Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Дэмьен Шазелл (режиссер «Ла-Ла-Ленда» и «Одержимости») снял аж 7-минутный ролик про Hennessy, который выглядит как полноценный фильм.
Последняя сцена с пафосной фразой особенно запомнилась. Правда, если бы Одиссей в своем путешествии где-нибудь нашел хеннесси, то Пенелопа его бы точно не дождалась.
Последняя сцена с пафосной фразой особенно запомнилась. Правда, если бы Одиссей в своем путешествии где-нибудь нашел хеннесси, то Пенелопа его бы точно не дождалась.
Теперь мы знаем, что Байден был поклонником ИРА, а виноват в этом Черчилль. Что ж, возможно, что именно с призраком Черчилля президент США общался на всех этих публичных мероприятиях. Детские травмы — они такие…
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
По превью долго не могла понять, почему Снуп Дог вдруг танцует в российском триколоре, но, увы, дело тут совсем не в нем.
Либеральным британским писателям сейчас непросто. Они годами писали сатирические романы о политике, а их сограждане взяли и подложили им Бориса Джонсона. Интеллектуальный иммунитет не сработал. У американцев Трамп, а у британцев «Брекзит», каждому своя травма. И авторы каждой из стран пытаются понять: как же это так вышло-то? Из США Салман Рушди в «Золотом доме» вопиет про шестьдесят миллионов, которые проголосовали за Трампа. А Джонатан Коу пишет уже второй роман про то, как Британия дошла до «Брекзита», миграционного кризиса и необходимости есть кошачьи консервы.
Первым был «Срединная Англия» (2018), и он завершал цикл о Бенджамине Тракаллее. А теперь вот «Борнвилл» (2022). Для понимания, Борнвилл — это деревня, которую построила для рабочих своей шоколадной фабрики семья Кэдбери (сейчас деревня вошла в состав Бирмингема). У нас такие деревни называют рабочими посёлками, но в случае Англии ни о каких бараках или общежитиях речь не идёт. Наоборот, по сравнению с большей частью прочей деревенской застройки дома в Борнвилле были комфортабельней, больше и просто красивей. Двадцать лет назад Борнвилл даже назвали одним из самых привлекательных мест для жизни в Великобритании.
В такой образцовый Борнвилл Коу поселяет четыре поколения семьи Агнеттов. На самое старшее приходится Вторая мировая, а на самое младшее — эпидемия ковида. И следит за тем, как меняется их жизнь, останавливаясь для контрольных замеров в ключевых для истории Британии второй половины XX века датах: День победы, коронация Елизаветы II, гибель принцессы Дианы и так далее. Персонажи взрослеют, стареют и умирают, Англия катится в тартарары, но, что характерно, даже в такой исторической оптике Коу не может объяснить, почему это происходит. Комплекс победителя в войне? Травма национализма? Особенности британского характера? Непонятно.
Но, к чести автора, виноватых он не ищет. Просто пожимает плечами: получилось как получилось. И не такое проживала Англия, главное — это семья и человеческие отношения, на самом деле. Символически роман начинается и заканчивается в одной и той же точке — крыльце дома для среднего класса в Борнвилле — и собирается формулой «всё меняется, и всё остаётся прежним».
Надо сказать, что из-за таких романов я завидую англичанам. Мы, русские, — нация ревизионистов. Мы не можем смотреть на своё прошлое со всеми его успехами и ошибками спокойно, не умеем пожимать плечами. А англичане — с помощью таких авторов, как Коу — могут и умеют. В конце концов, с момента референдума прошло уже семь лет и пора уже переходить к стадии принятия. Они и переходят. И если кто-то со мной не согласен и считает, что и у нас есть такие примиряющие с прошлым авторы, то обсудим в комментариях.
Первым был «Срединная Англия» (2018), и он завершал цикл о Бенджамине Тракаллее. А теперь вот «Борнвилл» (2022). Для понимания, Борнвилл — это деревня, которую построила для рабочих своей шоколадной фабрики семья Кэдбери (сейчас деревня вошла в состав Бирмингема). У нас такие деревни называют рабочими посёлками, но в случае Англии ни о каких бараках или общежитиях речь не идёт. Наоборот, по сравнению с большей частью прочей деревенской застройки дома в Борнвилле были комфортабельней, больше и просто красивей. Двадцать лет назад Борнвилл даже назвали одним из самых привлекательных мест для жизни в Великобритании.
В такой образцовый Борнвилл Коу поселяет четыре поколения семьи Агнеттов. На самое старшее приходится Вторая мировая, а на самое младшее — эпидемия ковида. И следит за тем, как меняется их жизнь, останавливаясь для контрольных замеров в ключевых для истории Британии второй половины XX века датах: День победы, коронация Елизаветы II, гибель принцессы Дианы и так далее. Персонажи взрослеют, стареют и умирают, Англия катится в тартарары, но, что характерно, даже в такой исторической оптике Коу не может объяснить, почему это происходит. Комплекс победителя в войне? Травма национализма? Особенности британского характера? Непонятно.
Но, к чести автора, виноватых он не ищет. Просто пожимает плечами: получилось как получилось. И не такое проживала Англия, главное — это семья и человеческие отношения, на самом деле. Символически роман начинается и заканчивается в одной и той же точке — крыльце дома для среднего класса в Борнвилле — и собирается формулой «всё меняется, и всё остаётся прежним».
Надо сказать, что из-за таких романов я завидую англичанам. Мы, русские, — нация ревизионистов. Мы не можем смотреть на своё прошлое со всеми его успехами и ошибками спокойно, не умеем пожимать плечами. А англичане — с помощью таких авторов, как Коу — могут и умеют. В конце концов, с момента референдума прошло уже семь лет и пора уже переходить к стадии принятия. Они и переходят. И если кто-то со мной не согласен и считает, что и у нас есть такие примиряющие с прошлым авторы, то обсудим в комментариях.
А еще говорят, что на этих выборах скучные кампании. Один Девочкин из Иркутска чего стоит. Креатив в стиле опера Каверина из «Бригады». А «Новые люди» так вообще, видимо, просто взяли картинку из какого-то советского ребуса.
Из истории информационных войн России. Оказывается, мы раз в несколько десятков лет выясняем, что с нашей информационной политикой что-то не так.
Почему, интересно?
Почему, интересно?
Если вам грустно от того, что кто-то счастливее и успешнее вас только потому, что родился в правильной семье или там с нужным цветом кожи, знайте, что вчера сэр Нильс Олаф III, барон острова Буве, получил звание генерал-майора ВС Норвегии. Просто потому, что он — пингвин.
Видимо, якутский кинематограф развивали не зря и из него породилась новая рекламная культура обувных магазинов. Рождение сапога, отсылки к Сайлент Хиллу… Что сказал бы об этом Славой Жижек?
Мы наконец-то получили нашу новую книжку. Это — мемуары Стефана Цвейга «Вчерашний мир».
Жизнь у Цвейга была интересной. Его драму «Иеремия» приняли к постановке в Императорском Бургтеатре в Вене, а его пьеса «Вольпоне» шла на сценах пятисот театров по всему миру. Ему выпала честь произнести речь в Государственном театре Мюнхена в память о Райнере Мария Рильке и надгробное слово на похоронах Зигмунда Фрейда в Лондоне. В 1928 году именно Стефан Цвейг был почётным гостем в СССР от лица австрийских писателей на праздновании столетия со дня рождения Льва Толстого.
Когда-то благодаря его мудрому совету начинающий писатель Эрих Ремарк в «миг отчаяния» вышел из депрессии, Цвейг поддержал его морально. Спустя 8 лет после того случая шестисоттысячный экземпляр романа «На Западном фронте без перемен» Ремарк в знак благодарности отправит «спасителю».
На пике своей популярности идею духовного единения Европы писатель Цвейг пропагандировал в Швейцарии и Голландии, в Испании и Шотландии, в Англии, во Франции, в Италии, по всему Старому и Новому Свету. Редкий гений, который не знал мук творчества и набрасывал психологические портреты и характеры своих литературных героев за считанные часы — «звездные часы» Стефана Цвейга.
Обо всем этом и очень многом другом вечно робкий, внимательный, со всеми добропорядочный и обходительный «Великий европеец» (как называл его французский романист Жюль Ромэн) рассказывает в своей итоговой книге «Вчерашний мир. Воспоминания европейца». Новый полный перевод этого высоко оцененного в мире литературного памятника эпохи первой половины двадцатого века впервые издан в 2023 году нами в «Издательстве редких книг». Кстати, в двух вариантах: «военном» и цивильном.
Уже есть в «Москве» и скоро будет в «Фаланстере».
Жизнь у Цвейга была интересной. Его драму «Иеремия» приняли к постановке в Императорском Бургтеатре в Вене, а его пьеса «Вольпоне» шла на сценах пятисот театров по всему миру. Ему выпала честь произнести речь в Государственном театре Мюнхена в память о Райнере Мария Рильке и надгробное слово на похоронах Зигмунда Фрейда в Лондоне. В 1928 году именно Стефан Цвейг был почётным гостем в СССР от лица австрийских писателей на праздновании столетия со дня рождения Льва Толстого.
Когда-то благодаря его мудрому совету начинающий писатель Эрих Ремарк в «миг отчаяния» вышел из депрессии, Цвейг поддержал его морально. Спустя 8 лет после того случая шестисоттысячный экземпляр романа «На Западном фронте без перемен» Ремарк в знак благодарности отправит «спасителю».
На пике своей популярности идею духовного единения Европы писатель Цвейг пропагандировал в Швейцарии и Голландии, в Испании и Шотландии, в Англии, во Франции, в Италии, по всему Старому и Новому Свету. Редкий гений, который не знал мук творчества и набрасывал психологические портреты и характеры своих литературных героев за считанные часы — «звездные часы» Стефана Цвейга.
Обо всем этом и очень многом другом вечно робкий, внимательный, со всеми добропорядочный и обходительный «Великий европеец» (как называл его французский романист Жюль Ромэн) рассказывает в своей итоговой книге «Вчерашний мир. Воспоминания европейца». Новый полный перевод этого высоко оцененного в мире литературного памятника эпохи первой половины двадцатого века впервые издан в 2023 году нами в «Издательстве редких книг». Кстати, в двух вариантах: «военном» и цивильном.
Уже есть в «Москве» и скоро будет в «Фаланстере».