В морозной истории Guardian про «последнее китайское предупреждение в виде отравления боевым отравляющим веществом» не хватает какой-нибудь «накладной на «Новичок».

Подобной той, которую десять лет назад демонстрировали публике в контексте гибели Александра Литвиненко.

Тот «документ» был на выдачу полония, к нему еще прилагался путевой лист на перевозивший отраву автомобиль с буквой «Ф» в регистрационном номере.

Тогда той шляпой бурно размахивал матерый человечище по фамилии «Гольдфарб».

Найти ее в Сети несложно, а слепили ее как раз на берегах туманного Альбиона.

Такое ощущение, что наш друг Эрдоган тщательно отслеживает происходящее в «Телеге».

И сегодня после того, как мы все порадовались успешному испытанию турками нашего комплекса С-400, решил чуть-чуть добавить в новости перчику.

А по ситуации хочется сделать ремарку.

«Турция не признала и не признает незаконную аннексию Крыма» - это, на самом деле, не про 2014 год.

А про 1783-й.

Так что на месте Владимира Зеленского мы бы не слишком обольщались показным дружелюбием нашего общего друга.

Оценка убийства учителя во Франции во многом будет зависеть от степени вменяемости убийцы.

Если он действовал в неадекватном состоянии – это одно, если за покушением стоял замысел – другое.

Но есть ощущение, что даже если мотивы этого деятеля и будут доподлинно установлены, то отрабатываться, в основном, будет версия о целенаправленном убийстве по причинам религиозной ненависти, совершенном с прицелом на максимальный резонанс.

Если просторечно – о террористической атаке, хотя, конечно, это не совсем одно и то же.

Потому, что основная задача тамошних властей сейчас не просто показать какую-то работу в виде, скажем, зачистки семьи мертвого дурака с ножом.

Но и дать населению хоть какую-то уверенность, что отрезание голов не превратится в повседневную реальность во Франции, дополнив богатый список ее новых культурных традиций.

И тут версия о «случайном психе» не сильно подходит для успокоения общественного мнения, слишком сложно психа заранее предугадать и остановить.

Версия о заговоре в этом смысле удобнее, хотя, по сути, она гораздо опаснее.

Заговор – это серьезно, у него есть какая-то основа, кроме осеннего психического обострения.

Но зато заговорщиков можно вычислять, разрабатывать, внедряться к ним, и все такое.

С психами такое не прокатывает, они как яблоко на ветке: сперва зреют, а потом вдруг срываются, порой попадая кому-то по голове.

Но, вне зависимости от истинных причин случившегося, хочется сказать одну не самую удобную для многих вещь.

Использование карикатур с пророком Мухаммедом в качестве учебного пособия по толерантности в наше время – не самый подходящий педагогический прием.

Если, конечно, вы не хотите попасть в новости именно так, как это случилось во Франции.

Мы совершенно не хотим сказать, что «учитель сам виноват», ни в чем он не виноват, кроме неосторожности.

Просто в зоопарке, скажем, не стоит залезать в вольер с диким зверем, и там его дразнить.

Находясь в гостях у дикарей, не надо пытаться вести себя с ними так, как ты привык делать это дома.

А когда вы сами своими руками привели в свой мир правила жизни из другой эпохи, да еще и возвели в абсолют право носителей этих правил сохранять свою уникальность – не удивляйтесь тому, что при пересечении этих норм и ваших собственных привычек могут возникать проблемы, а порой – и литься кровь.

Межкультурный диалог не возникает сам собой по принципу «все люди разумные и всегда друг с другом договорятся».

В истории той же Франции хватает примеров того, как сами французы за милую душу резали друг друга именно из-за неспособности «договориться».

И с тех пор люди по своей сути поменялись не слишком сильно.

То, что Телеграм-каналы читает практически каждый второй житель страны – это круто, конечно.

Правда, само по себе это обстоятельство мало что говорит о тематике и качестве контента, потребляемого среднестатистическим читателем и выдаваемого таким же условным автором.

Еще относительно недавно сочетание «Телеграм-канал» у стороннего наблюдателя ассоциировалось с какими-то лютыми инсайдами и еще более лютыми заказами, теперь же можно сказать, что «есть каналы – и есть каналы».

На одних всерьез рассуждают о будущем мира (страны, региона, города), на других – вывешивают видосики с мемасиками, которые без проблем перетекли сюда с прочих площадок.

Сложно сказать, как это повлияет на будущее «Телеги» с точки зрения претензий пользователей на элитарность информационного потребления в этой среде.

Кому-то, возможно, будет странным искать серьезную информацию там, где буквально рядом «такими же буквами» пишут приколы с анекдотами.

Может быть, кто-то захочет мигрировать в пока что условный «Телеграм 2.0», где все будет настолько же таинственно и серьезно, как это было года три назад здесь.

Правда, если эта идея выгорит – то скоро на новой площадке все пойдет точно также.

Нам же кажется, что никакой проблемы тут нет.

У человека в общем случае всего два глаза и два уха для восприятия контента, две руки и один язык для его создания, и один мозг для анализа создаваемого и получаемого.

Эти инструменты одни и те же и для «высоких» истин, и для «низких».

И нет ничего странного, если в обоих случаях они будут работать в одной и той же информационной среде, которая на текущий момент наглядно показала свое удобство и востребованность.

Сейчас кто-то почувствует себя очень старым: сегодня Жан-Клоду Камилю Франсуа Ван Варенбергу, он же – Жан-Клон Ван Дамм, исполнилось 60 лет.

Ван Дамм – не самый талантливый артист в мире, и, скорее всего, его лучшие роли уже сыграны.

Но в чем с ним мало кто из «героев боевиков» может сравниться – это оптимизм и самоирония.

Ну и его знаменитый шпагат, конечно )

Так что с днем рождения, старина, держись, ты еще вполне себе торт!

New Yorker, статья «У Алексея Навального есть доказательство его отравления».

Автор(ка) – Маша Гессен.

Ищем в тексте слово «доказательство», т.е. «proof».

Находим его два раза: в заголовке, и в этом абзаце:

«My case is unusual because, thanks to a series of happy accidents—the pilot who decided to make an emergency landing, the ambulance staff who acted on the assumption I’d overdosed and tried to revive me, and the fact that some traces of Novichok remained even after forty-eight hours—they actually found Novichok. We got evidence. And the thing about Novichok is you can’t just go and use it. If I give you some Novichok and tell you to go kill someone with it, you are going to kill yourself and the people around you and probably not the person you are targeting. You have to be trained to use it. This definitively changes our picture of what happens inside the Kremlin, and now we have proof.»

«Мой случай необычный, так как благодаря серии счастливых случайностей – пилот решился на экстренную посадку, сотрудники скорой помощи действовали исходя из предположения, что у меня передозировка и пытались оживить меня, а также тот факт, что отдельные следы «Новичка» сохранились даже спустя сорок восемь часов – они действительно смогли найти «Новичок». У нас есть улики. И с «Новичком» такая история: ты не можешь просто взять и применить его. Если я дам тебе немного «Новичка» и скажу убить с его помощью кого-то, то ты убьешь сам себя, людей вокруг, но, скорее всего, не сможешь убить того, кого нужно. Ты должен быть обучен его применять. Это определенно меняет наши преставления о том, что происходит внутри Кремля, и теперь у нас есть ДОКАЗАТЕЛЬСТВО».

Для человека, позиционирующего себя в качестве адвоката, Навальный, конечно, очень вольно обращается с термином «доказательство».