужно не только 'их', но и особую и конкретную 'часть', 'эволюционно-млекопитающую-уязвимую' 'версию' себя - слабую, 'вечно нуждающуюся', 'цепляющуюся', жаждущую защиты и спасения и всегда оказывающуюся лицом к лицу со своей слабостью, а не с силой, потому что она и есть та, кто знает свою слабость и видит чужую силу, а больше ничего не знает и ничего не видит.
И тогда 'просто прими эмоциональный дискомфорт' - это значит и 'увидь и прими себя в своем переживании слабости, беззащитности, желании бесконечно цепляться и спасаться другими, в своей пустоте, ненасытности и невозможности спастись другими, в своем разочаровании всеми теми, кто отказывается (понятное дело) спасать, защищать и вечно беззаветно любить, кто отказывается тащить, прятать, защищать и давать'. Заметить и принять этот свой внутренний жест - искать другого, тянуться к другому, цепляться за другого. Заметить (замечать) этот жест и порыв - и вместо этого каждый раз последовательно, спокойно и регулярно (бесчётное количество раз) разворачивать здесь себя на 180° и действовать ровно в противоположном направлении - 'держаться за себя'.
❤2🐳1