Издевки над Байденом, который опять где-то споткнулся, - идиотские.
Люди просто не понимают, чем сильна Америка.
Америка же сильна тем, что отдельно взятый Байден, Трамп, Обама, Картер, Кеннеди, Никсон, вспомните любое имя, - может падать, чудить, проигрывать, проваливать собственную политику, уходить в отставку или даже стать жертвой покушения, но от этого, по большому-то счету, не меняется ничего, корабль плывет дальше, и в Америке - вы просто вдумайтесь в этот простой факт! - до сих пор успешно работает политическая система, созданная во времена Екатерины Великой.
А у нас что осталось от екатерининских времен в политике, законах и живых государственных традициях?
У нас в двадцатом веке государство, нет, вся страна два раза слиняла в три дня, рухнула, исчезла с карты.
Мы живем на краю пропасти, даже не представляя, что будет, если и когда в Кремль придут другие люди. Достаточно Юрию Владимировичу выбрать Михаила Сергеевича - и все, конец.
А Байден, ха-ха, старый-больной, падает на ровном месте.
Давайте-ка лучше мы сами будем осторожно ходить.

Смысловая развилка двух возможных дат одного праздника - 22 и 23 февраля - показывает нам всю тягостную глупость нашего положения, в котором мы оказались по воле Системы.
Нужен ли стране день армии, день военных - и, шире, мужской день? Нужен.
Можно ли согласиться с идеей праздновать его в конце февраля, "раз уж так получилось"? Можно.
И 22 февраля в русской истории словно бы нарочно, нам всем в подарок, образовался прекрасный символ для этого дня - отчаянный выход в Ледяной поход белых добровольцев, лучшая романтическая картинка из возможных. Идеальный материал для книг, фильмов, плакатов, да хоть бы и мемов, цитат, любого лубка, - благородные люди, жертвовавшие собой за Россию, Кутеповы и Марковы, самые настоящие Айвенго и Петруши Гриневы, просто бери и воспитывай молодежь, воспитывай нацию.
Но нет. Система ничего подобного не хочет. Она мертвой хваткой держится за советское 23 февраля, за Дыбенку и Крыленку, карикатурных дегенератов (украинских, кстати), которые бежали от немцев, чтобы чуть позже заключить с ними позорный мир и сдать им юг России, - и это у нас называется образцом защиты отечества. Казалось бы, гниль, мертвечина, гадость, в помойку ее. Как бы не так.
А почему?
А потому что нельзя трогать святое: не само это 23 февраля 1918 года, не самих этих Крыленок, которых тут у нас до сих пор ходят в Джефферсонах и Вашингтонах, все вокруг якобы родив и создав, но - ностальгию по позднему СССР, в котором это 23 февраля вроде бы было (как и пионерские галстуки, вкусное мороженое и прочий каменный кал).
Советская ностальгия священна. Старые песни о главном священны.
Как построили нам Эрнст и Парфенов в 1995 году воображаемую декорацию несуществующего (и никогда в таком виде не существовавшего) СССР, так мы и молимся на нее.
И хоть ты криком кричи - ну похороните вы свою выдуманную советскую стюардессу, сделайте шаг вперед, придумайте что-то новое, вдохновитесь хоть чем-нибудь другим, чего не было в этих мнимых 1970-х (мнимых - потому что реальные 1970-е были устроены и воспринимались иначе), - глухо и безнадежно.
Все вокруг государства, от великих до самых убогих, имеют свою национальную историю - протяженную, часто мифологизированную, но красивую и, главное, свою, - и только несчастные адепты Системы (а как их назвать? "россияне", что ли?) так и бредут в никуда, вооруженные фейковыми воспоминаниями, которые сляпали для них в девяностые ельцинские политтехнологи и шоумэны, чтобы смягчить эффект столкновения страны с разбойничьим бардаком.
Хочется добавить что-то хорошее, мол, дыбенки и крыленки все равно скоро исчезнут, а русский праздник образуется вопреки маразму, - но, увы, я в этом не уверен.
Маразм - он что делает? Правильно, он крепчает.

Справедливости ради замечу, что, помимо несчастного 23 февраля, есть и встречный пример, когда Система вроде бы поступила так, как мне бы хотелось.
А именно, несчастное 7 ноября.
И что же из этого вышло?
Ничего.
Каким-то чудом набравшись смелости и отменив-таки в 21 веке безумное празднование великой октябрьской игиловской революции, и даже поставив на место этого дрянного праздника уничтожения собственной страны другой, хороший, - день Казанской иконы Божьей матери, освобождения Москвы и завершения Смуты, - Система все равно не нашла в себе ни психологической смелости, ни политического таланта, чтобы как-то разыграть, оживить 4 ноября, вдохнуть в него жизнь.
Поставили галочку - "народное единство" - и забыли.
И это не случайно.
Ведь про что праздник 4 ноября?
Это день освобождения России от чужаков и начальников-предателей, которые с чужаками сотрудничали.
И что же тогда выходит?
Чужаки? Нет, это наши уважаемые партнеры (даже сейчас, даже после всех санкций).
А начальники-предатели - это кто такие?
Неужели же... (потрясенным шепотом) .... неужели это мы сами?
То-то и оно.
Поэтому и не очень клеится с праздниками.

Как известно, старую Россию в конце февраля 1917 года уничтожил унтер-офицер Волынского полка, человек по имени Тимофей Кирпичников.
Ну а "старую Украину" уничтожил такой же кирпичников, активист афганского происхождения Мустафа Найем. И снова в конце февраля, хотя все, с его именно подачи, началось за несколько месяцев до.
Я, кстати, был в Киеве в начале ноября 2013 года. Это был мирный, счастливый город - абсолютно русский, конечно, - и никаких признаков катастрофы там не было.
Тем не менее, что-то темное и страшное скапливалось где-то в неведомых нам сферах - геополитика, экономика, мистика, судьба, неважно сейчас, как это назвать, - и взорвалось. Что-то очень далекое от смешного и наивного киевского майдана 2004 года, который, каюсь, и я поддерживал (впрочем, быстро одумался).
Какое-то черное облако зла.
И 22 февраля 2014 года, когда бездарное и трусливое украинское правительство бежало, разыграв очередного скоропадского, - это облако уже сильно воздействовало на психику.
Хорошо помню свои чувства в тот день. Это была полная безнадежность. Крах.
Но уже на следующий день, как будто это и не жизнь вовсе, а голливудское кино, - возникла надежда.
Вышел на площадь Севастополь - и это был образ чистого счастья, которое и сейчас, по прошествии стольких лет, когда мы "много чего навидались", невозможно забыть и невозможно ничем испортить.
Керчь, Донецк, Харьков, Одесса.
Недолговечная, хрупкая, но все-таки первая, может быть, в истории - русская революция в хорошем смысле слова.
Та революция, какой она должна быть на пользу нашему народу, а не ради его разрушения и позора.
Конечно, сразу началось осмеивание, расчеловечивание - или, как сейчас модно говорить, обесценивание.
Агенты ФСБ! Ряженая платная массовка! Зомби! Ничего не понимают! Да вы поймите, одно дело, когда за свободу и достоинство, против России, и совсем другое дело, когда эти...
Словом, началось то бесконечное "совсем другое дело", которое и до сих пор тянется и слышится по каждому поводу из каждого либерального рта.
Тем не менее, что-то очень важное случилось.
Победа Майдана - против всякого желания тех, кто ее устроил, - породила Русскую весну.
Триумф агрессивных и глупых русорезов - впервые вызвал встречную реакцию большого народа.
Из тьмы возник свет.
И если за что-то и стоит сказать спасибо активисту Найему - вообще-то подлецу и провокатору, виновному в огромных несчастьях, - то за этот нечаянный толчок, следствием которого стало движение за освобождение и воссоединение с нами всей юго-западной России, движение, которое началось девять лет назад, и которое с тех пор идет и идет, то и дело страдает и спотыкается, но все равно поднимается и побеждает.

Что можно сказать по поводу нынешней годовщины плохого - и так понятно, и всеми сто раз уже сказано.
Поэтому давайте о хорошем.
Во-первых, советская интеллигенция разгромлена. Советская интеллигенция бежала из России в свой родной СССР (не тот фальшивый СССР с умильными пионерами и вкусным мороженым, о котором скучает простодушный обыватель, а в настоящий СССР, то есть конгломерат лопающихся от ненависти к русским мелких государств, созданных большевиками).
Надеюсь, что советская интеллигенция уже никогда не вернется.
Во-вторых, если бы Сталин в 1939 году завершил финскую войну триумфальным шествием Красной армии по Хельсинки - сейчас изрядная часть северо-запада России готовилась бы вступать в НАТО в составе Финляндии.
Но у Сталина "что-то пошло не так" - и в результате сосны и озера наши.
Помните об этом - и никогда не приравнивайте безумные идеи начальства к интересам нации и страны.
И, наконец, главное.
Сделан необратимый шаг в новый мир.
На самом деле, он сделан был еще ранним утром 27 февраля 2014 года, но год назад это стало понятно всем.
В новом мире очень непросто, тревожно, нервно, а то и просто страшно.
И все равно хорошо, что шагнули.

Ксеничка дана нам для утешения и радости, когда грустно.

Будь как блин, поддержи разрушение Украины!

Последнее время я с большой грустью ждал известия о смерти Глеба Павловского - и вот оно.
Я не знал его близко, но все-таки знал его почти четверть века, с тех пор, как совсем мальчиком работал на одной из его бесконечных избирательных кампаний - Кириенко против Лужкова, - и всегда следил за его жизнью, издалека, но внимательно.
Он был ярким, но неудачливым и скандальным диссидентом, поскольку не выдержал противостояния с КГБ. Впрочем, чтобы судить его за это, нужно сначала попасть в советскую тюрьму.
Он был оригинальным публицистом и влиятельным деятелем перестройки, но само это время сейчас находится в такой противофазе к настоящему, что теперь трудно понять, кто и зачем там что-то делал.
Он был удачливым и очень циничным политтехнологом второй половины девяностых и нулевых, участвуя во многих гадостях от "Голосуешь или проиграешь" до "молодежного движения Наши". Впрочем, само это время (по крайней мере, с 2000 года) оказалось очень благополучным - и, вероятно, будет вспоминаться с ностальгической нежностью.
Он был тяжелым начальником - переменчивым, капризным, конфликтным, многие жаловались, - и, тем менее, вырастил под крышей своего ФЭПа огромное количество заметных людей для политического и культурного садика.
Он был очень, очень умным автором и собеседником, - но и очень дискомфортным, поскольку любил все запутывать и усложнять сверх всякой меры, мастерски наводил риторический туман, и никогда не стремился к ясности и взаимопониманию с оппонентом.
Он был в свои поздние годы оппозиционером, либералом и еще зачем-то - абсолютно русский еврей-одессит - симпатизантом Украины, которая устроила в его родном городе уникальное в своей жестокости и мерзости побоище. Тем не менее, он был еще и государственником, поэтому сохранял в этой своей позе некоторую меру, не становился пародией (как многие), не эмигрировал, никого не ругал и не рвал отношений.
Он был многие годы, мягко говоря, зажиточным и влиятельным, но вел себя очень просто, никогда не чванился, исповедовал исключительную терпимость к разным людям и любым взглядам, да и просто терпимость. Я, случалось, полаивал на него, но он прощал, да и просто не замечал.
Он любил книги, издавал книги, издавал журналы, сохранил архив русских толстых журналов, печатал уйму всяких хороших и плохих писателей, политологов и журналистов, словом, поддерживал огонь.
Он много чего существенного думал о России - современной и в принципе, - и если постараться разогнать туман его выражений, то окажется, что он подлинный мыслитель, а вовсе не только знаменитый придворный из бывших революционеров.
И, самое главное, он был очень увлекательный человек, невероятно свободный и запоминавшийся сразу и навсегда. Он был уникален как разноцветная тропическая птица со сдвинутыми на нос очками.
И теперь этой птицы нет. Как же так?
Мне легко его вспоминать - теперь, когда придется именно вспоминать. Он как-то подарил мне зонтик - длинную такую трость, как я люблю.
Начнутся теплые месяцы, пойдет дождь, я открою зонтик - и вспомню вас, Глеб Олегович.
Царствие Небесное вам.

Советоидная политика нашего начальства закономерно привела к тому, что слово "русский" теперь стремительно приклеивается к бандитам и мазепам, которые бегают по Брянской области.
Они это слово успешно приватизируют.
Это они, как выясняется, "русские", а мы - "многонациональные российские антифашисты" и "союзные силы".
Приходится напоминать ту банальность, что война за слова имеет большое значение.
И мы ее пока проиграли.

От всех происходящих событий, не только брянских, а всех вообще, впечатление одно.
Банда молодых, наглых, ловких, самодовольных садистов - а ля фильм Заводной Апельсин, если кто помнит, - пинает ногами беспомощных пенсионеров.
Пенсионеры терпят и бормочут что-то про досааф, нормы гто, пионерские галстуки, товарища щербицкого, мирное небо, переговоры и мыжетакдружножили.
Садисты только посмеиваются, а дружить и "переговариваться" не хотят.
Вот они странные какие, да?

Совершенно очевидно, что если бы летом прошлого года "побратимы" из "Азова", все эти Редисы и Калины несколько недель повисели бы на строительных кранах и деревьях в Мариуполе, постепенно разлагаясь, - то сейчас никаких рейдов в Брянскую область бы не было.
Почему не было бы? Да так, по странному совпадению.
Украинским националистам очень нравится, когда им дают гарантии безопасности, а потом отправляют домой, - и ужасно не нравится, когда их публично вешают, а они знают, что им никто не поможет, ни Эрдоган, ни Абрамович.
Но мы же не такие.
Мы добрые.
А, забыл.
Зато у нас теперь есть Медведчук.

- Милый, скажи мне три главных слова современной России!
- Константин.
- Устинович.
- Черненко.

Еврей, поддерживающий украинских националистов (равно как и их друзей, польских и прибалтийских националистов) - это нелепое и позорное зрелище.
Это буквально жанр "я помог Тарасу Гестапенко столкнуть мою прабабушку Ревекку Соломоновну в ров и побежал петь щеневмерла".
При этом достаточно открыть комментарии в социальных сетях любого такого добровольного помощника СБУ, чтобы увидеть, что сами Тарасы Гестапенки презирают этих своих обожателей, и то и дело буквально мочатся им в лицо. Но те все равно продолжают их славить, ползая перед ними на коленях.
Смешно и противно.
Но есть кое-что похуже.
Люди, называющие себя русскими националистами и монархистами, которые точно так же ползают перед Тарасами и поют щеневмерла.
Вот это уже не просто пародия.
Это сифилис мозга.

Осторожно скажу об очень неприятном.
Наша большая проблема состоит в том, что возвращение Запорожской и Херсонской области в Россию (на мой взгляд, правильное и справедливое) не имеет никакого символического "закрепления" ни в "народе", ни в "системе".
Народ и система не понимают, что это, где это, зачем это.
В случае с Крымом такому "закреплению" помог мощный культурно-исторический миф. Царь, Пушкин-Чехов-Толстой, Ялтинская конференция, Крымская война, оборона Севастополя в 1941-1942, стихи-песни-фильмы, Артек, Лужков, Балабанов, да и просто всеобщее курортное детство в санатории с колоннами, с видом на море и пальму. Образ рая.
Поэтому за этот рай можно и нужно бороться.
В случае с Донбассом основой этого "закрепления" стал упорный локальный патриотизм местных жителей.
Народ и система тоже не очень понимали, что это и зачем, но Донецк и Луганск - ценой невероятных, героических усилий, ценой многолетних страданий, - смогли заставить эрэфийцев принять себя и чем-то тоже пожертвовать вместе с ними. Сделать шаг от РФ к России.
В Запорожской и Херсонской области не работает ни то, ни другое.
Такого мощного регионального мифа, который сам сделал бы всю политическую работу за всех, не имеется, а местные жители - кто не уехал - достаточно пассивны, в чем их, естественно, нельзя упрекать (им все равно очень непросто).
Чтобы "обосновать" весь осенний пакет возвращенных земель, требовалось со всех государственных трибун очень активно и очень громко заняться темой Новороссии (хорошенько подумав, что именно и как именно нужно рекламировать народу и системе в связи с ней).
Но наша власть, которая в принципе не любит прикладывать усилия, зато очень любит максимальную уклончивость, ведь любые старания и даже обещания могут повредить на воображаемых переговорах с "киевскими неонацистами" и "плохими американцами", - естественно, не стала напрягаться и пустила все на самотек.
Какие следствия из этого классического решения "ничего не будем делать, пускай все само как-нибудь" мы увидим этой весной - призываю читателя задуматься самостоятельно.
К сожалению, по этому поводу нет приятных мыслей.

Колоссальная вина Джугашвили и его режима перед Россией состоит в том, что джугашвилизм выполнял рутинные исторические задачи индустриальной модернизации, используя фантасмагорические по уровню жестокости, бесправия и, главное, бессмысленной траты человеческого ресурса методы.
Иными словами, джугашвилизм прямо или косвенно уничтожил миллионы людей для того, чтобы вкрутить электрическую лампочку, построить завод, отправить детей в школу или посадить солдата в танк и самолет.
Между тем, двадцатый век показал нам, что десятки вовсе не самых богатых и не самых развитых стран - пока Джугашвили щедро разбрасывался людьми, как пародийный пьяный купец деньгами, - как-то справились с проблемой лампочек, школ, заводов и танков, не прибегая к геноциду, голоду, концлагерям, массовым расстрелам, государственному крепостному праву и тотальным запретам.
Собственно и в России, сложись ее судьба чуть более счастливым образом, можно было достичь примерно того же, а то и намного лучшего результата, избежав национальной катастрофы.
Впрочем, полезно помнить и о другой стороне этой темной медали.
Во-первых, в России были и есть люди, для которых Джугашвили стал божеством социального перехода, так как его правление связалось в их сознании с их собственным (семейным) переходом из "традиционного" мира в мир современной цивилизации, и они - отчасти по своему невежеству, а теперь уже и упрямству, - не смогут признать, что ровно те же изменения их статуса могли быть связаны с многократно меньшими жертвами и страданиями, как то и вышло в других государствах.
И, во-вторых, самое громкое разоблачение джугашвилизма, увы, звучит не со стороны непоправимо покалеченной под его водительством нации, а со стороны ее непримиримых противников из бывших имперских меньшинств. Джугашвили укреплял государство самым безобразным способом из всех возможных - они жаждут разрушить его навсегда, и одно зло не должно затенять наличие другого зла, для России не менее тягостного.

Оказывается, Михаил Иванович Барсуков - через некоторое время после известного своего увольнения летом 1996 года - возглавил загадочную структуру с совершенно гениальным названием.
"...позднее стал руководителем Межведомственной комиссии по подземным сооружениям Совета безопасности Российской Федерации".
Комиссия по подземным сооружения Совбеза, а!
Буквально роман Пелевина.
Можно представить, какие Михаилы Ивановичи заседают там сейчас.

Многие русские люди находятся в состоянии такого помрачения и невежества относительно азов политики, идеологии, вопросов коллективной идентичности и национального строительства, они до такой степени не понимают, что это и о чем, - что им приходится снова и снова рассказывать самые элементарные вещи.
А именно: в мировой истории не бывает - еще раз, нет, не было и не будет - националистов какой-либо нации, которые в ходе конфликта с соседней нацией из-за судьбы спорных земель и живущих на этих землях однокультурных с ними людей - выступали бы за то, чтобы передать эти земли и этих людей под власть другой нации.
Это не-воз-мож-но.
Армянин за азербайджанский Карабах, грек за турецкий Кипр или серб за албанское Косово это абсурд.
И если вы видите граждан, разводящих демагогию в стиле "мы, русские националисты, считаем, что на Украине свобода, а в России тирания, поэтому давайте поможем Украине отвоевать Крым и Донбасс", - это значит, что эти люди никакие не русские националисты, а марионетки украинских спецслужб - как правило, из числа "ультраправых интернационалистов", для которых любой чужой подросток за тысячу километров от них, но зато с правильной стрижкой и с правильными татуировками, кроссовками или шнурками бесконечно ближе, чем свои русские старики, дети, тетки, военные etc. Это не национализм, это общемировая молодежная субкультура, которую везде и всегда в своих целях используют спецслужбы.
Если же вы хотите простого и рационального объяснения, почему эта демагогия - позорное фуфло, то вот оно.
"Свобода", "тирания", Горбачев, Путин, Кучма, Зеленский, такой режим, другой режим, - все это очень изменчиво, и на протяжении одной человеческой жизни может смениться с десяток подобных вывесок.
Но если вы отдаете землю и людей под жовто-блакитный флаг, а под этим флагом упраздняют русские школы и обрабатывают новые поколения мовой (и всем, что из нее следует), - то вы теряете эту землю и этих людей навсегда.
Еще раз: завтра "режим" изменится, а идентичность, внушенная языком, детством, социальной средой и активным государством - это навсегда.
Не слушайте прохвостов.

8 марта женщинам как коллективной сущности - хочется пожелать подольше избегать "современности", то есть феминизма, матриархата и войны с мужчинами.
Нет, это не значит, что я желаю им мнимой, давно исчезнувшей в России (за вычетом некоторых автономных республик) "патриархальности", которой адепты "современности" размахивают буквально так же, как переизбиравшие Ельцина в 1996 году политтехнологи - призраком коммунизма и гулага. Нет, "патриархальность" была, на мой взгляд, весьма неоднозначна, но она давно умерла.
А я желаю женщинам подольше оставаться в старом добром двадцатом веке, то есть в мире, где люди были равны и, главное, свободны, где в отношениях между полами имелись веселье, непредсказуемость и разнообразие, а не унылая тоталитарная пустыня "жертв", "травм", "терапии", "гендеров" и прочего, как это назвал Лимонов, дисциплинарного санатория.
Живите в двадцатом веке, девочки.
Дружите с мужчинами, любите мужчин, находите с ними общий язык, а иногда и силы терпеть их, - и спокойно относитесь к проблемам, потому что это именно обычные проблемы обычной жизни, а не "травмы", "триггеры", "абьюзы" и вся эта лицемерная блевота.
Вся наша Россия, кстати, борется сейчас за сохранение хорошего прошлого, за отмену мрачного будущего, - и к вам это относится не меньше, а даже больше, чем к судьбе наших южных губерний.
Потому что когда "современность", наконец, победит, когда победит это царство дисциплинарной психотерапии, стукачества, речевой и эмоциональной цензуры, и, главное, унижения и гнобления мужчин, - вы увидите, что мир женского однополого сообщества, оруэлловский мир "сестер", этакой вывернутой бесами версии женского монастыря, которую вам продают как самое модное и правильное явление двадцать первого века, - это тягостный, тоскливый мир, антиутопия, а не жизнь.
А нарядная, звонкая жизнь - вместе с мужчинами, заодно с ними, а не против них.
Цените наше с вами общее счастливое прошлое, и не поддавайтесь пропаганде гендерной Советской власти.
И тогда, может быть, гнусное будущее временно отступит, а праздник свободы - еще немного продлится.

Англичанин, журналист BBC, глядя на беглого банкира Пугачева с брезгливой иронией, спрашивает его:
- Вы гражданин Франции, но по национальности вы русский. Вы родились и выросли в России, там заработали свое состояние. И вы сейчас говорите мне, что хотели бы разгрома России украинской армией?
А Смердяков смотрит на англичанина и не понимает: а в чем тут, собственно, проблема?

У либералов глупый скандал.
Их простодушная клака, науськанная Волковым, побежала травить Венедиктова за то, что тот брал государственные деньги, - и почти такая же простодушная клака, науськанная уже Венедиктовым, побежала травить Волкова за то, что тот брал корпоративные деньги.
Волков - ничтожный подонок, подрейтузная форма жизни, как говорил КК, тогда как Венедиктов - очень умный человек, качественный, масштабный тип (хоть и ужасный нарцисс-павлин), но в данном случае это неважно.
Важно другое: безнадежная глупость клаки, состоящей из давно уехавших эмигрантов, просто граждан других государств, лопающихся от ненависти к России, ну и наивных свежеуехавших активистов.
Все они ну совершенно ничего не понимают в том, как происходит в России победа либерализма - и что это, собственно, такое.
Им, видимо, кажется, что их победа - это когда на площадь выходит толпа с флажками, потом какие-нибудь пацаны в балаклавах штурмуют здания, потом "полиция переходит на сторону народа", потом "армию распустить", "Гаагский трибунал", "распад России на 120 государств", словом, все это больные фантазии.
А реально все намного проще.
Единственным надежным, прочным и перспективным источником либерализма в России (где либерализм = угождение и подчинение Западу, остальное - это пустые разговоры в пользу бедных) является начальство.
И единственной альтернативой нынешнему порядку в России является победа начальства.
Нет, нынешний порядок "начальским" не является, он навязан начальству сложной комбинацией исторических обстоятельств - и начальство притворяется как может, изображая, что этого и хотело. Нет, совсем не хотело.
И возврат к тому формату жизни (образца примерно 1995-2003 гг.), в рамках которого начальству было хорошо, и когда ему свободно дышалось, елось, пилось, воровалось, - это и есть то "возвращение свободы", которого у нас, к сожалению, запросто можно ожидать.
На это и должны были бы работать, будь они умны, все либеральные активисты - работать, всячески укрепляя свои коллективные связи с чиновниками и олигархами.
Собственно, многие статусные люди, бароны либеральной интеллигенции - прекрасно это понимают, и потому горько вздыхают, пока их туповатая аудитория бегает у них по комментариям, изрыгая проклятия и взывая к максимальной бескомпромиссности.
Я бы на их, баронов, месте сказал своим читателям:
- Уймитесь, недоумки. Наша и ваша свобода - это власть членов Политбюро ЦК КПСС, которые, вопя "Хрусталев, яхту!", наконец дорвутся до снятия санкций и окончательного легитимного обустройства своей старости с детишками и внучками в западном мире, - а мы, как посредники и послы правильных западных ценностей, возьмем за это с них серьезную мзду, получим с них все нужные нам решения. И никакой другой свободы нет и не будет.
К счастью, никто так не скажет. И никто этого "у них там" не поймет - по крайней мере, в ширнармассах всей этой протестной Жмеринки.
Тем не менее, сам этот исход не перестает быть весьма вероятным.
Так что посмеяться можно, а радоваться нечему.

Чтобы понять что-то существенное про современную Россию, не нужно болтать о "геополитике".
Достаточно внимательно посмотреть на самую обычную мемориальную доску, которую кто-нибудь где-нибудь повесил в память о наших солдатах.
Надпись на одной из них звучит так:
"Учились в этой школе. Погибли при исполнении воинского долга в ходе проведения специальной военной операции на территории Украины".
Вот он, русский язык, на котором с нами разговаривает государство. И разговаривает, заметим, вроде бы о том, что для него, государства, имеет значение.
Большая печаль. Очень большая печаль.
Начнем с самого ужасного: "на территории Украины".
Хочется сказать чиновникам: вы с ума сошли?
90% наших погибших военных - находились на Донбассе и в Приазовье. Вы хотите сказать, что считаете эти регионы украинскими?
Более того, даже в тех не слишком частых случаях, когда речь идет о погибших под Киевом и под Харьковом - довольно очевидно, что если мы не считаем Киев и Харьков русскими городами, то мы сами себя сдаем в Гаагский трибунал.
Уже по этому словосочетанию - "на территории Украины" - видно, что упрямая в своей тупости бюрократия воспроизводит шаблон "советского Афганистана", то есть буквально накидывает мяч на ногу враждебной пропаганде, со всем ее любимым - "это чужая страна", "это другое государство", "что вы там забыли", "возвращайтесь домой" etc. К тому же и формула "исполнение воинского долга" намекает на "интернациональный долг" все из того же СССР, все в том же Афганистане.
Туда же - и мрачная формула "в ходе проведения специальной военной операции".
Я понимаю, что по каким-то таинственным причинам, недоступным простому смертному, наша бюрократия должна отчитываться в своих бумажках, используя особый аппаратный жаргон. Но ведь до этого сказано - "учились в этой школе" (то единственное, что сказано хорошо), а не - "учились в этой ГБОУ СОШ".
И если кошмарным "ГБОУ СОШ" хоть во имя памяти о человеке можно разок пренебречь, то почему бы не заменить ходульную, непроизносимую "специальную операцию" - чем-то более человеческим, одушевленным, понятным?
Если обобщить, то наша бюрократия сквозь эти мемориальные надписи сообщает нам следующее:
"Эти люди занимались непонятно чем непонятно где, так что мы формально попрощались с ними так, как нам сказали, и лучше об этом поскорее забыть навсегда".
Вот это и есть подлинная государственная реальность, а не крики эмигрантских пропагандистов о "фашизме", "ресентименте", "реванше".
У несчастных инвалидов-кататоников в психоневрологическом диспансере, которые сутками молча смотрят в одну точку - и то "фашизм" и "ресентимент" намного бойчее и ярче вышел бы.
А как на самом деле следовало бы почтить память наших героев?
Будь моя реваншистская воля, я бы написал так:
"Погибли в Освободительном походе, сражаясь за возвращение русских земель и воссоединение русского народа".
Грустный парадокс, однако, состоит в том, что если бы на мемориальной доске можно было написать то, что мне бы хотелось там видеть, - и если бы там так и писали в реальности, - то никакой Освободительный поход просто не потребовался бы, и никто бы не погиб, поскольку если бы у нас было государство, способное так формулировать свои цели и так разговаривать со своим народом (и, соответственно, еще много чего способное делать в том же роде), - то и Донбасс, и Приазовье, и Харьков, и Одесса, все было бы наше, русское, и уже много лет и почти бескровно.
Но вместо этого у нас есть ГБОУ СОШ.