Пишут что какой-то отчаянный ублюдок попытался зарезать Салмана Рушди прямо на конференции в Нью-Йорке. Поздравляем наших внимательных читателей, которым еще три года назад предложили надежный способ разбогатеть. По возможности не работайте. Жить нужно морским пиратством, организацией военных переворотов в странах субсахарской Африки и истреблением писателей-постмодернистов.

Студенты Москвы — вам нас не хватает.

Студенческая корпорация Fraternitas Ruthenica запускает новый набор в Москве.

Вы остаётесь. Остаётесь в России. Остаётесь русскими. И вас душит одиночество.

Исправьте это прямо сейчас — оставьте заявку.

​Начали обсуждать восстановление института замполитов и комиссаров. Выглядит это печально, как и весь остальной гуманитарный дискурс вокруг СВО, и говорить об этом мы не будем.

Поговорим о другом. Есть прекрасная книга, «Анабасис». Сюжет там, если кто не читал, такой: отряд греческих наемников оказывается посреди враждебной Персии. Офицеры мертвы, наниматель мертв, надо пробиваться домой или всех убьют. В конце там есть небольшой эпизод. Автору, который успешно вывел своих бойцов к морю, товарищи говорят: «Командир, ты о нас позаботился, а о своих делах забыл». Дальше автор берет два своих лучших взвода и грабит с ними дворец знатного перса (и, соответственно, рассказывает об этом читателю). Античность, эпоха великой простоты и честности.

Государства XX века были государствами принципиально внеидеологическими – в том смысле что задача мотивации людей была переложена с культуры, традиции, церкви, самих людей и пр. на механически действующий аппарат. Военкому было абсолютно наплевать во что ты веришь – ты получал повестку и без вариантов ехал на фронт. Такого аппарата больше не существует, и восстановить его невозможно – для этого пришлось бы реконструировать не только общество 1930-х с его и радиоточками и рабочими общежитиями (в теории можно, хотя и себе дороже), но и человека 1930-х (а этот фарш никак не провернешь назад, если нет под рукой пары десятков миллионов реликтовых украинцев).

Соответственно, вопрос который сейчас стоит перед государством – абсолютно любым – это «как мотивировать человека с оружием»?

Хорошие новости. Человек – существо простое и понятное. Если бы восточные мудрецы из администраций вместо «поиска смыслов», «медиатехнологий», «постправды» и прочего сектантского «кручу, верчу, обмануть хочу» прочли в своей жизни хотя бы Ксенофонта, они бы это понимали.

Участие в войне должно вести к резкому повышению статуса.

- Материального. «Я пошел на войну за расширение жизненного пространства моего народа, мы победили, я получил в награду поместье на б. Украине, могу продать, могу сдать в аренду, могу возделывать сам».
- Социального. «Я пошел на войну за расширение жизненного пространства моего народа и а) вернулся, все девки теперь мои, все парни с завистью смотрят вслед б) не вернулся, попал в Рай, золотыми буквами вписал имя своего рода в вечность».

ВСЕ. Все остальное – разговоры в пользу бедных.

В среднем русский мужчина воевать хочет. Не хочет он как раз работать работу («ночью снился мне кошмар, пятидневка и завод») ради того чтобы купить китайский телефон и смотреть по нему ставки на спорт. Если дать русскому мужчине хотя бы простые честные условия (как, прости Господи, Евгений Пригожин зекам: «все что надо мы вам дадим, командовать будут не дебилы, вы, главное, воюйте»), то у военкомата выстроится многодневная очередь.

Но русский мужчина при этом не мазохист, и за спасибо сидеть голым и босым в железной каске в яме в земле он не хочет (хотя в случае необходимости заставить его заниматься подобными вещами, вероятно, проще, чем немецкого мужчину). Никакой государственный дурак-замполит не убедит нормального психически здорового человека 2000 г. р. идти в нищий БАРС сражаться за деэскалацию, учебник украинского языка и старуху с красным флагом.

К счастью (и на этом пока что держится хрупкий механизм восьми лет русского добровольчества) человек может уговорить себя сам, так как в отличие от замполита разумен и как существо самопрограммируемое ставит себе личные цели (называется «культура»). Расскажет себе про выживание русских как нации, про героику, про восстание против современного мира, про то какие хохлы дегенераты, наконец. Завод к тому же и правда осточертел.

Но этот человек предпочел бы почет, уважение, баронский титул, поместье на освобожденной территории и штук десять рабов-галичан. И не надо рассказывать что галичане плохие рабы: поставить надсмотрщика-поляка – будут как шелковые. Согласитесь, что такая награда русским воинам была бы в первую очередь СПРАВЕДЛИВОЙ. А русские они же как – им ничего на самом деле не нужно кроме справедливости.

​Там, где Бог возводит мастерскую, дьявол строит завод. Дьявол тщится повторить Творение, но не чувствует тонкостей, ошибается, всегда делает мертвую механику, в которой нет человека и живой человеческой воли. Потому исключительно удачно, что украинская война – первая в новейшей истории, тон и характер которой задают добровольцы, люди, которые воевать ХОТЯТ, и хотят не потому что у них такая профессия или им за это заплатили денег, а просто потому что они к этому склонны. Новая культура русской войны за восемь лет уже сложилась, и ограниченная мобилизация тех кто при желании мог бы сбежать вряд ли поменяет в ней что-нибудь.

За новостями о штурмах деревень и очередях на границе этого, вероятно, не видно, но по мере того как заканчивается модерн с его мертвой механикой железного заводского принуждения, мир возвращается к своему естественному состоянию. Как и тысячу лет назад, добровольцы сами покупают себе доспех (причем доспех по-прежнему стоит как стадо коров) и сами решают к какому командиру им мобилизоваться. Как рыцарские ордена в начале своего существования, добровольческие отряды снаряжаются на пожертвования и комплектуются людьми, которыми движет не столько гражданский долг или профессиональные обязанности, сколько та смесь авантюризма и деятельной веры в идею, которая двигала когда-то средним крестоносцем.

Такая война должна сформировать рыцарский класс – прослойку людей, предрасположенных к насилию просто в силу личного опыта и душевной склонности, но при этом, в отличие от кадрового военного или от мобилизованного рекрута, встроенных в государственный механизм довольно условно, и как следствие сохраняющих свою личность, людей, насколько это возможно, суверенных – то есть, в строгом смысле этого слова, живых.

Теперь вопрос в том, какое общество из них получится и что из этого выйдет. Может не выйти ничего. Может случиться столкновение между этим новым социальным импульсом и попытками снова запустить ржавые модерновые институции – тогда получится унылый парафранкизм, «соединение казарменного духа с церковным». Но пока все выглядит так что русские снова обманули Сатану и в мертвую эпоху нашли источник живой жизни (то есть Бога) – и где нашли, на гражданской войне.

Может быть, дело в том что русские долго не хотели строить модерн, держались как могли за свою странную анархо-монархию, и когда модерн им наконец построили иностранные друзья руками латышских стрелков, получилось плохо (то есть в конечном итоге хорошо), а в щели между прутьями задул холодный ветер здравого смысла. В Европе тюрьма была выстроена на совесть, для себя, и с тех пор только совершенствовалась. В России турецкий подрядчик сэкономил, и клетка просто сгнила.

С тем, что было построено западным третьим сословием, задавившим все остальные, мы сейчас и воюем – с миром, где уже давно нет никаких отдельных людей, и где думают, желают и действуют не люди, а системы и институты, а отдельный человек превращен в их органический транзистор. Есть ли у транзистора бессмертная душа? Может ли он целеполагать? Сама постановка вопроса абсурдна. Главный враг – это сатанинская Машина, и победить, разрушить эту Машину можно только последовательно отбивая у нее каждую обесчеловеченную область существования – в том числе и войну (и даже в особенности войну).

Галковский зря ругает пиратов. Античный пират на море, как и средневековый рыцарь на суше – человек опасный, злой и веселый, и прежде всего суверенный. Русские спасутся и спасут человека как вид только если сами станут пиратской, рыцарской нацией, парадоксальной анархо-монархической политией, где источник воли и действия лежит внутри человека, а не вовне, и где каждый суверенен в меру жизненных сил своей бессмертной души.

На фотографиии – наш друг Унгерн Зеберг, доброволец, художник и врач. Здесь он совсем молодой, в 14-м. С весны 22-го он доставал осколки из гражданских в прифронтовой зоне, а сегодня снова надел форму и ушел на фронт. Потому что там, где дьявол строит казарму, Бог созывает рыцарское ополчение.