Профессор Института медиа НИУ ВШЭ, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев @dimonundmir

Январь 2024 года ознаменовал переход БРИКС — структуры, которую вслед за основателями стоит называть содружеством или форумом, — в совершенно новое качество. Новые пять стран-членов — Египет, Иран, Эфиопия, ОАЭ и Саудовская Аравия — добавляют структуре не только новую географию, но и иной экономический потенциал. Нельзя не признать, что пополнение БРИКС пятью новыми и очень разными по уровню своего развития членами является вызовом. Особенно учитывая, что после присоединения в 2010 году к форуму ЮАР, важного торгового партнёра Китая, расширение было заморожено.

Принципиален, однако, долгосрочный геоэкономический эффект расширения БРИКС, тем более что не секрет, что к 2020 году БРИКС находилось в некоем «кризисе развития». Организация должна была искать себе место в меняющемся, всё более постамериканском мире. И нынешняя, а в ещё большей степени — готовящаяся следующая волна расширения содружества в какой-то мере является ответом на вызовы геоэкономической регионализации.

Первое. Изначально БРИКС создавалось странами с быстрорастущими экономиками, заинтересованными в притоке инвестиций. Но все они находились внутри долларовой финансово-инвестиционной системы, стремясь оградить свои экономики от политических ограничений. Именно об этом и шла речь на Петербургском международном экономическом форуме 2006 года, когда было анонсировано содружество, тогда ещё называвшееся БРИК. И даже в формате пятёрки шансов выйти за «долларовые флажки» было немного: значительная часть экспортных товаров стран-участниц торгуется за доллары, США или их сателлиты вроде ЕС остаются их крупнейшими торговыми и инвестиционными партнёрами. Теперь же дедолларизация и взаимной торговли стран — членов БРИКС, и мировой торговли в целом вышла на новый уровень, несмотря на противодействие США. Расширение БРИКС вполне может придать этим процессам совершенно новую динамику, ибо для взаимной дедолларизации расчётов, что уже произошло в отношениях России и Ирана, например, есть совершенно иное пространство.

Второе. Все пять новых стран-членов, не исключая Египет, географически выстроены по вектору глобально значимого логистического коридора Север — Юг. Это не случайно: несмотря на то что на подходе и новая волна расширения альянса, именно экономическое пространство коридора Север — Юг становится новым фокусом экономического роста. И именно там на уровне национальных элит быстрее всего оформляется потребность в геоэкономическом взаимодействии на суверенной основе. Новые волны расширения (а интерес к вступлению в БРИКС высказали и Венесуэла, и Бангладеш, и Алжир, и Пакистан, и Белоруссия) изменят сегодняшний флагманский вектор развития сообщества. Но пока и с организационной, и с экономической точки зрения освоение пространства от Волги до Африканского Рога и далее в направлении Индии и ЮАР будет очевидным приоритетом и, прямо скажем, конкурентным преимуществом. Особенно с учётом того, что проекты по линии Запад — Восток, прежде всего Великий шёлковый путь, причём как европейского, так и средиземноморского направления, будут ещё долго находиться в зоне нестабильности. И вполне разумно, если Россия, Иран и страны Персидского залива на время подставят Китаю геоэкономическое плечо.

Читать далее — https://telegra.ph/Professor-Instituta-media-NIU-VSHEH-kandidat-politicheskih-nauk-Dmitrij-Evstafev-dimonundmir-01-11

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.

🟩 Специально для RT. Подпишись