Как и положено, 8 марта президент Путин поздравил женщин России. К сожалению, представления нашего правителя об этом празднике не более адекватны, чем другие его представления о современной жизни. Искренне или нет, но он совершенно серьезно называет этот праздник «традиционным», подчеркивая значение семейных ценностей, материнства и особенно различия между мужчинами и женщинами. Если убрать сентиментальную риторику, то мы возвращаемся к привычной формуле «трех К» — Kinder, Küche und Kirche, с той лишь поправкой, что про церковь на этот раз Путин почему-то умолчал, зато напомнил о специфических работах, которые у нас являются по преимуществу женскими — сиделок, медсестер, нянечек. Вполне логично, учитывая, что именно эти работы у нас остаются низкооплачиваемыми и дискриминируемыми.

Любопытно, что поздравил президент женщин опять же не от имени государства (в составе которого, как известно, есть особи обоих полов), а как раз от имени мужчин. Что, конечно, трогательно, но не соответствует его официальному статусу. В качестве мужчины Путин вполне может и должен приносить личные поздравления своим женщинам, будь то его дочери, его бывшие и действующие дамы сердца. Но это его частное дело, ради которого не стоило выходить в эфир федерального телевидения.

К несчастью для президента и других приверженцев традиционных ценностей, в России ещё имеется довольно большой процент людей, помнящих действительное содержание праздника 8 марта, придуманного социалистками Кларой Цеткин и Розой Люксембург в качестве дня борьбы женщин за равноправие и эмансипацию.

Вот с этим днем я и поздравляю. Не только женщин. Всех нас.

Начальник отдела по работе с гражданами военного комиссариата Ленобласти полковник Юрий Хромов поздравил девушек с праздником 8 марта и предложил им сдать аккаунты в соцсетях своих не служивших «бывших». Такой вот оригинальный подарок. Текущих партнеров сдавать не надо: пусть знают, чем чреваты разрыв или измена. Служба в армии однозначно представлена в этом посте в виде наказания, хотя и есть утешительное дополнение: "Настоящий мужчина должен иметь военный билет" (именно билет, а не реальный опыт службы или защиты отечества). Самое поразительное, что это опубликовано на странице администрации Ленобласти в Instagram.

В общем, мы получили очень хорошее преставление о том, какого мнения о женщинах придерживается и сам полковник, и его коллеги по работе и окружающие их чиновники. Прекрасный пол представляется им сборищем злобных, мстительных и бессовестных тварей, склонных к доносительству и лишенных всяких моральных принципов.

Впрочем, это не удивительно. Люди судят о других по себе.

https://rossaprimavera.ru/news/5494e22d

Пока все смеются по поводу войны российских властей против Твиттера, в Государственной Думе занимаются действительно важным делом — легализуют коррупцию в госкомпаниях и в других организациях, связанных с правительством.

Чтобы не быть голословным цитирую: будет прощено «несоблюдение ограничений и запретов, требований о предотвращении или об урегулировании конфликта интересов», а также от ответственности за «неисполнение обязанностей, установленных федеральными законами в целях противодействия коррупции». Разумеется, тут есть оговорка, что разрешается воровать и давать взятки лишь постольку, поскольку это вызвано не зависящими от человека «внешними обстоятельствами». Но строго говоря, внешние обстоятельства всегда есть.

В переводе с языка чиновника на язык человеческий это значит одно: никаких наказаний для коррупционеров не будет теперь уже официально. Кроме тех случаев, когда сама же власть не решит кого-то слить. Тогда уже никакие «обстоятельства» не помогут.

В борьбе с Интернетом власть, конечно, проигрывает. После того, как начали замедлять Твиттер, «перестали работать главные государственные сайты России. У пользователей перестали открываться сайты Кремля, правительства, Госдумы и Совета Федерации, Минэкономразвития, Минпромторга, Следственного комитета, а также самого Роскомнадзора». Повторяется история с Телеграмом, который пытались блокировать с похожим результатом.

Итак, в поединке Кремля с Интернетом, сеть побеждает стену со счетом 2:0.

А вот зато в плане коррупции всё у нас прекрасно. Коррупция побеждает. Вместе с Кремлем.

Подробности: https://regnum.ru/news/polit/3211092.html

Попытка власти замедлить Твиттер выдает не только техническую некомпетентность правящей верхушки и её упорное стремление противостоять технологическому прогрессу, подавить современные формы коммуникации, которые чиновники считают инструментом революции (так же и в царской России подозревали, что распространение грамотности среди трудящегося населения ведет к подрыву культурных основ монархии). За этим начинанием стоит и нечто ещё более «глубинное» и даже мировоззренческое — стремление замедлить, остановить или вовсе повернуть вспять время.

Российская олигархия на самом деле прекрасно осознает, что её эпоха прошла, что её время закончилось. Но уходить, как и любой другой обреченный класс, не собирается. А потому, какие бы проклятия ни посылали власть имущие в адрес оппозиции, они прекрасно понимают, что главным их противником являются не Навальный с либералами, не левые, не Запад, а объективная реальность, естественное течение времени, логичный ход событий, не оставляющие им никаких шансов.

Что делать с сентябрьскими выборами? С одной стороны, власть сделала всё, чтобы лишить их какого-либо смысла. Регистрация кандидатов взята под жесткий контроль, дабы не допустить выдвижения реально оппозиционных политиков даже там, где у них нет шансов избраться. Власть прекрасно понимает, насколько для неё опасна любая публичная агитация и любая мобилизация граждан, даже если нет шансов на избрание «неподконтрольного» депутата.

Политические партии переводятся в режим ручного управления, превращаясь в отделы президентской администрации по работе с различными группами электората.

Трехдневное голосование на пеньках лишает всякого смысла методы умного голосования, предлагавшиеся командой Навального. Эти методы, как показал опыт московских выборов 2019 года, были весьма сомнительны и тогда, ибо в их основе была элементарная манипуляция — не проводя ни социологических исследований, ни публичного обсуждения, ни праймериз, ни гласных переговоров с заинтересованными политиками, не требуя от них никаких обязательств, команда ФБК просто назначала одного из оппозиционеров «своим» кандидатом. Но если для оппозиции в целом этот подход был, как минимум, спорным, то для самого ФБК и сотрудничавших с ним представителей КПРФ он имел смысл и давал определенный эффект. При трехдневном голосовании заранее известен не только победитель, но и итоговый счет. Голоса избирателей более не влияют на исход выборов.

Значит ли это, что правильной тактикой является бойкот? Увы, нет. Потому что в новой ситуации бойкот так же обречен, как и протестное голосование. Бойкот имел смысл в 2018 году, когда голоса ещё считали, пусть и не самым честным образом, и когда власть пыталась добиться повышения явки. Сейчас правящие круги уже не заботятся о легитимности процесса. Выборы в Госдуму нужны им, если не считать процедурных формальностей, только для того, чтобы перераспределить ресурсы, посты и влияние между своими (каждая серьезная группировка в верхах стремится побольше своих людей провести в депутаты для решения задач лоббизма или просто для поощрения своих лояльных клиентов). Эта задача, в свою очередь, решается не голосованием, а закулисными договоренностями до выборов.

Понижать явку имело смысл в условиях, когда легитимность власти ещё что-то значила и кого-то заботила. Вм 2020 году власть совершенно однозначно отказалась от этого.

Иными словами, бойкот является такой же иллюзией, как и попытка избрать оппозиционных депутатов и через это что-то изменить. Разумеется, ни одна система не безупречна. И если в том или ином округе удастся зарегистрировать оппозиционного кандидата, его надо будет поддерживать всеми силами. Даже не имея перспектив победы, мы вполне можем провести сильную агитационную кампанию. Но важно не иметь никаких иллюзий. Ход политического процесса будет определяться не выборами.

Задержание сразу сотни с лишним муниципальных и региональных депутатов знак того, что власть более уже не может сохранять даже тот минимальный уровень легальности и законности, который необходим для нормального функционирования её же собственных институтов. С одной стороны, поэтапный госпереворот входит в новую фазу. А с другой стороны, никто не желает столько для дестабилизации власти, как она сама.

Через двое суток после разгона форума независимых депутатов и массового задержания его участников, история так и не завершена полностью. С одной стороны, власти проявили не только бессмысленную агрессивность, но и абсурдную непоследовательность. Разогнанный полицией форум на следующий день беспрепятственно возобновился. А с другой стороны, разразившийся скандал выявил явные разногласия в правящих кругах. Мэр Москвы Сергей Собянин доказывает, что не имел отношения к разгону. А силовики угрюмо молчат. Поскольку силовые ведомства тоже неоднородны, состоят из разных структур, служб, инстанций и управлений (которых, кстати, наплодилось столько, что их координация сама по себе превращается в трудноразрешимую задачу), то возникает вполне резонный вопрос — какие именно силовики, какой конкретно начальник отдал приказ?

Молчат. Не дождемся ответа.

Между тем ответ напрашивается. Причем не столько на вопрос о злополучном приказе, сколько на более важный вопрос — кто вообще управляет страной. И ответ этот совсем не тот, что принято давать.

Никто не управляет.

Тезис про захвативших власть силовиков верен лишь условно, ибо, во-первых, как было сказано, их структуры неоднородны, а во-вторых, у них нет технической возможности контролировать принятие всех решений в политической, экономической или социальной сфере. Военная хунта ставит своих генералов во главе «гражданских» ведомств. Но наши силовики лишь дезорганизуют своими бестолковыми и хаотичными действиями работу госаппарата, ничем по факту не управляя.

Путин явно включается в игру лишь эпизодически. Пресловутое Президентское Послание, которое должно было делаться в декабре, так и не смогли организовать до середины марта и до сих пор не ясно, когда это будет. Губернаторы не имеют достаточной самостоятельности. Мэр Москвы не контролирует порядок в собственной столице. Силовики не контролируют самих себя.

Нападение на депутатов 13 марта можно, конечно, трактовать как попытку запугать общество. Но явная неэффективность, бестолковая суетливость и отсутствие сколько-нибудь четкого понимания возможных последствий говорит о том, что перед нами действия людей, которые сами смертельно напуганы и, поддавшись панике, совершают бессмысленные и вредные для себя же действия.

Чего они боятся? Гнева общества, возмущения народа? Возможно. Но народ пока лишь зловеще безмолвствует, иногда исподтишка показывая начальству фигу в кармане. Скорее они боятся друг друга, боятся непредсказуемости собственного будущего, испуганы оттого, что понимают — под воздействием кризиса государственная структура управления разваливается на глазах.

Похоже, в Кремле всерьез задумали начать крестовый поход против Интернета. Операция против Твиттера в целом провалилась, но, во-первых, власть не призналась в этом даже самой себе, а во-вторых, натиск продолжается и по адресу социальных сетей уже звучат новые угрозы и требования, подтверждающие слухи, о назначенной на июнь тотальной блокировке Твиттера, YouTube, Фейсбука, ТикТока, а заодно, скорее всего, также ВКонтакте и Одноклассников. Последние две цели политически не очевидны, но технически неизбежны. В случае блокировки «иностранных» сетей весь оппозиционный контент стихийно начнет мигрировать в российские и даже лояльность к власти владельцев сервисов не поможет.

Проблема с сетями в том, что контент создают стихийно сами пользователи. Владелец газеты может предотвратить публикацию неугодных статей, но владелец сети сможет неугодные материалы и группы удалять лишь постфактум, после того, как они появились. Начинается бег наперегонки: материалы размещаются и удаляются, пользователи фактически воюют с администраторами. В любом случае распространение информации происходит. Радикальное решение состоит только в полной или частичной блокировке самого сервиса.

Однако главные проблемы связаны не с тем, что придется задеть сервисы, принадлежащие лояльным Кремлю олигархам (и лишить работы тысячу-другую прокремлевских ботов, публицистов и троллей), а в том, что, как уже показала история с Телеграмом и с Твиттером, осуществить в России блокировку неудобных сервисов, не дезорганизовав весь Интернет на территории страны, невозможно. Иными словами, начнутся перебои с продажей железнодорожных билетов, станут сбоить банкоматы и кассовые аппараты, упадут правительственные сайты, начнет барахлить мобильная связь, без средств к существованию окажутся сотни тысяч людей, работа которых немыслима без сетей, денежные переводы будут пропадать или запаздывать. Короче, власть рискует спровоцировать информационный и экономический хаос.

Чиновники думают, будто Интернет опасен тем, что через него можно скоординировать уличные протесты. Но если они устроят нам информационный хаос, то тысячи озлобленных людей окажутся на улицах безо всякой координации. Для того, чтобы дестабилизировать Россию не нужна оппозиция, этим с успехом занимается сама власть.

Когда Байден назвал Путина убийцей, тот не нашел ничего лучшего, кроме как ответить детской дразнилкой, напомнив про геноцид индейцев в XVIII-XIX веках и рабство негров, отмененное более ста лет назад (примерно тогда же, когда и крепостное рабство у нас в России). Наш правитель и его спичрайтеры явно испытывают ностальгию по давним страницам истории. То у них половцы с печенегами, то негры с индейцами. Вообще-то, если уж на то пошло, правительству Соединенных Штатов можно было бы припомнить и что-то более свежее. Например, бомбардировки Югославии и тюрьму в Гуантанамо. Этот пробел отчасти попытался восполнить Сергей Миронов, представивший подробный список гуманитарных претензий к США. Но непонятно, почему отвечать за президента должен руководитель партии, числящейся в оппозиции. Может быть это такое разделение труда.

Между тем реальный смысл происходящего, конечно, не в словесных перепалках. Руководство США упорно пытается дать понять российским элитам, что претензии у Вашингтона не к системе, не к политике, проводимой в нашей стране, а именно к Путину. Избавившись от одного человека, можно начать налаживать связи. Но пока эту персону не сдадут, ничего не получится. И опять же, тут дело не в личности Путина и не в его политике, а в том, что созданный пропагандой на Западе образ уже невозможно отмыть или исправить, любой политик, пытающийся общаться с обитателем бункера, теряет поддержку собственного электората.

Американские и европейские начальники терпеливо втолковывают нашим олигархам: из-за Путина мы не можем с вами вести дела. А наши олигархи давно уже всё поняли, но сделать ничего не могут. И не только потому, что боятся Путина. Они не доверяют друг другу, боятся перемен и понимают, что начав реальный транзит власти, могут не удержать контроль. Легко американцам говорить, а здесь-то всё и так на волоске висит.

Однако политический паралич, царящий в России, когда президент давно уже недееспособен, силовики управлять не умеют и не понимают, что есть ещё какие-то инструменты власти, кроме репрессий и запретов, премьер думает только о том, как бы у обложить население новыми налогами, а олигархи опасливо озираются вокруг подозревая всех своих коллег во всевозможных подвохах, приводит к тому, что система просто идет вразнос, давая самый большой простор для действий инициативных дураков и безответственных пропагандистов, вылезших на первый план и начавших определять политику.

Поток безумных псевдо-законов и вакханалия репрессивных мероприятий уже имеет собственную логику. Сравнение с 1937 годом, которое то и дело стало мелькать в Интернете, конечно, неверно во всех отношениях, кроме одного: тогда тоже ситуация вышла из-под контроля и масштабы террора начали определять уже не воля Сталина и его ближайшего окружения, даже не злой гений Ежова, а низовая инициатива запуганных и озлобленных друг на друга людей на местах. Сейчас мы наблюдаем такую же репрессивную стихию. Только к счастью речь идет (пока) не о расстрелах и массовых посадках в лагеря, а всего лишь, по большей части, об административных арестах и условных сроках. Хотя лиха беда начало… процесс развивается. Навальный уже сидит в колонии, Андрей Левченко заперт в Матросской Тишине, Николай Платошкин находится под домашним арестом уже много месяцев.

Сравнение нынешних арестов с 1937 годом звучит откровенным преувеличением для всякого, кто имеет представление о масштабах и жестокости Большого Террора. И фактически такие преувеличения работают на власть, которая всегда может ответить — массовых расстрелов пока нет, вот и радуйтесь. Но фабрикация уголовных дел, задержания депутатов и разгоны мирных митингов являются преступлением в любом случае, даже если масштабы репрессий ещё не «догнали» времена Ежова.

Но если уж проводить аналогии, то я вспоминаю апрель 1982 года, когда меня вместе с многими другими авторами самиздата арестовало КГБ. Потом выяснилось, что здоровье Брежнева резко ухудшилось и органы принялись «зачищать» всех подряд.

Впрочем, если верить официальной информации, со здоровьем Путина полный порядок. Или всё-таки не совсем?

Спикер Госдумы Вячеслав Володин заявил, что предложенное в 2019 году командой Навального «умное голосование» является вмешательством во внутренние дела России. По словам спикера за спиной всех, кто критикует нынешнюю власть, стоят… ну вы уже догадались — западные государства и спецслужбы.

Если бы Володин обладал хоть небольшим уровнем политической грамотности, он должен был бы знать, что в умное голосование (по-английски smart voting) является стандартным принципом поведения избирателей в странах, где выборы проходят по одномандатным округам на основе простого большинства. Другое дело, что конкретная методика, предложенная Алексеем Навальным и Леонидом Волковым в 2019 году не является ни самой эффективной, ни самой демократичной — команда ФБК в одностороннем порядке решает кого поддерживать в каждом конкретном случае, не проводя никаких социологических замеров, учитывая ни уровень текущей поддержки кандидатов, ни их программу, ни изменения в настроениях избирателей. Именно поэтому в законодательные органы с помощью ФБК попал целый ряд деятелей, которые сейчас активно поддерживают власть.

Однако несложно догадаться, Володина огорчает отнюдь не авторитарный характер решений, принимаемых в ФБК, а сам факт, что кто-то с помощью голосов избирателей пытается повлиять на результат выборов. Казалось бы, уже много раз объясняли избирателям, что от их голосов ничего не зависит, что победителя определяют не во время выборов, а задолго до них, и не у избирательных урн, а в коридорах администрации. Но нет, неблагодарные холопы опять пытаются на что-то влиять.

Особенно возмущает Володина, что у кого-то из оппозиционных кандидатов появилось «желание попасть во власть». И в самом деле, какое безобразие, какая наглость! Ведь не для того же они баллотируются, чтобы быть избранными!

Но в этом власть виновата сама. Если бы никаких выборов не было, не было бы и попыток их использовать. Не было бы вообще никаких кандидатов. Надо всех сразу назначать. А лучше и вовсе заменить депутатов Госдумы картонными марионетками или чучелами. Это по-крайней мере дало бы бюджетную экономию. А разницы всё равно никто не заметит.

Нежелание западных политиков смягчать ограничения локдауна уже приводят к массовым протестам. Конечно, ковид является прекрасным поводом для легального блокирования любой общественной деятельности. В этом смысле между Западной Европой и Россией разница лишь в том, что у нас почему-то вирусные ограничения распространяются только на оппозицию, тогда как в других странах власть, вводя их, сама же вынуждена их соблюдать. Это явное неудобство (подозреваю, что европейские коллеги тут тайно завидуют Путину), но правовое государство, складывавшееся столетиями, так просто не демонтируешь.

Однако маниакальное упорство, с которым на Западе вводят всё новые ограничения, не может быть объяснено только страхом перед протестами (тем более, что они всё равно происходят). Казалось бы, понятно, что локдаун в его нынешней форме неэффективен, не обеспечивает победы над эпидемией, а проблемы, порождаемые необходимостью содержать миллионов людей под замком, даже в чисто медицинском плане многократно перевешивают выгоды (в конце концов, массовое и резкое снижение иммунитета, неминуемо порождаемое такими мерами, само является угрозой для здоровья нации, причем более масштабной, чем пандемия). Напрашивается вывод, что выход из карантина чреват какими-то угрозами, настолько масштабными, что по сравнению с ними издержки бесконечно продлеваемого локдауна кажутся незначительными.

Что же это за угрозы? Судя по всему правящие круги во всем мире прекрасно понимают, насколько глубоким является экономический кризис. После прекращения локдауна множество бизнесов и рабочих мест, сейчас замороженных, будет безвозвратно потеряно. А на пособия по безработице и бедности придется суммарно выделять почти столько же, сколько сейчас на поддержку людей, сидящих дома (хотя структура и распределение пособий в масштабах общества, конечно, изменится). Угроза краха финансовых рынков никуда не делась. Кризис начался ещё до эпидемии и ковид в известном смысле оказался спасительным — он позволил заморозить ситуацию.

Выход из локдауна будет означать не только переход экономического кризиса в открытую форму, но и необходимость системных реформ, к которым нынешние неолиберальные элиты нигде в мире не готовы. По сути дела пандемия и локдаун сыграли примерно ту же роль, что и Первая мировая война, которую тоже начали, пытаясь найти выход из экономических противоречий и спастись от надвигающегося мирового кризиса, чреватого революционными потрясениями. Хотели таким способом сохранить старый порядок (не ожидая, конечно, что война окажется столь длительной и кровавой). В итоге получили целое столетие потрясений — войн, кризисов и революций.

На наше счастье, в XXI веке обошлось без массового смертоубийства. Миллионы людей не поставили под ружье, а всего лишь заперли по домам. Но меры, принимаемые для борьбы с ковидом, подозрительно напоминают «военный социализм», восторжествовавший в Европе 1914 года. А новая волна социальных выступлений уже поднимается.

Арест пензенского губернатора Ивана Белозерцева — очередное проявление политического кризиса, набирающего обороты. То, что губернатор берет взятки и ворует, было прекрасно известно уже тогда, когда федеральный центр и «Единая Россия» выдвигали его на очередной срок. Наглая фальсификация результатов выборов тоже ни для кого не секрет. Тем более, что подтасовка происходила не только в Пензе, она стала общей, нормальной и обязательной практикой во всех регионах, где проводилось голосование в 2020 году. Да, нынешняя история подтверждает расчеты тех, кто на основании экзит-полов доказывал, что результат Белозерцева в первом туре был в лучшем случае около 45% вместо нарисованных 78%, но разве не то же самое мы наблюдали в Архангельской области, на Камчатке, в Еврейской автономной области?

Возвращаясь к Пензенской области, надо отметить, что покорное согласие пензенских коммунистов, занявших второе место, но не решившихся на серьезные протесты, было немаловажным обстоятельством, способствовавшим сохранению позиций крайне непопулярного в области Белозерцева. Но по всей видимости лояльность местного руководства компартии находилась в контрасте с радикализацией партийных активистов и их союзников, из-за чего в феврале нынешнего года именно в Пензе развернулись наиболее агрессивные репрессии против левых. Волна арестов прокатилась среди активистов Левого Фронта и региональных депутатов от КПРФ.

Крушение Белозерцева, однако, вызвано совершенно иными причинами. Начнем с того, что губернатор не только не смог наладить отношения с местными силовиками, но и оказался с ними в конфликте, о чем в ТГ-каналах намекали уже в течение нескольких месяцев. Очевидно, глава региона надеялся на связи в Москве, но в столице-то идут свои разборки. Белозерцев и его бизнес-партнер Борис Шпигель считаются людьми, принадлежащими к кругу Вячеслава Володина, позиции которого в последнее время пошатнулись. Идущая во власти «война всех против всех» приводит к тому же, что и конфликты между мафиозными кланами — начинают с истребления второстепенных фигур, потом понемногу добираются до боссов.

Не исключено, что группировка Володина уже готовит ответные удары. Но независимо от того, кто побеждает в этой схватке, власть в целом проигрывает. Она необратимо утратила единство. А каждая перестановка и каждый арест в её высших эшелонах подтверждают правоту обвинений, выдвигаемых оппозицией.

Кстати, напомню, что Алексей Навальный примерно два года назад назвал пензенского губернатора дебилом. Виновность Белозерцева в плане коррупции пускай определяет суд. А вот насчет глупости и пошлости у нас уже есть все основания сделать окончательные выводы: только дебил будет складывать миллионы рублей пачками дома, как будто он хранит соленые огурцы и маринованные помидоры. Только дебил будет держать у себя незарегистрированное оружие, имея возможность в любой момент его без проблем легализовать. Только дебил будет покупать множество пар дорогущих часов с единственной целью демонстрировать их на встречах с другими дебилами.

Именно такие люди сейчас правят Россией.

Пока главной новостью остается арест пензенского губернатора Ивана Белозерцева по обвинению в коррупции, параллельно разворачивается другое следственное дело, привлекающее куда меньшее внимание, зато чреватое потенциально куда большими политическими последствиями. Речь идет о фальсификации результатов голосования в Бессоновской избирательной комиссии.

По обвинению во вбросе бюллетеней (в пользу всё того же бедолаги Белозерцева) уже предъявлено обвинение председателю УИКа Светлане Сверчковой, которая работает директором районного центра детского творчества. 13 сентября 2020 года во время выборов главы региона и довыборов депутата Госдумы она заполнила бюллетени 662 избирателей, не явившихся на участок, и бросила их в урну (всего 1324 документа). На самом деле голосовать пришли только 204 человека. Сейчас женщине грозит штраф в полмиллиона или 3-4 года колонии.

Уголовные дела о фальсификации выборов в нашей стране почти никогда не возбуждаются, а в случае, если чиновников поймали с поличным, власти обычно начинают прессовать не фальсификаторов, а тех, кто имел наглость привлечь внимание публики к нарушениям. Все прекрасно понимают, что фальсификации имели в 2020 году даже не массовый, а именно тотальный, всеобщий характер, но власть имущие упорно отрицали очевидное. Бессоновское дело важно, во-первых, тем, что сейчас мы наконец имеем официально зафиксированное и признанное подтверждение общеизвестного (но игнорируемого властями) факта, а во-вторых тем, что дает нам представление о масштабах подтасовки. Из 4 подсчитанных бюллетеней 3 были фальшивыми. Это уже не подсчеты математика Шпилькина, не наша аналитика, основанная на данных экзит-полов, а официальная информация.

Поскольку показатели Бессоновки ничем не отличаются от результатов других УИКов и в среднем по области, есть все основания сделать вывод о том, какой была реальная картина голосования и каковы подлинные масштабы обмана. И не забудем, что аналогичные результаты мы в 2020 году имели на Камчатке, в Еврейской Автономной области, да и вообще почти во всех регионах, где проводилось голосование.

Именно гарантированная безнаказанность фальсификаций была важнейшим психологическим и административным фактором, обеспечивавшим «успешное» решение данной задачи. Все точно знали, что какие бы страшные кары ни были прописаны в уголовном кодексе, никто наказан не будет и ловить никого не станут. Теперь, когда этот негласный принцип нарушен, возникает реальная угроза брожения и неуверенности в рядах чиновников, отвечающих за обеспечение «правильного» результата выборов.

Поскольку следствие продолжается, есть большая вероятность, что Сверчкова даст показания, указывающие на организаторов фальсификации, действовавших на районном и областном уровне. Тем более, что команда Белозерцева уже и так под ударом и спасать её вряд ли станут. Но эти люди не только утонут сами — они могут и утащить на дно всю систему трехдневного голосования. Ведь механизм «рисования» результатов выборов, о котором уже много написано, теперь так или иначе будет зафиксирован документально.

Конечно, не исключено, что дело постараются свернуть. Но всё зашло слишком далеко, чтобы остаться без последствий.

https://www.kommersant.ru/doc/4741006

Пока президентская администрация подыскивала нового губернатора для Пензенской области, там разворачивались события, которые могут иметь куда более значительные последствия, чем история бедолаги Белозерцева. Бессоновское дело о фальсификации выборов 2020 года грозит разрастись и стать для политической системы путинской России таким же источником дестабилизации, какими стало узбекское хлопковое дело начала 1980-х годов для политической системы СССР.

Все прекрасно понимают, что массовая фальсификация, произошедшая в Бессоновке (более 70% «подсчитанных» бюллетеней — вброшены), воспроизводилась по всей области и всей стране. В прошлом году на выборах и на голосовании по конституции то же самое без малейших исключений происходило везде. Именно потому ни одного уголовного дела, несмотря на заявления оппозиции, несмотря даже на случай, когда в Москве чиновники были пойманы с поличным в момент вброса, возбуждено не было. Россия — страна бюрократическая, раз открытое дело закрыть не так уж просто. Не случайно власти так категорически уперлись в случае с отравлением Навального и уголовное дело открыть не дали. Но в Бессоновке дело всё же открыто, а потому будет неминуемо разрастаться. Учителя и чиновники низового уровня, под угрозой огромных штрафов или тюрьмы начинают давать показания на своих начальников, которых прикрыть будет уже некому, поскольку губернатор Иван Белозерцев сам за решеткой.

То что дело о фальсификации и арест губернатора случились в одной и той же области в одно и то же время, конечно, не совпадение. Похоже, среднее звено силовиков, которому, как и в позднем СССР, давно надоело происходящее вокруг, искало лишь место, чтобы нанести первый удар. Всё удачно сошлось в Пензенской области — тут вам и никому не интересный, непопулярный губернатор, и возможность повлиять на передел фармацевтического рынка, арестовав второстепенного олигарха Бориса Шпигеля. Но главное, пока новый губернатор Олег Мельниченко будет разбираться с проблемами передачи полномочий, Бессоновское дело будет продолжаться, создавая важный прецедент.

Конечно, Мельниченко постарается дело прикрыть, но джин уже выпущен их бутылки. Под угрозой весь нарисованный бандой Сергея Кириенко сценарий выборов 2021 года, в основе которого лежит повсеместное и безнаказанное тиражирование «бессоновских» практик. Мало того, что теперь каждый мелкий чиновник знает, что за ним могут прийти, силовики среднего уровня тоже знают, что они смогут приходить в любой УИК или ТИК и обоснованно арестовывать всех подряд. Сговор нескольких десятков майоров полиции и ФСБ может сорвать выборы в Государственную Думу и опрокинуть политическую систему с таким же успехом, как революция капитанов в Португалии 1974 года. Причем сделано это будет совершенно легально: ведь в условиях, когда систематическое нарушение закона является сутью и основной технологией власти, организованная попытка восстановления законности даже в ограниченном масштабе означает государственный переворот.

Разумеется, в президентской администрации уже оценивают надвигающуюся угрозу и будут принимать меры для предотвращения катастрофы. Смогут ли они это сделать — вопрос другой. Но даже если они придумают решение, объективный ход событий всё равно обрушит систему — не с этого конца, так с другого. Ведь прекрасно известно, что на самом верху коррумпированы все и прийти можно за каждым. Единственное, что спасает, это вовлечение в коррупцию верхушки силовых структур. Однако денег и подачек просто не хватит на всех. Неминуемо найдутся люди и уровни системы, которым не досталась коррупционная рента или которые недовольны своей долей.

Управляя страной на основе беззакония и частных неформальных сговоров, правящие круги делают себя с каждым днем всё более уязвимыми.

Сегодня в 19:00 провожу домашний стрим, посвященный аресту пензенского губернатора и другим текущим событиям. Арест Ивана Белозерцева, случившийся через полгода после того, как тот триумфально организовал себе выборы, объявив про 78% голосов "за", это только начало. Не менее важно то, что по результатам этой "победы" начато уголовное дело. Фактически часть "силового" блока играет против президентской администрации (а возможно и против других силовиков). Началась "война всех против всех".


Вот об этом и поговорим сегодня на домашнем стриме в 19:00. Всех ждем!


Не перепутайте время - почему-то в соцсетях появилась ошибочная информация про два часа дня.

https://www.youtube.com/watch?v=jKtlE-0Ceps

Решение Максима Шевченко баллотироваться в Госдуму от Российской партии социальной справедливости (РПСС) вызвало скандал среди его товарищей по Левому Фронту. Конечно, эта тема прежде всего волнует людей, принадлежащих к левому движению, но мне кажется, что она значима и показательна в принципе для современной отечественной политики.

Дело не в том, что Максим, до недавнего времени тесно сотрудничавший с КПРФ, сменил политическую ориентацию. Каждый имеет такое право. И хотя метания Шевченко между политическими лагерями, мягко говоря, несколько избыточны, но и это не преступление.

И дело не в том, что Максим начал критиковать КПРФ. Во-первых, есть за что, а во-вторых, он не член партии и не давал присяги верности её руководству.

И дело даже не в том, что Шевченко решился выдвинуться в депутаты Госдумы по центральному округу в Москве против кандидата КПРФ Нины Останиной. Если округ протестный, то, как показали столичные выборы 2019 года, оппозиционные кандидаты могут побеждать представителей партии власти даже конкурируя между собой.

Недопустимость поступка Шевченко состоит в том, что он даже не удосужился объяснить в чем состоят его политические или идейные разногласия с людьми, которые были ещё две недели назад его ближайшими соратниками. Если бы Максим выступал с критикой партийного руководства, публично спорил бы с товарищами по Левому Фронту, объяснил бы в чем его позиция принципиально отличается от линии руководства КПРФ — настолько, что пребывание в одной организации стало невозможным, он мог бы выглядеть идейным борцом, а может быть даже жертвой аппаратных интриг. Но увы, любые объяснения Шевченко стал давать лишь задним числом, причем уже после того, как объявил о своем решении, в ответ на критику лидера московской КПРФ Валерия Рашкина и заявление Исполкома Левого Фронта. Иными словами, вместо идейной дискуссии мы получаем закулисную интригу, значение которой разъясняется лишь задним числом.

Шевченко не нашел ничего лучше, кроме как выступить от имени РПСС, которая имеет твердую репутацию электорального спойлера, связанного с президентской администрацией. Напомним, что раньше она называлась Коммунистической партией социальной справедливости (КПСС) и её кандидаты всегда чудесным образом появлялись в округах, где выдвигался сколько-нибудь перспективный оппозиционер. Я принципиально отказываюсь строить какие-либо догадки относительно скрытых мотивов решения, принятого Максимом, да это и не так уж важно. А важно то, что подобные действия не проходят бесследно для репутации публичного политика.

Конечно, в России репутация человека мало влияет на его карьерные перспективы, но в этом-то и беда. Говорим ли мы про левых, про либералов или про представителей власти, повсюду мы видим склонность решать вопросы через закулисную интригу, дефицит публичной дискуссии, неготовность честно заявлять и последовательно отстаивать свою позицию. Страшна даже не готовность пожертвовать принципами, а их полное отсутствие. Так что Шевченко в данном случае лишь показал что является вполне стандартным продуктом российской политической системы со всеми присущими ей пороками.

А систему эту как раз и надо радикально менять.

Новости, которые приходят с Донбасса, соответствуют классической картине предвоенной напряженности. Обстрелы, взаимные обвинения сторон, концентрация войск, призывы к патриотизму. Для многих это воспринимается как возврат к ситуации 2014 года, но сейчас и Украина другая, и Россия. Да и Донбасс уже не тот. Крах иллюзий относительно прекрасного европейского будущего Украины очевиден, коррупция в народных республиках Новороссии и их тотальная зависимость от Москвы не вызывают ни у кого сомнений, а в России эмоциональный подъем времен Крымской весны сменился цинизмом и разочарованием. Но власть имущие не случайно нагнетают обстановку. Именно повсеместный кризис и падение доверия к системе заставляют их бить в барабаны войны.

Когда власть теряет доверие населения, социальные противоречия обостряются, а неэффективность политического управления становится очевидна даже детям, вспоминают классический рецепт «маленькой победоносной войны». Только где гарантии, что война будет маленькой и победоносной, а не затяжной, бессмысленной и неудачной? И даже если готовится очередной договорной матч, чем обернется подведение его итогов? Удастся ли одновременно удовлетворить обе стороны? Будут ли выполнены договоренности?

Готовятся пострелять, подогреть эмоции патриотической риторикой и, объявив победу, разойтись. С точки зрения власти устроить маленькую договорную войну — вполне разумно. А про тех, кто с обеих сторон должен будет заплатить своей кровью за подобный спектакль, никто не думает. Хотя для обычных людей нет ничего более ужасного и бессмысленного, чем погибнуть ради такого спектакля.

Попытки преодолеть кризис режима через вооруженный конфликт с внешним врагом — рискованный ход, часто не оставляющий шансов отыграть ситуацию назад. Возможно начальство в Москве и в Киеве всё же помнит историю своей ещё недавно общей страны, где неудачные военные походы часто оборачивались социальными потрясениями. Но не надо слишком надеяться на разум правителей. Как говорил некогда Путин, если долго находиться у власти, можно сойти с ума.

Ситуация на Донбассе накаляется всё больше — пропорционально тому, как украинская и российская стороны подтягивают военные силы к границе. Видео, которое приходит с Украины, показывает, что сосредоточенные там контингенты просто не смогут долго находиться в бездействии. Для их расквартирования нет необходимой инфраструктуры, которая будет стоить неимоверно дорого. Потому либо нужно отводить назад, либо пускать в дело. Тут срок ожидания — две недели максимум.

Подозреваю, что на российской стороне ситуация аналогичная, но первый ход всё же должна сделать Украина, поскольку у неё и ресурсов меньше и мотивации воевать больше. Кремль находится в ситуации цугцванга: если не поддержит ДНР и ЛНР, то в лучшем случае получаем карабахский сценарий с наступлением, перемирием, значительным сокращением территории самопровозглашенных государств и клеймом предательства на Путине — не защитил союзников. Если российские силы вмешаются по полной программе, то это будет объявлено агрессией по отношению к соседнему государству. Ведь Кремль сам же официально придерживается позиции, что Донецк и Луганск — территория Украины, независимость республик Путин не признал. Причем тут дело не только в дипломатических проблемах и санкциях — Киев получит возможность повышать ставки и масштаб конфликта.

Главный риск повышения ставок связан с Крымом. Например, сможет ли Россия защитить Крымский мост? Вообще строить такое сооружение в зоне возможного военного конфликта было, мягко говоря, не самой лучшей идеей. Да и построен он, по словам специалистов, с изрядными нарушениями, так что точка уязвимости тут очевидная. Но и для Украины риск, связанный с распространением конфликта на Крым, достаточно велик. Так что скорее всё же стороны, постреляв, сядут за стол переговоров.

Но есть и ещё один вариант — затяжная позиционная война. Никто не будет стремиться победить, переломить ситуацию в свою пользу. Война не до победного конца, а до конца правящих в России и на Украине режимов. Потому что это же замечательный повод ввести всевозможные запреты и ограничения, окончательно подавить и загнать в подполье оппозицию по обе стороны линии фронта, отменить выборы. То, что начал ковид, продолжит Донбасс… Вспоминаем бессмертный «1984» Дж. Орвелла: «Океания всегда воевала с Евразией»