Смотрим про них, про нас и про Русь.

И спасаем Медузу, конечно.

https://youtu.be/j4OYUUN6mEg

Приходи клеить блёсточки на пасхальные 🥚🥚 и печь кексик 🥮

Гудбай, Америка.

Что-то странное вокруг происходит. Может, пиздец?

ВИЧ, сифилис, гепатит.

Погода плохая, наверное.

Мужчины есть? С яйцами

Кто бы мог подумать.

Пятница постучалась в дверь ритмом сердца влюблённой девицы. Весна рыдала за окном и капли дождя долетали почти до подушки. В храме у дома звенели колокола, будто ребёнок стучал медной ложкой по стенкам стакана с молоком. Душа застыла в публичных домах и я звал её до полудня, мучаясь от похмельной мигрени. Очнувшись, выпил три капли водки и ринулся в путь.

В La Maree подавали душистую уху и бутерброды с мордатой сельдью. Большой музыкант прибыл к моменту и протянул заморский табак. Я курил и слушал друга-творца, что писал законы словно иконы. Он был бодр и улыбался глазами, вспоминая общие победы в домино и дом-музей имени себя. Официанты в черно-белых фраках сложились в мелодию фортепьяно, я гордился компанией и по-тихоньку злоупотреблял. Где-то под Тверью нас ждали ружья и стая беспечных гусей. На охоту!

В пути звучал Риголетто, а затем Ленинград. Мы знали слова, но сговорилось не петь до заката. Кругом мелькали избушки и грустные бабы с мешками тяжёлой жизни. Мне вдруг захотелось их полюбить, после наградить орденами. Впрочем, прибыли.

Нас встречал охотничий домик, по кирпичику собранный сердцем эстета. На стенах глазели медвежьи шкуры, у камина сутулились статуэтки шикарных псов, стол из чистого дуба ломился от дичи. Хозяин был по-доброму пьян и ужасно гостеприимен, отчего казался родным отцом. Я уплетал рульку и слова важных персон, других тут и вовсе не водилось. Накушавшись красным и водкой, запели:

Казаки, казаки,
Едут, едут по Берлину
Наши казаки.

За окном разогрелся костёр. Я вышел к небу, чтобы поцеловать звёзды. Река Молога успокоилась, прислушавшись к чужим голосам. Где-то вдалеке выла собака, встречая грузную ночь. В доме обнялись и успокоились, я стоял на траве босиком и вкусно пил звенящую тишину. До подъема осталось не более часа.

В ушах загоготал пьяный будильник. Я натянул штаны и охотничий ватник, позже губами щупал воду, как слепой котёнок, ищущий мать. Старшие были бодры и хмельны, большой музыкант не пил, но пел. По нотам взобрались в джип и принялись танцевать по ухабам. Я бился головой о потолок и стремительно умнел. На охоте безмозглых не жалуют.

До шалаша ползли на всех лапах, пока кто-то не разлил живительный чай. Шалаш без крыши был окружён пластмассовой птицей. Внутри было уютно как в деревенской бане, мы сели по лавкам и стали заряжать рюмки и ружья. Всюду крякали егеря, но дичь не шла на манок. Наконец, зашептались:

⁃ Цыц! Летят!

Большой музыкант без команды шагнул и взорвал тишину. Бах! Бах! Бах! Гусь качнулся, но уцелел, с гоготом улетая в лапы соседних стрелков. Творец тяпнул с хозяином дома и молвил:

⁃ Тут нужно не торопясь!

Бах! Ещё стая! Бах! Бах! Я весь дрожал в предвкушении, наконец адреналин выпил кровь и дал первый залп:

⁃ Куда же вы, бляди крылатые!

Я промахнулся и уронил слезу. Кругом мило заржали и выдали рюмку молодому бойцу. Плечо ныло от неудач. Ну ничего! Сейчас уж вверну, чтоб не думали. Бах!

⁃ Подбили! Ищем!

Невезучий гуменник одиноко рухнул на поле. Я не знал, кто взял грех на душу, но непременно думал на себя. Совесть не мучала - проснулся инстинкт. Вслед за ним уснули хозяин с творцом, их управили к дому. До ярких лучей музыкант палил в стаи, я вторил ему со знанием дела. Теперь я охотник!

⁃ Всё! Домой!

Честь нести добычу выдалась мне, я до ужаса гордился и обнимал птицу будто знамя полка. У дома встретили чёрной икрой и чудесным хересом с ароматом первой любви. Мы наелись и резались в домино, позабыв о хмельной голове. Наконец спали, затем пили, снова спали, позже пили и заснули к закату. За окном шумела буря, Молога гнала зверя в даль, снег запрещал охоту в Вербное воскресенье. Я трезвел у камина, пил чай с бальзамом и улыбался Утёсову:

У самовара я и моя Маша,
А на дворе совсем уже темно.
Как в самоваре, так кипит страсть наша.
Смеётся месяц весело в окно.

Опомнился лишь в Сандунах, с первым паром и третьим пивом. Мускулистый мужик тёр мне спину шершавым мочалом, а я мечтал о деревенских девицах. Позже выпарил дурь, нырнул в ледяную бочку и песней молвил товарищам:

⁃ Это была чудная охота! Русь! Спасибо!

Пора яичками стукаться!

Ну и в чём он не прав?

Просто молодые люди мимо скамейки шли.

Про бедность.

Празднуем Воскресение Христово за большим столом. Кругом миллионеры, долларовые да рублёвые. По центру я - в теме, но не в доле. Выпиваем что Бог послал, говорим о насущном. Долларовый миллионер сетует:

⁃ Купил вот трёх глухарей намедни, самца и двух мамочек, да не знаю как расселить...Для птичек-то у меня всего шесть соток...

Я задумался и осознал, что живу в квартирке поменьше. Вопрошал:

⁃ Так это разве мало?
⁃ Их нельзя так, надобно не меньше 7 метров от других птиц. Что делать? Помрут...

Замолчали. Рядом пьяно зевнул миллионер рублёвый и молвил:

⁃ Опять-таки же бедность...

Выпили. Я отпросился в клозет и долго рыдал.

Зачем???

Спасибо.

Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля,
Просыпаются с рассветом
Зрители «Ход Конева».

https://youtu.be/Jn4T0AYl6lA

Current mood.

Получайте Божью благодать!

Суету навести охота.