Актуальное с балабановской выставки. И для тех, кто созерцает войну через экран, требуя хлеба и зрелищ, и для тех, кто от войны самоустраняется, тщась сохранить собственную невинность.

Идиотос исключен из политической жизни полиса не потому, что он отдельный человек, «частность», а он потому отдельный, частность, что он не включен ни в одну из уже имеющихся коллективных идентичностей. Таковыми идиотосами изначально были философы в греческом мире: они не относились ни к поэтам, ни к мудрецам, ни к пророкам, ни к политиками. По большому счету, Платон (который, судя по всему, все-таки первым применил слово «философ» для обозначения некоей общности людей) создает новую идентичность под названием «философы», которые постепенно завоевывают себе место под солнцем, место в социуме,​ постепенно формулируя стратегии своих взаимоотношений с этим социумом (формат Платона: не оставить людей в беде и вывести их из «пещеры»; формат Диогена Синопского: пошли все нахуй, а ты, царь македонский, отойди и не загораживай мне солнце). Таким​ же Идиотосом был Христос, которого иудеи распяли потому, что он не соответствовал их коллективной идентичности и​ тем ожиданиям, которые в ней сформировались о мессии. И первые христиане еще были идиотосами, само христианство имело культуроборческий характер, однако постепенно была сформирована христианская идентичность, сформировавшая целые государства, в том числе и наше.​

PS: а вот Морровинд​ (и Обливион, и Скайрим) как​ раз хорошо иллюстрирует фигуру идиотоса, согласен: безымянный герой, который хотя по ходу игры и может присоединиться к любой коллективной идентичности (общности, гильдии), все-таки не связан с ними в своей генеральной миссии: убить дракона, или освободить данмеров, или закрыть врата обливиона и т.д. Хороший пример, кстати.


https://yangx.top/hungryphil/1842

Достоевский Майкову в преддверии выхода «Бесов». Сильно очень.

«Я вон как-то зимою прочел в "Голосе" серьезное признание в передовой статье, что "мы, дескать, радовались в Крымскую кампанию успехам оружия союзников и поражению наших". Нет, мой либерализм не доходил до этого; я был тогда еще в каторге и не радовался успеху союзников, а вместе с прочими товарищами моими, несчастненькими и солдатиками, ощутил себя русским, желал успеха оружию русскому и - хоть и оставался еще тогда всё еще с сильной закваской шелудивого русского либерализма, проповедованного говнюками вроде букашки навозной Белинского и проч., - но не считал себя нелогичным, ощущая себя русским. Правда, факт показал нам тоже, что болезнь, обуявшая цивилизованных русских, была гораздо сильнее, чем мы сами воображали, и что Белинскими, Краевскими и проч. дело не кончилось. Но тут произошло то, о чем свидетельствует евангелист Лука: бесы сидели в человеке, и имя им было легион, и просили Его: повели нам войти в свиней, и Он позволил им. Бесы вошли в стадо свиней, и бросилось всё стадо с крутизны в море и всё потонуло. Когда же окрестные жители сбежались смотреть совершившееся, то увидели бывшего бесноватого - уже одетого и смыслящего и сидящего у ног Иисусовых, и видевшие рассказали им, как исцелился бесновавшийся. Точь-в-точь случилось так и у нас. Бесы вышли из русского человека и вошли в стадо свиней, то есть в Нечаевых, в Серно-Соловьевичей и проч. Те потонули или потонут наверно, а исцелившийся человек, из которого вышли бесы, сидит у ног Иисусовых. Так и должно было быть. Россия выблевала вон эту пакость, которою ее окормили, и, уж конечно, в этих выблеванных мерзавцах не осталось ничего русского. И заметьте себе, дорогой друг: кто теряет свой народ и народность, тот теряет и веру отеческую и бога. Ну, если хотите знать, - вот эта-то и есть тема моего романа. Он называется "Бесы", и это описание того, как эти бесы вошли в стадо свиней…».


http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/pisma-dostoevskogo/dostoevskij-majkovu-9-oktyabrya-1870.htm?ysclid=lbi0rec8at742211585

Куда умчали кони Парменида...
 
Парменида обычно считают философом, который первым рассматривал бытие как умопостигаемый объект и первым предложил тому логическое доказательство. Герой поэмы Парменида обретает его из уст богини в некой трансцендентной области, куда он вознесся на колеснице. Парменидовский опыт интеллектуального восхождения оказал большое влияние на  Платона, что заметно по его мифам о пещере («Государство») и о душе как крылатой колеснице («Федр»).
Однако ряд исследователей считает, что рационально-философское прочтение поэмы, переполненной специфической мистериальной лексикой, существенно сужает исходный контекст, где Парменид отнюдь не является знаменосцем рациональности. Вместо того, чтобы быть предтечей платоновского бегства из пещеры неведения к свету разума, Парменид осуществляет катабасис – спускается в пещеру, а точнее в Аид, где обретает в результате божественного откровения истинное знание. Т.Риккерт полагает, что Парменид был последователем древней традиции целителей-прорицателей (ἰατρομάντεις), укорененной в Элее, и практиковал инкубацию, опыт которой и передает в своей поэме. Подобно Эпимениду, Абариду и Пифагору он погружается в транс в священной пещере и в своих мистических видениях обретает мудрость-откровение.
 
Свидетельства тому, что в лице Парменида мы имеем не философа, но провидца-целителя (ἰατρόμαντις), отправляющегося за опытом откровения, Т. Риккерт видит в лексике и образах поэмы. Свистящие, словно сиринги, колесные оси, скрипящие петли ворот - ни что иное как знак отключения героя от реальности и впадения в транс. Ворота Дня и Ночи представляют собой не выход из чувственного мира (чертогов Ночи), но являются входом в подземный мир мертвых. Гелиады, уговариващие богиню Дике открыть ворота, совершют незаконное – вводят живого в обитель мертвых. Он посвященный, его привели туда для познания тайн. Встречающая его богиня оказывается именно Персефоной (к ней принято обращаться не по имени, но используя эпитеты «дева» или «богиня»).  Ее слова, что не злая судьба привела его к ней, также следует понимать как то, что он не умер и что свершается экстраординарное событие – мистическое откровение. Истина, которую он узнает, передается как заклинательный, загадочный текст. Аргументы Персефоны - стремительная мешанина слов и образов, многократно повторяемых. Это не речи, подлежащие логическому анализу, но ритмический словесный поток, используемый для того, чтобы «заковать и парализовать мысли куроса и направить его к опыту вечности, неподвижности и завершенности».
Кто мог познакомить Парменида с этими религиозными техниками? Вполне возможно, что пифагореец Аминий... 
Ссылка на статью – в комментарии.

15 декабря в 20:00 у нас выступит Андрей Тесля, ведущий специалист по русской общественной мысли XIX века и кандидат философских наук с лекцией «Лесков и русский нигилизм».

Карьера Лескова-литератора начинает расти поздно и быстро: в публицистику он приходит уже тридцатилетним, зрелым человеком – и всего за несколько лет становится хорошо известен. Правда, почти с первых шагов его известность носит несколько скандальный, а затем и прямо провокационный характер – дебютный роман «Некуда» не только делает его литературное имя (Стебницкий) одиозным, но и – пусть и в несколько преувеличенном изображении – губит и журнал, в котором произведение печатается.

К середине 1870-х, менее чем 1 ½ десятилетия спустя с начала литературной карьеры, Лесков оказывается на окраине большого литературного мира – изгнанный или сам ушедший из всех «толстых журналов», вынужденный пристраивать свои работы едва ли не в любых, первых попавшихся изданиях. И в эти же годы он создает значительную часть произведений, с которыми связана его слава сегодняшнего дня – от «Овцебыка» и «Леди Макбет Мценского уезда» до «Соборян» и «Запечатленного ангела».

О том, как и отчего столь своеобразно складывалась литературная карьера Лескова – пойдет речь на предстоящей лекции Андрея Тесли 15 декабря в 20:00

Вход свободный за пожертвования в фонд «Подари жизнь»

РЕГИСТРАЦИЯ

Тесля — главный исследователь русской мысли прямо сейчас, интеллектуальный лидер русского европеизма, приходите обязательно.

По федеральному каналу дали слово военному экстрасенсу.

Военному. Экстрасенсу.

Рассказывает об общении с фантомами.

Есть ли они вообще, настоящие философы в Институте философии? - спрашивает Игорь Караулов.

Есть, конечно.​ В ИФ РАНе, например,​ работает Анатолий Владимирович Черняев,​ замечательный исследователь русской философии, который все это время держит там оборону,​ смелый русский философ​ (он, кстати, недавно был в Донецке на нашей конференции «Философия на линии фронта —​ 2022: гибридные войны и их трансформация в XXI веке»). Могу назвать еще пару имен, которые занимаются именно русской философией (напр.,​ А.С. Панариным). Другое дело, что работать им там сложно, конечно. Это как если бы немцы уже под Москвой, а ты продолжаешь биться в белорусских лесах…​ Вот таково положение​ русской философии (живой и современной!) в российских академических структурах

К вопросу о «настоящей философии в России».

Во-первых, она не так криклива, как крикливы некоторые поэты.

Во-вторых, «настоящая философия в России» совсем не обязана быть о России. О России должна быть русская философия, здесь да, историософия — генетическая особенность отечественного любомудрия. Но, подчеркиваю, не любомудрия в России, которое всего лишь не должно быть против самой России.

В-третьих, мы отчего-то постоянно игнорируем очень сильную русскую аналитическую школу. Вон даже бывший глава ИФ РАН Смирнов в недавно изданном своём манифесте высказал фи в отношении аналитиков, заявив, что «трудная проблема сознания» скрывает собой ничто иное, как самый уродливый и махровый материализм, тем самым приоткрыв свой ещё более махровый и заскорузлый идеализм.

Меж тем, именно в аналитической мысли сегодня развиваются самые перспективные сюжеты. Вот предлагаю вам прочесть небольшую и очень изящную заметку об аналитической ангелологии за авторством Алексея Павлова, молодого научного сотрудника того же ИФ РАН.

О философской честности

Тут недавно прокатилась волна обсуждений вокруг поста какого-то поэта относительно философской работы, ведущейся в ИФ РАН. Ссылку на сам пост не даю, поберегу ваши нервы, прочтите лучше комментарий Никиты Сюндюкова. Не буду повторять то, что коллеги уже сказали, меня интересует сам ход рассуждений из этого поста: если некий философ сначала придерживался одной позиции, а потом, в связи с финансовой (в т.ч. грантовой) поддержкой, начал придерживаться другой, то значит философ этот - не настоящий.

Настолько крепкого бреда я не слышал достаточно давно. Тут слово "грант" явно должно вам затмить разум и вызвать праведный гнев. Разумеется, человек предающий свои принципиальные личные позиции, какие-то обязательства или, наконец, собственную страну в угоду материальному благополучию не заслуживает никакого уважения. Но это вещь совершенно очевидная и объяснять её надо только дуракам. Поэт, видимо, решил, что он является моральным камертоном, но вместо эталонного звука издал какой-то невнятый звон.

Дело в том, что если философ выступает как настоящий учёный, то он, при наличии такой необходимости, может предпринимать попытки защищать любую позицию, в том числе ту, за которую ему платят. Его честность перед собой и сообществом, как ученого, заключается не в том, что он не должен браться за рассмотрение позиций, которые ему близки или не близки по той или иной причине, а в том, что он не должен выдумывать факты и аргументы на ходу. Если аргументы в пользу какой-то позиции действительно есть - их надо рассматривать и, при наличии, опять же, исследовательской или иной необходимости, искать контраргументы.

Разумеется, каждый ученый - это еще и человек, и он соотносит с личными соображениями всё, что он делает. В какой-то момент человек может заметить, что его исследования могут повлечь нежелательные последствия для людей, общества, страны и он будет заслуживать уважения, если остановит их и предотвратит эти последствия. Тут есть мера ответственности. Подкреплённая аргументами идея - это мощный инструмент, за которую автор отвечает, точно так же, как изобретатель оружия отвечает, в некоторой степени, за то, что этим оружием было сделано. Но лишь в некоторой разумной степени. И если вы будете вынуждать ученых выбирать в каком направлении вести исследования исходя из произвольных опасений о возможном применении результатов их работы, то вся наука станет на месте. Работа философа - упорядочивать процесс познания реальности во всех возможных направлениях.

Но предположим на секунду, что позиция, которую философ взялся аргументировать, действительно чем-то вредна. Чем же так опасна может быть философская работа такого человека? Открою поэту великую тайну: если ваш философский труд действительно проходит честным и непредвзятым образом, то последнее, чего вы должны бояться - это раскрытия аргументов противоположной стороны. Честный философ и так должен, в меру своих способностей, рассмотреть возражения к своей позиции и найти контраргументы (в рамках релевантности рассматриваемой проблеме, разумеется). Если это не делается, то это не философия, а обычный трёп. Поэтому идеи, которые предлагаются какими бы то ни было философами, могут стать вредными и опасными для вас только тогда, когда вы сами свою позицию не аргументировали, а занимались, как выражается поэт, проповедью. Аргументированные идеи легко пройдут сквозь тот идеологический кисель, в который поэт, вероятно, хочет превратить философскую дискуссию. И даже в этом случае, аргументированная идея будет вредна не ввиду философской работы по её аргументации, а скорее ввиду отсутствия философской работы по её опровержению. В добавок ко всему сказанному, давайте будем честны: действительно аргументированные идеи не представляют такой опасности, как пустые слова, которые дурак подхватит гораздо охотнее, особенно если они складно сложены или произнесены в рифму.

#мнение #наука #этика

Очень надеюсь, что эта встреча состоится и Канье назначат креативным директором Российской Федерации.

https://yangx.top/ye24official/4

Том 6 № 2 (2022): Религия и благо | Философия религии: аналитические исследования

Опубликован новый номер журнала «Философия религии: Аналитические исследования». Том 6 № 2 (2022): Религия и философский теизм доступен по ссылке

#институтфилософии #философия #философиярелигии #религия #новыйномер

Прочитал две лекции о Брейгеле в Маяковке. Хотя это не столько лекции, сколько прогулки — мы погружались в полотна Брейгеля, блуждали по ним, обращали внимание на самые мелкие детали.

На первой лекции гуляем по ранним рисункам Брейгеля, падению Икара, детским играм, фламандским пословицам и битве карнавала и поста.

На второй лекции гуляем по двум вавилонским башням, безумной Грете, поклонению волхвов в зимнем пейзаже, переписи в Вифлееме и избиению младенцев.

P.S. На первом видео презентация поехала, поэтому картины сняты прямо с экрана. На втором все хорошо, картины показаны в высоком качестве -- поэтому если вы педант, то лучше смотреть его.

Отца Андрея Павленко освободили. Усилиями ЧВК Вагнер. «Если Богу будет трудно, то они тоже помогут».

Друзья!

Я работаю преподавателем и сейчас ищу учеников по английскому языку. Опыт преподавания больше пяти лет, в обучении использую коммуникативную методику, признанную лучшей в мире. Обучаю вплоть до уровня C1 (Advanced) и для любых целей: карьера, учёба, жизнь за границей и сдача зарубежных экзаменов. Уже больше шести лет профессионально занимаюсь переводческой деятельностью, могу обучить вас теории и практике перевода. Также возможно совместное чтение и разбор философских текстов на английском языке.

Уроки проходят дистанционно: по скайпу, зуму или здесь, в телеграме.

По всем вопросам писать @bodyofdeath

«В споре рождается истина». Не люблю это суждение. В моем опыте спор приводит лишь к тому, что оппоненты укрепляются в своей баранистости.

Тем не менее, своя ценность в этом суждении есть. Но для ее выявления нам нужно внести две коррективы.

Прежде всего, когда мы думаем о споре, мы зачастую очень сильно ограничиваем его временные рамки. Если я не оспорил своего оппонента в момент собственно разворачивания спора, или, наоборот, оппонент не оспорил меня, то может показаться, что спор ни к чему не привёл. Но ведь сам актуальный процесс спора может быть лишь отправной точкой для подлинного спора, который будет много дней, месяцев, а порой и лет проходить уже в головах спорщиков. Мы начинаем спорить с оппонентом, и, если этот спор хорош, продолжаем спорить с самими собой.

Далее, спор — не столько условие выявления истины, сколько ее критерий. Если то или иное суждение вызывает спор, значит, оно содержит в себе зерно истины. С общими местами никто никогда не возьмётся спорить всерьёз. Отчего? Да потому что там не с чем спорить; общее место настолько затоптано, что в нем ровным счётом ничего не осталось; не только истины — вообще ничего. Общие места — это суждения с нулевым значением. Пример? «Мы -- хорошие, они -- плохие».

Поэтому если ваша мысль спорна, то смело полагайте, что она истинна — хотя бы в качестве спекуляции. Полагаю, что это именно спор рождается в истине.

В связи с новостью о католике Байдене, который выступил в защиту детей, желающих поменять свой пол, считаю нужным напомнить вот о чем.

Ересь — это не просто ложь. Ересь — это такая ложь, которая зарождается в пределах Церкви, в пределах христианского вероучения. Очень сложно уловить момент, когда она оттуда исторгается — это все равно, что указать границу, где просто энное количество лежащих рядом камней становится грудой. То же самое и здесь: благодать вдруг становится скверной, истина — ложью, бытие — небытием. Механизм перехода одного в другое, становления истины ересью и последующего моментального выпада ереси за пределы истины — сложнейшая онтологическая задача.

В случае Байдена и в целом дискурса трансгуманизма истиной будет та ошеломительная свобода, которая дарована нам догматом о богочеловечестве Христа; ересью — своеволие человека, перерастающее в человекобожие.

Если обратиться не столько к догматике, сколько к христианской философии, то следы этого перехода от блага к скверне можно обнаружить в средневековом споре об именах, в номинализме и унивокальности. Если сделать один шаг вперёд, то самым ярким артефактом этого перехода в эпоху Возрождения служит текст гуманиста Мирандолы «О достоинстве человека», в коем указано, что человек есть единственное творение Бога с нулевой сущностью, то есть такое существо, которое само творит себе сущность исходя из всего свободного выбора. Хочет — станет свиньей, хочет — ангелом.

Вековечная препона, которая стояла на пути человека и его абсолютной свободы выбора — его собственное тело. Именно тело мешает человеку стать прозрачным, то есть отдать бразды правления душе или Духу. Впрочем, к этому обстоятельству можно подойти и творчески. Так делали великие художники Возрождения — они буквально одухотворяли тело; так делал Мисима — в «Солнце и стали» он рассуждает, что собственное тело человека есть первейший инструмент для высвобождения и осуществления его идеи.

Впрочем, сегодня мы склонны все больше отказываться от Богом нам данной телесности в пользу тех странных хотелок, что царят в нашем сознании. Потому, кстати, так и актуальна «трудная проблема сознания»: а вдруг, отказываясь от собственной телесности, мы лишь переподчиняем своё сознание иным, более комплексным материальным сцепкам, зовущемся «актуальной культурой», которые еще больше отчуждают нас от нашего подлинного «Я», на алтарь которого мы изначально и кладём наше «ветхое» тело?

Повторюсь, ересь человекобожия, один из принципов которой — освобождение человека от материального, рождается в лоне христианства — пускай и на эллинистической закваске. И это наша задача, как христиан, нести ответ за неё, ратовать за возвращение подлинного человеческого достоинства.

Здесь есть ещё один аспект — это скорость.

Помните, в «Идиоте» Лебедев баловался комментариями к «Апокалипсису»? Там он среди прочего отождествляет сеть железных дорог с действием звёзды Полынь: «спешат, гремят, стучат и торопятся для счастия, говорят, человечества!»

Но что символизирует собой эта спешка и торопливость? Здесь нужно вспомнить одно из определений Бога: «Тот, чьё действие тождественно мысли/желанию». То есть между желанием Бога и его осуществлением нет никакого временного зазора, они буквально есть одно. То, чего желает Бог, тотчас становится действительностью.

Стоит ли говорить, что таковое качество желания есть древнейшая мечта человечества. Ведь временной разрыв между желанием и действием чреват не только ожиданием, но и снижением качества. Об этом писал Бердяев, рассуждая о трагедии творчества: творческий замысел никогда не соответствует его реализации, это всегда игра на понижение. Художник никогда не бывает доволен своим произведением.

В этом смысле прогресс — это как раз таки все большее и большее сокращение зазора между желанием и действием. Мы захотели переместиться из точки А в точку Б — парой веков ранее для этого приходилось предпринимать путешествие, которое могло затянуться на несколько лет, качественно изменить изначальный маршрут и роковым образом сказаться и на нашем желании, и на нашей жизни. Сегодня мы садимся в поезд или самолёт и оказываемся в нужной точке без лишних, нарушающих наш герметичный замысел приключений.

Интересна в этом смысле проблема телепортации. Одна из основных гипотез, касающихся возможности осуществления телепорта — это гипотеза о смене тела. В точке А уничтожается наше прежнее тело, а наше сознание — в виде кода — переносится в точку Б в уже совершенно новое тело, при этом внешне неотличимое от прежнего. Разрыв между желанием и действительностью почти преодолён, человек освобождён от пут пространства — но, очевидно, для этого он жертвует своим телом.

Впрочем, и Бог при необходимости пользуется временным зазором. Ведь творение мира длилось не мгновение, а целых шесть дней.

Зачем нужен этот зазор, если желание Бога и его осуществление тождественны? Святые отцы отвечают: для научения человека.

Сегодня Дарье Дугиной могло бы исполниться тридцать лет.