Вспомнила, что разные умные люди советуют периодически делать пост-знакомство, чтобы рассказать о себе только прибывшим и помахать лапкой тем, кто тут давно. Кто я, чтобы с ними спорить?
💖 Меня зовут Вика, мне 34, я живу в Москве, работаю ux-редактором в Яндекс Go — помогаю делать интерфейсы приложения, где все заказывают такси. Но недавно моя четырёхлетняя дочка Нина на вопрос о том, чем я занимаюсь, сказала, что мама — писатель, садовник и археолог🤷
С писателем понятно. Я правда пишу детские книги — прямо сейчас дописываю текст про воздушных пиратов, а моя книга «Мой дедушка — призрак» летом выйдет в Поляндрии.
Садовником стала благодаря тому, что все свободные полки и подоконники у нас заставлены цветами и растениями.
А археолог — потому что я разбирала балкон и ворчала, что у нас так много доисторического хлама, что чувствую себя на раскопках))))))
А вы, друзья, кто сегодня?
#викаобыкновенная
С писателем понятно. Я правда пишу детские книги — прямо сейчас дописываю текст про воздушных пиратов, а моя книга «Мой дедушка — призрак» летом выйдет в Поляндрии.
Садовником стала благодаря тому, что все свободные полки и подоконники у нас заставлены цветами и растениями.
А археолог — потому что я разбирала балкон и ворчала, что у нас так много доисторического хлама, что чувствую себя на раскопках))))))
А вы, друзья, кто сегодня?
#викаобыкновенная
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Минутка ностальгии — на днях исполнилось 25 лет с выхода первого номера журнала «Афиша».
Обалдеть, помните были времена, когда печатные журналы кое-что значили? Бренды платили дикие деньги за развороты, там публиковались самые модные писатели, самые дерзкие журналисты.
Господь, я обожала «Афишу» — сжирала глазами каждую фотосессию, оставляла сколько-то сотен рублей на новый выпуск даже в то время, когда каждая эта сотня была наперечёт. Обложки хотелось клеить на стену вместо обоев. Всю музыку я скачивала на торрентах и слушала — даже ту, что мне не нравилась. Это было окошко в невиданую столичную жизнь: богемную, высшую, лёгкую. Когда моя невероятно модная однокурсница засветилась в стритстайловой рубрике, я думала, умру от зависти.
Достала из закромов старые выпуски — подивиться на дивный старый мир, который воспринимается уже даже не как прошлое, а как параллельная реальность.
Обалдеть, помните были времена, когда печатные журналы кое-что значили? Бренды платили дикие деньги за развороты, там публиковались самые модные писатели, самые дерзкие журналисты.
Господь, я обожала «Афишу» — сжирала глазами каждую фотосессию, оставляла сколько-то сотен рублей на новый выпуск даже в то время, когда каждая эта сотня была наперечёт. Обложки хотелось клеить на стену вместо обоев. Всю музыку я скачивала на торрентах и слушала — даже ту, что мне не нравилась. Это было окошко в невиданую столичную жизнь: богемную, высшую, лёгкую. Когда моя невероятно модная однокурсница засветилась в стритстайловой рубрике, я думала, умру от зависти.
Достала из закромов старые выпуски — подивиться на дивный старый мир, который воспринимается уже даже не как прошлое, а как параллельная реальность.
Продолжаю заниматься книжным диссидентством. На вокзале Аустерлиц в Париже, на полке для буккроссинга оставила книгу Оли Птицевой «Двести третий день зимы» с тайным посланием to whom it may concern.
Пусть эта чёрно-белая красотка попадёт в правильные руки.
Пусть эта чёрно-белая красотка попадёт в правильные руки.
«Двести третий день зимы», О. Птицева
Март неизбежен
Все обстоятельства выдуманы, все совпадения случайны. В параллельной, совершенно не имеющей ничего общего с реальной вселенной существует некая страна, в которой объявили вечную зиму. Всё время падает снег, еда по карточкам, за слово «весна» можно присесть плотно и надолго. В этом бесконечном феврале существует хрупкая Нюта. Моется, когда есть горячая вода, мечтает о вкусностях и какао, ходит на работу в биологический институт, пытается не спорить с убеждённой в правильности зимы мамой. Выживает как может и греется обо что придётся. И вдруг становится свидетельницей того, как посреди снега вырастают жёлтые цветы. И с этого, невозможного, всё начинает меняться.
Книга Оли Птицевой написана ловко и точно, она выпуклая, как киносценарий. Но, пожалуй, главное её достоинство и не в этом, а в том, что это тайное послание, секретный шифр для своих. Отчаянная морзянка, летящая в космической пустоте пока её вдруг, не подхватит, не расшифрует чьё-то смешное розовое ухо.
Тут нет рецептов и благих вестей, но в узнавании — утешение. Мне в этих промёрзших насквозь трёх сотнях страниц было так тепло, что щёки раскраснелись.
Потому что есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня.
«Смысл не в том, чтобы кого-то переубедить. Смысл — напомнить своим, что они не одни»
#чтопочитать
Март неизбежен
Все обстоятельства выдуманы, все совпадения случайны. В параллельной, совершенно не имеющей ничего общего с реальной вселенной существует некая страна, в которой объявили вечную зиму. Всё время падает снег, еда по карточкам, за слово «весна» можно присесть плотно и надолго. В этом бесконечном феврале существует хрупкая Нюта. Моется, когда есть горячая вода, мечтает о вкусностях и какао, ходит на работу в биологический институт, пытается не спорить с убеждённой в правильности зимы мамой. Выживает как может и греется обо что придётся. И вдруг становится свидетельницей того, как посреди снега вырастают жёлтые цветы. И с этого, невозможного, всё начинает меняться.
Книга Оли Птицевой написана ловко и точно, она выпуклая, как киносценарий. Но, пожалуй, главное её достоинство и не в этом, а в том, что это тайное послание, секретный шифр для своих. Отчаянная морзянка, летящая в космической пустоте пока её вдруг, не подхватит, не расшифрует чьё-то смешное розовое ухо.
Тут нет рецептов и благих вестей, но в узнавании — утешение. Мне в этих промёрзших насквозь трёх сотнях страниц было так тепло, что щёки раскраснелись.
Потому что есть ещё здесь хоть кто-то, кроме меня.
«Смысл не в том, чтобы кого-то переубедить. Смысл — напомнить своим, что они не одни»
#чтопочитать