Смена правительства в Израиле — потенциально важная российская новость. «Друг Биби» и Владимир Путин не просто политические партнеры. Насколько мне известно, через израильского друга наш правитель решал и некоторые свои медицинские вопросы. Если теперь бывший Нетаньяху из кресла премьера переселится в тюремную камеру, это может создать определенные проблемы и в Кремле.

Но оставим в стороне наши догадки. В любом случае падение «друга Биби» — хороший сигнал, подтверждающий известную истину: сколько веревочке ни виться, а конец будет. Конечно, политическое устройство Израиля иное, чем в России. Но политика, построенная на беспринципной коррупции, доминирует и там и тут, хоть и в существенно различных формах. И отступление израильской элиты под давлением общественного мнения и под прессом перемен, разворачивающихся (пусть и очень медленно) в США, это признак новых тенденций, которые начинают проявлять себя на разных уровнях.

Российская власть строит всё своё поведение на принципе недопущения перемен. Кремль борется не с левыми, не с правыми, не с либералами, не с коммунистами и не с Западом. Наша власть борется со временем, с историей, с объективными экономическими, социальными, культурными и даже биологическими процессами, остановить которые всё равно невозможно. Можно, конечно, до определенного времени блокировать политические последствия этих процессов. Но за это ещё придется расплачиваться. И очень дорого.

Власть занялась Максимом Шевченко. Журналиста (а с некоторых пор и политика) обвиняют в том, что он в одном из своих стримов «оклеветал» заместителя спикера Госдумы Ольгу Тимофееву, напомнив про её крайне резкие высказывания в адрес мусульман, дочери которых приходят в школы в хиджабах. Относительно сути дискуссии высказываться не буду, достаточно вспомнить, что во Франции ношение хиджаба в школе запрещено, а в Великобритании разрешено (однажды я видел в Лондоне даже женщину-полицейского в форменном хиджабе). Но мы же прекрасно понимаем, что дело вовсе не в отношении к мусульманским обычаям, да и вообще не в Ольге Тимофеевой, которая ждала два месяца, чтобы подать заявление в Следственный комитет, а в текущем политическом раскладе и осенних парламентских выборах.

После того, как Максим Шевченко возглавил избирательный список Российской партии свободы и справедливости, я писал, что власть, конечно, заинтересована в том, чтобы использовать эту ситуацию, чтобы создать из РПСС спойлера КПРФ, но ни сам Шевченко, ни привлеченные им люди (Максим Кукушкин, Елена Шувалова) не являются просто марионетками. И как только они начнут выходить за рамки, которые готова им отвести президентская администрация, они испытают на себе всё то же, что и другие оппозиционеры. Самое неприятное для кремлевских манипуляторов в том, что любой политик, который может эффективно критиковать КПРФ и оттягивать к себе её голоса, должен быть радикальнее, последовательнее и эффективнее, чем функционеры официальной оппозиции. А следовательно потенциально он становится и более опасным. И независимо от того, какую политтехнологическую конструкцию готовились выстроить к очередным выборам кремлевские мудрецы, на практике получается совершенно иное, даже прямо противоположное.

Так и случилось. Динамизм кампании РПСС в очень большой степени определялся именно радикальными высказываниями Максима Шевченко, которому было принципиально важно доказать, насколько неправы те, кто обвинил его в спойлерской игре за Кремль. И теперь официальные круги вынуждены прибегнуть к привычным методам, чтобы осадить неуправляемого кандидата, у которого наметился незапланированный успех. Пошли обычным путем, прицепившись к резкому высказыванию. Сделать это было тем более просто, что Шевченко не из тех, кто тщательно выбирает слова, лишь бы кого не обидеть.

Тем не менее в сложившейся ситуации, как бы она ни разворачивалась, у Шевченко получается чистый выигрыш. Несмотря на угрозы посадить оппозиционера аж на 5 лет, судебная практика и обычаи путинской России предусматривают (пока) менее людоедские меры — условное осуждение и домашний арест. Но если даже Шевченко запрут дома или условно осудят и снимут с выборов, его репутация от этого только улучшится. А в депутаты его всё равно не пустят. Не снимут с выборов, так фальсифицируют итоги голосования.

Как бы ни развивались события, Максим заслуживает нашей поддержки. Так же как и тысячи других людей оказавшихся сегодня жертвами репрессий и судебных преследований.

После того, как Джо Байден и Владимир Путин разъехались из Женевы, остался только один вопрос: зачем это было? Никаких политических договоренностей не случилось, даже намека на пути совместного решения каких-то вопросов или взаимные уступки. Единственный внятный результат состоит в том, что будут предприняты какие-то шаги к нормализации работы посольств. Хотя насчет возобновления работы ранее закрыты консульств тоже ничего не было сказано определенно. И тема эта явно не для встречи на высшем уровне (вспомним, что каждая такая встреча лидеров СССР и США становилась глобальным событием, задававшим повестку всей мировой политике).

Потрачены немалые деньги из бюджета обеих стран, а швейцарцы по обыкновению заработали на чужом кризисе. Это нормально, банально и скучно.

Остается только подозрение, что какие-то серьезные разговоры, о которых нам не сообщают, всё же были. Возможно даже о чем-то договорились (другое дело, что даже если о чем-то и сговорились неформально, то всё равно никто никаких обязательств выполнять не будет).

Но скорее всего эта встреча очень скоро будет забыта даже историками дипломатии, в трудах которых она, быть может, удостоится какого-нибудь побочного упоминания или примечания. И если она что-то и выявила, то лишь углубляющийся кризис несостоятельности правящих элит двух некогда великих стран. Никто из них уже не может не только принять сколько-нибудь внятные стратегические решения, но даже и придать видимость смысла своим поступкам.

В московских больницах, если верить сообщению ТАСС, плановую помощь будут оказывать только привитым пациентам. Исключение составят больные заболеваниями крови и с онкологией. Теперь перед госпитализацией у пациентов будут проверять наличие сертификата о вакцинации. Это, конечно, противоречит законам и конституции, но кого такие мелочи волнуют? Меры по принуждению к вакцинации также принимаются на отраслевом уровне. Обязательную прививку требуют у работников сферы услуг. Такая же кампания развертывается в сфере образования.

Итак, после провала добровольной вакцинации власть плавно переходит к принудительной. Но уже не поможет. Во-первых, размахивать кнутом, после того, как не привлек пряник, политика неэффективная. Пряник может сработать после кнута, но в обратном порядке чередовать не получится. Во-вторых, потеряно драгоценное и безвозвратное время — новая волна уже поднялась. Массовые прививки были необходимы именно для того, чтобы её предотвратить. Но не было ни достаточного количества вакцины, ни доверия к ней. А главное и решающее — нет доверия к государству. Если годами врать людям по любому поводу и даже без повода, если по телевизору вбивать в голову зрителям конспирологический бред и всевозможные антинаучные мифы, если всерьез объяснять, что святая вода и массовое целование мощей помогает лучше, чем медицина, не удивляйтесь потом, что ваша пропаганда в пользу вакцинации не работает. Одни не верят ученым, другие не верят государству, а третьи убеждены, что в России не могут сделать ничего хорошего в принципе (это такой у нас патриотизм-наизнанку, тоже воспроизводящий бредни о русской исключительности, только с обратным знаком).

Короче, власти сами загнали себя (и страну) в ловушку, создав атмосферу тотального недоверия. И выхода из неё в рамках сложившейся ситуации уже нет.

Теоретически можно предложить возврат к политике добровольной вакцинации на новых основах. С одной стороны — допустить в страну иностранные вакцины и предоставить гражданам свободу выбора. А с другой стороны, предпринять, наконец, усилия, чтобы сертифицировать «Спутник V» по стандартам Евросоюза, и добиться доступа к нему для западных пациентов. Если в самом деле верно, что основная причина взаимной блокировки — защита рынков, то сделка может сработать. Что всё равно не отменяет необходимости выполнить все процедуры для корректной сертификации отечественных вакцин.

А вот проблему доверия к власти уже не решить никак. Потому что провал вакцинации раскрыл самую ужасную тайну нынешнего российского государства. Ему не верят даже те, кто пока готовы его поддерживать.

Наконец-то профессиональный научный комментарий по поводу вируса COVID-19. И к моему удивлению оказывается, что версия об искусственной "корректировке" вируса не может быть полностью исключена. http://rabkor.ru/columns/editorial-columns/2021/06/21/what_really_happened_in_wuhan_continued/

Дорогие читатели! Что-то странное происходит с моим каналом. При очень серьезном росте числа посещений (в последнее время в среднем около 10 тысяч на каждый пост), одновременно стремительно и неуклонно сокращается число подписчиков (примерно на 50 человек в день). Как это возможно, остается для меня загадкой. Но большая просьба к подписчикам - проверять, не отписали ли вас ненароком без вашего ведома.

Основной вопрос выборов 2021 года, как в советской очереди: «кто крайний?» Попросту говоря, первое место «Единой России» не только заранее гарантировано, но и мандаты уже распределены. Партия власти должна получить 350 мест в Государственной Думе. И вовсе не потому, что ей в ином случае не хватит голосов. С этим как раз проблемы нет. Во-первых, 260-270 мандатов вполне хватает для прочного большинства, а во-вторых, как показал опыт предыдущих созывов ГД, если власти нужно конституционное большинство, чтобы протащить требуемое решение, за него обязательно проголосуют и «оппозиционеры». Фракции ЛДПР, СР и даже часть фракции КПРФ в решающий момент забывают о соперничестве с едром и голосуют так, как убедительно просит президентская администрация.

Нет, мандаты необходимы ЕР не для голосования, а для того, чтобы удовлетворить интересы всех лоббистских, олигархических и аппаратных групп, связанных с партией. Это не про политику вообще, а про бизнес и про бюрократические интриги. Но именно поэтому места, отведенные ЕР, священны и неприкосновенны. Дать партии меньше 350 мандатов, значит нарушить хрупкий баланс сил в элитах, а на такое никто не пойдет. Власть только делает вид, будто боится оппозиции, Майдана и иностранных агентов. На самом деле больше всего она боится раскола внутри себя.

Итак 350 мандатов для ЕР гарантированы. И никакое голосование, ни умное, ни глупое, ни протестное ничего не изменит, поскольку голоса станут считать лишь после того, как обеспечат те самые 350 мест для заранее назначенных депутатов. А вот остающиеся 100 мандатов представляют интерес. Ведь голоса надо распределить не только между 3 официальными партиями, но и обеспечить определенный уровень поддержки для многочисленных псевдопартийных проектов, которые мудрецы из администрации наплодили за прошедшие 2 года. Как известно, получив 3%, партия получает госфинансирование, что может окупить усилия и затраты на предыдущие выборы. И понятно, что поручая своим технологам создание соответствующих организаций, аппаратчики из администрации давали им и соответствующие обещания. Ясное дело, обещания часто нарушают, особенно в России, но в данном случае это не выгодно самой АП.

Партий, претендующих на заветные 3%, довольно много. Это и Российская партия свободы и справедливости, и «Новые люди», и Партия пенсионеров, и незабываемое либерально-интеллигентское «Яблоко», и недавно захваченная рейдерами из АП Партия зеленых. Ну, и ещё разная мелочь, которой тоже хоть что-то отпишут. Сделаем простейшие арифметические вычисления. Если всем аутсайдерам дать по 3% голосов, получается уже 25%. Добавим к этому КПРФ и ЛДПР, которым меньше 12% каждой дать просто неприлично. Можно, конечно, их немного прижать, особенно КПРФ, где ещё осталось несколько «буйных», но и тут, ради сохранения всё того же баланса, придется соблюсти некоторое подобие приличий.

Много голосов отдать не прошедшим в Думу партиям — вполне разумно, поскольку по нашим законам эти голоса распределяются пропорционально среди победителей. Иными словами, отойдут той же ЕР. И к тому же данный расклад объясняет почему партия, которую никто не любит, набирает огромное большинство мест. 52-56% голосов и 350 мест — отличная комбинация.

В этом раскладе есть только одна неувязка. В нем просто не остается места для 4-й думской партии — «Справедливой России — за правду». Это, очевидно, знали её руководители ещё в начале текущего года, когда дали согласие на нелепое слияние своей социал-демократической СР с непонятными «Патриотами России» Геннадия Семигина и националистами-хулиганами Захара Прилепина, пользовавшегося покровительством администрации. Но похоже, сейчас выясняется, что жертва была принесена зря. Её, конечно, приняли к сведению, но не более того. Партия, возглавляемая Сергеем Мироновым, сейчас находится в зоне риска.

Власти Москвы втянулись в заочную полемику с Максимом Шевченко. Началось всё с того, что оппозиционный блогер, активно поддерживающий вакцинацию, пожаловался, что прививаться ему запрещают врачи из-за высокого уровня антител в организме (ранее он переболел ковидом в очень острой форме), а потому не может и получить QR-код, без которого ему не позволят даже выпить чашечку кофе в заведениях столичного общепита. Можно, конечно, делать тест каждые три дня, на эта услуга платная и обойдется, если повторять регулярно, в немалую сумму.

Не прошло и суток, как столичный оперативный штаб по борьбе с вирусом опубликовал собственное заявление: «Наличие высокого уровня антител (иммуноглобулина G) не является противопоказанием для вакцинации от коронавируса». Причем обоснование данного вывода оказалось сугубо бюрократическим: «В перечне медицинских противопоказаний для вакцинации наличие антител не значится». Иными словами, дело не в том, что они всё проверили, спросили экспертов, провели исследование или хотя бы приняли какое-то промежуточное решение, облегчающее жизнь людям, уже заработавшим естественный иммунитет (что, кстати, позволило бы и сэкономить вакцину, которой с началом принудительной вакцинации стало не хватать). Нет, они просто заглянули в свои собственные инструкции и не найдя там указания на соответствующую проблему, решили, что проблемы не существует.

С медицинской точки зрения обоснованность мер правительства становится ещё более спорной потому, что оказывая массированное давление на одну часть населения, власти оставляют без внимания других. А ведь все мы живем в одном городе и одном обществе. Несмотря на то, что именно Москва является (как и в прошлом году) основным рассадником заразы, никаких мер по ограничению коммуникаций между столицей и остальной Россией ни тогда, ни сейчас не предпринимается. Власти не пытаются организовать вакцинацию среди многочисленных гастарбайтеров (которые, кстати, часто заняты в сфере услуг), не создают никаких положительных стимулов для работодателей, от которых требуют вакцинировать сотрудников, полагаясь только на запугивание. Они то закрывают, то открывают летние кафе, ежедневно меняя политику (причем каждое из объявляемых и тут же пересматриваемых решений подается как тщательно продуманное, обоснованное и единственно возможное). Всё делается в последний момент, бессистемно, панически и напоказ.

Поскольку я не являюсь специалистом в вопросах здравоохранения, никаких обобщающих выводов о том, как всё обстоит «на самом деле», делать не буду. Но сам метод мышления наших чиновников, мягко говоря, настораживает. Даже если они правы, никакого доверия к подобным заявлениям быть не может. Тем более, что от оперштаба мы получаем и такие замечательные откровения: «в настоящее время нет единой методики для измерения уровня антител, которых достаточно для формирования иммунитета. Также нет оценки эффективности и скорости адаптации антител к мутирующим штаммам вируса». И напоследок чиновники добавили, что «не рекомендуют москвичам проходить тест на антитела перед вакцинацией». Кто меньше знает, тот спокойнее спит.

Если такими методами власти хотят продвигать вакцинацию, то добиваются они явно обратного эффекта. Тем более — в сегодняшнем психологическом климате. По факту в обществе сложился своеобразный единый фронт антипрививочников, объединяющий множество людей, независимо от их отношения к власти. Те, кто не поддерживают Путина, не верят в предлагаемое властью лечение, а те, кто поддерживают Путина, не верят ни в науку, ни в логику. Пропаганда, годами работавшая на то, чтобы создать видимость поддержки проводимой политики, опираясь на подтасованные результаты выборов и сфальсифицированные опросы общественного мнения, оказывается бессильна, когда людей требуется подвигнуть хоть на какие-то собственные, практические действия.

https://lenta.ru/news/2021/06/24/uroven/?utm_source=yxnews&utm_medium=desktop&nw=1624517004000

Странное собрание произошло вчера на Новопушкинском сквере в Москве. Инициатором его был депутат Госдумы от КПРФ Валерий Рашкин, который задал вполне разумную тему: вакцинация должна быть добровольной. К сожалению, обсуждать этот вопрос приходится снова и снова, поскольку сложившаяся ситуация в России создает целый ряд моральных, политических и управленческих проблем. Ведь, с одной стороны, вакцинация может эффективна только благодаря своей массовости, а с другой стороны, в условиях, когда массовая добровольная вакцинация фактически провалилась, меры по принуждению к прививкам сопровождаются бюрократическим произволом и нарушением элементарных прав личности.

Вчерашнее собрание отлично проиллюстрировало ситуацию. После Рашкина начали выступать люди с совершенно неадекватными антипривиочными идеями — про заговор вакцинаторов, про то, что проклятый Билл Гейтс хочет зачем-то чипировать святую Русь и далее в том же духе. Но то, что произошло потом, оказалось ещё хуже — полиция принялась хватать ораторов, тащить их автозаки. Даже удостоверение депутата городской думы не защитило от задержания Николая Зубрилина. Депутата Госдумы Рашкина не тронули, но потом не пускали его к задержанным. В общем, ставший уже обычным для столицы полицейский беспредел.

Нравятся нам или не нравятся речи антипрививочников, но приходится констатировать, что власть своими действиями лишь ухудшает ситуацию.

И всё же надо помнить, что антипививочная агитация является не просто отражением охватившей общество культурной деградации, подрывающей основы цивилизованного существования в современно урбанистической среде, но и характерным примером де-солидаризации населения. Ведь основной смысл массового вакцинирования совсем не в том, чтобы защитить каждого отдельного пациента, а в том, чтобы обезопасить популяцию в целом. Составляющие некоторый (кстати, незначительный) процент побочные эффекты так же неизбежны, как потери на оборонительной войне. Разумеется, эти побочные эффекты надо свести к минимуму. Необходимы были бесплатные проверки пациентов и выявление групп, для которых вакцинация не обязательна или опасна, необходима была просветительная и разъяснительная кампания — чего власть, естественно, не сделала, предпочитая привычные тактики манипуляции и принуждения. В результате мы оказались в нынешнем тупике, зажатые между антипривиочным безумием и полицейским произволом.

Ковидный кризис — лишь часть общего кризиса, социального, политического, экономического и культурного, в который погрузилась наша страна. И преодолен он может быть лишь комплексными преобразованиями. Только при сохранении нынешнего режима даже самые назревшие, очевидные и необходимые меры успешно проведены быть не могут. И вирус, предположительно пришедший из Уханя, лишь в очередной раз показал, насколько страшен вирус политического разложения, совершенно очевидно поразивший наше государство.

Кто пойдет за шампанским?

Похоже этот вопрос в России звучит уже как политический тест на лояльность. Решение наших властей объявить шампанским исключительно отечественную продукцию, лишив такого права вина, произведенные в Шампани, конечно, является верхом абсурда. И даже если это считать чем-то вроде practical joke, как говорят англичане, то шутка явно неудачная. Тем более, если её записали в виде государственного закона.

Правда, у нынешней безумной ситуации есть и своя предыстория. После создания Европейского Союза французские виноделы начали собственную борьбу за приоритеты, доказывая, что настоящее шампанское может по определению быть произведено только в Шампани, а коньяк — только в Коньяке. На западноевропейском рынке это сработало, причем производители за пределами ЕС, стремящиеся получить туда доступ, вынужденно смирились — это относится, например, к армянским и молдавским коньякам, переименованным в бренди. Смирились и итальянцы, перестав называть свои шампанские вина этим именем.

Агрессивная позиция французов в данном вопросе вряд ли может вызвать симпатию, но в ней, по крайней мере, есть своя логика. А вот «симметричный ответ» российских чиновников выглядит проявлением безумия.

Не удивительно, что последовала волна шуток и возмущенных реплик в интернете. Но эти реплики зачастую, в свою очередь, выявили озлобленную беспомощность их авторов, которые отечественное шампанское обзывают газированной сивухой. И дело тут не в личном вкусе, хотя вообще-то полусладкое «Советское шампанское» всегда было на мировом уровне. Важна в данном случае уверенность пишущих, что в России вообще ничего хорошего сделать не могут, ничего не может быть качественного, современного, европейского. Ну, и если так, то не надо в нашей стране бороться за демократию, социальный прогресс и уважение к личности. Сами же сказали — не может у нас такого быть. А следовательно, Путин будет вечно.

В споре о шампанском как в капле воды (или вина) отразилось глубинное единство взглядов между охранителями и их либеральными оппонентами. И те и другие презирают собственную страну. И те и другие испытывают какое-то мазохистское удовольствие от её растущей отсталости и изолированности. И те и другие считают перемены невозможными. Но так думают далеко не все.

Давайте поднимем бокалы за другое будущее — для своей страны, для Европы, для мира. А какое шампанское туда наливать — французское, российское или итальянское — дело вкуса.

Когда Зюганов умоляет команду Навального не включать кандидатов от КПРФ в списки «умного голосования», а Явлинский прямо обращается к протестной молодежи, призывая её ни в коем случае не голосовать за возглавляемую им партию «Яблоко», это кажется безумием, но на самом деле это очень точно отражает стратегию, применяемую президентской администрацией для решения «проблемы 2021».

По мере того, как приближаются выборы, становится всё более очевидным, что мы имеем дело не только с кризисом доверия к власти, но и с нарастающим разложением всей партийно-политической системы, какую наши правящие круги строили на протяжении последних 30 лет.

Обычно, когда партия власти теряет популярность, на этом фоне растет рейтинг оппозиции — всей сразу или какого-то её сегмента. Но сейчас опросы показывают удивительную картину: одновременно и динамично снижаются рейтинги всех думских партий, только «Единая Россия» падает быстрее всех. Этим, однако, специфика момента не исчерпывается. Если у КПРФ, СР и ЛДПР развивается более или менее стандартный процесс деградации, когда электорат партий сужается до ядра постоянных сторонников (которое, правда, в случае СР очень маленькое), то с ЕР происходит ровно обратное. Именно её реально существовавшее электоральное ядро расщепляется и по сути исчезает, а остается только периферия — люди, которые по конъюнктурным соображениям, по принуждению, по инерции придут в сентябре на участки или будут туда согнаны. Причем боятся они даже не власти, а своего непосредственного начальника. Если он отвернется, расслабится или покажется менее страшным, они просто не придут.

Новая массовая и всё более радикальная низовая оппозиция — бывшие сторонники Путина, но для них ни одна из основных оппозиционных партий не является особенно привлекательной и ни одна из них не готова с ними работать (не только потому, что не хочет или не может, но прежде всего потому, что президентская администрация не разрешает).

Стратегия мудрецов из администрации, которые уже не могут остановить необратимый и объективный процесс разложения электоральной базы ЕР, состоит в том, чтобы стимулировать все остальные партии участвовать в своеобразной «гонке на спуск». Это то самое «предложение, от которого невозможно отказаться», поскольку все политики знают, что итог выборов у нас определяется не избирателями, а своеобразной «коллегией выборщиков», состоящей из чиновников, ответственных в федеральной и региональных администрациях за внутреннюю политику. Они могут учитывать реальные голоса граждан или полностью их игнорировать, но зато они всегда учитывают уровень лояльности оппозиционеров, поощряя или наказывая его. И способность лидеров думских партий минимализировать успех своих собственных кандидатов, деморализовать и дезориентировать своих избирателей и ослабить свою поддержку, как раз и будет оцениваться как решающее достижение, от которого зависит политическое будущее в такой системе.

Сушка явки в сочетании с самоподрывом оппозиции создают условия для успеха фальсификации. Ведь нужно не просто приписать (или перераспределить) голоса, но сделать это так, чтобы никто не жалел партии, у которых, при их активном содействии, эти голоса украли. Пострадавшие не станут протестовать не только из-за трусости, но и потому что знают: если вдруг у них случится внезапный приступ смелости, им никто не поверит и никто не выйдет на их защиту.

Пока эта стратегия работает. Но впереди ещё два месяца.

Куба. Недовольство зрело давно, подогреваемое робкими и непоследовательными реформами власти, колебавшейся между желанием что-то поменять и страхом перед переменами. Ни четкой стратегии обновления, ни ясного понимания, как сохранять себя в меняющихся условиях у руководства страны не было. По мере ухода со сцены старшего поколения, режим утрачивал легитимность, связанную с революцией 1959 года, риторика становилась всё более пустой, а новые лица, не имевшие отношения к героическому прошлому, вызывали всё меньше доверия.

В отличие от Северной Кореи, кастристская Куба никогда не пыталась изолироваться от мира и противопоставить себя всем вокруг. Республика справилась с тяжелейшим кризисом после распада СССР, активно развивая туристический бизнес, укрепляя связи с соседними странами Латинской Америки и пытаясь налаживать отношения с Западной Европой, чему, однако, мешала американская блокада. Политический режим постепенно смягчался, публичные дискуссии, которые мне самому доводилось наблюдать в Гаване, были откровенными и острыми, но система власти оставалась совершенно неизменной, постепенно ветшая так же, как ветшал великолепный исторический центр старой Гаваны.

Куба по-прежнему выделялась на фоне других стран Латинской Америки хорошей медициной, отсутствием трущоб и голода. Но этого было уже недостаточно, чтобы поддерживать веру населения в правящую Коммунистическую партию, все достижения которой остались в прошлом. В отличие от лидеров революции, новому поколению руководства предъявить народу было нечего. Революционная риторика, звучавшая органично в устах Фиделя и даже Рауля Кастро, становилась совершенно бессодержательной, когда к ней прибегали чиновники, родившиеся десятилетия спустя после штурма казарм Монкада и партизанских боев в горах Сьерра-Маэстра.

Смена поколений во власти происходила с запозданием, и тем медленнее, чем менее привлекательными были новые лица бюрократии. Ещё при жизни Фиделя Кастро власть перешла к его брату Раулю, который был куда менее популярен. На какой-то момент показалось, что Раулю повезло: президент США Барак Обама начал сворачивать блокаду, но при Трампе она опять ужесточилась. Новый президент Кубы Мигель Диас-Канель, не имевший ни авторитета, ни исторических заслуг, ни харизмы своих предшественников, начал очередную волну рыночных реформ, усиливших неравенство, но не принесших роста благосостояния. Особо сказался провал денежной реформы. Ранее на острове ходили два вида денег — национальные и конвертируемые песо («куки»). Система работала неплохо, но правительство Диаса-Канеля попыталось объединить два вида денег, чтобы сделать национальный песо полноценной валютой. Вышло ровно наоборот, частные лица и предприятия начали массово бежать от непрочной национальной валюты, уходя в доллары.

Эпидемия ковида добила туристический сектор. Перспективы политических и экономических перемен, продолжавшие маячить на горизонте, оказались манящими, но крайне смутными. Терпению граждан пришел конец, остров взорвался.

В отличие от многих режимов Третьего мира, основой стабильности для кастристской Кубы, особенно после распада СССР, была не внешняя поддержка, а способность правящих кругов находить взаимопонимание со значительной частью населения, заинтересованного в том, чтобы сохранить завоевания революции. Увы, нынешнее руководство острова не в состоянии вызвать у людей не только энтузиазм, но хотя бы доверие. И если они попытаются разрешить кризис с помощью чисто полицейских методов, последствия будут катастрофическими — не только для нынешнего правительства, но и для будущности страны.

Для читателей, интересующихся мнением левых и дискуссиями, которые среди них ведутся, может быть интересна эта подборка ТГ-каналов.

ЦИК отменил открытые видео-трансляции с избирательных участков. Заметим, что и раньше соответствующим оборудованием было обеспечено не более половины участков. Параллельно идёт целая эпидемия снятия с выборов кандидатов заподозренных в неблагонадёжности. Ясно, что власть давно уже плюнула на легитимность выборов, единственная задача - максимально осложнить жизнь тем, кто относится к голосованию слишком серьезно.

Уход Елены Шуваловой из списка Российской партии свободы и справедливости (РПСС) отчасти подтверждает мою оценку этого списка, которую я озвучивал ранее. Сильный избирательный список это не просто ряд интересных, харизматичных и популярных людей. Всё это очень важно, но недостаточно. Известная история в спорте, когда создают команду из одних звезд, а потом не понимают, почему собравшись вместе они добиваются куда меньшего, чем каждый из них в отдельности.

Проблема не только в отсутствии сыгранности в команде, которую начали формировать перед самыми выборами на основе индивидуальных договоренностей с каждым отдельным кандидатом. Главный вопрос в том, объединяет ли этих людей что-то такое, что заставит их жертвовать собственными интересами, предпочтениями и амбициями ради общего дела? И случай с Шуваловой показал, что этого не так просто добиться.

Будучи популярным депутатом Мосгордумы, несправедливо, по общему мнению, исключенной из КПРФ и из фракции, Елена Анатольевна поставила на первое место свою личную и политическую вендетту против бывших однопартийцев. Многие, если не почти все, претензии, которые она высказывает к КПРФ, обоснованы и справедливы, но политика предполагает формулирование приоритетов и тактики. Совершенно понятно, что превращение кампании РПСС в войну против крупнейшей оппозиционной партии на данном этапе чревато только одним — формированием в общественном мнении образа РПСС как партии-спойлера, работающей на «Единую Россию». Для создания собственного позитивного образа просто очень мало времени. А для того, чтобы РПСС могла претендовать на лидирующую роль в оппозиции недостаточно работать не одну-две недели в социальных сетях, нужно систематически наращивать совместный политический капитал команды. Заинтересованы ли в этом «звезды», привлеченные к проекту Максимом Шевченко?

Единственный бесспорный плюс в истории с Шуваловой состоит в том, что у Шевченко теперь есть что ответить на обвинения в спойлерстве. Но давайте скажем прямо — такими обвинениями у нас и так бросаются направо и налево, а потому серьезный вопрос к РПСС состоит вовсе не в этом. Избирательный список должен показать свою позитивную политическую состоятельность.

Если верить Путину, Россия справилась с ковидом лучше других стран. Если верить статистике, выходит наоборот. Но верить надо Путину.

Зачистка политического поля перед выборами, очередной жертвой которой стал Павел Грудинин, выглядит, на первый взгляд, совершенно избыточной в условиях трехдневного голосования и фальсификации, превратившейся в институциональную практику (при сложившейся системе проблема уже не в самих подтасовках, и даже не в их масштабах, а в том, что не фальсифицировать выборы технически невозможно, большая часть созданных Панфиловой структур существует только и исключительно для фальсификации, никаких других функций они не имеют).

Итак, если 60% голосов для ЕР гарантированы независимо от того, как будет вести себя избиратель, зачем все эти скандалы, снятие кандидатов, дополнительные ограничения гражданских прав вроде «аффилированных иноагентов» (к этой категории может быть произвольно отнесен любой человек, имевший хоть какие-то отношения с неудобными для власти организациями)? Почему сняли Грудинина по условиям, по которым его же в 2018 году могли снять, но не сняли? Почему запугивают все партии от КПРФ и СР до совсем уж травоядных «Новых людей»?

На мой взгляд, проблема вообще не в выборах, которые в лучшем случае являются лишь поводом. Цель власти состоит в том, чтобы уничтожить в стране любую общественную и гражданскую активность как таковую. Причем не только оппозиционную. В лучшем случае допустимы, с их точки зрения, должны быть ритуально-протокольные мероприятия, да и то исключающие малейшие проявления спонтанности.

Задача очень амбициозная, масштабная и трудновыполнимая. Техническая невыполнимость задачи (по крайней мере — в полном объеме) усиливает истерику в высших эшелонах власти, вызванную не столько протестным потенциалом, сколько симптомами объективного разрушения системы экономического и социального управления. Это никак не связано с какой-либо оппозиционной деятельностью (леса сами собой горят и производство без инвестиций само деградирует, вакцинацию власти сами провалили, да и мировые цены на нефть колеблются независимо от решений президентской администрации РФ). Но если с объективными процессами сделать ничего не могут, да и не хотят, то компенсируют это информационно-политической зачисткой.

Проблема в том, что и с зачисткой получается неважно. Каждая волна политических мероприятий власти вызывает растущее недовольство среди населения, не потому даже, что народ осуждает эти действия, а потому что люди вообще раздражены. И чем больше власть напоминает о своём существовании обывателю, тем хуже его настроение. Рейтинг «Единой России» продолжает падать, что, конечно, никак не может отразиться на официальном результате будущих выборов, но точно отражается на душевном покое чиновников, получающих неутешительные сводки. И что-бы ни предпринимало начальство, содержание этих сводок остается однотипно угнетающим.

Чиновники, как и любые люди, находящиеся в состоянии истерики, склонны совершать неадекватные действия. Так что главной угрозой для нынешней власти является она сама. И эта угроза нарастает с каждым днем.

Литовская прокуратура запросила 9 лет тюрьмы для оппозиционного левого политика Альгирдаса Палецкиса, обвиняемого в шпионаже в пользу России. В чем состоит факт шпионажа, власти объяснить не в состоянии, поскольку сами признают, что никаких секретных данных обвиняемый не передавал. Доказательств связи с российскими спецслужбами у них тоже нет, если не считать показаний другого фигуранта дела, предпринимателя Деймантаса Бертаускаса, которого прокуратура рекомендует освободить. «Преступление» Палецкиса, находящегося под арестом уже почти два года, состоит в том, что он собирал данные о событиях 13 января 1991 года в Вильнюсе, когда советские десантники и спецназ штурмовали здание телебашни. Жертвы тогда были с обеих сторон, а политическим последствием этого события стало окончательное отделении Литвы от Советского Союза, который, впрочем, и так распался несколько месяцев спустя.

Палецкис доказывал, что официальная версия событий скрывает целый ряд фактов, а проведенное литовскими судьями расследование было крайне тенденциозным. Но, конечно, проблема не только в том, как оценивать события 30-летней давности, сведения о которых почему-то должны представлять государственную тайну и одновременно интерес для иностранных держав (разве только в контексте тезиса о «фальсификации истории», чего в Вильнюсе, похоже, боятся не меньше, чем в Кремле).

Реальный смысл «дела Палецкиса», о чем уже неоднократно писали и на Западе, состоит в подавлении инакомыслия и недопущении любой критики господствующей националистической мифологии, духовных скреп и всего прочего, на чем держатся любые консервативные режимы — от России и Прибалтики до Венгрии и Индии.

Разумеется, ниши отечественные охранители будут проливать крокодиловы слезы по поводу судьбы Палецкиса, одновременно объясняя, почему Алексей Навальный должен сидеть, а на Николая Бондаренко надо заводить уголовное дело. И конечно, найдется много представителей либеральной общественности, готовых нам доказывать, что в Литве «совсем другое дело».

Нет, не другое, а именно точно такое же. Безобразия одних правительств не являются оправданием для преступлений других, и наоборот. Долг порядочного человека состоит в том, чтобы бороться против политического произвола и репрессий, против любых режимов, подавляющих наше право на свободу слова и выбора.

И наш лозунг остается неизменным: свободу всем политическим заключенным!

Очень странно читать рассуждения политологов, прогнозирующих результаты выборов на основе различных опросов и рейтингов. Почему-то они исходят из совершенно абсурдного предположения, будто голоса избирателей будут считать, да ещё считать по-честному.

Региональные чиновники, отвечающие за вопросы внутренней политики, уже получили разнарядку, что ЕР получает 55-60% голосов. Независимо от реальных настроений в обществе. И это ещё без учета Чечни, Тывы и других территорий с электоральными аномалиями. От выполнения данного указания зависит карьера и судьба тысяч бюрократов, а потому всё сделано будет в высшей степени добросовестно.

Но главное даже не то, как изменится общий итог за счет искусственного двукратного или даже трехкратного приращения голосов ЕР. Важна сама технология трехдневного голосования, которая очень хорошо проявилась во время прошлогодних региональных выборов. В первые два дня вбрасывается эквивалент предполагаемого общего числа голосов, которые в принципе ожидаются на выборах. Иными словами, даже если все реальные избиратели придут на третий день (к чему правильно призывает оппозиция) и все как один проголосуют против ЕР, партия власти всё равно гарантированно имеет 50% голосов до начала подсчета. В отдельных случаях эту схему можно подпортить или сломать, но это будут исключения на региональном или районном уровне, которые лишь незначительно повлияют на исход дела.

Рейтинг оппозиционных партий в условиях трехдневного голосования можно спокойно делить надвое. Ясно, что даже в такой ситуации КПРФ и ЛДПР проходят в Думу. Судьба СР уже не гарантирована. А что касается новых малых партий, то это как раз самое интересное: президентская администрация заинтересована в резком росте отданных за них голосов, при условии, что никто не проходит пятипроцентный барьер. Эти голоса будут перераспределены в пользу ЕР.

Может ли при сложившейся системе президентская администрация затянуть какую-то из лояльных власти новых малых партий в Думу? Заинтересованность в таком исходе у кого-то из чиновников, отвечающих за политпроцесс, может быть и есть. Но технически это сделать очень трудно. Бюрократы на местах, отвечающие за вброс, просто не в состоянии будут сделать более сложную работу (вбросить 70% за ЕР и ещё, например, 30% за какие-нибудь другие партии). Тут не только есть риск запутаться, но и существует опасность ненароком уронить результат едра, а за это по головке не погладят, даже если причиной провала станет точное исполнение указаний сверху. Скорее — наоборот. Боясь провалиться по главному показателю и стремясь продемонстрировать рвение, будут ЕР поднимать значительно выше контрольных цифр. При окончательном подсчете можно, конечно, кого-то на полпроцента «подкрутить», но для этого нужно уже иметь порядка 4,5% процентов (иными словами — около 7-9% реальных голосов). Кого-то ещё будут подтягивать до 3%, чтобы поддержанный администрацией проект сумел получить госфинансирование на будущее. В итоге суммарный процент «малых сих» может дотянуть до 20-25% от общего официального результата.

Чисто теоретически можно предположить, что кто-то из «новых» может резко «подпрыгнуть» на фоне общего разочарования избирателя в «старой» оппозиции и вообще в политиках уходящей эпохи. Шансы на такой «прыжок», пусть и довольно призрачные, остаются у «Новых людей» и у РПСС. Но проблема в том, что при существующем раскладе подняться на уровень официальных 5% кто-то из «новых малых партий» сможет лишь по ходу дела утопив СР. Не исключено, впрочем, что это и входит в планы администрации или кого-то из её сотрудников.