Дагестан — «страна гор» — самая кавказская область всего Кавказа, а дагестанец, его житель, самый типичный из всех кавказских горцев [...] Дагестан это целое гнездо гор, насыпанных без порядка друг к другу, друг на друга. Не разберешь ни хребтов, ни долин [...] Природа устроила его словно для того, чтобы всякая мысль о движении через него, в него и из него уничтожалась сама собою [...] Каждое селение живет своею отдельною жизнью, загороженное от других страшными твердынями гор, отрезанное от них головокружительными безднами, ревущими горными потоками... Только большая нужда заставила бы горца преодолевать эти препятствия и сообщаться с соседями. Но какая может быть нужда одному полудикому пастуху и разбойнику в другом [...] Никаких промыслов помимо скудных потребностей своего дома [...] Пастушество и разбой — вот единственно возможный тут промысел и единственно возможная торговля... Да и какие другие более мирные вкусы в состоянии воспитать эта мрачная титаническая природа? [...] Так же мрачно и сурово жилище человека, живущего в этой мрачной и суровой природе, так же мрачен и суров его дух...

Одна из главных причин, заставившая соединиться всех мусульман в общую организацию, была система принятая Ермоловым по отношению к мусульманским провинциям.

С этими то ханами Ермолов обращался очень грубо и в переписке с ними не находил других выражений, кроме площадной брани, полагая, что таким способом можно держать население в постоянном страхе. Такая система заставила ханов, после более или менее открытого сопротивления, покидать наследия своих предков и искать защиты у Персии, деспотизм которой заставил раньше тех же ханов подчиниться русскому правительству

Крупная историческая личность Ермолова омрачается патриотическими его предубеждениями. Он поставил себе за правило уничтожать в крае всякую нерусскую национальность и, попирая древние установления, сроднившиеся с чувствами и верою народа, заменить их новыми, поверхностно обдуманными, чтобы иметь в себе залог прочной будущности. С такими предвзятыми взглядами Ермолов не обращал внимания на то, что собственно он уничтожает и с неимоверною легкостью касался предметов, к которым правительство должно приступать всегда с чрезвычайною осторожностью. Он поколебал права собственности высшего мусульманского сословия..., чем возбудил непримиримую вражду и недоверие влиятельного класса против правительства. Преемники Ермолова тщетно старались поправить ошибку, и только князю Воронцову, восстановившему прежние права беков и агаларов, удалось успокоить мусульман.

Но обстоятельства доказали противное: мусульмане, пораженные в гражданской жизни непрочностью своих прав на собственность, в последнем распоряжении Ермолова увидели посягательство на изменение одного из коренных догматов их религии. Они начали волноваться, и в 1823 году в Кюринском ханстве, в селении Яраг, открылась первая проповедь мюридизма, а в 1824 году мюриды, потрясая еще деревянными шашками, обращались к стороне России и громкими криками призывали мусульман на газават священную войну за веру.