На минувшей неделе Россия и Украина обозначили параметры мирного урегулирования конфликта. Не вдаваясь в их суть, хочется заметить следующее. Обе стороны сегодня напоминают разведенных супругов, которые некогда были в близких отношениях, имели много общего. Но со временем чувства охладели, а накопившиеся претензии достигли критической отметки. Далее, как водится, развод. Который может пройти по-разному — бывает, что «остались друзьями», но в нашем случае взаимные амбиции и претензии переросли в ненависть и желание побольнее стукнуть «бывшего».
В бракоразводном процессе самое жесткое — шантаж детьми. Кажется, стороны как раз на этой стадии деградации отношений. Россия выдвинула условия, которые Запад сходу назвал шантажом. Украина выдвигает условия, которые, объективно, не соотносятся с реальным положением дел.
Вот тут бы найтись нормальному третейскому судье, который обе стороны усадит за общий стол и начнет понемногу сближать их позиции.
Что сделал коллективный Запад, претендующий на эту роль? Он усадил за стол одну из сторон, позвал лояльных ей «соседей» и попробовал всех убедить, что в конфликте «бывших» может быть только один виноватый. Предсказуемо вышел конфуз. Но хотя бы пришло осознание, что без участия второй стороны эта суета не имеет смысла.
Теперь, видимо, будет второй акт Марлезонского балета. По закону жанра, вторую сторону пригласят, будут морщить носы и устроят ей коллективную порку с шеймингом, требуя признания вины и отказа от претензий. Когда и это действо закончится ничем, возможно, поменяют третейского судью до высоких заинтересованных сторон дойдет мысль, что мировое соглашение — это дорога с двусторонним движением. А не когда одному все, другому ничего.

Дмитрий Михайличенко для "Кремлевского безБашенника" рассказал о северокорейской трудовой миграции в Россию. Какие перспективы мы увидели?

Визит В. Путина в Северную Корею и его публикация о развитии российско-корейских отношений привлекли внимание к теме, уходящей за рамки военного сотрудничества — к трудовой миграции. Важно рассмотреть, как этот аспект взаимодействия может трансформироваться, и какие социальные и экономические последствия нас ждут с возможным увеличением присутствия северокорейских и вьетнамских трудовых мигрантов в России.

Северокорейцы на российском рынке труда:

Северные корейцы уже работают в России. Отличительными чертами их трудовой миграции является высокая организованность, систематический контроль, отсутствие религиозного влияния и строгое выполнение партийных установок. Эти факторы делают северокорейцев привлекательными для российских работодателей:

1. Высокая дисциплина и производительность:
- Северокорейцы работают практически без выходных, получают значительные по северокорейским меркам заработки и отправляют деньги родственникам.
- Организованы партийно-государственными структурами, что минимизирует риски социального недовольства и протестной активности.

2. Политическая и идеологическая лояльность:
- Благодаря идеологической обработке, северокорейцы не критикуют власть, в отличие от мигрантов из Центральной Азии, у которых могут быть свои национальные и религиозные предпочтения.

Сравнение с Центральноазиатскими мигрантами:

Население Северной Кореи составляет около 26 миллионов человек, что чуть менее половины числа жителей Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана вместе взятых (около 54 миллионов). Вход северокорейских мигрантов на рынок труда не заменит центральноазиатских, но существенно ослабит их монополию:

1. Системный контроль и организационная эффективность:
- КНДР контролирует своих граждан более систематично по сравнению с феодальными практиками диаспор центральноазиатских стран. Это делает северокорейцев более предсказуемыми и управляемыми работниками.

2. Конкуренция на рынке труда:
- выходцы с Центральной Азии могут столкнуться с конкуренцией в лице трудоспособных северокорейцев, что ослабит переговорные позиции руководства этих республик.

Риски и перспективы:

Основным риском остается возможная массовая миграция, которая начнется с десятков и сотен, а потом и миллионов человек. Однако, особенностью этой миграции будет ограниченная интеграция:

1. Незначительная интеграция:
В отличие от советского опыта вьетнамцев, которые слабо интегрировались в российский социум, северокорейцы, вероятно смогут легче интегрироваться, что станет вызовом для социальной политики.

2. Потенциальные конфликты:
Незнакомая культурная среда может вызвать социальное напряжение, особенно при возможных эксцессах. Организованность и сплоченность мигрантов могут представлять как преимущество, так и угрозу.

Вывод:

Интеграция северокорейских, а возможно и вьетнамских трудовых мигрантов в российский рынок труда — это уже принятое и реализуемое решение. В условиях нынешней социально-экономической ситуации такие трудолюбивые и дисциплинированные работники выгодны не только властям и бизнесу, но и обществу, особенно жителям мегаполисов, привыкшим к тому, что трудную работу выполняет "кто-то другой".

Взвешенный подход к этой теме позволяет понять, что, несмотря на возможные риски, такие рабочие мигранты могут стать важным звеном в поддержании экономической стабильности и развития российской экономики.

Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве России с КНДР означает, что русский теперь больше брат северному корейцу, чем китайцу. С Китаем подписан хоть и аналогичный документ об углублении отношений всеобъемлющего партнёрства и стратегического взаимодействия, но формулировки договора с Пхеньяном все-таки более четкие и твердые, чем в случае с КНР. К тому же, Китай хоть и союзник РФ, но в некоторых ключевых вопросах партнерства действует с оглядкой на ограничения и угрозы вторичных санкций, а для Северной Кореи таких сдерживающих факторов не существует. Поэтому поговорка о том, что старый друг лучше новых двух, в нынешних условиях уже не работает, и ее место в повестке занимает другая установка - про нового близкого и стратегического друга, который обещает быть надежнее, чем прежние. https://yangx.top/rusbrief/241390

Богатые уехали, остались только россияне с зарплатой в 200 тысяч рублей. Россия вошла в мировой топ-5 по оттоку богатых граждан.

Первое место по оттоку миллионеров занял Китай, откуда могут уехать 5,2 тыс. миллионеров, подсчитали в консалтинговой компании Henley & Partners. Следом идут Великобритания (9,5 тыс. миллионеров), Индия (4,3 тыс. миллионеров) и Южная Корея (1,2 тыс. миллионеров) и Россия (1 тыс. миллионеров).

Отметим, что в 2022 году Россия была на первом месте в рейтинге — тогда отток миллионеров оценивали в 15 тыс. Но куда они едут? Отвечаем: в ОАЭ, США, Сингапур, Канаду и Австралию.

@newizvestya

Очень интересны размышления Дмитрия Михайличенко о том, как можно заменить таджикскую миграцию на северокорейскую. И я бы сказал, что, при всех “узких местах”, для нашей страны это будет скорее благо.

Во-первых, операции по выявлению и высылке нелегальных мигрантов, прошедших после трагедии в “Крокусе”, показали, что “приглашенные специалисты” все же играют важную роль в обеспечении повседневной жизнедеятельности россиян - в нескольких регионах произошел кратковременный мусорный коллапс, замедлились процессы на некоторых стройках, увеличился срок ожидания такси и доставки. Разумеется, все эти неудобства меркнут перед обеспечением безопасности, однако демонстрируют факт нехватки рук и необходимости замещения вакансий. То, что мы сами не справляемся - по причине ли нехватки людей или недостатка желания работать - очевидная проблема, требующая решения.

Во-вторых, привлечение людей другой культуры и ментальности в любом случае приведет к определенным шероховатостям во взаимодействии с местными. Вопрос в другом - насколько они в принципе преодолимы. Трудовая миграция из христианских стран Ближнего Зарубежья и Восточной Европы по понятным причинам была бы более предпочтительна, но оттуда к нам не едут, а иных способов получить мигрантов со схожим культурным кодом нет. Поэтому на деле приходится выбирать из двух зол. На одной чаше весов - приезжие из традиционного общества с глубоко патриархальным укладом и относительно молодой религией, на базе которой активно формируются различные радикальные течения. На другой - приезжие из страны с идеологией, которая россиянам была знакома на протяжении 70 лет и довольно понятна, атеисты либо приверженцы буддизма/конфуцианства, для которых период радикализма остался в далеком прошлом. Не надо объяснять, с кем будет проще взаимодействовать.

В-третьих, в случае с привлечением трудовых мигрантов образование национальных анклавов - неизбежная данность. Но если это просто форма организации жизни людей с определенным укладом на чужбине - в этом нет ничего страшного. Если же анклав превращается в кроличью нору, из которой появляются идеологически заряженные террористы или склонные к преступному поведению наемники, с которыми легко находят общий язык денег наши противники, то с этим надо заканчивать как можно быстрее.

Ну а в-четвертых - и это, наверное, самое главное - рассуждая о том, откуда нам предпочтительнее приглашать к себе сотрудников, нужно не забывать и о самих себе. Ведь кроличьи норы возникают не просто так, а при системном попустительстве вполне конкретных ведомств. И если подход к трудовой миграции не будет скорректирован именно на этом уровне, то страна отправления уже не будет иметь особого значения.

Ваш Юрий Долгорукий

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ИГОРЬ МИНТУСОВ, вице-президент Российской ассоциации политических консультантов

Патриотично ли критиковать власть в России?

Непатриотично - так считают 50% опрошенных по данным всероссийского поквартирного опроса, проведенного ФОМ в конце мая 2024 года (1500 респондентов). 43% считают, что патриот, скорее, может критиковать власть своей страны. Это немалая цифра, но все-таки большинство считает, что критиковать власть в России – непатриотично.

Оставим без эмпирических данных ответ на вопрос: «Опасно ли сегодня критиковать власть в России?». К сожалению, отечественные институты репрезентативных опросов в России (ФОМ, ВЦИОМ, Левада-Центр (признан иностранным агентом) не задают этого вопроса в своих панельных исследованиях (во всяком случае, не публикуют). Мое экспертное мнение - что «опасно», но это частное мнение одного эксперта. Возможно, другие эксперты с этим мнением не согласятся.

Причин, почему половина населения считает, что критиковать власть - «непатриотично» в России, на мой взгляд, две.

1. Это является одним из важных концептов политической ментальности россиян, который имеет глубокие исторические корни (российское самодержавие, Смутное время, Отечественная война 1812 года, ВОВ, сталинская эпоха).
2. Отсутствие в системе российского государственного среднего и высшего образования такой дисциплины, как «критическое мышление», где школьники и студенты обучаются навыкам критического мышления, которые можно использовать, в частности, в оценке действий государственной власти в стране.

Первая причина – историческая, ее обсуждать неоперационально. Вторая причина – это продукт государственной политики в сфере образования. И отсутствие дисциплины «критическое мышление» в общегосударственных образовательных программах говорит о том, что социального заказа на эту дисциплину у государства нет. И не будет. Так как последнее, в чем заинтересованы государственные органы власти – это наличие критического мышления у его граждан. Поэтому развитие этих навыков – частное дело частных граждан, которые могут создавать негосударственные учебные заведения и преподавать там указанную дисциплину.

Заметим, что в уже цитируемом опросе ФОМ конца мая 2024 года респондентам предлагалось выбрать одно из двух утверждений:
1. Быть или не быть патриотом – личное дело каждого (64% выбрало этот вариант).
2. Каждый гражданин страны должен быть патриотом (32%).

Получается, безотносительно того, что 64% считают, что быть патриотом – личное дело каждого, государство концентрирует свои усилия на тезисе, что «каждый гражданин страны должен быть патриотом».

Другими словами, государство пытается монополизировать право на интерпретацию «патриотизма». Во-первых, прикладывает основные усилия для развития государственного патриотизма (патриот – это тот, кто помогает государственным органам власти в их деятельности) и не особенно замечает другие формы патриотизма, о чем мы писали ранее в КББ, ссылаясь на Карин Клеман (негосударственный патриотизм (главное – население в государстве), локальный патриотизм (главное – мой город и мой район), отстраненный патриотизм (главное – чтобы государство принесло конкретную пользу конкретно мне).

С государственной политикой в сфере образования – другой случай. Государство по факту приняло решение, что развитие критического мышления у граждан - личное дело каждого гражданина.

Немного - об американских "скелетах в шкафу" госпропагандистского патриотизма...

https://yangx.top/sinelor/5370

За подобным опытом Старовойту было необязательно ездить так далеко. Достаточно посмотреть на соседнюю и ментально близкую Белоруссию. Если при этом не оглядываться исключительно на Москву, а отъехать от столицы чуть подальше, каждый раз приходится задаваться вопросом: "Почему там, в Белоруссии, смогли, а у нас - все как-то и чего-то недостает?". Хотя только попробуй предположить, что мы чем-то хуже этих наших соседей - тут такое начнется...

https://yangx.top/rusbrief/241516

Нюансы внешней политики
1. Исторически плохие отношения с православными (Румыния, Молдова, Грузия, признанные заодно с ними недружественными Греция и Кипр) и славянскими (Польша, Чехия, Хорватия) странами. А если эти два момента совпадают – шансов выкрутиться почти нет. Свежий пример – Сербия (и это еще Беларусь давно не искрила). Только иногда может повезти и твоего существования на карте не будут замечать (Македония, Черногория, Словакия).
2. Потребность в большой дружбе и ее подчеркнутой публичности. Без внимания к деталям и косым взглядам со стороны тех, кто не был базово на стороне противников. Симфония с Китаем вызывает разноречивые чувства у Индии, роман с Пхеньяном – скепсис Сеула. В случае Палестины даже и дружбы большой нет, просто инерция. Не вызвавшая восторга у Израиля, с которым в нулевые и даже десятые все было вполне справно.
3. Но есть и хорошие новости: к примеру, Турция и Иран весьма спокойно смотрят на одновременное взаимодействие Москвы с этими двумя странами, имеющими противоположную позицию примерно по всем вопросам. Возможно, дружба с Вьетнамом тоже будет спокойно воспринята Пекином. Хотя многовековыми союзниками эти страны не назвать и между ними всякое случалось.

Дмитрий Дризе — о визите Владимира Путина в КНДР
 
Владимир Путин отправился в азиатское турне после того, как в Италии прошел саммит G7, а в Швейцарии — мирная конференция высокого уровня под эгидой Украины. И, собственно, против Москвы были введены новые санкции, а также озвучена сумма, которую следует выплатить Киеву в качестве компенсации понесенного ущерба.

По логике вещей можно предположить, что вот он — наш ответ недоброжелателям. Что касается того, что дальше: пышный прием, красивые речи и нахмуренные брови — это, конечно, хорошо и выглядит, безусловно, эффектно, но главное ведь — конкретика, а ее пока нет. Вот когда появится, тогда можно будет оценивать результат.

Министры российские, что с Путиным приехали, устали, видно, с дороги, прошли в зал переговоров, места заняли согласно протоколу, бумаги разложили важные, но пришел корейский представитель и на выход попросил. Мол, в холл выйдите, у нас такой порядок: только высший руководитель Ким Чен Ын имеет право первым в помещение входить. Традиции, ничего не поделаешь. Но сразу почему-то не смогли сказать.

Многополярный мир требует определенных поведенческих изменений. Не все, видно, это еще осознали. Так что придется постепенно перестраиваться. Владимир Путин привел корейскую пословицу: близкий сосед лучше дальнего родственника. Может быть, и правильно, однако с соседом понятно, а вот с родственником не совсем. Кто же он? На этот счет можно подискутировать на досуге.

С нами все ясно

Азиатское турне Владимира Путина необходимо рассматривать не только в качестве «нашего ответа недоброжелателям», но и недвусмысленного сигнала дружественному Китаю, который, несмотря оказываемую России помощь, тем не менее, до настоящего времени решительную многостороннюю поддержку все-таки так и не демонстрирует

Именно поэтому в ходе визита вновь обсуждался вопрос с мостом через реку Туманную, который является препятствием китайским кораблям для выхода в Японское море.
Так что с глубоким смыслом корейской пословицы о том, что близкий сосед лучше дальнего родственника все может быть далеко не так однозначно, как кажется на первый взгляд…

Но основной посыл, конечно же, в адрес геополитических оппонентов, которые сейчас лихорадочно гадают о том, что же в себе содержит «Договор о всеобъемлющем стратегическом партнерстве»…

В списке событий, после которых Владимир Путин отправился в азиатское турне, можно тихонько добавить и санкции против Московской биржи. Они, в отличие саммит G7 в Италии или мирной конференции в Швейцарии, не настолько ярко раскрашенные, но зато куда более весомые для России.
Что же касается самого турне, то визит именно в КНДР проводится максимально вовремя с точки зрения потребностей Ким Чен Ына, занятого усиленным огораживанием от южных соседей. КНДР сейчас предельно жестко нуждаются в продовольствии, так что договариваться с ними в теории будет легче. А как будет на практике, покажет только время.
Безусловно, для стратегических интересов России куда важнее вьетнамское турне Владимира Путина, где как раз и есть единственное пространство про обсуждение чего-то, что похоже на экономические отношения. Но это - тоже пока только в теории, потому что о результатах говорить даже более чем преждевременно.
В КНДР российскую делегацию не то унизили, не то подловили на усталости, которую справедливо отметил Дмитрий Дризе. После китайские значков уже привычно, а Сергею Кужугетовичу и вовсе в радость, ведь теперь его значок неправильного цвета не так радужно вспоминается злопыхателями.
А вот дискуссия вокруг загадочности фигуры "родственника" для России вряд ли выйдет: кто кому родственник, решают отныне компетентные органы (ну и руководители какого-нибудь региона, дон). К тому же, согласно теореме братства Путина, по линии Владимира Владимировича братьями стали даже Си Цзинпинь с Эммерсоном Мнангагвой. Мы здесь можем лишь вздохнуть и промолчать, а вот дискуссию уже не потянем.

Эксперты предполагают, что в Пхеньяне обсуждали импорт оружия, а в Ханое - его экспорт.
Дипломатия - дело тонкое

Чтобы не быть голословным.
Вчера упоминал, что начальству несут лжеэкспертизу, по которой оно бубнит про духовно-нравственные скрепы и религиозность как основы страны.
Но вот свежий мониторинг Института социологии РАН, апрель 2024 года.
И четыре главных запроса россиян, как и говорил вчера: мир, справедливость, закон, права человека.

Даже патриотизм – всего лишь середняк в запросе россиян (13% ответов против 30% у лидера – мира). Нравственность и духовность – по 10 и 8%. Православие – 5%.
Общество ещё больше уходит в эскапизм, когда большинству впихивают ценности, которые мало интересны ему.

Дмитрий Дризе — о проблемах отечественной культуры

Думский комитет по культуре накануне обсудил вопрос, как быть с книгами авторов-иностранных агентов, а также тех, кого признали экстремистами и террористами. Депутаты согласились с тем, что доступ к подобной литературе следует ограничить.

Но вдруг выяснилось, что проблема намного сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. Дело в том, что просто изъять книги нельзя, ведь тогда получается, что в России действует цензура, а она запрещена Конституцией.

Но тогда другой казус: раз так, библиотекарь вынужден выставлять эти, с позволения сказать, книги в читальном зале. И более того, не может их не выдать по запросу читателя. А это нарушение. Так получается, что пропагандируют несчастные сотрудники храма культуры крамольные произведения.

Тем не менее во всем нужно видеть положительные стороны. В России нет цензуры. По крайней мере, официально. Народ российский по-прежнему имеет непреодолимую тягу к чтению. Иначе можно было бы не волноваться на предмет того, что в читальных залах на полках выставлено. Библиотеки публичные работают.

Но в целом, конечно, культура наша в непростой ситуации. Старое приходится ограничивать, а новое только создается. И будет ли еще востребовано? Тоже непростой вопрос.

С нами все ясно

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

Телеграм-канал Наивная Политология

Информационное и атомизированное общества (часть 2)

Информационное общество как политическая конструкция может сформироваться лишь при плюрализме мнений и в демократической системе хотя бы с двумя точками притяжения, при этом отсутствие такового в России имеет свои плюсы и минусы для власти. Плюсом является автономность режима - возможность сохранения абстрагированности от социума даже в острых темах при сохранении монополии на власть. Минусом - вытекающая из абстрагированности невозможность обратиться к демосу за помощью - к примеру, в случае нового "марша справедливости".

Лучшим примером абстрагированности видится то, как до февраля 2022 тема Украины казалась нишевой, интересной лишь маргинальному меньшинству и воспринималась аналитиками как средство отвлечения внимания от более важных вопросов. В атомизированном обществе власть живёт вне повестки, как показывает голосование между первой и второй волнами коронавируса со снятием ограничений для успокоения общества. Правящему классу информационного общества интересно мнение социума, в атомизированном же обществе соцопросы работают лишь с "фигой в кармане".

Ни революционный самиздат, ни патриотическое воспитание не будут работать на такое общество. Атомизированное общество подобно наемнику - кто больше предложит, тот и будет нанимателем: двоемыслие влечет недоверие к любым попыткам властей или оппозиции сыграть на чувствах. Напротив, материальные стимулы склонны работать даже в условиях общественного осуждения. Примеры - коррупционная деятельность или работа "общественников"-доносчиков: атомизированному обществу чужд институт репутации.

Из-за специфики атомизированного общества, в России нельзя ни "качать лодку", ни применять методички республиканских политтехнологов начала ХХI века про консерватизм, традиционные ценности и т.п. Если кампании, направленные на формирование общественных настроений, успешно работают на Западе или даже в Африке, то в российских соцсетях - что на "либеральных", что на "патриотических" ресурсах избыточно провластный комментатор воспринимается как бот, тролль или активист на зарплате. Акторы системы первыми подстроились к новым реалиям, прекратив сливать инсайды кроме тех, что направлены против других кланов: вовлечение демоса во внутренние разборки никак не влияет на итоговый результат, а то и имеет обратный эффект, включая превентивное противодействие режима любым движениям, предполагающим опору на общественное мнение.

Средства, что расходуются на идеологию, борьбу с иноземным влиянием, пропаганду или закупку рекламы у блогеров, было бы целесообразней потратить на "подкуп" атомизированного социума - к примеру, замену мобилизованных более дешевыми для бюджета северокорейцами или снижение налогового бремени в цене товаров массового потребления. Лишь такие меры гарантируют благосклонность атомизированного социума.

Также атомизация общества гарантирует невозможность сохранения наследия актуальной политической культуры, не имеющей массовой опоры, несмотря на любые инвестиции в идеологию. Осознание природы явления позволяет прогнозировать действия современных "патриотов" из политического истеблишмента, используя пример комсомольцев и партийных директоров заводов в начале 1990-х. Достаточно сравнить реакцию социума на объявление частичной мобилизации и отступления из-под Киева, Харькова и Херсона. По этой причине любые территориальные успехи, не легализованные в рамках международного права, могут считаться привязанными к сроку жизни одного человека. Реакция атомизированного социума на отчуждение любых территорий ради снятия санкций и возвращения "джинсов и жвачки" будет менее негативной, чем на повышение налогов или пенсионного возраста - что доказывается историей передачи земель Китаю, Норвегии и Азербайджану в ХХI веке. Поэтому единственная гарантия сохранения территориальных приобретений - восстановление демократии даже в том виде, что не нравится властям - с плюрализмом мнений, легализацией альтернативной повестки и независимыми профсоюзами.

🌐Специально для "Кремлевского безБашенника" -

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ИНОЗЕМЦЕВЫМ ВЛАДИСЛАВОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ИНОЗЕМЦЕВА ВЛАДИСЛАВА ЛЕОНИДОВИЧА

Активно обсуждающиеся визиты В.Путина в КНДР и Вьетнам заставляют в целом взглянуть на вектор и результативность российской внешней политики эпохи СВО – ведь пресловутый и долгожданный «поворот на Восток» лучше всего проявился именно в ней.

С момента начала полномасштабного конфликта с Украиной карта путинских зарубежных поездок сузилась в основном до постсоветского пространства (3 поездки в Беларусь, по 2 – в Казахстан, Киргизию и Узбекистан, и по одной – в Армению, Туркменистан и Таджикистан) и Китая (две поездки). Остальные направления включали в себя исключительно недемократические государства Азии: Иран и монархии Персидского Залива, а теперь ещё КНДР и Вьетнам. Учитывая, что Беларусь является формальной частью «Союзного государства», а Армения вряд ли будет посещена В.Путиным снова, контур той «зоны», в которую упрятали себя российские власти, выглядит сейчас более чем определённым, а задачи, которые они преследуют – достаточно понятными.

С одной стороны, сегодня более чем когда-либо прежде бросается в глаза, насколько важны для В.Путина внешние атрибуты этих приемов. В Бишкеке его визит полностью прерывал привычный уклад жизни, а люди чуть ли не прятались по домам и квартирам; в Пхеньяне российского президента принимали как сошедшее с неба божество. Золото дворцов, церемонии, сопровождающие «Борт №1» истребители, делегации в десятки человек – всё это выглядит нелепо, но, вероятно, является важным «допингом» для загранпоездок кремлёвского лидера. При этом какого-то серьёзного «выхлопа» по итогам этих визитов обычно не происходит: связи либо развиваются по их внутренней логике (как, например, с Китаем), либо попросту остаются на прежнем уровне (как в случае со странами Центральной Азии).

С другой стороны, хотя Кремль стремится, вероятно, показать, что и при блокаде со стороны Запада внеполитическая суета не прекращается, выходит это довольно плохо: слишком заметно, что В.Путин не может сейчас посетить ни Индию, ни Турцию, ни страны Африки или Латинской Америки. Задачами визитов оказываются прежде всего попытки либо наладить поставки в Россию продукции военного или двойного назначения (включая рабов, как в случае с КНДР), либо обсуждение вопросов сбыта российских энергоносителей (как в Китае или, косвенно, в странах Персидского Залива). «Поворот на Восток» не только ограничил пространство российской внешней политики, но и сильно «скукожил» её содержательную сторону, и это сегодня прямо-таки бросается в глаза.

Стоит ли продолжать этот курс и посетить, например, Катар или Мьянму – близкие к нам по своей внутренней организации страны, в которых российского лидера наверняка примут с должным почтением? Думаю, что значительного смысла в этом нет, но логика кремлёвской бюрократии требует продолжения кипучей деятельности по каждому из традиционных направлений, и потому подобные поездки, о которых объявляется за несколько дней и из которых поступает множество красочных видеосюжетов, наверняка продолжатся...

Немного - о "серых кардиналах" информационной повестки

Судя по динамике новостей в ленте Телеграм, создается стойкое впечатление, что ураган в Москве и других регионах оказался "ближе и родней" с точки зрения востребованности аудиторией, чем нынешние актуальные известия, приходящие из такого далекого Вьетнама. Выходит, не геополитикой единой жив обыватель человек, сколько его ей ни потчуй?..

Визит Путина в КНДР и Вьетнам напоминает поездки Си по странам Центральной Азии.
При всем декларируемом взаимном уважении и партнерстве сначала Китай, а теперь и Россия пытаются ближайшим соседям друг друга предложить альтернативу «старшего брата».

Тем более, что и для Пхеньяна, и для Ханоя подчинение Пекину вовсе не является безусловным и аксиоматичным.
Между Китаем и Вьетнамом 45 лет назад вообще разгорелась «первая социалистическая» война.
Северная Корея, занимающая часть земель, которые в средние века входили в государство Когурё, крайне болезненно воспринимает попытки его включения в национальную историю КНР.

В то же время КНДР как ни одна другая страна региона зависит от Китая экономически. В расчете на пополнение своих опустошенных санкциями резервов Пхеньян даже поставляет успешному и богатому соседу электроэнергию, усугубляя собственный энергокризис.
Хотя, скажем, 70 лет назад Северная Корея была региональным энергетическим лидером, благодаря Супхунской ГЭС, построенной японцами, но позднее восстановленной советскими инженерами, и даже увековеченной на государственном гербе.
Зато – на контрасте -- в Ханое было заявлено о готовности «Русгидро» «принять участие в реконструкции и увеличении производительности ГЭС на вьетнамских реках».

Вряд ли всё дело исключительно в том, что у Вьетнама, в отличие от КНДР, есть чем платить за услуги российских энергетиков.
Пхеньян для Москвы – скорее военно-политический козырь в игре с Китаем, нежели геоэкономический.
Неслучайно самая резонансная статья (о военной помощи) российско-северокорейского договора о всеобъемлющем стратегическом партнерстве практически повторяет аналогичную статью договора о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи, подписанного СССР и КНДР в июле 1961-го. Как раз на фоне стремительного ухудшения советско-китайских отношений.
Теперь снова «русский с китайцем братья навек». Но это не отменяет необходимости хеджирования такого «братства». Как вариант –за счет демонстрации возможностей по разрушению монополии Китая в межкорейском арбитраже.
И пока Северная Корея будет продолжать играть роль регионального enfant terrible, но уже выходящего из-под абсолютного китайского контроля, Вьетнам с российской подачи должен превратиться в новую точку экономического роста, создающую Пекину проблемы иного, главным образом, ресурсного и инвестиционного, плана.

Трудно предположить, что Си проигнорирует мессидж, посылаемый ему нынешним путинским турне.
Как и то, что ответная реакция никак не повлияет на китайские планы по проведению «настоящей мирной конференции» по Украине.

Tant pis pro factis*

Анализ внешней политики России в эпоху СВО со стороны Владислава Иноземцева (наш уважаемый иноагент) вынуждает нас снова вспомнить анализ (не)Наивной политологии, где оценивался "прагматизм удава" в отношениях Пекина с Москвой. И это вынуждает нас повторить собственное замечание к любым оценкам нынешней политики российского руководства: любая логика мотивов давно и плотно уступила место психологическим методам самоуспокоения. Вместо стадии принятия ряда очевидных вещей руководство страны застряло в стадии отрицания, ради чего на всю катушку используются методы психологической защиты в форме рационализации и замещения.
Кремлевский безБашенник и сам отмечает, что новость о московском урагане с легкостью затмила в информационной повестке "азиатское турне", в котором застряли "вся королевская конница и вся королевская рать". Руководство страны подобной активностью погружает себя в иллюзию того, что "есть суета - значит и жизнь идет". Но рационализация "блага суеты", которая так требуется руководству, не находит полного отклика среди населения (даже того, которое тоже хочет получить свою дозу успокоительных иллюзий), а потому ураган становится интереснее. Он хотя бы настоящий. Да и для психики он - прекрасный (пусть и подсознательный) повод переключить внимание с надоедливой темы.
Психиатрия - наука точная (а вот психология - нет), и требует своего профессионального инструментария оценок. Линейкой килограммы не меряют, равно как не выйдет найти скрытые логические выводы и связи там, где действуют законы психики. Анатолий Несмиян (к аналитическим способностям которого редакция относится с огромным уважением) в свое время схитрил, обозначив психический элемент как "иррациональный", отказавшись от анализа его влияния на процессы и решения. Но логические и психические измерения просто требуют разного набора инструментария. Совместить не получится.
Оценивать любые тактические результаты нужно только в рамках анализа стратегической задачи в целом. Вы можете нажимать на шахматные часы втрое быстрее вашего оппонента, но если играете против гроссмейстера, не выучив даже шахматных правил, то вас такое тактическое преимущество не особо-то выручит. Хотя, безусловно, на каком-то отрезке времени можно сконцентрироваться только на этом успехе.
Азиатское турне российского руководства находится вне любых стратегических задач, оно обусловлено психологической защитой людей, которые еще недавно воспринимали себя божественной сутью, но которым (да еще и на закате жизни) вдруг приходится столкнуться с реальностью, кардинально не соответствующей их ожиданиям. "Тем хуже для фактов," - когда-то сказал Альберт Эйнштейн. Именно эта фраза может стать девизом не только азиатского турне, но и вообще всех действий Кремля - Tant pis pro factis.
И, безусловно, какие-то результаты от таких поездок будут, как будут и средне-, и долго- срочные последствия. Вот только вряд ли связь этих результатов будет коррелировать с задумками наших путешественников. Да и интерпретация этих результатов будет проработана пропагандистами. Tant pis pro factis.

*Совершенно не классическое латинское выражение, которое редакция самовольно ввела в ранг девиза