Вот тут есть небольшой экскурс в проблему.

Спустя три месяца как по накатанной продолжается размежевание общедемократической оппозиции.

Все это напоминает славный 2014 год, который на тот момент для меня имел иное значение. Мог ли тогда совсем юный активист прочувствовать на себе холодную Гражданскую войну?
Нет.
Я тогда маршировал на Первомае, стоял на митингах и посещал лекции. Меня мало волновало происходящее в оппозиционных движениях. Тогда маркерами были отношение к Крыму и к трагедии в Одессе.

Сейчас я каждый день так явно ощущаю на себе ненависть, страх и отчаяние оппозиции, что их можно черпать ложкой. Вечный протест медленно угасает, пространство для манёвров стремительно сужается, либеральная оппозиция покидает пределы РФ. Их эмоции выплёскиваются на тех, кто попадается под руку в сетях - на русскую оппозицию, что так «неоднозначно» высказывается, а то и совсем «открывает свою истинную имперскую харю».

Соль в том, что мы разделяем целый ряд очень разных понятий, которые они смешивают в винегрет. Специально или нет? Есть историческая Россия и русская нация, а есть РФ и власть. И ключевая точка - отношение к армии.

Вынужденный симбиоз элит РФ с русским народом само собой должен быть разорван, но точно не благодаря поражению русской армии во внешнем конфликте. Такой сценарий абсолютно неприемлем для нас, так как несёт однозначную смерть не только РФ, но и русскому народу, который буквально растерзают. Так и «программа минимум» с отводом войском будет значить, что «Рашка-какашка проиграла» и на наших плечах ВСУ зайдёт в Донецк, Луганск и Крым. Физическое уничтожение нелояльного населения - вот что ждёт эти регионы.

Русское движение не может игнорировать русское восстание или притеснение русских в других государствах на территории бывшего советского союза. Тем более военный внешний конфликт.

Мне здесь жить, моим детям здесь жить. При любом режиме. Я же хочу приблизить национальное государство через эволюционный путь, ибо революционный путь всегда приносил миллионы жертв, падение России и потерю субъектности нации.

Либеральная оппозиция сейчас уезжает, переставая быть частью политических процессов страны, тем самым теряет свою субъектность. С особым рвением они будут оспаривать этот очевидный факт.

В России нужно жить долго, играть в долгую. Да, будет больно, да будет сложно, но иначе победы нам не достичь.

Россия принадлежит вам!

Я бы скорректировал: добрый русский хозяин не выбрасывает хлам, поскольку в хозяйстве все сгодится. В нашем общем доме (Новалис: «Философия — это ностальгия, желание вернуться домой») нужно навести порядок, перестать затыкать онтологические дыры велеречивыми словами. Тогда и хлам станет ресурсом.

Но русская мысль отвыкла от порядка. Последние лет сорок-пятьдесят мы, за редким исключением, занимались не философствованием, а либо мечтательством, либо эпигонством.

«И как не устать наконец, как не упасть в бессилии, вечно гоняясь за впечатлениями, словно за рифмой к плохому стиху, мучась жаждою внешней, непосредственной деятельности и пугаясь, наконец, до болезни своих же иллюзий, своих же химер головных, своей же мечтательности и всех тех вспомогательных средств, которыми в наше время стараются кое-как дополнить всю вялую пустоту обыденной бесцветной жизни» (Достоевский, «Петербургская летопись»).

«В нашем общем доме нужно навести порядок, перестать затыкать онтологические дыры велеречивыми словами».

Тут надежда на молодежь. Мэтры пусть уж философствуют как привыкли, уважим их седины) Думаю, не стоит сейчас упрекать кого-то из «наших» за неблизкие взгляды, методы, стиль. Роль Философского Собора (и подобных инициатив) мне видится сейчас не в философских достижениях, а в пересборке системы моральных авторитетов. Потому что полно авторитетов за три месяца обнулились. «Сломались, несите новых». И речь не столько о философском таланте и научных заслугах — сколько об этике.

Сегодняшнее утро началось с лекций по русской философии для теологов-заочников. Вернее, для теолога: в аудитории, помимо меня, сидел всего один человек. Сначала я подумал, что для одного читать лекцию как-то стремно, но потом ничего, так разговорился, что сам себя заслушался, и три часа пролетели незаметно.

Не знаю, правда, были ли эти часы столь же незаметны для моего единственного слушателя. К полудню, дошедши до Чаадаева, я впервые поднял глаза от пола к аудитории, и обнаружил, что аудитория пуста. Может, подумал я, и студента-то никакого не было, и лекции не было, и ничего не было, и я не философ вовсе и не лектор, а скорее как тот школьник, что зимним морозным утром спросонья собирает рюкзак, наспех умывает лицо, завтракает бутербродом и отправляется шаркать в школу, а потом посреди дороги хлопает себя по лбу: сегодня же, черт побери, суббота, выходной день, уроков нет, можно было спать до полудня.

Вот и я думаю, что левые вроде как за перманентную революцию, — не в смысле Троцкого, а в смысле неустанного революционного порыва, вечного преодоления. Но вот как-то так случилось, что левые обуржуазились, обросли жирком, которым иногда только для вида гарцуют на всякого рода прайдах, и прерогатива революции перешла в руки правых. Потому и термин «консервативная революция» обретает новую актуальность, выходя за пределы ницшеанства, которые были заданы ему немецкими теоретиками тридцатых.

https://yangx.top/mestrru/2202

еее цветущая сложность

Канал Священное и мирское правильно отмечает некоторые богословские сложности разграничения понятий Бог и бог. Я же предлагаю посмотреть на эту проблему немного с другого угла, и уйти от теологии в сторону социологии религии. В России проживает более 190 народов, и помимо авраамических религий на существенной части нашей бескрайней страны сохраняются традиционные(этнические) верования. Оставаясь в логике христианства, нам абсолютно понятно и привычно написание Бога с прописной буквы, но ведь у нас есть, например, алтайцы и хакасы, и все эти годы Ульгень был для них богом, или все-таки Богом? Или священные драконы Мудур для нанайцев — боги, или Боги?

У немецкого философа Йохана Готфрида Гердера есть знаменитый тезис — «народы – это мысли Бога», а по этнической пестроте с Россией, конечно же, не может сравниться ни одна страна мира. Поэтому мне лично кажется, что в данном случае предложения, поступившие из Минпросвещения вполне возможно трактовать в ключе раскрытия имперского/всечеловеческого телоса России, открытого Священному во всех его проявлениях, следуя Гердеру, это шаг навстречу самой Софии, самой божественной премудрости.

Голубая мечта традиционалистов - возрождение сословной иерархии, близка к своему исполнению. Грядёт новая варно-кастовая система, только вместо брахманов, кшатриев и вайшьев будут хорошие, плохие и злые русские.

Я бы предложил взглянуть на другое измерение «Азовстали» — сугубо материальное.

Все эти подвалы, норы, затоны — это ведь ни что иное, как импульс советской индустриализации, овеществлённой в архитектонике «Азовстали». Производственный комплекс планировали, проектировали, расчерчивали — рационализировали, в общем; потом на это произведение коммунистического рацио наслоилась «живая жизнь» — история как Советского Союза, так и постсоветской аномии. Последняя и послужила катализатором «дырчатости» Азова: эти кустарные переходы, норы, тайные тропы — следствие произвола, индивидуальной человеческой активности, пересборки и деконструкции советской рациональности. Очевидно, что последнее стало возможно исключительно благодаря развалу страны, смене парадигмы.

И здесь — огромное пространство для исследования траекторий материального на постсоветском пространстве. Первое, что приходит на ум — дедовская винтовка времён Великой Отечественной, которой воевал один из ДНРовских ополченцев, и злосчастный красный флаг, поднятый той самой бабушкой. Все это таилось, выжидая своего часа — ведь если ружьё висит на стене, оно обязательно выстрелит. А сколько ещё в нашей стране таится по землянкам и подвалам этих артефактов прошлого, требующих реактулизации? Материальное обладает своей субъектностью.

Вспоминаются слова одного из героев второго «Брата», торговца оружием. На вопрос Данилы: откуда это все огнестрельное богатство, торговец меланхолически отвечает: «Осколки войны».

https://yangx.top/hospitable_persephone/251

В телеграм-каналах (философского профиля) активно обсуждается, символом чего являлась АзовСталь.

Телеграм-канал лаконские щенки отмечает, что это некий оплот советского, вырытое по оси рационального планирования, упорядоченное нечто, которое трансформируется в постсоветскую эпоху. Превращаясь из строго рационализированного в дырчатое пространство (транзиция от модерна к постмодерну). Символы советской эпохи пронизывают все события конфликта - от небезызвестной бабушки с красным флагом до винтовки времен ВОВ, с которой воевал какой-то ополченец. Формируя новые смыслы. Каждый раз это занимательные анахронистские гибриды, которые можно постоянно подвергать деконструкции.

И действительно, из такой оптики можно увидеть, что продержались так долго азовские бесы только благодаря тому что паразитировали на советском, упорядоченном, том пространстве, которое было продумано, рационализировано, выверено и подчинено человеческому уму. Земля превращенная в дом с этажами. Потому так долго и смогли пробыть там. При этом находясь в мыслительном пространстве постмодерна, где более нет строго зафиксированных значений у знаков, суровый завод превратился в рой, в муравейник с неровными тропами (Дмитрий Стешин, военкор КП, сегодня упоминал в эфире первого канала, что передвигаться по азовстали на одном из участков, входных, нужно было через вентиляционный ход).


«Все эти подвалы, норы, затоны — это ведь ни что иное, как импульс советской индустриализации, овеществлённой в архитектонике «Азовстали». Производственный комплекс планировали, проектировали, расчерчивали — рационализировали, в общем; потом на это произведение коммунистического рацио наслоилась «живая жизнь» — история как Советского Союза, так и постсоветской аномии. Последняя и послужила катализатором «дырчатости» Азова: эти кустарные переходы, норы, тайные тропы — следствие произвола, индивидуальной человеческой активности, пересборки и деконструкции советской рациональности. Очевидно, что последнее стало возможно исключительно благодаря развалу страны, смене парадигмы»

Надо сказать, что Азовсталь это совершенно апокалиптические постройки сами по себе, они даже до разрушений напоминают о чем-то невероятно гастевском. Широкий шаг человека будущего по земле. Подчинение земли. Устроение пространство, управление почвой... А обгоревшие и поцарапанные каркасы становятся инфернально-гастевскими, формируются новые складки, изломы, надломы...

#АзовСталь #Геополитика #Размышления
@dplatonova

Доклад студентки непрофильной специальности.

И так каждый раз — накачают доклады со studme, где статьи перепечатаны из провинциальных учебников нулевых годов, и давай гнать махровый марксизм-ленинизм. Думается, что вот с этим нужно что-то делать, а не с болонской системой.

«Существовать значит быть воспринятым». Замечательно емкий тезис Беркли. Существование — категория, адекватная человеческому сознанию и только ему; следовательно, существует только то, что это сознание вос-приняло, чему оно внемлет. Причём речь идёт именно о моем сознании, а не абы каком; конечно, Беркли делает исключение для Бога, чтобы избежать ловушки солипсизма и подтвердить существование внешнего мира, но, как мне кажется, это сугубо инструментальное исключение лишь подтверждает правило.

А вот что будет, если перенести тезис Беркли на сегодняшний день. Всем знакома народная мудрость: «не запостил — значит не было». Но это ведь тот же самый Беркли, только переложенный на коллективные рельсы, потому что субъект — а вместе с ним и субъективное сознание — приказали долго жить. Нету мотива без коллектива: коллективное восприятие, понятое как верификация, заменило истину как таковую; вместо одинокого мыслителя, носителя истины — будь то монах посреди раскола, Галилей, отрекающийся перед лицом инквизиции, вождь как выразитель народной воли или русский аристократ, считающий себя единственным в мире подлинным европейцем — вместо всех этих замечательных людей пришли институты бесконечных конвенций и плетущихся за ними верификаций и фальсификаций.

Никто более не имеет права воскликнуть: «Я один в целом мире знаю всю истину!» Ведь современная истина — что песок в ладони, штука расползающаяся, и поскольку она, как песок, неисчислима, поскольку у неё не может быть никаких границ, то никто и не может претендовать на ее схватывание во всей полноте.

Истиной мы можем только пользоваться в рамках научно-гаражного кооператива, но никак не обладать ей. Возможно, поэтому сегодня нет ни мудрецов, ни старцев. Люди — лишь бедные родственники на пиру истины, она сидит бесконечно далеко, а мы с краюшку, и никто из нас не смеет сесть одесную хозяйки, поскольку тетя Люба, приехавшая издалека, обидится, что ей не уделили должного внимания.

Макдоналдс то уходит, то остаётся, то открывается под другим брендом, то продаётся новому владельцу, то изменяет меню, то обещает сохранить его прежним, то переименовывается в лаконичный «Mc», то в постмодернистскую «Свободную кассу».

Кажется, что эпопея с Макдоналдсом — это метафора внутреннего политического курса России.

Поймал себя на мысли, что всякий раз, когда читаю древнегреческую философию, испытываю чувство радости. Не скрежет зубов, как с немцами, не перехват дыхания, как с русскими, а именно вот радость. Решил, что это связано с греческим чувством космичности: раз уж нечто есть, а не не есть, то оно непременно должно быть хорошим, на своем единственно верном месте.

Антон Беликов: «После Иконы: для чего сейчас нужно искусство?»

БИЛЕТЫ: https://lavka-listva-msk.timepad.ru/event/2052478/

На парах по философии с юристами мы среди прочего пользуемся популяризаторской книжкой Стивена Лоу «Философский тренинг». Там в разделе о морали Лоу предлагает свой вариант метаэтики — «очковую модель». Согласно последней, моральные суждения зависят исключительно от наших эмоциональных и субъективных реакций на мир, от тех розовых или голубых «очков», что мы надеваем на себя. Миру самому по себе, вне нашей оценки, мораль не присуща. Такая элементарная конструкция релятивизма. Сам Лоу считает, что этот вариант наследует Юму, который оспаривал наличие у морали объективных свойств.

Так вот, ровно такую же конфигурацию метаэтики описывает Белинский в письме к Боткину от 1 марта 1841 года, прям вот те же слова употребляет, только прибавляет к тому еще и нотку экзистенциализма. Читайте сами:

«Я из числа людей, которые на всех вещах видят хвост дьявола, - это, кажется, мое последнее миросозерцание, с которым я и умру. Впрочем, я от этого страдаю, но не стыжусь этого. Человек сам по себе ничего не знает - все дело от очков, которые надевает на него независящее от его воли расположение его духа, каприз его натуры. Год назад я думал диаметрально-противоположно тому, как думаю теперь, - и, право, я не знаю, счастие или несчастие для меня то, что для меня думать и чувствовать, понимать и страдать - одно и то же. Вот где должно бояться фанатизма. Знаешь ли, что я теперешний болезненно ненавижу себя прошедшего, и если бы имел силу и власть,- то горе бы тем, которые теперь то, чем я был назад тому год. Будешь видеть на всем хвост дьявола, когда видишь себя живого в саване и в гробе, с связанными назади руками».

Случайно наткнулся у себя в телефоне на стародавнюю заметку, ну и думаю, что пусть тут тоже будет:

«... духовное тождественно временному, физическое — пространственному. Вся загвоздка, брат, в том, что время у нас сращивается с пространством. И вот мы говорим: минувшее, прошедшее; но куда оно минуло? где прошло? Посмотри: даже старость с точки зрения физической есть ни что иное, как распад организма, то есть пространственное перемещение частиц тела; иная конфигурация, да и только — как тление обращает древесину в пепел, а пепел, в свою очередь, разносится по миру ветром. Само же тело никогда не исчезает, и время — никуда не девается. Они рядом. Но они же — и совершенно врозь.

Поэтому все эти твои метафоры об описании духовного физическим — дрянь, прости, да и только.

Впрочем, есть одна удачная. Это метафора воронки. Ее мы найдём у Данте — помнишь, когда он и Вергилий спускаются в самую глубину ада, они оказываются на очень узенькой площадке. Они цепляются за спину Люцифера, карабкаются по ней ещё ниже, в самое горлышко воронки, и вдруг обнаруживают, что уже поднимаются наверх. Это гениально! Вот эта пространственная метафора как раз очень хорошо описывает свойство памяти. А именно те случаи, когда некая точка пространства как бы стягивает в себя всю нашу духовную жизнь, образуя собой аврал памяти... В Петербурге, брат, много таких точек».

Посмотрели фильм «Варяг» Р. Эггерса, потому что в свое время понравилась «Ведьма». И там, короче, из всего фильма зацепила одна сцена, а точнее – фраза. Когда главный герой убивает толпу людей и собирает из их изуродованных тел замысловатую фигурку, все начинают орать: «Это сделали христиане! Их бог – это труп, прибитый гвоздями к дереву». Момент в своем роде комический, потому что говорят это грубые, злые и склонные к насилию северяне, у которых у самих бог Один ради познания магических рун повесился на дереве Иггдрасиль и еще прибился к нему копьем. Но определенный культурологический смысл в этой фразе есть.

Тут есть два момента, и оба завязаны на дистанции: северяне не любят и боятся христиан, и поэтому критически относятся к их религии и некритически – к своей. Во-первых, они не считывают различия между жертвенным и активным насилием. На самом деле Христос вроде как принес себя в жертву во искупление грехов всего мира, хотя как следствие победил ад и смерть, а для северян все едино: если бог – прибитый гвоздями труп, то это ПРОСТО насилие как оно есть, и христиане должны быть реальными кровожадными упырями, если в такое верят.

Во-вторых, они не считывают преображенного смысла насилия, заключенного в крестной жертве: как пишет Марк Юргенсмейер, религия – это такая машина по переработке опасного насилия в одомашненное, спасительное. Если раньше крест был орудием мучительной казни, то теперь стал символом добра, любви и победы. Однако со стороны, то есть при наличии дистанции, этого не происходит, и любые означающие насилия воспринимаются в исходном качестве. Поэтому же христиане или просто западные люди так сильно встают на дыбы, когда слышат про джихад, символическое вооружение сикхов или какие-то буддийские ритуалы самосожжения: для них очищения, превращения, «утишения» насилия не происходит, а происходит просто атас.

Искренне интересно узнать, люди каких позиций читают меня. Я сам колебался первое время, но сейчас позиция окрепла совершенно. Вкратце о ней вот здесь.