Каждый, кто успел встретить эту девушку, должно быть, уже влюбился.
Если бы сегодня я впервые увидел её, то потерял бы дар речи и вновь стал немым.
Она — совершенство.
Господь должен был поделить то, что дал ей, на десятки людей, но он решил собрать всё это в ней. И теперь я не мог оторвать от неё глаз и подавить желание ворваться в зал, чтобы перестать делить её со всем остальным миром.

— Ты всю жизнь искал Ангела, когда он был так близок к тебе, – прошептала я. – Потому что ты – он и есть.
Деметрио зажмурился и стал качать головой, отрицая очевидное.
Однако это всегда был он.
Защитник.
Покровитель.
Ангел-хранитель.
Всегда для меня. И всегда мой.
— Если бы не ты, меня бы давно разорвали на куски.
Я не приукрашивала, заставляя его поверить в свою правду.
Деметрио не было рядом, но его имя защищало меня. Прятало. Подарило шанс на восстановление. Осмысление прожитого. А когда время существования щита истекло, словно спустившись с небес, появился он. Было так неразумно принимать его предложение и доверять ему – незнакомцу, который свалился мне на голову, – тем не менее я всё же сделала это и ни на секунду не пожалела.
Он стал моей верой. Тем, что спасло меня.
Тем, кто возродил меня из останков.

Неожиданно мальчик положил на пол крыло от статуэтки и быстро придвинул его в мою сторону. Я успела заметить, какой светлой была его кожа. А ещё что-то красное и фиолетовое.
Кровь и синяки?
— Нет, оставь себе.
Я не стала двигать крыло обратно, желая, чтобы он сам забрал его, а я смогла ещё разочек увидеть хотя бы кусочек таинственного незнакомца.
<…>
Сердце сжалось от боли и осознания, что Деметрио был моим мальчиком-тенью. Я должна была сопоставить факты и понять это ещё в тот момент, когда увидела крыло, которым он хотел, чтобы я порезала его.
То, которое не приняла, оставив ему. Он сохранил его.

Её большие половые губы, которые на самом деле оказались оставшейся от них кожей, были плотно сшиты между собой, а всё вокруг них – иссушено и местами
покрыто шрамами.
<…>
Это сделали с ней до того, как она захотела избавиться от своего тела, потому что существовать внутри него было омерзительно ей.

Nessuno sapra

Никто не узнает

— Кто-нибудь ещё видел это?
Я не могла быть единственной, кому она показала себя. Мы не настолько близки.
<…>
Девушка кивнула, тряся бутылки, близ стоящие к дивану, в надежде, что в одной из них что-то осталось.
— Да, один из моих братьев.
Всё внутри меня сжалось.
— Деметрио?
— Нет, другой.
Тот, которого мы навещали в подвале?

Арабелла любила меня.

Мы видели друг друга больше, чем кто-либо другой.

<…>

Я приподнялся и оттянул резинку штанов с боксерами под ними, чтобы показать Талии то, что она, к счастью, не заметила тогда в лесу и в комнате на втором этаже – шрамы от химических ожогов в области моего паха.