- Папа, а сколько у тебя медалей?
- Пять.
- А спорим, у меня будет больше?
- Спорим.
Сегодня у Ульяны были очередные соревнования по гимнастике.
Еще одна медаль, теперь у неё их девять. Дочка вся отца, слов на ветер не бросает. Жаль, что её побед не видит Игорь, он всегда сопровождал её на всех соревнованиях, гордился ей.
Ульяна очень ждет, когда сможет подойти к отцу, обнять и сказать: «Вот, папа, смотри, а спор то я выиграла!».
- Пять.
- А спорим, у меня будет больше?
- Спорим.
Сегодня у Ульяны были очередные соревнования по гимнастике.
Еще одна медаль, теперь у неё их девять. Дочка вся отца, слов на ветер не бросает. Жаль, что её побед не видит Игорь, он всегда сопровождал её на всех соревнованиях, гордился ей.
Ульяна очень ждет, когда сможет подойти к отцу, обнять и сказать: «Вот, папа, смотри, а спор то я выиграла!».
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Стрелков о прихожанах Святогорской лавры в своём отряде, которые сформировали его личную охрану в Крыму, а после в составе отряда "Крым".
В связи с обвинением Игоря Стрелкова в экстремизме и во вражеской пропаганде, хочется вспомнить его краткий конспект рассказа, написанный за 4 месяца до ареста. Как чувствовал).
Игорь Стрелков. «Гость из будущего» - краткий конспект идеи рассказа.
Почему-то подумалось: а что случилось бы, если бы современные демагоги из телевизора вдруг попали в 1942 год и прочитали в обрывке газеты отдельные выдержки из Приказа № 227, у которого была бы оторвана подпись Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина? Как они оценили бы такие строчки?:
"... Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте."
Уверен, что обычный пропагандист, могучий в безудержной словоблудной демагогии, в истории вовсе не так силен. Он вряд ли припомнил бы, что был вот такой замечательный Приказ. И потому решил бы: "это фейк, вражеская пропаганда!" Свернул бы в трубочку и побежал бы искать "особиста". А найдя, заикаясь от усердия и торопливости, пробормотал бы:
"Товарищ... э-э-э... не знаю как Вас! (звания и знаки различия политработников до 1943 года ему вряд ли известны на память). Вот - нашел на наших позициях! Наверняка листовка вражеских пропагандистов! Бойцы это читали! Ставится под сомнение мощь и сила Красной Армии, ее боеспособность и мудрость нашего никогда не ошибающегося Верховного Главнокомандующего! Призывают командиров и комиссаров расстреливать! В то время как каждому сознательному комсомольцу (в этот момент он наверняка почувствовал бы себя если не таковым, то точно "идейно близким") понятно: лучше нашей армии сражаться никто не может, а враги - трусливые фашисты, не способные победить наших славных бойцов никогда и нигде! Но я вовремя выявил, разоблачил и доложил этот явный фейк! Товарищ... э-э-э... а можно мне в ваш политотдел поступить работать? Или в СМЕРШ? Очень мне хочется, а врагов буду карать настолько беспощадно, что..."
Но пока товарищ из телевизора так тараторил, батальонный комиссар Рабинович, близоруко щурясь, все-таки успел прочитать часть текста (с которым знакомил бойцов на вчерашнем политзанятии) и, не дослушав, подскочил как ужаленный. Цепляя перепачканными в чернилах пальцами кобуру старенького "зауэра" - истошно завопил, грассируя, призывая своего ординарца Сидорова:
- Сидоров! Сидоров! Немедленно расстрелять мерзавца! Он приказ товарища Сталина вражеской пропагандой и еще каким-то нехорошим фашистким словом назвал!
По закону "попаданского жанра", на этом моменте демагог должен проснуться в своей теплой безопасной постельке в Симферополе, вдали от любых фронтов - как прошлых, так и действующих.
Игорь Стрелков. «Гость из будущего» - краткий конспект идеи рассказа.
Почему-то подумалось: а что случилось бы, если бы современные демагоги из телевизора вдруг попали в 1942 год и прочитали в обрывке газеты отдельные выдержки из Приказа № 227, у которого была бы оторвана подпись Верховного Главнокомандующего И.В.Сталина? Как они оценили бы такие строчки?:
"... Не хватает порядка и дисциплины в ротах, батальонах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять нашу Родину.
Нельзя терпеть дальше командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу.
Паникеры и трусы должны истребляться на месте."
Уверен, что обычный пропагандист, могучий в безудержной словоблудной демагогии, в истории вовсе не так силен. Он вряд ли припомнил бы, что был вот такой замечательный Приказ. И потому решил бы: "это фейк, вражеская пропаганда!" Свернул бы в трубочку и побежал бы искать "особиста". А найдя, заикаясь от усердия и торопливости, пробормотал бы:
"Товарищ... э-э-э... не знаю как Вас! (звания и знаки различия политработников до 1943 года ему вряд ли известны на память). Вот - нашел на наших позициях! Наверняка листовка вражеских пропагандистов! Бойцы это читали! Ставится под сомнение мощь и сила Красной Армии, ее боеспособность и мудрость нашего никогда не ошибающегося Верховного Главнокомандующего! Призывают командиров и комиссаров расстреливать! В то время как каждому сознательному комсомольцу (в этот момент он наверняка почувствовал бы себя если не таковым, то точно "идейно близким") понятно: лучше нашей армии сражаться никто не может, а враги - трусливые фашисты, не способные победить наших славных бойцов никогда и нигде! Но я вовремя выявил, разоблачил и доложил этот явный фейк! Товарищ... э-э-э... а можно мне в ваш политотдел поступить работать? Или в СМЕРШ? Очень мне хочется, а врагов буду карать настолько беспощадно, что..."
Но пока товарищ из телевизора так тараторил, батальонный комиссар Рабинович, близоруко щурясь, все-таки успел прочитать часть текста (с которым знакомил бойцов на вчерашнем политзанятии) и, не дослушав, подскочил как ужаленный. Цепляя перепачканными в чернилах пальцами кобуру старенького "зауэра" - истошно завопил, грассируя, призывая своего ординарца Сидорова:
- Сидоров! Сидоров! Немедленно расстрелять мерзавца! Он приказ товарища Сталина вражеской пропагандой и еще каким-то нехорошим фашистким словом назвал!
По закону "попаданского жанра", на этом моменте демагог должен проснуться в своей теплой безопасной постельке в Симферополе, вдали от любых фронтов - как прошлых, так и действующих.
Письма.
Как они вплелись в нашу с Игорем жизнь, с начала знакомства!
В июле 2014: «Мирослава, я пишу лучше, чем говорю…Скажите ваш почтовый адрес» и летели письма мне с фронта, ему на фронт. «Потом внукам будешь показывать».
2023 год, опять письма. Теперь в СИЗО. Каждую неделю в понедельник и в среду, отправляю и получаю по расписанию. Коллекция для внуков теперь значительно расширилась. Теперь в ней и новостные сводки и письма дочери.
В голове сидит: «Я пишу лучше, чем говорю, скажите адрес»… Ирония судьбы.
Как они вплелись в нашу с Игорем жизнь, с начала знакомства!
В июле 2014: «Мирослава, я пишу лучше, чем говорю…Скажите ваш почтовый адрес» и летели письма мне с фронта, ему на фронт. «Потом внукам будешь показывать».
2023 год, опять письма. Теперь в СИЗО. Каждую неделю в понедельник и в среду, отправляю и получаю по расписанию. Коллекция для внуков теперь значительно расширилась. Теперь в ней и новостные сводки и письма дочери.
В голове сидит: «Я пишу лучше, чем говорю, скажите адрес»… Ирония судьбы.
Игорь пишет:
Можешь так же опубликовать на странице мою персональную благодарность корреспонденту Александру Коцу за вчерашний (понедельник 27 ноября) разбор оперативной обстановки на фронте на радио «Вести - ФМ». Без иронии. Так умело «между строк» дать картину общей обстановки, сохраняя при этом «бравурно- победосносный мотив» – сумеет не каждый. Так же особо благодарен ему за упоминание Славянска, как «символ русского сопротивления Донбасса». Такое сейчас почти нигде не услышишь.
Оперативный прогноз «от себя» напишу на днях. Постараюсь завтра написать еще одно письмо.
Можешь так же опубликовать на странице мою персональную благодарность корреспонденту Александру Коцу за вчерашний (понедельник 27 ноября) разбор оперативной обстановки на фронте на радио «Вести - ФМ». Без иронии. Так умело «между строк» дать картину общей обстановки, сохраняя при этом «бравурно- победосносный мотив» – сумеет не каждый. Так же особо благодарен ему за упоминание Славянска, как «символ русского сопротивления Донбасса». Такое сейчас почти нигде не услышишь.
Оперативный прогноз «от себя» напишу на днях. Постараюсь завтра написать еще одно письмо.
«В пятницу вечером (по традиции) получил от тебя письма и сводки. Извини, что отвечаю карандашом – я уже больше недели не могу получить со склада ни теплые ботинки, ни 2 купленные уже шариковые ручки. У меня слишком много уходит чернил на писанину и все другие ручки закончились (и даже закончились взятые взаймы у следака и адвоката)…
… За сим пока прощаюсь, (карандаш заканчивается), целую. 24.11.23.»
Сегодня на улице до -15 градусов, Игорь каждый день по расписанию выходит на прогулку в осенней одежде. Еще два месяца назад он написал заявление на выдачу теплых вещей, но сотрудники СИЗО не спешат реагировать, хоть и обязаны делать это в разумные сроки. Когда их выдадут - неизвестно.
… За сим пока прощаюсь, (карандаш заканчивается), целую. 24.11.23.»
Сегодня на улице до -15 градусов, Игорь каждый день по расписанию выходит на прогулку в осенней одежде. Еще два месяца назад он написал заявление на выдачу теплых вещей, но сотрудники СИЗО не спешат реагировать, хоть и обязаны делать это в разумные сроки. Когда их выдадут - неизвестно.
Боснийский дневник. Продолжение.
«ТУДА НЕ МОЖНО, ТАМО ПУЦАЮТ!»
Выступили в 8 часов утра. В густом тумане долго шли по заснеженной горной дороге, серпантином взбиравшейся в гору. Впереди шли разведчики с миноискателем, русские и двое командиров — Бобан и капитан Перицо Маркович — начальник разведки бригады. К 11 часам колонна вышла на небольшое плато.
Добро Поле. Туман стал почти непроницаемым — на 10 метров уже нельзя было различить фигуру человека. Подошедшие сербы показали на карте гору Заглавак (высота 1366) и сообщили, что нам ставится задача занять эту высоту и прикрывать выдвинутую на нее технику, а сербы тем временем должны через г.Столац атаковать Джанкичи в лоб.
Убеждая нас, что у нас «самая легкая задача» сербские командиры проявляли показавшуюся нам подозрительной живость. Чтобы развеять наши сомнения, они сказали, что сегодня на Заглаваке побывала их разведка, и что мусульман там нет. Последнее показалось убедительным.
Оставив двух человек для связи и взяв сербов-проводников, Ас приказал двигаться к Заглаваку. Утопая по колено в снегу, в густом тумане, мы минут двадцать осторожно продвигались по довольно ровному полю.
Казалось, все в порядке. Мы уже начали подъем, когда раздалась пулеметная очередь, и над нами засвистели пули. Отряд рассыпался: кто-то залег за кучами камней (видимо, обозначавших границы частных участков земли), кто-то просто вдавился в снег.
Стрельба продолжалась, хотя стрелявшие явно нас не видели — туман стал еще гуще. Бойцы спешно изготовлялись к бою — передергивали затворы автоматов, готовили тромблоны. Ас принял решение идти вперед, но, когда он сказал об этом сербам, те возмущенно закивали головами и заявили, что «туда не можно, тамо пуцают!»
«ТУДА НЕ МОЖНО, ТАМО ПУЦАЮТ!»
Выступили в 8 часов утра. В густом тумане долго шли по заснеженной горной дороге, серпантином взбиравшейся в гору. Впереди шли разведчики с миноискателем, русские и двое командиров — Бобан и капитан Перицо Маркович — начальник разведки бригады. К 11 часам колонна вышла на небольшое плато.
Добро Поле. Туман стал почти непроницаемым — на 10 метров уже нельзя было различить фигуру человека. Подошедшие сербы показали на карте гору Заглавак (высота 1366) и сообщили, что нам ставится задача занять эту высоту и прикрывать выдвинутую на нее технику, а сербы тем временем должны через г.Столац атаковать Джанкичи в лоб.
Убеждая нас, что у нас «самая легкая задача» сербские командиры проявляли показавшуюся нам подозрительной живость. Чтобы развеять наши сомнения, они сказали, что сегодня на Заглаваке побывала их разведка, и что мусульман там нет. Последнее показалось убедительным.
Оставив двух человек для связи и взяв сербов-проводников, Ас приказал двигаться к Заглаваку. Утопая по колено в снегу, в густом тумане, мы минут двадцать осторожно продвигались по довольно ровному полю.
Казалось, все в порядке. Мы уже начали подъем, когда раздалась пулеметная очередь, и над нами засвистели пули. Отряд рассыпался: кто-то залег за кучами камней (видимо, обозначавших границы частных участков земли), кто-то просто вдавился в снег.
Стрельба продолжалась, хотя стрелявшие явно нас не видели — туман стал еще гуще. Бойцы спешно изготовлялись к бою — передергивали затворы автоматов, готовили тромблоны. Ас принял решение идти вперед, но, когда он сказал об этом сербам, те возмущенно закивали головами и заявили, что «туда не можно, тамо пуцают!»