Пятые точки имперцев хорошо воспламенились от этой обложки. Много нациков сгорело с этого.

Распределение трудовых обязанностей между представителями разного пола было сбалансированным. Вот как оно осуществлялось, например, у даргинцев.

Сугубо мужскими занятиями являлись вспашка, сев, полив, косьба, снятие урожая с деревьев, уход за деревьями, работа со скотом и упряжью, уход за скотом вне дома и его пастьба, изготовление орудий труда, оружия и вообще всякой металлической и деревянной утвари, уход в чужие края для обмена продуктами. В свою очередь, женскими обязанностями были сбор фруктов под деревьями, прополка, мотыжение, уход за скотом дома и весь комплекс домашних дел. Общими являлись уборка хлебов, сена (мужчина — косой, женщина — серпом), доставка сена (мужчина — на транспортных средствах, женщина — на себе), молотьба, заготовка дров (мужчина рубил деревья, женщина ломала ветки, собирала валежник).

Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор

В системе распределения обязанностей надо отметить не только возложение мужчинами на себя физически тяжелых операций, но и символический подтекст самих действий. Выполнявшиеся мужчинами обязанности подразумевали большую или меньшую удаленность от дома, тогда как женские работы концентрировались в жилом пространстве семьи и вокруг него. Одновременно мужской и женский труд согласовывался с распределением «мужского» и «женского» в разных вертикальных зонах пространства согласно известной идеологеме, поэтому вполне закономерно то, что мужчины не занимались сбором фруктов под деревьями — в нижней пространственной зоне. Проекция аналогичной логики на другую операцию — перемещение грузов — определяла то, что мужчина не мог и не должен был переносить их на своих плечах, размещая над собой, тогда как для женщин это являлось естественным, что отмечает в своей статье К. Самвелов:

...Потом я увидел женщину, идущую с полевых работ, несшую на себе огромную вязанку травы, спросил у Измаила, почему они так безбожно поступают с женщинами. Он с удивлением посмотрел на меня и сказал: «Как поступаем безбожно? Ведь это их обязанность».

Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор

⬆⬆⬆

Только подумайте, мужчина не выполнял ту работы, где над ним что-то должно было быть. Деля работу на мужскую и женскую учитывалось даже физическое положение человека. Удивительно)

Он походу ни один красный день в календаре не пропускает

Мир меняется

Интересный народ эти евреи. Вот еврейско-украинский обозреватель беснуется, что евреев в синагоге поубивали, но и нашел время рассказать занимательный факт о себе между делом. Сразу видно, как его заботит эта новость)

До сих пор среди губденцев бытуют рассказы о нартах. Они - великаны, обладают необычной силой, спят неделями, бродят по лесам, оставляют огромные следы, выдергивают могучие деревья с корнями и носят их на плечах. Нарты, как правило, добрые, спасают попавших в беду животных и людей в лесах. Есть предание об одноглазом нарте (Кьям Хули), где рассказывается о матери нартов, которая своей грудью кормила заблудившегося в лесу ребенка и вырастила его могучим великаном. В сказках, бытующих в Губдене, встречаются и сестры-нарты, которые выступают хранительницами родовых традиций. Можно предположить, что нартский эпос является порождением родового строя, когда люди думали, что существа, наделенные сверхъестественными силами и свойствами, не умирают, а продолжаю жить в другом, подземном мире. Тогда люди в великанах и нартах видели силу, компенсирующую их слабость перед силами природы и зверьми, а также в борьбе с другими родами и племенами за жизненное пространство. Наивные первобытные люди не допускали и мысли, что великаны умирают и исчезают как обыкновенные люди. Отсюда представление, что великаны продолжают жить в подземелье и в случае надобности приходят на помощь людям.

М.А. Абдуллаев
Очерки по истории Губдена

Астрономия Птолемея, автограф Дамадана из Мегеба (ал-Муги) (1642-1728) из библиотеки Али Каяева (Замир-Али) (1878-1943).

Совершивший осенью 1867 г. поездку по Дагестану Николай Воронов одно из общих впечатлений сформулировал так:

По большей... части, на всякий спрос о благополучии в Дагестане слышится жалоба: то земли нет, то пастбищ мало, то леса Бог не дал ì...í да нельзя ли от подати избавить и т. п.

Как выяснялось же на деле, экономическое положение населения практически во всех случаях было далеко от плачевного, часто даже наоборот. Характерные же заявления выражали политику джамаатов в отношении казенной власти, от которой старались скрыть реальные доходы и выпросить себе послаблений, а то и помощь.
Но вот впечатление другого лица (Пантюхов. 1901 г.), позднее также совершившего вояж по Дагестану:

Живущих в обрезе и нуждающихся между дагестанцами много, но голодающих, а тем более нищенствующих — почти нет. Когда в ауле Хунзаха в Аварии одна женщина, видя что я раздавал кое-что детям, протянула мне руку и что-то слезливо сказала, окружающие аварцы чуть не с ужасом заговорили, что это позор, что у них нищенство невозможно, что эта женщина чужая, из какого-то другого аула, даже не аварка.

И далее он замечал:

Когда в год серьезного недорода дагестанцам была предложена правительственная помощь в виде ссуд, они решительно отказались. Наблюдения наши касаются главным образом Аварского и Даргинского округов, в некоторых же других местностях нищенство существует.

Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор

Жительницы селения Кадар. Сер. ХХ века.

Взято у @east_caucasus

Первые двухтысячники на канале

Вот лишь одно из возможных дополнений, касающееся даргинских обществ (середина XIX в.):

Правление есть смесь аристократического с демократическим. Нынешний правитель Магомед-Кадий получил это титло по наследству. В магалах же кадии выбираются обществом всех деревень, а в деревнях выбираются обществом деревни.
[Краткий взгляд (А), л. 7]

Однако рядом с подобными свидетельствами звучат и другие, в которых говорится о сложности даже тем лицам, которым власть досталась по наследству, удержать ее при отсутствии требуемых народом личных качеств и дел.

Каждый год один или два раза Даргинское общество по распоряжению своего кади собиралось на местности «Карбуки Дирка» для обсуждения законов своей республики... Общество, если только кади управлял республикой хорошо и правильно следовал законам, объявляло ему благодарность... Если же кади не отвечал своему назначению, то его смещали и на его место назначали другого... [Магомед-оглы (А), л. 1, 2]

Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор

В горном Дагестане бытовало изрядное количество схожих рассказов. Их сюжеты почти безвариантны: некогда в конкретном селении жил хан (бек, талхъан) имярек, он притеснял народ, народ взбунтовался и изгнал или убил тирана и его родственников. Сообщаемые преданиями детали выстраивают авансцену событий в согласии с известной схемой («высшие» — в физическом пространстве выше остальных): в даргинском ауле Бутри талхъаны жили в местности под названием Гальалабек — «макушка крепости или замка», рутульские беки местом своего жительства избрали Кархи-махле («скальный квартал»), талхъаны Дейбука — крепость на «Холме над селением». Часто устные тексты совершаемое ими насилие передают в крайних и потому для всех очевидных формах: хан устанавливает и закрепляет за собой право первой ночи. Им же иногда приписывается введение обычая убиения стариков, как ранее упомянутому Ол-о, который якобы сделал это для того, чтобы навсегда закрепить свою власть над гидатлинцами, лишив их ума в лице стариков.

Данному преданию присуща фабульность, что в целом свойственно фольклорным текстам. Тиран «лишает» общество «ума», старик, которому втайне была сохранена жизнь, учит общество, как избавиться от тирана — подпилить опоры балкона ханского «дворца», хан падает и гибнет (его смерть едва ли не такая же, как и у обрекавшихся им на смерть стариков, — сбрасывание со скалы); сохраненный же «ум» в лице старика учит земляков еще и тому, как правильно разделить оставшееся после хана имущество. Резон в избавлении от тирана очевидный.

Карпов Ю.Ю. Взгляд на горцев. Взгляд с гор