Смотрю на украинскую редакторку, вбежавшую в эфир Первого канала с антивоенным плакатом - конечно, в украинском эфире за встречный плакат, и что сейчас, что в 14-м, утащили бы на подвал, да могли бы и убить в гневном порыве, а тут впаяют скучный штраф и отпустят, - смотрю и думаю, можно ли было бы создать в России какую-то другую эмоционально-политическую машину, не ту, которую мы имеем, и в рамках которой "молодость", "симпатичные девицы", "мода", "медиа", "свобода-достоинство", "мировое сообщество" и "плохая Россия" намертво склеиваются в один смысловой шмат винницкого сала.
Нет, нельзя создать такую машину.
И даже если начать фантазировать - и вообразить себе, что наши чиновники вдруг отказались бы от своего вечного аппаратного маразма и начали бы поддерживать в свое время идейных попутчиков среди молодых и чем-нибудь одаренных, то есть сначала лимоновцев, а потом каких-нибудь спутникипогромцев, закрывая глаза на их фривольности, как Арсен Борисыч Аваков закрывает глаза на зиги и руны своих подопечных, - нет, даже и в таком, совершенно фантастическом варианте реальности (вспомним, что в реальной реальности чиновники подарили даже Егору Холмогорову прокурорское предупреждение за попытку "Марша в попытку армии") это бы все равно ничего не изменило.
А просто мы имели бы не маргинальное, затюканное и воспринимаемое как полубезумное, где-то на обочине жизни ползающее молодое патриотическое меньшинство, а почти такое же меньшинство, но только более сытое, уверенное, звучащее погромче, и того же Просвирнина, пока он был жив, боялись бы, как боялись общества "Память" в 1988, а не смеялись над ним. И все-таки меньшинство, а к большинству этот пафос бы так и не перетек.
Дело в том, что эта проблема нерешаема, так как главный мотив этого всеобщего модного желания пожирать винницкое сало - "Запад".
Именно "Запад" - не как набор каких-то президентов и прочих начальников, а как мир потребления, мир "настоящей большой жизни" - диктует рамку, согласно которой тридцатилетние редакторки в Киеве должны быть страстными патриотками, обвешиваться флагами, петь гимн и влюбляться в армейских волонтеров, а точно такие же редакторки, но уже в Москве - обязаны быть пацифистками, строгими интернационалистками, что твой "университет коммунистической молодежи" из 1922 года, врагами своего государства и друзьями - украинского.
Потому что гугл-амазон-айфон-нетфликс-шенген-луи вюиттон-милан-контемпорари арт - в одном случае выдают старательному человеку за любовь к родине, за идейно-стилистический пакет, где она должна быть, а в другом - за пакет, где ее ни в коем случае быть не должно.
Россию нельзя любить, так велел инстаграм-нетфликс, а любую страну, которая с Россией граничит и ее ненавидит, любить необходимо, и так опять же велел инстаграм-нетфликс.
И если вообразить себе, что Россия просто исчезла с карты, а потому Киев потерял для заграницы всякое значение в качестве крепости, держащей оборону против северного Мордора, - вполне возможно, что стремительно обнулится и тамошняя любовь к родине, да и вернется к тому состоянию, в каком она была лет тридцать назад, когда бороться с Ельциным никто еще не планировал, и, значит, бегал по Украине клоун Корчинский и сотня его фриков-товарищей вместе с ним, а больше ничего и не надо, пусть будут одни трансгендеры.
Винницкое сало - это только кажется, что оно сделано из национализма, бандеры, вышиванок, неприступного Мариуполя, бандур и козацких степей.
На самом деле, сало сделано из заграницы.
И если убрать именно этот компонент - не за что будет орать в эфире, что в том, что в этом.
Но никто его, к сожалению, не уберет.
Нет, нельзя создать такую машину.
И даже если начать фантазировать - и вообразить себе, что наши чиновники вдруг отказались бы от своего вечного аппаратного маразма и начали бы поддерживать в свое время идейных попутчиков среди молодых и чем-нибудь одаренных, то есть сначала лимоновцев, а потом каких-нибудь спутникипогромцев, закрывая глаза на их фривольности, как Арсен Борисыч Аваков закрывает глаза на зиги и руны своих подопечных, - нет, даже и в таком, совершенно фантастическом варианте реальности (вспомним, что в реальной реальности чиновники подарили даже Егору Холмогорову прокурорское предупреждение за попытку "Марша в попытку армии") это бы все равно ничего не изменило.
А просто мы имели бы не маргинальное, затюканное и воспринимаемое как полубезумное, где-то на обочине жизни ползающее молодое патриотическое меньшинство, а почти такое же меньшинство, но только более сытое, уверенное, звучащее погромче, и того же Просвирнина, пока он был жив, боялись бы, как боялись общества "Память" в 1988, а не смеялись над ним. И все-таки меньшинство, а к большинству этот пафос бы так и не перетек.
Дело в том, что эта проблема нерешаема, так как главный мотив этого всеобщего модного желания пожирать винницкое сало - "Запад".
Именно "Запад" - не как набор каких-то президентов и прочих начальников, а как мир потребления, мир "настоящей большой жизни" - диктует рамку, согласно которой тридцатилетние редакторки в Киеве должны быть страстными патриотками, обвешиваться флагами, петь гимн и влюбляться в армейских волонтеров, а точно такие же редакторки, но уже в Москве - обязаны быть пацифистками, строгими интернационалистками, что твой "университет коммунистической молодежи" из 1922 года, врагами своего государства и друзьями - украинского.
Потому что гугл-амазон-айфон-нетфликс-шенген-луи вюиттон-милан-контемпорари арт - в одном случае выдают старательному человеку за любовь к родине, за идейно-стилистический пакет, где она должна быть, а в другом - за пакет, где ее ни в коем случае быть не должно.
Россию нельзя любить, так велел инстаграм-нетфликс, а любую страну, которая с Россией граничит и ее ненавидит, любить необходимо, и так опять же велел инстаграм-нетфликс.
И если вообразить себе, что Россия просто исчезла с карты, а потому Киев потерял для заграницы всякое значение в качестве крепости, держащей оборону против северного Мордора, - вполне возможно, что стремительно обнулится и тамошняя любовь к родине, да и вернется к тому состоянию, в каком она была лет тридцать назад, когда бороться с Ельциным никто еще не планировал, и, значит, бегал по Украине клоун Корчинский и сотня его фриков-товарищей вместе с ним, а больше ничего и не надо, пусть будут одни трансгендеры.
Винницкое сало - это только кажется, что оно сделано из национализма, бандеры, вышиванок, неприступного Мариуполя, бандур и козацких степей.
На самом деле, сало сделано из заграницы.
И если убрать именно этот компонент - не за что будет орать в эфире, что в том, что в этом.
Но никто его, к сожалению, не уберет.
Ну а самое главное в выступлении телевизионной редакторки, о которой мы скоро забудем (кто помнит, кто такой майор Дымовский? а ведь как гремел), но пока что она имеет свои пять минут славы, - это самые большие буквы на ее плакате.
Большие английские буквы, NO WAR, чтобы всем видно было именно это, ну а то, что пониже, по-русски, это уже помельче написано, это уже не так важно.
Тут работает многолетний уже политический эффект, который я бы назвал: "мы с вами вообще не разговариваем".
Впервые он был заметен еще восемь лет назад, во время первых, крымских еще санкций (о, это милое, безобидное время).
Авторов санкций - как международных, так и киевских, - тогда ловили на простейшем противоречии. Вы утверждаете, что Крым оккупирован, а Россия агрессор, насильно утянувший местное население в свой Мордор своим фальшивым референдумом, - и в этом смысле запретительные меры против кремлевского начальства понятны. Но почему же тогда вы отбираете у страдающего под оккупацией народа гаджеты и бигмаки, и выключаете ему херсонскую воду, и даже рубите ему столбы с электричеством?
Вопрос риторический, ответ очевиден: потому что на самом деле все прекрасно понимали, что "народ и партия едины", и нет никакой оккупации, а потому наказывать - с точки зрения той стороны - надо всех, а как-то заигрывать с местным населением, пытаться его соблазнять и умасливать в надежде перетянуть от Кремля - неинтересно и бессмысленно.
Ровно та же история повторилась через несколько лет с навальнистами, когда по Москве бегали демонстранты, а политологи писали, что конец режима близок.
Формально навальнисты утверждали, что хотят представлять большую Россию, что они - это вся страна. Но в реальности - сразу и строго отказавшись от всяких там Крымов и Бессмертных полков - они показывали, что консервативное большинство они заведомо списали как бесперспективное, что претендовать на симпатии даже не только лояльного и полулояльного избирателя, но и вообще на симпатии взрослых и старших, разговаривать с ними - они не будут, а будут окучивать только подростков, удобных своей наивностью, сначала студентов, а потом уже и школьников.
Чем это кончилось - всем известно.
И вот этот микроскандал на Первом канале - он все в ту же сторону.
Украинская барышня вроде бы обращается к дорогим телезрителям.
Но нет, на самом деле телезрители ей безразличны, для них нужно было бы писать большими буквами по-русски, искать какие-то другие, близкие им слова, - а тут сообщение идет сразу в New York Times, туда, где агитировать никого и не надо, где все и так ждут именно и только этого текста на английском языке - подобно тому, как в условном голливудском кино средневековый злодей из воображаемой страны должен рычать по-английски, а герой - по-английски же произносить что-то смелое и благородное.
Все это к тому, что мы часто задумываемся над несуществующей проблемой - а что "они" могли бы нам предложить? А какая "у них" для России "программа"? А что "они" могли бы предложить России лет двадцать, лет тридцать назад, и почему этого не произошло?
Господи, да не хотят они никому ничего предлагать и рассказывать, только самим себе. Украинцы - украинцам, эмигранты, которым стыдно, что они русские, хотя они, если честно, и не русские вовсе, - эмигрантам, модные московские люди - модным московским людям, и опять же украинцам и эмигрантам. И все вместе - корреспонденту из Times.
Остальные, по замыслу, будут слушать молча.
Большие английские буквы, NO WAR, чтобы всем видно было именно это, ну а то, что пониже, по-русски, это уже помельче написано, это уже не так важно.
Тут работает многолетний уже политический эффект, который я бы назвал: "мы с вами вообще не разговариваем".
Впервые он был заметен еще восемь лет назад, во время первых, крымских еще санкций (о, это милое, безобидное время).
Авторов санкций - как международных, так и киевских, - тогда ловили на простейшем противоречии. Вы утверждаете, что Крым оккупирован, а Россия агрессор, насильно утянувший местное население в свой Мордор своим фальшивым референдумом, - и в этом смысле запретительные меры против кремлевского начальства понятны. Но почему же тогда вы отбираете у страдающего под оккупацией народа гаджеты и бигмаки, и выключаете ему херсонскую воду, и даже рубите ему столбы с электричеством?
Вопрос риторический, ответ очевиден: потому что на самом деле все прекрасно понимали, что "народ и партия едины", и нет никакой оккупации, а потому наказывать - с точки зрения той стороны - надо всех, а как-то заигрывать с местным населением, пытаться его соблазнять и умасливать в надежде перетянуть от Кремля - неинтересно и бессмысленно.
Ровно та же история повторилась через несколько лет с навальнистами, когда по Москве бегали демонстранты, а политологи писали, что конец режима близок.
Формально навальнисты утверждали, что хотят представлять большую Россию, что они - это вся страна. Но в реальности - сразу и строго отказавшись от всяких там Крымов и Бессмертных полков - они показывали, что консервативное большинство они заведомо списали как бесперспективное, что претендовать на симпатии даже не только лояльного и полулояльного избирателя, но и вообще на симпатии взрослых и старших, разговаривать с ними - они не будут, а будут окучивать только подростков, удобных своей наивностью, сначала студентов, а потом уже и школьников.
Чем это кончилось - всем известно.
И вот этот микроскандал на Первом канале - он все в ту же сторону.
Украинская барышня вроде бы обращается к дорогим телезрителям.
Но нет, на самом деле телезрители ей безразличны, для них нужно было бы писать большими буквами по-русски, искать какие-то другие, близкие им слова, - а тут сообщение идет сразу в New York Times, туда, где агитировать никого и не надо, где все и так ждут именно и только этого текста на английском языке - подобно тому, как в условном голливудском кино средневековый злодей из воображаемой страны должен рычать по-английски, а герой - по-английски же произносить что-то смелое и благородное.
Все это к тому, что мы часто задумываемся над несуществующей проблемой - а что "они" могли бы нам предложить? А какая "у них" для России "программа"? А что "они" могли бы предложить России лет двадцать, лет тридцать назад, и почему этого не произошло?
Господи, да не хотят они никому ничего предлагать и рассказывать, только самим себе. Украинцы - украинцам, эмигранты, которым стыдно, что они русские, хотя они, если честно, и не русские вовсе, - эмигрантам, модные московские люди - модным московским людям, и опять же украинцам и эмигрантам. И все вместе - корреспонденту из Times.
Остальные, по замыслу, будут слушать молча.
В каком-то политическом смысле - мы по-прежнему живем в мире позднего средневековья.
И это время - оно, если вообще дает тебе выбор, то он устроен примерно так.
Есть Речь Посполитая.
Она неплохо выглядит, там красивые города с черепичными крышами, там многое можно: выбирать короля на аристократических сеймах, друг друга свободно ругать, а не только принимать единогласно что скажут, и можно подписывать сложные соглашения о том, кто, что и кому должен или не должен, словом, там у человека вроде бы больше прав.
Но человек этот - должен быть поляком, должен быть шляхтой, должен быть католиком, и уж точно обязан плевать в сторону России, а если он русский, православный и вообще с улицы зашел, то уж извините, но вас можно резать, грабить, жечь ваши церкви, что захотим, то и сделаем с вами. Тамошняя свобода - несомненная, но она только для своих.
А мы - чужие, и не только чужие, но и старые враги.
И можно, конечно, исхитриться и "выехать в Литву", особенно если происхождение позволяет, можно отречься от России, можно принять католичество, но - нужно ли? И - хочется ли?
Как-то не очень.
И есть Московское царство.
А вот оно, напротив, свое, родное. Ты здесь родился, ты здесь каждую кривую избу наизусть знаешь.
Выходишь - смотришь на лужи, и почему-то счастлив.
Но здесь тебе никаких прав, никаких сеймов, как царь-государь скажет, так все и будет.
И под горячую руку тут лучше не попадаться, даже если ты из хорошей семьи и привык к хорошей жизни - зашибут, не глядя, и дальше поедут.
Тут надо - "Федька верный твой раб челом бьет" и прочее всем известное "житие твое, пес смердящий", а договориться рационально и взаимовыгодно не получится.
Так что если человеку в жизни более всего дороги его права и свободы, его гордость, его чувство причастности к чему-то правильному, благословленному большим внешним миром, то надо, конечно, прощаться с московской кривой избой - и бежать к польскому королю.
Но если каким-то удивительным образом ему важнее другое - что именно? родина? дом? тот послушный царю народ, который как может, так и выживает? да как-то все сразу, - то надо остаться и научиться терпеть.
И я выбрал терпеть.
Это не так-то просто и не слишком приятно, но другая дорога, ведущая в вечно чужую Литву и Польшу, - все равно хуже.
И это время - оно, если вообще дает тебе выбор, то он устроен примерно так.
Есть Речь Посполитая.
Она неплохо выглядит, там красивые города с черепичными крышами, там многое можно: выбирать короля на аристократических сеймах, друг друга свободно ругать, а не только принимать единогласно что скажут, и можно подписывать сложные соглашения о том, кто, что и кому должен или не должен, словом, там у человека вроде бы больше прав.
Но человек этот - должен быть поляком, должен быть шляхтой, должен быть католиком, и уж точно обязан плевать в сторону России, а если он русский, православный и вообще с улицы зашел, то уж извините, но вас можно резать, грабить, жечь ваши церкви, что захотим, то и сделаем с вами. Тамошняя свобода - несомненная, но она только для своих.
А мы - чужие, и не только чужие, но и старые враги.
И можно, конечно, исхитриться и "выехать в Литву", особенно если происхождение позволяет, можно отречься от России, можно принять католичество, но - нужно ли? И - хочется ли?
Как-то не очень.
И есть Московское царство.
А вот оно, напротив, свое, родное. Ты здесь родился, ты здесь каждую кривую избу наизусть знаешь.
Выходишь - смотришь на лужи, и почему-то счастлив.
Но здесь тебе никаких прав, никаких сеймов, как царь-государь скажет, так все и будет.
И под горячую руку тут лучше не попадаться, даже если ты из хорошей семьи и привык к хорошей жизни - зашибут, не глядя, и дальше поедут.
Тут надо - "Федька верный твой раб челом бьет" и прочее всем известное "житие твое, пес смердящий", а договориться рационально и взаимовыгодно не получится.
Так что если человеку в жизни более всего дороги его права и свободы, его гордость, его чувство причастности к чему-то правильному, благословленному большим внешним миром, то надо, конечно, прощаться с московской кривой избой - и бежать к польскому королю.
Но если каким-то удивительным образом ему важнее другое - что именно? родина? дом? тот послушный царю народ, который как может, так и выживает? да как-то все сразу, - то надо остаться и научиться терпеть.
И я выбрал терпеть.
Это не так-то просто и не слишком приятно, но другая дорога, ведущая в вечно чужую Литву и Польшу, - все равно хуже.
Ужасно надоело слушать ахинею про то, что в России, мол, побеждает "фашизм".
Я понимаю, пропаганда, то-се, надо обзываться плохими словами, но есть же какая-то, если угодно, умственная честность.
Фашизм - это революционная модернистская идеология двадцатого века, своего рода "реакционный авангард", суть которого состоит в том, что пришедшее в движение массовое общество, которое до этого сидело тихо и слушалось своих вечных начальников, монархов и аристократов, - резко и страстно мобилизуется, но мобилизуется не в жанре борьбы бедных против богатых, а в жанре борьбы своих против чужих.
То есть - создает себе более или менее реалистический миф о национальном единстве (те самые фасции, которые должны быть вместе, а не по отдельности) и, под руководством буйных харизматиков, уличных и партийных вожаков, обычно каких-нибудь яростных офицеров или радикальных интеллигентов, идет кого-нибудь бить, громить и завоевывать, идет утверждать свое национальное господство над кем-нибудь, заодно и оформляя эти свои стремления в ярких эстетических формах.
Современная Россия, мягко говоря, не имеет к фашизму никакого отношения.
Во-первых - собственно, этим можно было бы и ограничиться - у нас нет никакой общественной мобилизации, а без нее фашизм невозможен.
Россия - это бюрократическое государство, которое жестко настаивает на демобилизации людей, на том, чтобы люди, не включенные в казенные структуры на каких-то сухо-безличных основаниях, сидели тихо, сидели дома, и ни в коем случае не лезли никуда, и не мешали чиновникам.
И, что очень важно, патриотически настроенных граждан это касается ничуть не меньше, чем каких-нибудь недовольных либералов. Демонстрировать свое добровольное "за" и "ура" в России без пятнадцать раз утвержденной справки с шестнадцатью подписями и печатями - категорически запрещается, как и в Советском Союзе категорически запрещалось интересоваться марксизмом-ленинизмом-коммунизмом вне строго утвержденных когда-то и кем-то стандартных рамок.
"Инициативники нам не нужны!" - вот девиз Российской Федерации, тогда как настоящий фашизм всегда и был построен именно на инициативниках, устраивавших всякие там пивные путчи и марши на Рим.
Далее, в России нет никакой политической нации со сколько-нибудь заметным этническим и культурным ядром, которая бы собиралась кого-то себе подчинять и над кем-то господствовать. Если такие намерения здесь и заметны, то только среди меньшинств, в то время как само государство заявляет себя представителем "многонационального российского народа", то есть аморфной абстракции без малейшего следа "крови и почвы", в которой легко заметить слегка переоформленного "советского человека" из семидесятых.
Этот "российский народ" совершенно не господствует над кем-либо, напротив, он живет в атмосфере непрерывного восхваления интернационализма, подчеркнутого величия множества этносов и фактического запрещения опасного слова "русский".
Ну и наконец, сам тип государственного лидерства, который мы имеем в России, бесконечно далек от каких-либо фюреров и дуче, зато очень напоминает одновременно императора Николая Павловича и генсека Юрия Владимировича Андропова, то есть нечто максимально удаленное от фашизма, да и вообще от стихии разгоряченной толпы, марширующих штурмовиков, пафосных речей и картинной жестокости.
Смесь Российской империи 1853 года с Советским Союзом 1983 года - это непростая история, но обзываться в ее адрес фашизмом - значит, заявить себя либо дураком, либо совсем уж барабанным пропагандистом.
Будьте умнее.
Я понимаю, пропаганда, то-се, надо обзываться плохими словами, но есть же какая-то, если угодно, умственная честность.
Фашизм - это революционная модернистская идеология двадцатого века, своего рода "реакционный авангард", суть которого состоит в том, что пришедшее в движение массовое общество, которое до этого сидело тихо и слушалось своих вечных начальников, монархов и аристократов, - резко и страстно мобилизуется, но мобилизуется не в жанре борьбы бедных против богатых, а в жанре борьбы своих против чужих.
То есть - создает себе более или менее реалистический миф о национальном единстве (те самые фасции, которые должны быть вместе, а не по отдельности) и, под руководством буйных харизматиков, уличных и партийных вожаков, обычно каких-нибудь яростных офицеров или радикальных интеллигентов, идет кого-нибудь бить, громить и завоевывать, идет утверждать свое национальное господство над кем-нибудь, заодно и оформляя эти свои стремления в ярких эстетических формах.
Современная Россия, мягко говоря, не имеет к фашизму никакого отношения.
Во-первых - собственно, этим можно было бы и ограничиться - у нас нет никакой общественной мобилизации, а без нее фашизм невозможен.
Россия - это бюрократическое государство, которое жестко настаивает на демобилизации людей, на том, чтобы люди, не включенные в казенные структуры на каких-то сухо-безличных основаниях, сидели тихо, сидели дома, и ни в коем случае не лезли никуда, и не мешали чиновникам.
И, что очень важно, патриотически настроенных граждан это касается ничуть не меньше, чем каких-нибудь недовольных либералов. Демонстрировать свое добровольное "за" и "ура" в России без пятнадцать раз утвержденной справки с шестнадцатью подписями и печатями - категорически запрещается, как и в Советском Союзе категорически запрещалось интересоваться марксизмом-ленинизмом-коммунизмом вне строго утвержденных когда-то и кем-то стандартных рамок.
"Инициативники нам не нужны!" - вот девиз Российской Федерации, тогда как настоящий фашизм всегда и был построен именно на инициативниках, устраивавших всякие там пивные путчи и марши на Рим.
Далее, в России нет никакой политической нации со сколько-нибудь заметным этническим и культурным ядром, которая бы собиралась кого-то себе подчинять и над кем-то господствовать. Если такие намерения здесь и заметны, то только среди меньшинств, в то время как само государство заявляет себя представителем "многонационального российского народа", то есть аморфной абстракции без малейшего следа "крови и почвы", в которой легко заметить слегка переоформленного "советского человека" из семидесятых.
Этот "российский народ" совершенно не господствует над кем-либо, напротив, он живет в атмосфере непрерывного восхваления интернационализма, подчеркнутого величия множества этносов и фактического запрещения опасного слова "русский".
Ну и наконец, сам тип государственного лидерства, который мы имеем в России, бесконечно далек от каких-либо фюреров и дуче, зато очень напоминает одновременно императора Николая Павловича и генсека Юрия Владимировича Андропова, то есть нечто максимально удаленное от фашизма, да и вообще от стихии разгоряченной толпы, марширующих штурмовиков, пафосных речей и картинной жестокости.
Смесь Российской империи 1853 года с Советским Союзом 1983 года - это непростая история, но обзываться в ее адрес фашизмом - значит, заявить себя либо дураком, либо совсем уж барабанным пропагандистом.
Будьте умнее.
Безотносительно самих боевых действий и событий на Украине - одна неожиданная и большая победа у России уже состоялась.
Нас покинула либеральная интеллигенция.
Intelligentsia, так будет точнее, - все эти Монгайты с Дзядками, Улицкие с Алешковскими и Фишманы с Долинами, разбежавшиеся тараканами по своим Вильнюсам и Тбилиси, чтобы писать там тексты о том, что отмена русской культуры, включая и Достоевского c Толстым, это правильное дело, так им, этим плохим русским агрессорам, и надо (я не шучу, умственный титан Антон Вероникович буквально такую бриллиантовую мысль и высказал).
Характерно, что нынешние эмигранты бросились бежать из России со скоростью не хуже гиперзвуковой ракеты, хотя ни одного дела, хоть бы и заочного, ни на кого из них здесь не заведено, и никакие репрессии им не грозили. Кажется, что они подсознательно просто очень, очень хотели уехать из проклятой России, от этих гадких русских, но - дела, карьера, деньги, обстоятельства. И тут случилось 24 февраля - и они разрешили себе то, чего просила душа.
И слава Богу.
Я надеялся на их эмиграцию, я предсказывал ее, но даже и мечтать не мог, что они выбегут из России так поспешно, роняя на ходу шапки и шарфы (хочется сказать - ермолки и цициты, но давайте сделаем вид, что я этого не говорил).
Конечно, их бегство - это не случайная паника, а давно ставший неизбежным исторический развод.
Дело в том, что сто лет назад большевизм уничтожил нашу настоящую, русскую интеллигенцию. Та, кстати сказать, отличалась разными свойствами, в том числе и очень печальными, но родину любила, органически была с ней связана, да и бежать никуда не хотела, но им, в отличие от нынешних истериков, грозил буквальный красный террор и подлинный кошмар чекистов и концлагерей.
Эти люди, которых так нежно, грустно и смешно изобразил в своем "Пнине" Набоков, исчезли, а на их место пришли другие.
Буквально другие, чужие, aliens, этакая мультикультурная диаспора, съехавшаяся в крупные города СССР со всех окраин Российской империи.
В первые примерно двадцать-тридцать лет Советской власти элиены работали в государственном аппарате, в том числе и карательном, но когда бывшие русские и украинские крестьяне вытеснили их из центральных комитетов, наркоматов и коллегий госбезопасности, - сосредоточились на, как это тогда называлось, культурном фронте.
Приклеились к русской культуре, заместив пропавшую национальную элиту, и стали делать вид, что Пушкин - это они, и Толстой - это они, и Станиславский, и Скрябин, и Репин, все только они, они, и никак иначе, кроме как через них, путей к русской культуре не существует.
Но это половина их дела. Вторая - и главная - состояла в том, что они объявили себя миссионерами, евангелистами, как теперь говорят, обобщенного Запада, стали жрецами культа заграницы, и стали учить что чиновников, что народ своей незамысловатой религиозной доктрине, смысл которой состоит в том, что никакой независимости, отдельности у России быть не должно, а свет истины - в загранице, откуда каждый порядочный человек должен получать указания насчет того, как ему жить. И если скажут, что надо целовать ботинки уголовникам или водить мужиков в женский туалет - так тому и быть. И если надо любить украинский национализм - так тому и быть. Да хоть с двадцатого этажа скажут прыгать - значит, надо прыгать, главное, чтобы это заграница сказала.
Но рано или поздно наступило бы время, когда их перестали бы слушать. Когда Россия должна была их изжить.
Вот оно и наступило.
И теперь эти люди возвращаются туда, откуда приехали. Едут домой.
Эта столетняя диаспора - уходит на родину, в свои прибалтийские, восточноевропейские, кавказские и ближневосточные государства, освобождая место в России для новой, национальной интеллигенции.
И я хочу сказать им на прощание: какое счастье, что мы от вас так быстро и легко освободились.
Летите, бегите - и, главное, ни в коем случае не возвращайтесь.
Нас покинула либеральная интеллигенция.
Intelligentsia, так будет точнее, - все эти Монгайты с Дзядками, Улицкие с Алешковскими и Фишманы с Долинами, разбежавшиеся тараканами по своим Вильнюсам и Тбилиси, чтобы писать там тексты о том, что отмена русской культуры, включая и Достоевского c Толстым, это правильное дело, так им, этим плохим русским агрессорам, и надо (я не шучу, умственный титан Антон Вероникович буквально такую бриллиантовую мысль и высказал).
Характерно, что нынешние эмигранты бросились бежать из России со скоростью не хуже гиперзвуковой ракеты, хотя ни одного дела, хоть бы и заочного, ни на кого из них здесь не заведено, и никакие репрессии им не грозили. Кажется, что они подсознательно просто очень, очень хотели уехать из проклятой России, от этих гадких русских, но - дела, карьера, деньги, обстоятельства. И тут случилось 24 февраля - и они разрешили себе то, чего просила душа.
И слава Богу.
Я надеялся на их эмиграцию, я предсказывал ее, но даже и мечтать не мог, что они выбегут из России так поспешно, роняя на ходу шапки и шарфы (хочется сказать - ермолки и цициты, но давайте сделаем вид, что я этого не говорил).
Конечно, их бегство - это не случайная паника, а давно ставший неизбежным исторический развод.
Дело в том, что сто лет назад большевизм уничтожил нашу настоящую, русскую интеллигенцию. Та, кстати сказать, отличалась разными свойствами, в том числе и очень печальными, но родину любила, органически была с ней связана, да и бежать никуда не хотела, но им, в отличие от нынешних истериков, грозил буквальный красный террор и подлинный кошмар чекистов и концлагерей.
Эти люди, которых так нежно, грустно и смешно изобразил в своем "Пнине" Набоков, исчезли, а на их место пришли другие.
Буквально другие, чужие, aliens, этакая мультикультурная диаспора, съехавшаяся в крупные города СССР со всех окраин Российской империи.
В первые примерно двадцать-тридцать лет Советской власти элиены работали в государственном аппарате, в том числе и карательном, но когда бывшие русские и украинские крестьяне вытеснили их из центральных комитетов, наркоматов и коллегий госбезопасности, - сосредоточились на, как это тогда называлось, культурном фронте.
Приклеились к русской культуре, заместив пропавшую национальную элиту, и стали делать вид, что Пушкин - это они, и Толстой - это они, и Станиславский, и Скрябин, и Репин, все только они, они, и никак иначе, кроме как через них, путей к русской культуре не существует.
Но это половина их дела. Вторая - и главная - состояла в том, что они объявили себя миссионерами, евангелистами, как теперь говорят, обобщенного Запада, стали жрецами культа заграницы, и стали учить что чиновников, что народ своей незамысловатой религиозной доктрине, смысл которой состоит в том, что никакой независимости, отдельности у России быть не должно, а свет истины - в загранице, откуда каждый порядочный человек должен получать указания насчет того, как ему жить. И если скажут, что надо целовать ботинки уголовникам или водить мужиков в женский туалет - так тому и быть. И если надо любить украинский национализм - так тому и быть. Да хоть с двадцатого этажа скажут прыгать - значит, надо прыгать, главное, чтобы это заграница сказала.
Но рано или поздно наступило бы время, когда их перестали бы слушать. Когда Россия должна была их изжить.
Вот оно и наступило.
И теперь эти люди возвращаются туда, откуда приехали. Едут домой.
Эта столетняя диаспора - уходит на родину, в свои прибалтийские, восточноевропейские, кавказские и ближневосточные государства, освобождая место в России для новой, национальной интеллигенции.
И я хочу сказать им на прощание: какое счастье, что мы от вас так быстро и легко освободились.
Летите, бегите - и, главное, ни в коем случае не возвращайтесь.
Я молчал о происходящем больше месяца. Но надо, наверное, что-то сказать.
В отличие от 2014 года, мне тяжело говорить о нынешних событиях.
Дело в том, что я не сторонник "спецоперации".
Не сторонник бессмысленной буквы Z, этой символической ширмы, призванной скрыть нежелание делать что-либо внятное и определенное.
Я сторонник войны.
А как иначе, если я считаю Украину абсолютным, бесовским злом?
Но, к сожалению, все, что я видел за этот месяц, говорит мне о том, что мы имеем дело именно со спецоперацией, а никакой войны нету, программа Время не врет, зря вы ей не верите.
В чем тут принципиальная разница?
Война - это когда вы хотите уничтожить противника, и создать вместо его власти - свою власть, а вместо его общественного порядка - свой порядок.
Спецоперация - это то, чем занимаются органы госбезопасности (а еще коллекторы, рейдеры, благородные семьи Нью-Йорка и Сицилии, феодалы средних веков etc.). Это силовое давление на объект, вооруженная манипуляция, призванная оставить объект живым и трудоспособным, но - вынудить "сменить крышу", "отдать должок", "подписать гарантии безопасности", "дать присягу вассала", "дать показания и подписку о сотрудничестве" и тому подобное.
В этом смысле философия нынешнего конфликта - совершенно не военная и не политическая (в современном смысле войны и политики). Она торговая. Просто это такая торговля с пистолетом, но в истории таких примеров было примерно миллион, и особенно в ту эпоху, когда не было ни массового общества, ни национальных государств, а просто короли и бароны со своими дружинами банально давили на своих соседей, чтобы те вышли из каких-то союзов и что-то им уступили, а потом скрепляли результаты битв пирами и женитьбами наследников.
У Киева, заметим, мотивация другая. Киев не живет в логике нарайонного суверенитета 1450 года - там есть представления о нации, о мобилизации общества, о коллективном лидерстве и коллективных мотивах, предательства которых они даже не то что не хотят, а просто боятся допустить. Ад сплочен и настроен против нас по-боевому.
Ну а в России все грустно.
Признание артиста легитимным президентом, признание его режима законным - это наше политическое дно. Если киевский режим - законный, если его территория - это действительно его территория, а не беззаконно отторгнутые от России в 1917 и 1991 годах земли, - то кто тогда мы, стреляющие на этой их легитимной территории?
Отказ от войны с украинскими элитами, от уничтожения местных начальников-випов и все разговоры Мединского о том, что мы не хотим подвергать Киев риску, ведь они там должны в безопасности хорошие решения принимать - это наше политическое дно. Киев именно потому и действует в жанре беспредельной наглости, что там все понимают: раз никто из начальства даже и палец не занозил за этот месяц, то и войны никакой нет, и страху перед Россией неоткуда взяться, напротив, надо нажимать, надо додавливать Кремль.
Отказ от создания настоящей, всерьез оформленной нами власти на освобожденной территории - и это тоже наше политическое дно. Ведь если мы не сделали ни шагу в этом направлении, то - кто нам поверит, кто нас поддержит? Танки приехали, танки уехали, что прикажут, то они и выполнят. А надо-то - показать, что Россия пришла навсегда и не уйдет никогда.
Невозможно вполне осмыслить тот траурный факт, что наша власть верит в подписание с Киевом каких-то бессмысленных, мусорных, годных только на подтирку бумажек - подписание ценой таких потерь, таких жертв, таких санкций, такой взаимной ненависти и обрыва всех связей. Это замах на миллион - и удар на копейку (после чего, разумеется, ударивший на копейку все равно будет считаться всеми внешними силами ударившим на миллион, но - неудачно).
23 февраля я не мог даже представить, что можно начать такую историю - и все равно упорно пытаться свести ее к "Минску-3", к "сотрудничеству и партнерству", к "выработке совместных решений", вместо того единственного, что нам нужно на самом деле.
Ликвидации украинской власти и украинской государственности.
И не нужно говорить жалкие слова про то, что мы "не тянем" и "не получается", про "допущенные ошибки".
В отличие от 2014 года, мне тяжело говорить о нынешних событиях.
Дело в том, что я не сторонник "спецоперации".
Не сторонник бессмысленной буквы Z, этой символической ширмы, призванной скрыть нежелание делать что-либо внятное и определенное.
Я сторонник войны.
А как иначе, если я считаю Украину абсолютным, бесовским злом?
Но, к сожалению, все, что я видел за этот месяц, говорит мне о том, что мы имеем дело именно со спецоперацией, а никакой войны нету, программа Время не врет, зря вы ей не верите.
В чем тут принципиальная разница?
Война - это когда вы хотите уничтожить противника, и создать вместо его власти - свою власть, а вместо его общественного порядка - свой порядок.
Спецоперация - это то, чем занимаются органы госбезопасности (а еще коллекторы, рейдеры, благородные семьи Нью-Йорка и Сицилии, феодалы средних веков etc.). Это силовое давление на объект, вооруженная манипуляция, призванная оставить объект живым и трудоспособным, но - вынудить "сменить крышу", "отдать должок", "подписать гарантии безопасности", "дать присягу вассала", "дать показания и подписку о сотрудничестве" и тому подобное.
В этом смысле философия нынешнего конфликта - совершенно не военная и не политическая (в современном смысле войны и политики). Она торговая. Просто это такая торговля с пистолетом, но в истории таких примеров было примерно миллион, и особенно в ту эпоху, когда не было ни массового общества, ни национальных государств, а просто короли и бароны со своими дружинами банально давили на своих соседей, чтобы те вышли из каких-то союзов и что-то им уступили, а потом скрепляли результаты битв пирами и женитьбами наследников.
У Киева, заметим, мотивация другая. Киев не живет в логике нарайонного суверенитета 1450 года - там есть представления о нации, о мобилизации общества, о коллективном лидерстве и коллективных мотивах, предательства которых они даже не то что не хотят, а просто боятся допустить. Ад сплочен и настроен против нас по-боевому.
Ну а в России все грустно.
Признание артиста легитимным президентом, признание его режима законным - это наше политическое дно. Если киевский режим - законный, если его территория - это действительно его территория, а не беззаконно отторгнутые от России в 1917 и 1991 годах земли, - то кто тогда мы, стреляющие на этой их легитимной территории?
Отказ от войны с украинскими элитами, от уничтожения местных начальников-випов и все разговоры Мединского о том, что мы не хотим подвергать Киев риску, ведь они там должны в безопасности хорошие решения принимать - это наше политическое дно. Киев именно потому и действует в жанре беспредельной наглости, что там все понимают: раз никто из начальства даже и палец не занозил за этот месяц, то и войны никакой нет, и страху перед Россией неоткуда взяться, напротив, надо нажимать, надо додавливать Кремль.
Отказ от создания настоящей, всерьез оформленной нами власти на освобожденной территории - и это тоже наше политическое дно. Ведь если мы не сделали ни шагу в этом направлении, то - кто нам поверит, кто нас поддержит? Танки приехали, танки уехали, что прикажут, то они и выполнят. А надо-то - показать, что Россия пришла навсегда и не уйдет никогда.
Невозможно вполне осмыслить тот траурный факт, что наша власть верит в подписание с Киевом каких-то бессмысленных, мусорных, годных только на подтирку бумажек - подписание ценой таких потерь, таких жертв, таких санкций, такой взаимной ненависти и обрыва всех связей. Это замах на миллион - и удар на копейку (после чего, разумеется, ударивший на копейку все равно будет считаться всеми внешними силами ударившим на миллион, но - неудачно).
23 февраля я не мог даже представить, что можно начать такую историю - и все равно упорно пытаться свести ее к "Минску-3", к "сотрудничеству и партнерству", к "выработке совместных решений", вместо того единственного, что нам нужно на самом деле.
Ликвидации украинской власти и украинской государственности.
И не нужно говорить жалкие слова про то, что мы "не тянем" и "не получается", про "допущенные ошибки".
Мы даже не начинали. Никто и не попытался хотя бы громко, с самого верха - призвать со всей страны добровольцев. Показать по федеральных каналам видео с издевательствами над нашими военными, чтобы правильно настроить страну. Ввести в дело Белоруссию. Отозвать признание Киева. Ударить по киевскому бункеру Кинжалом. Создать правительство. Дать гарантии переходящим на нашу сторону.
Четко сказать: мы пришли и больше не уйдем.
Ничего подобного, повторяю, даже не пытались делать.
Есть, конечно, простое и ожидаемое возражение: у нас все делается через известное место, у нас не бывает политики без "многоходовочек" и "хитрых планов", без "саммитов", без униженной риторики с умасливанием злейшего врага, без колебаний и провалов, но - в конце концов, с огромным опозданием мы, наконец, сделаем то, что нужно было делать с самого начала и тп.
Согласен. Такая надежда есть.
А больше, собственно, и нет ничего.
Только эта надежда.
Четко сказать: мы пришли и больше не уйдем.
Ничего подобного, повторяю, даже не пытались делать.
Есть, конечно, простое и ожидаемое возражение: у нас все делается через известное место, у нас не бывает политики без "многоходовочек" и "хитрых планов", без "саммитов", без униженной риторики с умасливанием злейшего врага, без колебаний и провалов, но - в конце концов, с огромным опозданием мы, наконец, сделаем то, что нужно было делать с самого начала и тп.
Согласен. Такая надежда есть.
А больше, собственно, и нет ничего.
Только эта надежда.
Русскоязычные журналисты - Зыгарь, Дзядко, Колпаков - взяли интервью у Зеленского.
Ну, не вполне интервью. Скорее, провели пиар-мероприятие со своим героем.
Разумеется, они не задали ему ни одного неприятного вопроса. Ни про украинский садизм с издевательствами над нашими пленными, а равно и над собственными гражданами, которых приматывают скотчем к столбам, бьют и мажут зеленкой - вместо того, чтобы сдать в полицию. Ни про репрессии, когда политические партии запрещают пачками, и ни в чем не замешанных людей, вроде Юрия Ткачева в Одессе, увозят в СБУ и сажают, вменяя им подброшенное оружие. Ни про раздачу стволов случайным людям. Ни про пыточную тюрьму в Мариуполе. Ни про зигометов из фрайкоров и прочего мизантропик дивижн. Ни про 2 мая и Олеся Бузину. Вообще ни о чем плохом не спросили его, только о хорошем поговорили с любимым Зеленским.
Но взывать к нравственному чувству Зыгарей и Дзядко, не говоря уж про лояльность родине и долг журналиста задавать острые вопросы, - это пустое дело. С ними все было ясно еще восемь лет назад.
Так что имеет смысл задать совсем другой вопрос. Как их наказать?
Как прищемить им хвост?
А прищемить им хвост, я вам скажу, можно очень легко.
Дело в том, что все эти персонажи уже сбежали в эмиграцию. Но важно то, что у них остается надежда на возвращение. На то, что они, в крайнем случае, смогут как-то работать в России на удаленке, сдавать или продавать квартиры, с кем-то сотрудничать и кого-то навещать. Вильнюс, Тбилиси и Тель-Авив их кормить не будут, только Москва.
И вот по этой-то надежде и надо ударить.
Нам нужна уголовная статья, которая на официальном языке звучала бы примерно так - "Публичная поддержка проявлений антироссийского национализма".
А если в переводе с бюрократического на повседневный - это статья о заукраинстве в соцсетях.
Принять ее - со сроками в пять-семь лет, штрафами, конфискацией имущества и запретом любых финансовых транзакций, - и заочно судить по ней заукраинских интеллигентов сотнями.
Чтобы любое сочувственное цитирование материалов украинской пропаганды, не говоря уж о собственной агитации в эту сторону - сразу наказывалось окончательным прощанием с Россией во всех отношениях.
Напечатал, к примеру, Гельман на днях в ф-буке "обращение полка Азов к России" - суд, срок, конфискация квартиры на Остоженке.
Написал Сергей "Арктика" Медведев о том, что Зеленский - это "представитель другой, высшей, цивилизации. Или, простите, расы" (буквально так и написал, не верите - проверьте) - суд, срок, прощай, имущество.
Или вот "Люся" Штейн сообщила по поводу издевательств украинских садистов над нашими пленными, что, мол, "чуваки приехали убивать людей, а им ножки подстрелили" - тут же и оформить ее, тем более, что, кажется, она даже не убежала из страны. И собственность здесь наверняка имеется.
Россия должна сделать заукраинским интеллигентам больно.
А больно им будет только в том случае, если их позиция обернется для них настоящей, пожизненной эмиграцией, и с обязательным обнулением всего, что у них здесь есть.
Они должны стать бомжами в том глобальном мире, который они так любят.
Вот тогда они смогут выучить урок.
Ну а квартиры московских патриотов Украины надо отдать нашим военным, получившим ранения во время боевых действий, военным и их семьям.
Справедливость - это приятно.
Еще намного приятнее, чем задавать гладкие вопросики преступнику и убийце.
Ну, не вполне интервью. Скорее, провели пиар-мероприятие со своим героем.
Разумеется, они не задали ему ни одного неприятного вопроса. Ни про украинский садизм с издевательствами над нашими пленными, а равно и над собственными гражданами, которых приматывают скотчем к столбам, бьют и мажут зеленкой - вместо того, чтобы сдать в полицию. Ни про репрессии, когда политические партии запрещают пачками, и ни в чем не замешанных людей, вроде Юрия Ткачева в Одессе, увозят в СБУ и сажают, вменяя им подброшенное оружие. Ни про раздачу стволов случайным людям. Ни про пыточную тюрьму в Мариуполе. Ни про зигометов из фрайкоров и прочего мизантропик дивижн. Ни про 2 мая и Олеся Бузину. Вообще ни о чем плохом не спросили его, только о хорошем поговорили с любимым Зеленским.
Но взывать к нравственному чувству Зыгарей и Дзядко, не говоря уж про лояльность родине и долг журналиста задавать острые вопросы, - это пустое дело. С ними все было ясно еще восемь лет назад.
Так что имеет смысл задать совсем другой вопрос. Как их наказать?
Как прищемить им хвост?
А прищемить им хвост, я вам скажу, можно очень легко.
Дело в том, что все эти персонажи уже сбежали в эмиграцию. Но важно то, что у них остается надежда на возвращение. На то, что они, в крайнем случае, смогут как-то работать в России на удаленке, сдавать или продавать квартиры, с кем-то сотрудничать и кого-то навещать. Вильнюс, Тбилиси и Тель-Авив их кормить не будут, только Москва.
И вот по этой-то надежде и надо ударить.
Нам нужна уголовная статья, которая на официальном языке звучала бы примерно так - "Публичная поддержка проявлений антироссийского национализма".
А если в переводе с бюрократического на повседневный - это статья о заукраинстве в соцсетях.
Принять ее - со сроками в пять-семь лет, штрафами, конфискацией имущества и запретом любых финансовых транзакций, - и заочно судить по ней заукраинских интеллигентов сотнями.
Чтобы любое сочувственное цитирование материалов украинской пропаганды, не говоря уж о собственной агитации в эту сторону - сразу наказывалось окончательным прощанием с Россией во всех отношениях.
Напечатал, к примеру, Гельман на днях в ф-буке "обращение полка Азов к России" - суд, срок, конфискация квартиры на Остоженке.
Написал Сергей "Арктика" Медведев о том, что Зеленский - это "представитель другой, высшей, цивилизации. Или, простите, расы" (буквально так и написал, не верите - проверьте) - суд, срок, прощай, имущество.
Или вот "Люся" Штейн сообщила по поводу издевательств украинских садистов над нашими пленными, что, мол, "чуваки приехали убивать людей, а им ножки подстрелили" - тут же и оформить ее, тем более, что, кажется, она даже не убежала из страны. И собственность здесь наверняка имеется.
Россия должна сделать заукраинским интеллигентам больно.
А больно им будет только в том случае, если их позиция обернется для них настоящей, пожизненной эмиграцией, и с обязательным обнулением всего, что у них здесь есть.
Они должны стать бомжами в том глобальном мире, который они так любят.
Вот тогда они смогут выучить урок.
Ну а квартиры московских патриотов Украины надо отдать нашим военным, получившим ранения во время боевых действий, военным и их семьям.
Справедливость - это приятно.
Еще намного приятнее, чем задавать гладкие вопросики преступнику и убийце.
Существует ли в этом конфликте надежный способ отличить добро от зла?
Казалось бы, наши-ваши, свои-чужие, одни стреляют, другие стреляют, - и как в этом нравственно разобраться?
Но такой способ есть.
Россия отличается от Украины отношением к безоружному человеку.
Отношением к пленным, которых у нас кормят, лечат, дают телефоны - позвонить родным, а у них - издеваются, пытают, расстреливают, звонят родственникам, чтобы поглумиться.
Отношением к обывателям, пусть даже и в чем-то виновным, которых у них приматывают к столбам, чтобы плевать, пороть, изгаляться, а у нас - невозможно такое представить.
Отношением к мирным людям на поле боя, которыми украинцы прикрываются а ля Басаев, тогда как русское ополчение, восемь лет точно так же оборонявшееся на Донбассе, отпускало из городов всех, кто мог и хотел уехать.
Именно в этом море бытового и фронтового садизма - против тех, кто заведомо не может ответить, - и видна бесовская природа украинства.
И ровно за это мы должны бесовщину стереть с доски.
Казалось бы, наши-ваши, свои-чужие, одни стреляют, другие стреляют, - и как в этом нравственно разобраться?
Но такой способ есть.
Россия отличается от Украины отношением к безоружному человеку.
Отношением к пленным, которых у нас кормят, лечат, дают телефоны - позвонить родным, а у них - издеваются, пытают, расстреливают, звонят родственникам, чтобы поглумиться.
Отношением к обывателям, пусть даже и в чем-то виновным, которых у них приматывают к столбам, чтобы плевать, пороть, изгаляться, а у нас - невозможно такое представить.
Отношением к мирным людям на поле боя, которыми украинцы прикрываются а ля Басаев, тогда как русское ополчение, восемь лет точно так же оборонявшееся на Донбассе, отпускало из городов всех, кто мог и хотел уехать.
Именно в этом море бытового и фронтового садизма - против тех, кто заведомо не может ответить, - и видна бесовская природа украинства.
И ровно за это мы должны бесовщину стереть с доски.
Каким может быть положительный итог этой войны? Ну, насколько само слово "положительный" вообще применимо к происходящей трагедии.
Мирный договор с Украиной не имеет никакого смысла.
Отделение Крыма и Донбасса Киев все равно признавать не будет, а то, на то что он готов - заморозить существующую неопределенность и создать комиссию, которая будет годами обсуждать пустоту, пока не представится возможность нанести ответный удар, - рассчитано на идиотов (какими, при всем моем критическом отношении к Кремлю, я наших начальников не считаю).
Нейтральный статус с международными гарантиями - это буквально то же самое, что и вступление Украины в НАТО, поскольку смысл НАТО состоит ведь не в том, что американцы начнут готовить на украинской территории армию вторжения в Россию, а - во внешних гарантиях, в зонтике безопасности. Просто сейчас Киев предлагает создать этот зонтик из стран НАТО по отдельности, а не вместе.
Ну и "демилитаризация" с "денацификацией" - это процессы, к которым нельзя никого принудить извне, какими-то договорными обещаниями. Такого рода вещи - ловить билецких и не допускать завоза нового оружия - может гарантировать только сама Россия, если контролирует территорию. За нее эту работу никто делать не будет.
И даже государственный статус русского языка невозможен, Рада никогда за это не проголосует, не для того хлопцы на майданах стояли, - его и не обещают.
Больше того, переговорная позиция вконец обнаглевшей от русской доброты Украины состоит в том, что и Донбасс под контролем России может остаться только в тех границах, что имелись 23 февраля. И что тут обсуждать?
С другой стороны, полная победа над Украиной невозможна.
Для этого требуется огромная мобилизация - и сотни тысяч людей, занятых даже не войной, а просто караульной службой на огромной территории, изрядная часть которой не испытывает к нам симпатии, а чтобы эту симпатию создать в таких масштабах - нужны экономика, управление и пропаганда такого уровня, на каком в России ничего подобного просто нет.
Так что единственный осмысленный финал - это если русские войска займут шесть-восемь (чем больше, тем лучше, но в разумных пределах) самых близких к нам областей до Днепра и до Приднестровья, после чего новая власть начнет готовить их к постепенному присоединению к России - с раздачей паспортов, выдавливанием враждебных активистов на ту сторону etc. Юго-западные границы будут отодвинуты, мирный договор не подпишут, а вместо него образуются бесконечное перемирие и то естественное разделение бывшей Украины на две части, которое следовало зафиксировать еще в 2004 году, но - увы.
К сожалению, этот финал нам никто не обещает.
И все же шанс есть.
Мирный договор с Украиной не имеет никакого смысла.
Отделение Крыма и Донбасса Киев все равно признавать не будет, а то, на то что он готов - заморозить существующую неопределенность и создать комиссию, которая будет годами обсуждать пустоту, пока не представится возможность нанести ответный удар, - рассчитано на идиотов (какими, при всем моем критическом отношении к Кремлю, я наших начальников не считаю).
Нейтральный статус с международными гарантиями - это буквально то же самое, что и вступление Украины в НАТО, поскольку смысл НАТО состоит ведь не в том, что американцы начнут готовить на украинской территории армию вторжения в Россию, а - во внешних гарантиях, в зонтике безопасности. Просто сейчас Киев предлагает создать этот зонтик из стран НАТО по отдельности, а не вместе.
Ну и "демилитаризация" с "денацификацией" - это процессы, к которым нельзя никого принудить извне, какими-то договорными обещаниями. Такого рода вещи - ловить билецких и не допускать завоза нового оружия - может гарантировать только сама Россия, если контролирует территорию. За нее эту работу никто делать не будет.
И даже государственный статус русского языка невозможен, Рада никогда за это не проголосует, не для того хлопцы на майданах стояли, - его и не обещают.
Больше того, переговорная позиция вконец обнаглевшей от русской доброты Украины состоит в том, что и Донбасс под контролем России может остаться только в тех границах, что имелись 23 февраля. И что тут обсуждать?
С другой стороны, полная победа над Украиной невозможна.
Для этого требуется огромная мобилизация - и сотни тысяч людей, занятых даже не войной, а просто караульной службой на огромной территории, изрядная часть которой не испытывает к нам симпатии, а чтобы эту симпатию создать в таких масштабах - нужны экономика, управление и пропаганда такого уровня, на каком в России ничего подобного просто нет.
Так что единственный осмысленный финал - это если русские войска займут шесть-восемь (чем больше, тем лучше, но в разумных пределах) самых близких к нам областей до Днепра и до Приднестровья, после чего новая власть начнет готовить их к постепенному присоединению к России - с раздачей паспортов, выдавливанием враждебных активистов на ту сторону etc. Юго-западные границы будут отодвинуты, мирный договор не подпишут, а вместо него образуются бесконечное перемирие и то естественное разделение бывшей Украины на две части, которое следовало зафиксировать еще в 2004 году, но - увы.
К сожалению, этот финал нам никто не обещает.
И все же шанс есть.
Существует простой и четкий критерий, позволяющий определить, ведет ли Россия войну с Украиной, собирается ли она ликвидировать киевскую власть и установить на известной территории свой порядок.
За месяц с лишним спецоперации - ни один украинский политик, начальник, вип, ни один министр, губернатор, генерал, олигарх, ни одна телевизионная знаменитость, ни один из номенклатурных палачей образца еще четырнадцатого года даже не занозил палец.
И это при том, что в 1996 году - с технологиями того времени - с Джохаром Дудаевым случилось то, что с ним случилось.
Ну а теперь - не пострадал никто вообще.
Выводы делайте сами.
За месяц с лишним спецоперации - ни один украинский политик, начальник, вип, ни один министр, губернатор, генерал, олигарх, ни одна телевизионная знаменитость, ни один из номенклатурных палачей образца еще четырнадцатого года даже не занозил палец.
И это при том, что в 1996 году - с технологиями того времени - с Джохаром Дудаевым случилось то, что с ним случилось.
Ну а теперь - не пострадал никто вообще.
Выводы делайте сами.
Мне кажется, что первая реальная развилка в сюжете спецоперации наступит ближе к майским праздникам, когда - надеюсь - будет освобожден весь Донбасс.
В этот момент возникнет большой соблазн сказать стране, что дело сделано, мы победили, ЛДНР достигли границ областей, демилитаризация произошла - уничтожено много-много военной инфраструктуры, денацификация произошла - убито много-много нациков в Мариуполе, а теперь мы прекращаем наступление и предлагаем мир, безотносительно того, примут его украинцы или нет.
Именно тогда образуется "Минск-3" - в том смысле, что если в 2014-2021 Россия говорила: Крым наш, а про Донбасс давайте торговаться, то теперь она может сказать: Крым и Донбасс наши, а про Херсон-Мелитополь-Бердянск давайте торговаться.
Конечно, такое решение может быть принято только в том случае, если цель - не победа, а "ничья без потери лица".
И, конечно, мне хочется верить, что такой цели все-таки нет, а вместо нее есть понимание, что пока регионы левобережья Днепра и побережья Черного моря остаются под Киевом - у него остается и военный, и промышленный, и демографический, и психологический потенциал, чтобы копить силы, копить ненависть и ждать удобного момента для реванша.
Чтобы заключить с Украиной худой и холодный, но все-таки прочный, настоящий мир, надо отобрать у нее все русские, все приморские и все промышленные регионы, оставив ей одних правобережных крестьян-гастарбайтеров.
Именно и только если Киев потеряет русские города - Харьков, Днепр, Запорожье etc., - у него исчезнет ресурс для продолжения войны хоть сейчас, хоть послезавтра.
Современная Украина, как ни странно, держится вовсе не на украинцах, но - на переделанных русских.
Отнять их у нее - значит выбить ей зубы навсегда.
Все остальное - временные и ненадежные решения.
В этот момент возникнет большой соблазн сказать стране, что дело сделано, мы победили, ЛДНР достигли границ областей, демилитаризация произошла - уничтожено много-много военной инфраструктуры, денацификация произошла - убито много-много нациков в Мариуполе, а теперь мы прекращаем наступление и предлагаем мир, безотносительно того, примут его украинцы или нет.
Именно тогда образуется "Минск-3" - в том смысле, что если в 2014-2021 Россия говорила: Крым наш, а про Донбасс давайте торговаться, то теперь она может сказать: Крым и Донбасс наши, а про Херсон-Мелитополь-Бердянск давайте торговаться.
Конечно, такое решение может быть принято только в том случае, если цель - не победа, а "ничья без потери лица".
И, конечно, мне хочется верить, что такой цели все-таки нет, а вместо нее есть понимание, что пока регионы левобережья Днепра и побережья Черного моря остаются под Киевом - у него остается и военный, и промышленный, и демографический, и психологический потенциал, чтобы копить силы, копить ненависть и ждать удобного момента для реванша.
Чтобы заключить с Украиной худой и холодный, но все-таки прочный, настоящий мир, надо отобрать у нее все русские, все приморские и все промышленные регионы, оставив ей одних правобережных крестьян-гастарбайтеров.
Именно и только если Киев потеряет русские города - Харьков, Днепр, Запорожье etc., - у него исчезнет ресурс для продолжения войны хоть сейчас, хоть послезавтра.
Современная Украина, как ни странно, держится вовсе не на украинцах, но - на переделанных русских.
Отнять их у нее - значит выбить ей зубы навсегда.
Все остальное - временные и ненадежные решения.
Специально для тех, на кого нехорошо действует пропагандистская идея "Россия агрессор, Россия напала на Украину" - хочу напомнить о том, что в истории то и дело бывают случаи, когда хорошие парни коварно и агрессивно первыми нападают на плохих парней.
И вот самый простой пример.
9 августа 1945 года Советский Союз начал войну против Японии.
Начал - если кто забыл - имея с Японией пакт о ненападении, соблюдение которого японской стороной в 1941 году, может быть, спасло СССР (вместе с другими известными обстоятельствами).
Получается так, что русские, нарушив законные договоренности, коварно напали на самураев, да еще и оттяпали у них Сахалин и Курилы.
Каяться будем? Не думаю.
Особенно если вспомнить, что та Япония - отличалась во Второй Мировой войне таким зверством, по сравнению с которым даже и Гитлер иногда находился в положении "подержи мое пиво". Мы мало знаем об этом, зато китайцы знают об этом все.
Иными словами, если ваши противники - это натуральные бесы, их можно и нужно атаковать первыми.
А еще, если кто помнит, был такой персонаж по имени Пол Пот. И его тоже свергла вьетнамская армия вторжения. Жил себе тихий-мирный Пол Пот, махал мотыгой, а злые вьетнамцы пришли и победили его.
До сих пор не покаялись, кстати.
И вот самый простой пример.
9 августа 1945 года Советский Союз начал войну против Японии.
Начал - если кто забыл - имея с Японией пакт о ненападении, соблюдение которого японской стороной в 1941 году, может быть, спасло СССР (вместе с другими известными обстоятельствами).
Получается так, что русские, нарушив законные договоренности, коварно напали на самураев, да еще и оттяпали у них Сахалин и Курилы.
Каяться будем? Не думаю.
Особенно если вспомнить, что та Япония - отличалась во Второй Мировой войне таким зверством, по сравнению с которым даже и Гитлер иногда находился в положении "подержи мое пиво". Мы мало знаем об этом, зато китайцы знают об этом все.
Иными словами, если ваши противники - это натуральные бесы, их можно и нужно атаковать первыми.
А еще, если кто помнит, был такой персонаж по имени Пол Пот. И его тоже свергла вьетнамская армия вторжения. Жил себе тихий-мирный Пол Пот, махал мотыгой, а злые вьетнамцы пришли и победили его.
До сих пор не покаялись, кстати.