Гениальный диалог мамы и первоклассника:

Мама: Ты зачем его обзывал?
Мальчик: Я его не обзывал. Я его не обзывал. Я его не обзывал. Я просто рядом с ним говорил эти слова. Я не хотел, чтобы он так это воспринял.

'Я просто рядом с ним говорил эти слова':
100% ответственности за свои слова.
0% ответственности за реакции другого.

100% ответственности за свои реакции.
0% ответственности за чужие слова (.. действия, выборы, решения)

Очень важная формула. И очень важное место. И когда ты - тот, кто говорит. И когда ты - тот, кто реагирует.

Можно ли позволить себе побыть в этом месте?

текст ниже ⤵️

Когда тебе что-то непонятно.

🐘 когда тебе что-то непонятно, просто сам / сама прими решение и реши, что это для тебя
🐘 когда тебе что-то непонятно, просто сам/ сама прими решение и реши, как это для тебя
🐘 когда тебе что-то непонятно, просто сам/ сама прими решение и реши, 'что хотел сказать автор' (автор - в данном случае жизнь). Это не будет про идею автора (из точки себя мы никогда её не поймаем / разгадаем), это будет про твое решение, твой смысл и твой интерес, который ты опрокидываешь на происходящее.

Когда в жизни много тревоги, проблема не в тревоге. Надо не тревогу убирать, а решение принимать. И скорее всего не одно, а довольно много - пропущенных, запущенных, пущенных на самотёк. И принимать эти решения придется именно в этих условиях, в которых их принимать очень не хочется - в условиях неполноты данных, в условиях отсутствия гарантий, в условиях неопределенного будущего, в условиях того, что от этого решения много чего зависит. Именно поэтому в нем и есть потребность. Именно это и есть - потребность в твоих решениях.

Оно будет необязательно окончательное, точно не самое идеальное и не самое верное, и в первую очередь внутреннее:

🐢 я решаю обозначить для себя происходящее так-то и так-то
🐢 я решаю для себя так-то обозначить границы возможного и так-то границы невозможного (возможно, я позже пересмотрю, но для начала, пусть так)
🐢 я решаю в этой ситуации принять на себя такую-то роль: 'я здесь тот, кто...'
🐢 я решаю делать то-то, а то-то не делать.

Решение 'кто я'
(а) буквально; б) символически).
Решение 'где я'
(а) буквально; б) символически).
Решение 'какой / какая я'.
Решение 'с кем я'.
Решение 'кто все эти люди' (да, прямо так: 'Эти люди - это...').
Решение 'что я здесь делаю'.
Решение 'я здесь или я не здесь'.
Решение 'я ухожу (куда?) или я остаюсь (где?)'.
Решение 'я выживаю или я живу'.
Решение 'я живу или я умираю'.
Решение 'жизнь такая (какая?) или я такая (какая?)'.
Решение 'какой опыт мне важно пережить сегодня'.
Решение 'какой опыт мне важно пережить сейчас'.
Решение 'какой опыт мне важно пережить с тобой'.
Решение 'какой опыт мне важно пережить без тебя'.

Эти решения имеют специфическое качество: они как бы подвешены в воздухе, в пустоте. Они не опираются на что-то, что есть, они назначают, что есть и что есть что. Они - то, на что потом можно опираться, если надоело опираться на воздух.

Наверное, - они и есть черепаха, которая держит землю.

Точка Б.

У многих из нас есть заветная 'точка Б' - точка проживания и ощущения жизни, в которую очень хочется попасть из своей привычной и, возможно, кажущейся непреодолимой, несдвигаемой точки А. Эта точка А, 'своя точка', 'точка себя' действительно напрямую практически непреодолима. Мы не можем из нее выпрыгнуть, убежать, оставить или отказаться. Но и зачастую никак не можем дотащить ее (как неподъемный мешок с картошкой) до точки Б.

Есть иллюзия, что чтобы попасть в точку Б, должна возникнуть готовность, должен появится какой-то явный знак, указание, должно возникнуть какое-то конкретное переживание, понимание, надо еще подождать, подумать, поучиться, поискать ещё ответы. Чтобы потом. Наконец. Тогда уж точно. И бесповоротно. Само собой. Произойдет перемещение в точку Б. Подъедет поезд в метро. А лучше такси. А лучше частный самолёт.

Угу.

Одним из решений является, оставаясь в точке А, начать вести себя, выглядеть и действовать как будто бы ты уже в точке Б. Это неправда, но 'правда' в данном случае - понятие относительное. Начать действовать из точки Б. Как будто ты уже что-то пережил, понял, доучился, получил ответы на вопросы. Как будто ты узнал о жизни что-то, что доступно только в этой точки. И ни в какой другой. И никому другому. Узнал и остаёшься в контакте с этим знанием. Узнал и продолжаешь знать. Узнал и это продолжает быть недоступной тайной. Узнал и ты сам становишься недоступной тайной.

Овладеть механикой 'как будто' - это и есть научиться смещать себя из точки А. Куда? Туда, куда хочется сместиться.

Для иллюстрации этого перехода хочу привести фрагмент из книги Александра Кушнира 'Космос как воспоминание'.

// В сентябре 1987 года я с неподдельным энтузиазмом настраивался на подольский концерт «Наутилуса». С какими приключениями доставались билеты ... отдельный рассказ.

... «Наутилус» предстал перед зрителями в крайне агрессивном имидже: врангелевская унтер-офицерская форма, ордена, боевой макияж, галифе, эполеты и военные сапоги до колен.

Дима Умецкий повернулся к залу спиной, а Бутусов, Пифа и Могилевский истошно затянули а капелла: «Разлука, ты разлука, чужая сторона». Затем Слава врубил электрогитару, и громко грянули боевики – «Ален Делон», «Казанова» и «Скованные…».
«Экстракачественный звук и натасканная проникновенность вокала Бутусова сделали концерт „Наутилуса“ праздником для тысяч москво-подольчан, – вспоминает Сергей Гурьев. – Неожиданный сюрприз ждал группу на „Шаре цвета хаки“: на сцену вломилась камера Центрального телевидения, подъехала к Бутусову и стала заползать ему объективом промеж челюстей. Эта варварская акция, впрочем, неожиданно послужила Славе допингом: он перестал забывать тексты, вообще весь подобрался и запел с удвоенной выразительностью, словно засосав у телевизионщиков творческое биополе».

Андрей Макаров судорожно выставлял баланс на пульте, поскольку в наушниках не было слышно ни слова. Звукорежиссеру «Наутилуса» можно было посочувствовать: вокруг него орали сотни людей, размахивали куртками и шарфами, танцевали и хлопали стоя.

Было неподдельное ощущение, что эти разукрашенные в боевой грим музыканты уже нашли свое «золото Маккенны» и знали о жизни нечто такое, что для остальных навечно оставалось тайной за семью печатями.

Подмосковный сет группы венчало саксофонное соло Могилевского в финале «Гудбай, Америка», которое потонуло в восторженном реве многотысячного зала. Возможно, с этой минуты и началось всесоюзное восхождение группы «Наутилус Помпилиус». Возможно, с этого вечера в стране и началась «наутилусомания». //