#ОТКАЖЕМСЯ ОТ ОДНОГО СВЯТОГО, УЙДУТ И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ. #ДУМКА

Пишет протоиерей Игорь Рябко:

ОТКАЖЕМСЯ ОТ ОДНОГО СВЯТОГО, УЙДУТ И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ.

Прочитал заметку бывшего клирика УПЦ, ныне он в ПЦУ, с предложением нашей Церкви "долучитися до загальнонаціональної дерусифікації і очищення топономіки наших міст і сіл від московсько-імперських символів, перейменувавши храми Царственних страстотерпців, Олександрів Невських, Мотрон Московських, Казанських і Державних ікон, Сергієв Радонезьких та інших на більш євангельські назви на честь Господніх та Богородичних свят» и порадовался.
Порадовался тому, что сейчас такие люди, как этот автор (пишет о себе, что он «православний священик, громадський діяч, філософ, богослов»), уходят из нашей Церкви. Слава Богу! Будь сейчас тихое и спокойное для нас время, он бы так и продолжал считать себя клириком УПЦ, каким был до всех этих потрясений. Но Господь для того и просеивает нас через сито скорбей, чтобы отделить плевелы от зерен.

Почему я не могу последовать этому призыву и отказаться от «Сергієв Радонезьких та інших святих»? Все очень просто.
В моем домашнем иконостасе очень много святых. Там есть также немало еще и не канонизированных подвижников. Я написал немало публикаций, в том числе и о тех христианах, которые почти не известны. Там были русские, греки, румыны и др. Через эту работу я вошел с ними в личную связь. Они потом заняли свое место в моем личном молитвенном уголке.

И ЭТО ВСЕ МОИ ДРУЗЬЯ! К примеру, преподобный Сергий Радонежский привел меня в храм и воцерковил, когда я уже был взрослым человеком, студентом. Я думаю, что это как-то связано с моим умершим в младенчестве братиком, который был крещен в честь преподобного Сергия Радонежского.
С преподобным Серафимом Саровским у меня вообще была отдельная история. Он чудесным образом пригласим меня и всю мою семью к себе в гости в Дивеево, обильно одарил нас своей радостью, а потом (можете верить, можете нет) провожал нас лично за ворота обители. Мы это чувствовали и знали.
Я могу еще привести немало примеров проявления вот таких личных отношений с теми или иными друзьями из моего иконостаса. Так вот теперь, по предложению этого «богослова», я должен отказаться от этой дружбы только потому, что они не той национальности? Можно в доме поменять обои, картины, мебель. Но как можно предавать друзей?

Мой иконостас – литургический стол. Вот в его центре Христос, Матерь Божия, Ангельские силы. Далее вокруг них святые разных национальностей (я даже не задумывался никогда кто какой), и все они едины во Христе. Теперь вот представьте себе ситуацию, когда я подхожу к преподобным Сергию Радонежскому и Серафиму Саровскому и говорю им: «А вы, отцы святие, встаньте и уйдите отсюда, вам здесь не место». Христос меня спросит: «Почему»? И я отвечу по слову «філософа» і «богослова»: «Та, Владико Жизнодавче, вибачте, їм тут не місце, вони ворожої нам нації. А у нас зараз йде загальнонаціональна дерусифікація. А ці з топономікою наших міст і сіл на гармонюють».

Что после этого произойдет? Из - за стола поднимутся все, кто там сидел, и уйдут. А я останусь без Бога, без Матушки Богородицы (Ее некоторые иконы тоже велено убрать), сам, один одинешенек, как Иуда после предательства Христа. Да нет, простите, я уж лучше останусь в Церкви со Сладчайшим Иисусом, Матушкой моей Богородицей, с моими верными любимыми и любящими друзьями. И мне нет никакой разницы кто из них какой национальности, и в какой стране они на Земле родились. Мне важно чтобы мы были все вместе в Боге. Остальное для меня не важно.

КАКОВО БЫТЬ УЧЕНИКОМ СЕГОДНЯ В ШКОЛЕ, ОХВАЧЕННОЙ ТРАНС-ИСТЕРИЕЙ

14-летняя британская ученица рассказывает о перетягивающих грудь девочках, уроках про небинарную Леди Макбет, и обычных детях-«трансфобах», которым угрожают удушением. У нее есть основания бояться говорить правду, но такая жизнь стала невыносима и девочка «решила раскрыть изданию Daily Mail правду о жизни в продолжающейся культурной войне». Масштабы «войны» с детьми за гендер шокируют и пугают, напечатай это не британское издание – просто не поверили бы. Приводим перевод письма:

«На днях я пошла в школьный офис, чтобы получить новый экземпляр расписания. Учитель, с которым я разговаривала, использовал в отношении меня местоимение “ониˮ [«они» считается нейтральным и его употребляют для подстраховки в отношении лиц, которые не определились со своим гендером], спрашивая другого сотрудника: “Они потеряли свое расписание, можно ли им составить новое?ˮ

Он очень хорошо меня знает, и по мне видно, что я – девушка. Я была в ярости, что он просто не сказал “онаˮ. Но дело не только в странных учителях здесь или там; меня регулярно спрашивают, нахожусь ли я в процессе перехода.

В школе действует гендерно-нейтральная политика в отношении униформы, и многие девочки носят брюки. Тех из нас, кто это делает, часто спрашивают, трансгендерны ли мы, особенно если у нас короткие волосы, как у меня.

Тот факт, что девушка любит играть в видеоигры или не любит женскую одежду или макияж, достаточен, чтобы считаться потенциально трансгендерной.

Когда моя мама пожаловалась на то, что меня называют “ониˮ, учитель извинился, но объяснил, что он был осторожен на случай, если я соберусь начать “переходˮ. Он сказал, что учителя намеренно осторожничают, боясь, что их назовут трансфобами.

Такое ощущение, что #транс ‒ это всё, о чем все говорят. В библиотеке есть раздел, посвященный книгам ЛГБТККИА+, а у входа в школу установлена выставка, посвященная #ЛГБТ-прайду с радужными флагами и такими словами и терминами, как “небинарныйˮ, “полисексуальныйˮ, “полумальчикˮ, “полудевочкаˮ и “пансексуалˮ. Эти слова встречаются и на уроках.

Сейчас я учусь в 10-м классе, и на днях девочка из моего класса английского спросила, был ли греческий бог Зевс мужчиной или женщиной, и учительница ответила, что Зевс мог “идентифицировать себя как небинарныйˮ.

Совсем недавно другой учитель сказал, что леди Макбет не была “ни мужчиной, ни женщинойˮ. Я думаю, что большинство родителей понятия не имеют, чему учат их детей.

Поэтому я рада, что министр образования Джиллиан Киган собирается указать школам, что они должны быть более открытыми в своем решении трансгендерных проблем. Но я бы побоялась сказать это в школе. Если бы я это сделала, я бы потеряла своих друзей, поскольку они совершенно нетерпимы ко всему, что считают “трансфобнымˮ.

Именно поэтому я решила высказаться здесь ‒ не называя своего настоящего имени.

Когда четыре года назад я пошла в среднюю школу, я даже не знала, что такое “#трансгендерˮ. Об этом не говорили ни в начальной школе, ни дома. Но через несколько дней учитель в нашем классе сказал нам, что нас будут считать “трансфобамиˮ, если мы будем использовать какие-либо «оскорбительные слова» из длинного списка...

Еще в моем первом классе 11-летние девочки из моего класса начали просить, чтобы их называли “онˮ или “ониˮ.

Вскоре то же самое сделали и другие, это означало, что их считали #крутыми.

К вам относятся по-особому, если вы говорите, что вы трансгендер или небинарны, и внезапно становитесь центром внимания.

Как только девочка говорит, что она мальчик, ее имя меняется в школьном реестре.

Теперь из 200 студентов моего курса по крайней мере 20 говорят, что они трансгендеры ‒ почти все девочки утверждают, что они мальчики или небинарные. Хотя есть один мальчик, который говорит, что он девочка, на самом деле это в основном касается девочек, которые говорят, что они мальчики. #Дети моего года не говорят, что они лесбиянки или геи, потому что такие слова считаются оскорблением.

Есть парень-натурал, встречающийся с девушкой-натуралом, которая говорит, что она транс, так что теперь ему приходится говорить, что он #бисексуал. Мои одноклассники часто говорят, что транс-девушки “лучшеˮ, чем “другие девушкиˮ. Я нахожу это оскорбительным. Но #учителя не предпринимают никаких действий, даже если слышат такие разговоры.

Недавно я вместе с друзьями смотрела выпуск новостей об изменениях в Законе о признании пола в Шотландии, и каждый раз, когда гость программы говорил: “Это угроза правам, основанным на половой принадлежностиˮ, мои друзья насмехались и смеялись. Это заставило меня почувствовать, что у девочек нет прав и что их не уважают в моей школе.

Постоянно говорят о трансфобии и фанатизме, и многие студенты, которые говорят, что они трансгендеры, постоянно говорят о том, что они “жертвыˮ, а любой, кто не является трансгендером, является преступником.

#Каминг_аут в качестве лесбиянки или гея уже не имеет такого же эффекта.

Моя подруга Келли [имя изменено] была “утвержденаˮ [принята без вопросов] как мальчик в 7-м классе. У нее серьезные проблемы с психическим здоровьем, и она регулярно прогуливает школу, нанося себе вред.

Келли совершила социальный переход, и ни один учитель не спорил с этим. У нее новое имя, и теперь она может пользоваться мужскими раздевалками. Все мои друзья в значительной степени верят в “гендерную идентичностьˮ. Учителя и ученики называют девочек и мальчиков “назначенными женщинами при рождении“ или “назначенными мужчинами при рожденииˮ.

Существует также сбивающее с толку язык, например, слово “сколиосексуалˮ, обозначающее влечение к небинарным людям. Я нахожу это смешным, но не могу этого сказать.

Также девочки, объявившие себя небинарными, часто перевязывают грудь. Кто-то принимает блокаторы полового созревания, но мы не знаем, кто именно может принимать, потому что об этом никто не говорит. Одна транс-идентифицированная девушка хотела сделать перевязку груди, но жаловалась, что ее родители не хотят, чтобы она это делала.

Я присоединилась к “Клубу Равенстваˮ, потому что верю в равные права для всех, но потом обнаружила, что невозможно говорить о какой-либо группе, которая подвергалась дискриминации, кроме трансгендеров.

Недавно мы смотрели “Вопросы премьер-министруˮ, и, когда депутаты говорили об охране материнства, используя термин “партнер по родамˮ, я удивлялась вслух, почему они не сказали просто “матьˮ.

Меня отругала подруга, сказавшая, что не все #женщины с шейкой матки. Я не хотела не соглашаться, потому что знала, что произойдет ‒ меня публично опозорят.

В социальных сетях также были жестокие комментарии в адрес “трансфобовˮ, когда ученики школы угрожали задушить их.

Вот почему я пишу эту статью анонимно, хотя считаю, что должна иметь возможность говорить об этом, не опасаясь нападок. Я хочу, чтобы взрослые знали, что сейчас на самом деле происходит в таких школах, как моя».