Кудри вьются, кудри вьются
Кудри вьются у блядей...
Почему они не вьются
У порядочных людей???
Кудри вьются у блядей...
Почему они не вьются
У порядочных людей???
Восемь негритят в Девон ушли потом,
Один не возвратился, остались всемером.
Один не возвратился, остались всемером.
Telegram
Блок
Дмитрий Гудков сбежал на Украину, скрывшись от возможного уголовного преследования. Экс-парламентария и его тетю подозревают в неуплате долга по договору аренды. Российско-украинскую границу политик пересек накануне.
Гудков пошел по стопам своего бывшего…
Гудков пошел по стопам своего бывшего…
В тот день утро явилось вовсе нагло, без стука. Солнце изрешетило шторы словно дешёвый презерватив. Тугой матрас ломал спину, ногам не хватало тепла, прикроватная рюмка дразнила пустотой. Я огляделся и осознал себя возле чужой, но красивой девицы. Рука потянулась к шёлковому плечу цвета молочного шоколада.
⁃ Миша. Нельзя.
⁃ Вчера...
⁃ Это было вчера и больше не повторится. Езжай домой.
Слова пронзили грязным охотничьим ножом. Я подавился нелепой шуткой, она легла на бок и прощально вздохнула. В мятых джинсах не нашлось сигарет, от тела зачем-то пахло пьяным потом. Умывшись слезами ледяного душа, я назойливо вопрошал к Богу:
⁃ Эй, ты где? Почему так? Я же почти полюбил её!
Звенящая тишина утонула в первом стакане дешёвого бурбона. Я брёл вдоль незнакомых улиц, пряча глаза от чужих людей. Машины квакали за спиной, светофоры подмигивали всем, кроме меня. Наконец, тело встретилось с капотом пикапа. Из салона выскочил работяга в сальной кепке.
⁃ Ты куда прёшь, мудила?
⁃ Я и сам не знаю.
Колено превратилось в кроваво-грязную кашу. Я выплюнул злость и прыгнул в дорогое такси, рискуя замарать белоснежный салон. По дороге встретилась лавка с водкой, ресторанчик у дома подарил ведро крупнокалиберного льда. На четвёртом стакане ноги отправились в храм. Прямо сверху, со стен и даже из окон на меня глазели святые.
⁃ Ты слышишь? Услышь меня, чёрт возьми! Слышишь?
Где-то рядом громко потухла свеча. Я показал средний палец к алтарю и чуть не рухнул на медный пол. Взгляд встретился с женщиной, всхлипывающей за упокой. Её мокрые глаза тонули в темноте одежд и безмерного горя. Я укололся совестью и выбежал прочь, на дорогу. Телефон пытался выскочить из надоевшего кармана.
⁃ Ты придёшь в офис?
⁃ Ни за что.
⁃ Тебя ждут.
⁃ На хуй.
Я положил трубку и набрал нужный номер.
⁃ Вы там?
⁃ Всегда.
В пабе на Цветном играл бульварный джаз. За дальним столом галдели сердцеед и музыкант. Оба грели вечер сносным вином и баловались чём-то несправедливо запрещённым для мирных людей. Я обнял друзей и бросил пустые слова:
⁃ Буду пить только чай!
⁃ Сейчас приедет большой артист, он родился сегодня плюс сорок лет позади.
Я принял неизбежное и хватанул рюмку. Джазмены олицетворяли мерзость ритма из медных труб. Театрал ворвался в помещение, забыв оставить на службе роль заядлого бандита.
⁃ Вы опасные люди! Бах-бах! У меня ствол, понятно?
Он принялся размахивать невидимым кольтом, я рассмеялся и понял, что хочу жить. Мы заперлись в туалете и окунали нос в зеркала. Официантки делили шампань и сыпали пустыми словами:
⁃ С днём рождения! Будь счастлив!
Кусок дешёвого торта бродил по кругу, падая в стаканы с пойлом. Наконец, разум решил подышать:
⁃ Выходим в сад Эрмитаж! Немедленно! Сейчас!
Уже там мы не раз потеряли друг друга. Сердцеед схватился за женщин, музыкант уплыл на волнах своей славы. Большой артист обнимал барную стойку вместо женщины рядом:
⁃ Поехали ко мне! Берём эту?
⁃ Ну нет. Она толстая.
Женщина была толстой и протестовала движению. Вместо долгих лобзаний ушли по английски, распугивая местную пьянь и таксистов. Уже в квартире случилась Агата Кристи с её негритятами - один уснул, второй уехал, нас осталось двое. Артист почти засыпал в чаду сигаретного дыма:
⁃ Поехали к проституткам. Пожалуйста...
⁃ Едем!
Мы бросили всех и трижды по часу тонули в объятиях падших женщин, что походили на ангелов счастья. Девицы смеялись, пугались, плакали и напрочь отказывались делать минет.
⁃ Вы верите в Бога!
⁃ Конечно!
⁃ Тогда помогите ближним!
Они помогли. Спустя ночь и сотню часов мы вышли в раннюю Москву. Солнце кусало глаза и согревало пьяную душу. На заднем сидении такси лилась невкусная вода. Из колонок пел Leonard Choen, мы выли и утопали в дружеском счастье:
And even though it all went wrong
I'll stand right here before the Lord of song
With nothing, nothing on my tongue but
Hallelujah, Hallelujah
Hallelujah, Hallelujah
Тем утром я нашёл Бога. Он никогда и не оставлял меня насовсем. Просто спал или пошёл выкурить сигарету.
⁃ Миша. Нельзя.
⁃ Вчера...
⁃ Это было вчера и больше не повторится. Езжай домой.
Слова пронзили грязным охотничьим ножом. Я подавился нелепой шуткой, она легла на бок и прощально вздохнула. В мятых джинсах не нашлось сигарет, от тела зачем-то пахло пьяным потом. Умывшись слезами ледяного душа, я назойливо вопрошал к Богу:
⁃ Эй, ты где? Почему так? Я же почти полюбил её!
Звенящая тишина утонула в первом стакане дешёвого бурбона. Я брёл вдоль незнакомых улиц, пряча глаза от чужих людей. Машины квакали за спиной, светофоры подмигивали всем, кроме меня. Наконец, тело встретилось с капотом пикапа. Из салона выскочил работяга в сальной кепке.
⁃ Ты куда прёшь, мудила?
⁃ Я и сам не знаю.
Колено превратилось в кроваво-грязную кашу. Я выплюнул злость и прыгнул в дорогое такси, рискуя замарать белоснежный салон. По дороге встретилась лавка с водкой, ресторанчик у дома подарил ведро крупнокалиберного льда. На четвёртом стакане ноги отправились в храм. Прямо сверху, со стен и даже из окон на меня глазели святые.
⁃ Ты слышишь? Услышь меня, чёрт возьми! Слышишь?
Где-то рядом громко потухла свеча. Я показал средний палец к алтарю и чуть не рухнул на медный пол. Взгляд встретился с женщиной, всхлипывающей за упокой. Её мокрые глаза тонули в темноте одежд и безмерного горя. Я укололся совестью и выбежал прочь, на дорогу. Телефон пытался выскочить из надоевшего кармана.
⁃ Ты придёшь в офис?
⁃ Ни за что.
⁃ Тебя ждут.
⁃ На хуй.
Я положил трубку и набрал нужный номер.
⁃ Вы там?
⁃ Всегда.
В пабе на Цветном играл бульварный джаз. За дальним столом галдели сердцеед и музыкант. Оба грели вечер сносным вином и баловались чём-то несправедливо запрещённым для мирных людей. Я обнял друзей и бросил пустые слова:
⁃ Буду пить только чай!
⁃ Сейчас приедет большой артист, он родился сегодня плюс сорок лет позади.
Я принял неизбежное и хватанул рюмку. Джазмены олицетворяли мерзость ритма из медных труб. Театрал ворвался в помещение, забыв оставить на службе роль заядлого бандита.
⁃ Вы опасные люди! Бах-бах! У меня ствол, понятно?
Он принялся размахивать невидимым кольтом, я рассмеялся и понял, что хочу жить. Мы заперлись в туалете и окунали нос в зеркала. Официантки делили шампань и сыпали пустыми словами:
⁃ С днём рождения! Будь счастлив!
Кусок дешёвого торта бродил по кругу, падая в стаканы с пойлом. Наконец, разум решил подышать:
⁃ Выходим в сад Эрмитаж! Немедленно! Сейчас!
Уже там мы не раз потеряли друг друга. Сердцеед схватился за женщин, музыкант уплыл на волнах своей славы. Большой артист обнимал барную стойку вместо женщины рядом:
⁃ Поехали ко мне! Берём эту?
⁃ Ну нет. Она толстая.
Женщина была толстой и протестовала движению. Вместо долгих лобзаний ушли по английски, распугивая местную пьянь и таксистов. Уже в квартире случилась Агата Кристи с её негритятами - один уснул, второй уехал, нас осталось двое. Артист почти засыпал в чаду сигаретного дыма:
⁃ Поехали к проституткам. Пожалуйста...
⁃ Едем!
Мы бросили всех и трижды по часу тонули в объятиях падших женщин, что походили на ангелов счастья. Девицы смеялись, пугались, плакали и напрочь отказывались делать минет.
⁃ Вы верите в Бога!
⁃ Конечно!
⁃ Тогда помогите ближним!
Они помогли. Спустя ночь и сотню часов мы вышли в раннюю Москву. Солнце кусало глаза и согревало пьяную душу. На заднем сидении такси лилась невкусная вода. Из колонок пел Leonard Choen, мы выли и утопали в дружеском счастье:
And even though it all went wrong
I'll stand right here before the Lord of song
With nothing, nothing on my tongue but
Hallelujah, Hallelujah
Hallelujah, Hallelujah
Тем утром я нашёл Бога. Он никогда и не оставлял меня насовсем. Просто спал или пошёл выкурить сигарету.
Окрошка:
Anonymous Poll
58%
На квасе.
19%
На кефире.
22%
На ЗАправке из ПОПРАВКИ в Конституцию Российской Федерации.
Омерзительно выглядит Хованский, в испуге лежащий на полу с приходом Bad Boys.
Омерзительно звучит его песня про Норд-Ост, лишённая смысла и совести.
Омерзительно трудятся СМИ, которые эту «песню» тиражируют для своих миллионных аудиторий.
Омерзительно выступает депутат-членосос Власов, публично открестившийся от своего помощника Хованского вместе со всей ЛДПР.
Омерзительно молчит Роскомнадзор, который не требовал заблокировать «песню» на протяжении года.
Омерзительно, наконец, само уголовное дело, призванное пиарить/продюсировать давно забытого обрыгана-блогера и его ублюдскую песенку.
Как говорил однажды Борис Немцов, пролистывая меню в ресторане: «А есть хоть что-то не омерзительное?».
Омерзительно звучит его песня про Норд-Ост, лишённая смысла и совести.
Омерзительно трудятся СМИ, которые эту «песню» тиражируют для своих миллионных аудиторий.
Омерзительно выступает депутат-членосос Власов, публично открестившийся от своего помощника Хованского вместе со всей ЛДПР.
Омерзительно молчит Роскомнадзор, который не требовал заблокировать «песню» на протяжении года.
Омерзительно, наконец, само уголовное дело, призванное пиарить/продюсировать давно забытого обрыгана-блогера и его ублюдскую песенку.
Как говорил однажды Борис Немцов, пролистывая меню в ресторане: «А есть хоть что-то не омерзительное?».