В среду сходил в мэрию на церемонию награждения лауреатов премии правительства Москвы – вместо Собянина дипломы в этот раз вручала г-жа Ракова.

Премию мне дали за изучение древних насекомых-опылителей. В моей книжке им отведена целая глава – правда, самые последние данные о древнейших опылителях из ранней перми в нее не вошли, так как были опубликованы уже после выхода книжки. Зато о них в свое время писали РИА Новости и Guardian.

Неприятно, конечно, когда у тебя такие однофамильцы как Мария Храмова, директор Института демографических исследований РАН, которая заявляет, что «России нужно бороться за мигрантов». Ведь иначе таджики и узбеки – хных-кхык – вместо РФ поедут в Китай, арабские страны и даже в Европу.

Когда в интервью Храмовой я прочел, что «мигранты из СНГ все чаще интересуются европейскими странами», мне вспомнился небольшой эпизод из моей поездки в Польшу.

Я в Варшаве приехал не в тот аэропорт, и, когда это понял, уже было поздно добираться в другой, нужный мне, на общественном транспорте. Пришлось срочно искать такси. Но перед официальной стойкой, куда подъезжают такси, стояла большая очередь. На ожидание у меня уже совершенно не было времени. Выскочил на дорогу, пытаюсь тормознуть кого-нибудь. Проезжает мимо одна машина, вторая…

Наконец, останавливается потрепанная легковушка. Залезаю в нее и пытаюсь на английском (по-польски «не разумею») объяснить, куда мне надо ехать. Водитель меня упорно не понимает. Я от раздражения перехожу на русский, и лицо водилы сразу проясняется. Оказывается, за рулем – таджик, таксовал в Москве, в Польше всего четыре месяца, переехал сюда вскоре после начала СВО.

Таджик содрал с меня уйму злотых, но довез вовремя, на самолет я не опоздал, да еще порадовался: «есть ведь польза от СВО, мастурбеки теперь трудоустраиваются в Польше». А вот г-жа Храмова предлагает нам по этому поводу печалиться. Не слушайте Храмову. Будьте лучше как Храмов.

Обратил внимание, что Даванков (в среду проходил мимо его избирательного штаба на Тверской) активно высказывается по проблеме мигрантов: говорит о нулевой терпимости к приезжим, цифровом контроле и мигрантозамещении. Жаль, что не выступил еще за введение визового режима со странами Средней Азии, но, может быть, это пока для него too much.

Кстати, я не припомню, чтобы незарегистрированный Надеждин задвигал антимигрантскую риторику. Собчак, которой поручили разыгрывать роль «либерального кандидата» на прошлых президентских выборах, вообще карикатурная многонационалка и «антифашистка».

Даванков же, по-видимому, решил примерить на себя амплуа именно правого либерала. Типа, за свободу и одновременно за русских. И если он последовательно будет проводить эту линию, то это не только позволит ему собрать пару дополнительных процентов на выборах (бог бы с ними), но поможет сделать национал-либерализм привычной опцией в российском политическом поле. А это гораздо важнее.

Много лет назад, когда мы продвигали сочетание либеральных ценностей с национализмом, какой-то «эксперт» окрестил его союзом «ужа с ежом». Действительно, тогда либерализм прочно ассоциировался с шендеровичами и альбацами, которым русские и их национальные интересы были до лампочки. Но теперь они все уехали, и либерализм у нас постепенно приобретает новый, более патриотический облик, и это радует.

Когда Запад руками украинцев топит очередной российский корабль, турбопатриоты топают ногами и требуют в отместку передать хуситам противокорабельные ракеты, чтобы они отправили на дно Красного моря какой-нибудь британский эсминец. Мол, мы тоже умеем в прокси-войну.

Технически, думаю, это вполне осуществимо. При помощи Ирана переправить в Йемен группу наших военспецов с пусковыми установками, наклеить на «Ониксы» этикетку «Аль-бабах, made in Yemen», и вперед. Британии будет больно, но на casus belli явно не тянет, так что можно не переживать, что это озорство перерастет в прямое столкновение с НАТО.

Но такой шаг совершенно немыслим для российского руководства в силу чисто политических соображений. Кремль ведь очень-очень хочет договариваться – смотрели интервью Путина Такеру Карлсону? А чтобы большие дяди дали конфетку, надо вести себя как пай-мальчик. Быть предсказуемым, не выходить за флажки, долбиться лбом в пару укрепрайонов на Донбассе и не позволять себе ничего, что может по-настоящему разозлить «уважаемых партнеров».

И еще Кремль очень боится, что Запад опять откроет краник, из которого на Украину с новой силой хлынет поток вооружений. Поэтому российская власть терпит все эти лещи и тычки, понимая: начнешь огрызаться – прилетит уже не по-детски. Ну это как школьник, над которым в подворотне глумятся гопники. Они бьют не сильно, ну, просто чтоб этот чушпан знал свое место. Но если вдруг вмажешь в ответ, то ухайдакают мама не горюй. Так что остается утирать харчки с лица и делать вид, что ничего особенного и не происходит, и, более того, что все так и было запланировано.

В связи с сегодняшней новостью подумал, что на ближайшие годы главная задача тех, кто остаётся в России - выжить, сберечь себя для будущего. Сделать всё, чтобы не оказаться ни в тюрьме, ни в окопе.

Знаете, у многих микроорганизмов есть такие покоящиеся стадии - цисты, споры. Они могут годами пережидать в них неблагоприятные условия. Втянуть свои ложноножки, приостановить ненужную активность и просто ждать лучших времён - простой, но очень важный рецепт. 

Будущее будет принадлежать тому, кто переждёт и не подставится. Кому хватит ума затаиться и не лезть на рожон. Строить новую Россию будут живые, а не мертвые. Помните об этом. 

Н. был довольно прагматичным человеком, он легко менял союзников и политические взгляды, когда ему это было нужно, расчётливо выстраивал свой публичный образ, чтобы ненароком к нему не "пригорело" ничего негативного, методично вытеснял конкурентов с оппозиционной поляны.

Он ни в коей мере не был "юношей бледным со взором горящим", революционером-фанатиком, готовым принять мученичество за идею, как народовольцы. 

Поэтому когда Н. вернулся в Россию, чтобы сесть в тюрьму, для меня было очевидно, что он сделал это под какие-то весомые гарантии безопасности со стороны западных лидеров. Тогда как раз шел активный торг вокруг "Северного потока-2", и, может быть, Н. пообещали сделать его одним из предметов этого торга. Типа, выпускаете Н., включаем трубу.

Н. явно не собирался гнить в тюрьме долгие годы, скорее имел основания думать, что его возьмут под стражу, но довольно быстро выпустят на фоне уличных протестов, и он окажется триумфатором сравнительно небольшой ценой, как тогда в 2013 году, перед мэрскими выборами. 

Но Н. жестоко просчитался. Вскоре после его возвращения весной 2021 года на российско-украинской границе началось серьезное обострение, обстановка резко поменялась. Но до начала СВО он ещё мог рассчитывать на свою западную крышу. Ещё летом 2021 года Байден грозил России "разрушительными" последствиями, если Н. умрет в тюрьме. И вот это произошло. И что сделает Байден?

А ничего - все санкции "из ада", какие было можно, против России уже введены. Рычагов давления, чтобы защитить Н., после начала СВО у Запада просто не осталось. И Н. оказался один на один с системой, на что совсем не рассчитывал. И я, на самом деле, много думал об этом в первые месяцы после 24.02. Мне по-человечески было жаль Алексея. Ведь он возвращался в совсем другую страну. Но на фоне тех потоков крови, которые залили Украину, его судьба отошла на второй план. Ещё вчера жавший руку Меркель, Н. в своем ШИЗО одиноко и отчаянно пытался выжить, как безымянный штурмовик в лесопосадке под обстрелом. Рассчитывая выйти из тюрьмы победителем, он в итоге стал одной из жертв этой войны.

Со стороны провластных медиа прозвучал странный упрек – дескать, чего это вы, либеральные лицемеры, льете слезы по Н., но не переживаете о белгородцах, погибших в результате обстрелов ВСУ.

Весьма неудачная попытка перевести стрелки, если честно. Потому что массовые трагедии в Белгороде, которые происходят на регулярной основе, вызывают гораздо больше вопросов к российской власти, чем смерть какого-то одного – пусть даже очень известного – заключенного.

Как все мы твердо знаем, специальная военная операция по защите Донбасса «идет по плану, в строгом соответствии с графиком». Но что же это за план такой, если в конце второго года проведения СВО мирные жители Донецка до сих пор гибнут пачками под ударами украинской артиллерии, а теперь ним прибавились и жители Белгорода?

Навальный сам выбрал свою судьбу, он знал, что идет на риск. Но вот несчастная четырехмесячная крошка, убитая в Белгороде украинской ракетой, явно не виновата, что график проведения СВО не позволил обеспечить безопасность ее родного города, как и других приграничных территорий России.

Когда я прочел в новостях, что Н. погиб в тюрьме, было такое ощущение, будто мне уронили бетонную плиту на грудь, и дышать нечем. То же самое почувствовал, когда узнал, что убили Немцова. И я понимаю, что это давящее, цепенящее чувство – просто животный страх. «Если это сделали с ним, и не защитила его никакая известность, что же они – если захотят – сделают со мной?».

Кстати, когда погиб Пригожин, такого чувства я не испытал. Не потому, что он мне меньше нравился. Немцова и Н. я бы тоже очень не хотел видеть у руля государства. Но Пригожин был все-таки комбатант, он повернул оружие против власти, и его убили ответным выстрелом. Он понимал, во что влезает. A la guerre comme à la guerre.

Но Н. (как и Немцов) не вставали на путь вооруженной борьбы. Хипстеры с мемными плакатиками на Болотной площади и бумажными стаканчиками наперевес – вот как выглядела их армия, разбегавшаяся после первого же взмаха милицейской дубинки. Физическое устранение лидеров этого оппозиционного карнавала – явно непропорциональный ответ на ту угрозу, которую они собой представляли.

На смену тонкой политической настройке времен Суркова, когда словосочетание «кровавый режим» употреблялось в ироничном смысле, пришла эпоха непропорциональности, многолетних тюремных сроков и политических убийств. На повестке дня задача – парализовать и запугать.

И здесь самое время вспомнить о предназначении либерализма. Ведь абсолютная беспомощность и незащищенность перед лицом стозевного чудища-левиафана – так себе эмоция. Чтобы ее не испытывать, люди и придумали права человека, независимые суды, состязательный демократический процесс. Именно для этого и нужен либерализм, а вовсе не для того, чтобы вводить квоты для негров и лесбиянок.

Мать, скорбящая над телом сына – это базовый архетип христианской культуры, восходящий к Евангелию. В западноевропейском искусстве есть даже особый жанр – пиета. Так называют изображения Богородицы, склонившейся над телом Иисуса, снятым со креста. Этот образ проник и в нерелигиозную культуру – вспомните скульптурную композицию на Мамаевом кургане, изображающую скорбящую мать, держащую на коленях павшего солдата.

И вот когда тюремные власти отказываются выдать матери тело сына для отпевания и погребения, не дают нормально оплакать его, ставят какие-то условия, заставляют подписывать какие-то бумажки – это выглядит дико и не по-людски. Про таких раньше говорили – нехристи, бусурмане. И все это происходит в православной стране, которая будто бы борется за традиционные ценности.

Вообще, я думаю, у Даванкова есть все шансы занять второе место по России. В Москве ситуация может быть еще более любопытной. Вспомним, что в 2012 году столица стала единственным регионом, где Путину устроили второй тур. Москвичи тогда активно голосовали за либерального кандидата Прохорова, а Путин получил всего 48% от общего числа голосов.

Президентские выборы-2012 проводились в период белоленточных протестов. Но сейчас причин для недовольства, понятное дело, гораздо больше, чем в те сытые мирные хипстерские годы. И если несогласные дойдут до избирательных участков, то результаты кандидата №1 по Москве могут оказаться если и не разгромными, то весьма обескураживающими.

Разумеется, сейчас не 2012 год, когда на участках сидела куча наблюдателей. С помощью электронного голосования ЦИК нарисует Путину любой процент, какой нужно, хоть в Москве, хоть в Урюпинске. Но реальные итоги выборов, без сомнения, тоже лягут на стол лицам, принимающим решения. Считайте это таким большим закрытым соцопросом.

И вот теперь подумайте, где будут больше жестить во время следующей волны мобилизации – в городе, в котором безальтернативный кандидат получил свои честные 70-80% (и, значит, там всех всё устраивает), или в городе, где он до 40% с трудом дотянул? И где сильнее поднимут тарифы ЖКХ?

Это к вопросу о том, надо ли ходить на выборы и что может дать протестное голосование в условиях, когда уже все заранее предрешено.

На выходных побывал в Дарвиновском музее на выставке винтажных игрушечных динозавров (и не только). С удивлением узнал, что в СССР, в отличие от западных стран, игрушек на тему доисторического мира не выпускалось.

Поистине странное упущение – ведь, начиная с запуска первого спутника, в СССР царил настоящий культ естественных наук, выходили огромными тиражами научно-популярные издания, а дарвинизм был практически столь же важной скрепой советского общества, как и марксизм-ленинизм и научный атеизм.

Казалось бы, пластиковые мамонты и динозаврики - это идеологически правильные игрушки, как нельзя лучше подходящие для пропаганды дарвинизма и для разоблачения «поповских выдумок о творении мира». Но, видимо, убогая советская легкая промышленность не потянула их производство – ее мощностей хватило только для выпуска игрушечных солдатиков.

В распоряжении советских детей были лишь динозаврики, выпущенные в социалистической Польше, содранные с американских моделей.

Только один раз в Советском Союзе выпустили игрушки на доисторическую тематику – это была группа неандертальцев (опять-таки реплики с американских оригиналов), и сделали ее … на Донецком заводе игрушек. Вот такой вот неожиданный палеонтологический привет с Донбасса.

Вчера исполнилось два года трагическим событиям в Харькове, когда на штурм миллионного города отправили три роты спецназа – с предсказуемыми последствиями.

Иногда думаешь, а что если бы всю эту большую воинскую группировку, которую тогда размазали по северу Украины, от Конотопа до Киева, бросили бы на Харьков? Его бы наверняка удалось занять. Тем более что российские «кроты» там явно были – сейчас, например, на Украине за саботаж и госизмену судят главу Харьковской СБУ Романа Дудина.

Цитирую украинские СМИ: «По данным следствия, Дудин без всяких оснований отдал приказ личному составу СБУ Харьковской области покинуть административное здание СБУ и территорию Харькова. Кроме того, следователи обнаружили, что он намеренно создал условия для сдачи врагу оружия, боеприпасов, средств обеспечения боевых действий и средств индивидуальной защиты, которые хранились в здании СБУ в Харьковской области».

И Дудин явно действовал не один, там была целая сеть агентов влияния. По словам самого Дудина, в первые часы после начала СВО руководство региона, вместо того, чтобы предпринимать экстренные меры, самоустранилось и «хлебало кофе в квартире одного известного народного депутата от ОПЗЖ». Так что если бы в Харьков зашли по-настоящему, то были все шансы занять его относительно бескровно, ну а у России бы осенью 2022 года появилось бы не 4, а 5 новых регионов.

Думаешь так, а потом ловишь себя на мысли – если бы российская власть заранее признала бесперспективность похода на Киев, то СВО бы вообще не началась. Так что нет, такой сценарий, когда 24 февраля 2022 года российские войска вместо того, чтобы лезть в болота и леса Полесья, отправились бы прямиком на Харьков – это что-то из жанра фантастики и альтернативной истории.

Ярослав Белоусов пишет: "У русских использовать усопших для политических акций не принято".

Наоборот, политизированные похороны – это давняя русская традиция. Взволнованная студенческая молодежь, речи над гробом усопших кумиров с плохо завуалированными упреками в адрес действующего строя, мрачные жандармы и переодетые сотрудники охранки, наблюдающие за происходящим - все это было в порядке вещей в XIX веке. В исторической литературе, посвященной этому периоду, есть даже термин особый: «похоронные демонстрации».

В демонстрации и политические сборища превращались похороны Добролюбова, Некрасова, а в 1876 году похороны студента-народника Павла Чернышева, умершего в тюрьме во время предварительного следствия (ничего не напоминает?) в Санкт-Петербурге вообще переросли в самый настоящий митинг. Как вспоминают очевидцы, впервые на петербургских улицах открыто говорились революционные речи и «никто не хватал вас за ворот и не тащил в участок».

В то время костяк протестной молодежи составляло русское студенчество, евреев среди революционеров тогда было еще немного. Так что эта традиция вполне себе вызрела на отечественной почве. И да, с советских времен у нас остался культ всех этих революционных демократов, почти в каждом крупном городе есть улицы, названные в честь Добролюбова, Некрасова, Чернышевского. Они до сих пор являются частью культурного канона, и чего же мы удивляемся, что современные россияне прибегают к их рецептам?

Ну и еще такой момент – в XIX веке люди использовали похоронные процессии как предлог для политических манифестаций не от хорошей жизни. Просто все остальные легальные способы публичных политических высказываний были заблокированы. Приходилось прикрываться покойниками. Чем кончилось навинчивание крышки на кипящий котел, без возможности выпустить пар в конкурентных выборах и свободной прессе, мы все знаем – двумя революциями и гражданской войной. Но, видимо, этот исторический урок не был усвоен.

Если что, вот хорошая статья о «похоронных демонстрациях» 1870-х годов в журнале Slavic Review (скачивается через Sci-Hub). А вот ее краткий русский пересказ.

Муниципальные выборы – это одна из немногих оставшихся в России лазеек для независимых политических сил. В них надо участвовать – это не слишком дорого и дает бесценный опыт, который обязательно пригодится при разморозке ситуации. К тому же муниципальный депутат – это не хрен с горы, вроде какого-нибудь условного Лени Волкова из эмиграции, который непонятно кого представляет, помимо своих спонсоров. Это человек пусть и с маленьким, но реальным народным мандатом, за которого проголосовали конкретные люди. С этим статусом можно не только принимать ремонт в подъезде, но и при определенном стечении обстоятельств и наличии соответствующих амбиций более серьезно повлиять на ситуацию.

Знаете, в лесу бывает так – растет большое развесистое дерево, а в его тени многие годы прозябают маленькие деревца, чуть выше колена ростом. И, казалось бы, никуда это мощное дерево не сдвинется, ничего с ним не сделаешь. Но вот внезапно дерево падает – ураган подул, или дровосек с топором подрубил, или просто жучки изнутри его съели. Всякое бывает. И вот тогда окружающие деревца наперегонки устремляются в рост. Главное – заранее к этой возможности подготовиться и, так, сказать, надежно укорениться в родной почве. Ну, вы поняли.

Это я все к чему? Команда Юнемана ищет в Санкт-Петербурге желающих поучаствовать в муниципальных выборах, которые там пройдут 8 сентября этого года. Поучаствовать в качестве кандидатов, агитаторов, наблюдателей. Дело полезное, так что я бы призвал питерцев серьезно подумать о том, чтобы к этому движу присоединиться – тем более что в ближайшей перспективе других все равно не предвидится.

Откуда у украинцев и наших заукраинских либералов взялись такие завышенные ожидания от успехов ВСУ? Почему они всерьез собирались пить кофе на набережной Ялты и кататься в «Абрамсе» по Красной площади?

Ответ мне подсказала Триумфальная арка – на днях я оказался по делам на Кутузовском проспекте, ну и заодно завернул полюбоваться на нее. И вот читаю на арке слова о «нашествии галлов и с ними двунадесяти языков», и понимаю – точно так же ведь и украинцы репрезентируют нас: разношерстая орда захватчиков против нации, сплотившейся в едином порыве, чтобы им противостоять.

Отсюда одержимость украинцев бурятами, тувинцами и прочей «мокшой» в российской армии: на их фоне единство украинского народа (в реальности расколотого пополам по языковому признаку) кажется более реальным, чем оно есть на самом деле.

Ведь и советская пропаганда в тех же целях педалировала гетерогенность армии вторжения. Читаем у Эренбурга: «румыны, венгры, итальянцы, сражающиеся в России, а также уголовники из различных иностранных «легионов» получат землю на Украине. «Бери двадцать га, вшивый румын», кричит Гитлер. «Получай тридцать га, пропойца мадьяр». Чужой землей расплачиваются немецкие воры со своими наемниками».

То есть украинцы и примкнувшие к ним взяли этот патриотический дискурс, который пронизывает нашу общую с ними культуру, и примерили его на себя, отзеркалили – и вот уже Залужный в их глазах стал кем-то вроде Кутузова и Жукова, а Зеленский – Александром I и Сталиным, который должен завершить войну тотальным разгромом противника.

История нашей общей страны, которую до 1991 года украинцы делили с нами, совершенно уникальна. Два раза за последних два столетия враг вторгался в наши пределы, захватывал первопрестольную (1812) или подходил к ней вплотную (1941), и дважды был полностью изгнан, триумфально разгромлен, да так, что война заканчивалась уже в столице противника. Такими головокружительными зигзагами судьбы не может похвастаться больше ни одно государство в мире.

И вот украинцы и украинствующие, увидев, как российские войска рвутся к Киеву, и, зная из российских же книжек и фильмов, которые они впитали с молоком матери, какая развязка следует за такой увертюрой, уверились в неизбежности собственного триумфа.

Они – несмотря на всю свою самостийность – были слишком индоктринированы нашим общим русским прошлым и двумя его центральными эпопеями – Отечественной войной 1812 года и Великой Отечественной войной – чтобы вспомнить, что в истории бывают и другие войны с другим финалом.

Бывает, например, что большая страна нападает на маленького соседа и, несмотря на его яростное и в чем-то успешное сопротивление, все равно откусывает у него территории (советско-финская война). Всякое бывает. Но то, что украинцы до сих пор грезят о безоговорочной капитуляции России, говорит лишь о сохраняющейся их ментальной зависимости от великого русского исторического нарратива.

Сейчас в правых ТГ-каналах возмущаются многонациональным видеороликом, который сняли по заказу администрации Ставрополя, чтобы показывать школьникам в рамках урока «Разговоры о важном» - мол, в кадрах мелькает ставропольский Казанский собор, а крестов на нем не видно, значит, специально стерли.

Посмотрел на фотки этого собора – кресты на нем не очень большие, тоненькие, и при некоторых ракурсах с высоты птичьего полета не слишком заметные. Так что, может быть, со стороны создателей клипа здесь и не было злого умысла – просто сняли так.

Показательнее сама драматургия ролика, хорошо отражающая всю суть россиянской многонациональной идеологии, которая состоит в искусственной возгонке этнического разнообразия, преуменьшении роли русского народа и блокировании обрусения и ассимиляции национальных меньшинств.

Судя по последней переписи, доля русских в населении Ставропольского края составляет 82% . В ролике же русские представлены всего одной парой, которая теряется в пестрой толпе людей в национальных костюмах. Может сложиться впечатление, что русских в этом краю ну от силы процентов 10, и они не более заметны в его жизни, чем цыгане или там ногайцы.

Далее, большая часть песни звучит на разных нерусских языках, словно Ставрополье – это какое-то разноязычное сборище строителей Вавилонской башни. На самом деле, этот регион, как и остальная Россия, целиком и полностью русскоязычен, и даже абсолютное большинство из 20% его нерусских жителей на работе и в семье общаются по-русски.

Так что многонациональная пропаганда не просто констатирует тот простой этнографический факт, что на территории РФ проживает некоторое количество небольших нерусских народов. Нет, она выпячивает, на ровном месте раздувает национальную гетерогенность российского общества, представляя его таким вот плохо перемешанным винегретом.

Зачем это делается – другой вопрос.

Раньше окучивать правый электорат было поручено Жириновскому, с чем он, пользуясь своей харизмой, в целом неплохо справлялся. При этом он говорил много правильных вещей: и про отмену этнофедерализма, и про права русских, и про засилье мигрантов и беспредел кавказцев, и про отмену 282-й статьи. И одновременно за счет своего специфического имиджа Жириновский низводил все эти требования до выкриков придворного шута, которые не стоит принимать всерьез.

Взаимодействовал Жириновский и с несистемными националистами – я помню, что в 2010 году первую презентацию журнала «Вопросы национализма» мы провели в Госдуме у него во фракции.

Но со смертью Владимира Вольфовича ЛДПР взяла другой курс. Лидером партии назначили безликого Слуцкого, который ранее был известен только приставанием к журналисткам. И Слуцкий первым делом выгнал из Госдумы молодого и яркого депутата Василия Власова, ставленника Жириновского, который, как и отец-основатель партии, часто прибегал к националистической риторике.

В итоге Слуцкий ведет свою президентскую кампанию абсолютно никак, на отвали. Русский вопрос не поднимает, о миграционной проблеме практически не высказывается. Тот же Даванков, которому поручили отрабатывать либеральную повестку, и то кажется большим националистом на его фоне – говорит о репатриации русских, требует отмены антиэкстремистского законодательства и одновременно резкого ужесточения миграционного контроля.

Так что да, песочница ландшафт «системной политики» в РФ таки постепенно меняется, хотя бы просто за счет вымирания старого поколения думских сидельцев.

В этом году исполняется 10 лет со свержения Януковича, присоединения Крыма, начала войны на Донбассе. Важный повод, чтобы обдумать происходящее. И чем больше думаю об этом, тем больше прихожу к пониманию, что Запад тогда повел себя очень немудро по отношению к России.

Смотрите, есть такое понятие как зоны влияния. Они естественным образом существуют вокруг каждой сколько-нибудь серьезной державы. Это такие буферные государства/территории, куда не должны лезть потенциально враждебные силы.

Здесь можно вспомнить доктрину Монро или историю с советскими ракетами на Кубе, о которой в связи с украинским кризисом постоянно говорит Джон Миршаймер. Крупные игроки очень болезненно реагируют, когда кто-то наглым образом вторгается в их подбрюшье. С XIX века здесь мало что изменилось.

Если бы в Мексике к власти пришел прокитайский президент, после чего замаячила бы неиллюзорная угроза появления там китайских военных баз, США бы тоже встали на дыбы. Хотя Мексика – формально суверенное государство, и, по идее, может делать у себя что угодно. Но все понимают, что интересы безопасности такого крупного игрока как США при этом должны быть учтены.

И вот Россия дает понять, что рассматривает Украину как свою зону влияния, в Крыму базируется наш флот и так далее. Но после развала СССР на Западе Россию уже перестали рассматривать всерьез. «Вошь, которая зарычала» - вот какое было отношение ко всем попыткам России напомнить о своих интересах.

К немаленькой стране, обладающей огромным ядерным арсеналом, относились как к какому-нибудь Уругваю. Смотрели сквозь нее и усмехались в ответ на все претензии. А что эти русские сделают? Ничего, утрутся и проглотят.

И вот когда события в Киеве в конце 2013 года стали принимать неконтролируемый оборот, вместо того, чтобы заморозить подписание соглашения об ассоциации Украины с ЕС, вместо того, чтобы унять всех этих яценюков и прочих евромайданщиков, из уважения к России как к важному партнеру или просто чтобы ее не злить, Запад только подливал масла в огонь.

Только не надо, что мол Евромайдан был «волей украинского народа» и другого выхода у Запада не было. Янукович победил на честных выборах, и полстраны его продолжало поддерживать и в начале 2014 года. Всем это было понятно. Но Запад решил переть напролом и демонстративно поводить Россию х* по губам на глазах у всего мира.

Хотя сама по себе Украина, нищая коррумпированная дыра, была Западу в целом до лампочки. Я еще понял, если там имелись, не знаю, стратегические залежи редкоземельных металлов, необходимые для «зеленой экономики», или еще какие-нибудь крутые ништяки. Но нет. Сланцевого газа хоть залейся и в Техасе, а агропродукция Украины ЕС просто не нужна, там и своей хватает. Но все равно надо было упереться и настоять на своем, чисто чтобы вытереть ноги о «страну-бензоколонку», которая слишком много о себе стала думать.

Что было дальше, мы знаем. Я не хочу сказать, что и в 2014, и тем более в 2022 году российская власть среагировала адекватно. Но что есть, то есть. И в итоге вместо того, чтобы мирно жить с Россией и покупать у нее дешевый газ, Франция и Германия теперь лихорадочно думают, откуда им взять деньги на наращивание военных производств. Нажили себе столько проблем на ровном месте. И во всем виновато их собственное высокомерие.