Дом среди Лавров
"Далеко и близко" В силу сложившей действительности мы имеем достаточно широкий участок фронта, на каждое направление которого постоянно вовлекаются новые людские резервы. После полугодичного пребывания в районе выполнения специальных задач, часть из них…
Сегодня увидел один из комментариев моего читателя, не смог оставить его без внимания. Смысл этого комментария заключается в некоторой реакции на мою публикацию, где я высказываю свое мнение об отношении гражданственности к военнослужащим, которые вернулись с фронта.
Читателю стала неуместна формулировка моей мысли, смысл которой затрагивает военнослужащих по контракту, дескать я к этой причастности привязал некую стыдобу, которую попытался аккуратно объяснить перед лицом безучастных.
По мнению читателя, у нас ныне "трусость" (как я понимаю часть общественности) прикрывается некой позорной позицией, согласно которой нормальные люди не идут на фронт по контракту, мол, это удел "быдла".
Что на это могу ответить? Объясняю свою позицию.
Оправдывать или защищать добровольный выбор под каким-то сослагательным или солидарным наклонением я не собирался, потому что я структурировал мысль и выразил её так, как её положение обстоит в нынешних реалиях, что называется ни больше ни меньше. А обстоит она так, что: военнослужащие на фронте не имеют лица перед их сподвигающими и помогающими, однако для отстраненной части общественности они поделены на мобилизованных и добровольцев.
И если к первой категории относятся с неким сочувствием (возможно мнимым), то ко вторым сразу добавляется приставка, интерпретации которой могут отличаться разве что различными комбинациями. У нас ведь бывает как, узнают за одного фронтового, и первый же вопрос: "– А он сам, или его обязали?"
И если звучит "обязали", то сразу же привязывается либо "а почему не уклонился от повестки" либо противоположное: "ну, что сказать, уважение конечно, жаль мужика – а у него и выбора-то не было, вот и несет тяжкий крест, Дай Бог сил ему..." (и то, последнее тоже может быть далеко не искренним актом поддержки).
Ну а, если слышат что контрактник, то первые мысли будут: "– Ну, пошёл за деньги, вот если погибнет то, будет сам в этом виноват" – так и говорят, аргументируя своё мнение тем, что на войну нельзя идти за деньги, нельзя и точка.
Ну нет у общественности понимания, что по контракту идут служить за Родину, причем даже в тех случаях, если с подобными соображениям люди действительно идут на фронт – эти настроения просто не укладываются в сознании осуждающих (в особенности тех, кто живет в рамках рыночных взаимоотношений). И нет у них понимания, потому что у многих этой Родины-то и нет, она носит для них какое-то относительное символическое – без реальной глубины гражданственности, зато
есть площадка под названием государство, которое является предметом сырьевого и производственного рынка, а если проще, то местом для роста и потребления.
Поэтому, исходя из выше сказанного я и выразил своё мнение относительно поднятого вопроса настолько широко, насколько тому соответствует нынешняя действительность.
В заключении хотел лишь ещё добавить, что, нужно учиться принимать действительное положение вещей, даже самую неприятную и горькую, но данность. Мне тоже как и вам многое что не нравится, но это данность в которой мы сейчас с вами живём.
Автор канала Дом среди Лавров
Читателю стала неуместна формулировка моей мысли, смысл которой затрагивает военнослужащих по контракту, дескать я к этой причастности привязал некую стыдобу, которую попытался аккуратно объяснить перед лицом безучастных.
По мнению читателя, у нас ныне "трусость" (как я понимаю часть общественности) прикрывается некой позорной позицией, согласно которой нормальные люди не идут на фронт по контракту, мол, это удел "быдла".
Что на это могу ответить? Объясняю свою позицию.
Оправдывать или защищать добровольный выбор под каким-то сослагательным или солидарным наклонением я не собирался, потому что я структурировал мысль и выразил её так, как её положение обстоит в нынешних реалиях, что называется ни больше ни меньше. А обстоит она так, что: военнослужащие на фронте не имеют лица перед их сподвигающими и помогающими, однако для отстраненной части общественности они поделены на мобилизованных и добровольцев.
И если к первой категории относятся с неким сочувствием (возможно мнимым), то ко вторым сразу добавляется приставка, интерпретации которой могут отличаться разве что различными комбинациями. У нас ведь бывает как, узнают за одного фронтового, и первый же вопрос: "– А он сам, или его обязали?"
И если звучит "обязали", то сразу же привязывается либо "а почему не уклонился от повестки" либо противоположное: "ну, что сказать, уважение конечно, жаль мужика – а у него и выбора-то не было, вот и несет тяжкий крест, Дай Бог сил ему..." (и то, последнее тоже может быть далеко не искренним актом поддержки).
Ну а, если слышат что контрактник, то первые мысли будут: "– Ну, пошёл за деньги, вот если погибнет то, будет сам в этом виноват" – так и говорят, аргументируя своё мнение тем, что на войну нельзя идти за деньги, нельзя и точка.
Ну нет у общественности понимания, что по контракту идут служить за Родину, причем даже в тех случаях, если с подобными соображениям люди действительно идут на фронт – эти настроения просто не укладываются в сознании осуждающих (в особенности тех, кто живет в рамках рыночных взаимоотношений). И нет у них понимания, потому что у многих этой Родины-то и нет, она носит для них какое-то относительное символическое – без реальной глубины гражданственности, зато
есть площадка под названием государство, которое является предметом сырьевого и производственного рынка, а если проще, то местом для роста и потребления.
Поэтому, исходя из выше сказанного я и выразил своё мнение относительно поднятого вопроса настолько широко, насколько тому соответствует нынешняя действительность.
В заключении хотел лишь ещё добавить, что, нужно учиться принимать действительное положение вещей, даже самую неприятную и горькую, но данность. Мне тоже как и вам многое что не нравится, но это данность в которой мы сейчас с вами живём.
Автор канала Дом среди Лавров
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
Каждая улица, как и любая другая лесопосадка даются ценою больших утрат, не редко они даже превышают самое мыслимое...
А в прочем, для жизни нет какого-то меньшего или большего, потому что она по природе своей бесценна. Но только где эта природа среди превратностей войны?
Всем своим нутром она обесценена на передовой линии, в большом потоке которой человек является ничтожно мылым и невесомым.
Вспоминаю рассказ одного ополченца, которого еще в самом начале своего пути встретил на землях Харьковщины. Он мне рассказал, что еще во времена русской весны, его родственник – командир отделения одного из добровольческих отрядов, носил у себя на груди несколько десяти копеечных монет. Каждая чеканка принадлежала одному из погибших его товарищей.
Жизнь – копейка, так и познался мне смысл известного выражения, который на языке времени объяснял, что судьба на войне, как и копейка - самая малая денежная единица, которая, как и жизнь человека ничего не стоит.
Автор канала Дом среди Лавров
А в прочем, для жизни нет какого-то меньшего или большего, потому что она по природе своей бесценна. Но только где эта природа среди превратностей войны?
Всем своим нутром она обесценена на передовой линии, в большом потоке которой человек является ничтожно мылым и невесомым.
Вспоминаю рассказ одного ополченца, которого еще в самом начале своего пути встретил на землях Харьковщины. Он мне рассказал, что еще во времена русской весны, его родственник – командир отделения одного из добровольческих отрядов, носил у себя на груди несколько десяти копеечных монет. Каждая чеканка принадлежала одному из погибших его товарищей.
Жизнь – копейка, так и познался мне смысл известного выражения, который на языке времени объяснял, что судьба на войне, как и копейка - самая малая денежная единица, которая, как и жизнь человека ничего не стоит.
Автор канала Дом среди Лавров
Forwarded from Иерей Александр (Иерей Александр)
С Братом переписываемся, единогласны в том, что пахнет жареным, большой войной. Я говорю : либо мы, либо нас. Разница лишь в том, что если мы, то весь мир выдохнет, а если нас, то весь мир вздрогнет. Великодушие России освободит весь мир, злоба наших врагов напротив, всех поработит.
"Девочка и коробка"
Только настало утро, как по нашему поселку стали работать реактивные системы залпового огня. Противник редко выпускал весь пакет, а лишь укладывал несколько ракет в определенный квадрат. Дело это было уже привычное, но не такое частое по сравнению с ежедневными артобстрелами. Орудия противника били как по поселку, так и по подходящей к нему дороге, через которую провозили продовольствие и эвакуировали раненых. И во всей этой обстановке проживало местное население. Конечно, большая часть его уже покинуло населенный пункт, но остались те, которым по всей видимости было некуда ехать. Среди них было много стариков и что самое удивительное детей. Идешь так по просёлочной дороге, наблюдешь разбитые заборы со сгоревшими домами, а между ними проходят эти маленькие люди, а иногда и катаются на велосипедах.
И конечно же, подобное не могло не вызывать удивления и даже в какой-то степени осуждения. Последнее даже выражали мои коллеги, которым просто было непонятно почему эта детвора находится здесь и почему ее никуда не вывезли.
Тем не менее, никуда она не выезжала и познавала другую, не приходящуюся ей по возрасту жизнь.
И вот одни из таких детей соседствовали рядом с нами на противоположной улице. Мы их неоднократно замечали, а они проходили мимо нашего забора. Их было двое, видимо старший брат и сестра. По возрасту небольшие, наверное, первый или второй класс школы. И вот мы со своим товарищем подумали, что надо бы как-то с ними поделиться чем-нибудь. Причем такие мысли основывались на нашем отдаленном с ним опыте, когда около год назад мы также делились конфетами с детьми, когда имели возможность выезжать в приграничные магазины. Тогда мы закупали сладости пачками, а после на своем грузовике останавливались перед первыми попавшимися детьми, которые нам рукоплескали своими маленькими ладошками. Они подбегали к нам с песочницы, с криками и визгами, а мы встречали их и поровну делили для них сладости. Были среди них и застенчивые, которые свой скромностью находились где-то в стороне от всех, тут уж что поделаешь? Дружелюбно сторонили галдящую шайку и подходили к тем тихим, а те, опустив глаза, брали в свои маленькие ручки конфеты и молча нам улыбались.
Эта память и подкармливала подобное текущее желание, для которого все не находилось возможности, потому что эта девочка попадалась в какие-то неудобные моменты, когда мы либо собирались на выезд, либо она со своим братом уходила так далеко, что ее уже было не догнать.
В один из дней мы заприметили какую-то небольшую коробку и наполнили ее теми сладостями, которые мы не смогли бы употребить при всем своем желании, потому что сладкое в жару как-то совсем не лезло. Да и не то чтобы не лезло, но его почему-то из нашей команды его никто в больших количествах не употреблял. Поэтому для встречи с маленьким человеком мы очень хорошо подготовились. И спустя несколько дней мы его встретили, причем одного. Девочка была одета в чистые вещи и совсем не походила на ребенка войны, однако взгляд был у нее совсем не детский. Не сказать что какой-то понурый, но большой радости в нем не было. На нашу просьбу ее угостить она ответила каким-то скромным согласием. Тогда мы с товарищем попросили ее остаться у забора, а сами пошли в дом. Взяли эту коробку, стали было выходить, но потом снова вернулись на кухню, заложив в нее дополнительно вафли. Когда вышли через калитку, то отдали девочке эту коробку, немного усомнившись в ее весе. Однако маленькому человеку она не показалось тяжелой, поэтому я ей сказал минуту подождать и вернулся в дом, чтобы забрать с кухни пакет с пряниками. Закинул их ей поверх той самой коробки, причем получалось так, что девочка не могла видеть впереди себя дорогу, а лишь выгладывала на нее, наклоняя голову по сторонам.
Коробка была у маленького человека в руках, а поверх нее лежал пакет с пряниками, который у нее был прямо перед самым носом. Я об этом как-то сразу не подумал, потому что мне-то хотелось как лучше, чтобы просто дать ребенку побольше. А товарищ мой увидел эту картину через открытую калитку и давай надо мной смеяться.
Только настало утро, как по нашему поселку стали работать реактивные системы залпового огня. Противник редко выпускал весь пакет, а лишь укладывал несколько ракет в определенный квадрат. Дело это было уже привычное, но не такое частое по сравнению с ежедневными артобстрелами. Орудия противника били как по поселку, так и по подходящей к нему дороге, через которую провозили продовольствие и эвакуировали раненых. И во всей этой обстановке проживало местное население. Конечно, большая часть его уже покинуло населенный пункт, но остались те, которым по всей видимости было некуда ехать. Среди них было много стариков и что самое удивительное детей. Идешь так по просёлочной дороге, наблюдешь разбитые заборы со сгоревшими домами, а между ними проходят эти маленькие люди, а иногда и катаются на велосипедах.
И конечно же, подобное не могло не вызывать удивления и даже в какой-то степени осуждения. Последнее даже выражали мои коллеги, которым просто было непонятно почему эта детвора находится здесь и почему ее никуда не вывезли.
Тем не менее, никуда она не выезжала и познавала другую, не приходящуюся ей по возрасту жизнь.
И вот одни из таких детей соседствовали рядом с нами на противоположной улице. Мы их неоднократно замечали, а они проходили мимо нашего забора. Их было двое, видимо старший брат и сестра. По возрасту небольшие, наверное, первый или второй класс школы. И вот мы со своим товарищем подумали, что надо бы как-то с ними поделиться чем-нибудь. Причем такие мысли основывались на нашем отдаленном с ним опыте, когда около год назад мы также делились конфетами с детьми, когда имели возможность выезжать в приграничные магазины. Тогда мы закупали сладости пачками, а после на своем грузовике останавливались перед первыми попавшимися детьми, которые нам рукоплескали своими маленькими ладошками. Они подбегали к нам с песочницы, с криками и визгами, а мы встречали их и поровну делили для них сладости. Были среди них и застенчивые, которые свой скромностью находились где-то в стороне от всех, тут уж что поделаешь? Дружелюбно сторонили галдящую шайку и подходили к тем тихим, а те, опустив глаза, брали в свои маленькие ручки конфеты и молча нам улыбались.
Эта память и подкармливала подобное текущее желание, для которого все не находилось возможности, потому что эта девочка попадалась в какие-то неудобные моменты, когда мы либо собирались на выезд, либо она со своим братом уходила так далеко, что ее уже было не догнать.
В один из дней мы заприметили какую-то небольшую коробку и наполнили ее теми сладостями, которые мы не смогли бы употребить при всем своем желании, потому что сладкое в жару как-то совсем не лезло. Да и не то чтобы не лезло, но его почему-то из нашей команды его никто в больших количествах не употреблял. Поэтому для встречи с маленьким человеком мы очень хорошо подготовились. И спустя несколько дней мы его встретили, причем одного. Девочка была одета в чистые вещи и совсем не походила на ребенка войны, однако взгляд был у нее совсем не детский. Не сказать что какой-то понурый, но большой радости в нем не было. На нашу просьбу ее угостить она ответила каким-то скромным согласием. Тогда мы с товарищем попросили ее остаться у забора, а сами пошли в дом. Взяли эту коробку, стали было выходить, но потом снова вернулись на кухню, заложив в нее дополнительно вафли. Когда вышли через калитку, то отдали девочке эту коробку, немного усомнившись в ее весе. Однако маленькому человеку она не показалось тяжелой, поэтому я ей сказал минуту подождать и вернулся в дом, чтобы забрать с кухни пакет с пряниками. Закинул их ей поверх той самой коробки, причем получалось так, что девочка не могла видеть впереди себя дорогу, а лишь выгладывала на нее, наклоняя голову по сторонам.
Коробка была у маленького человека в руках, а поверх нее лежал пакет с пряниками, который у нее был прямо перед самым носом. Я об этом как-то сразу не подумал, потому что мне-то хотелось как лучше, чтобы просто дать ребенку побольше. А товарищ мой увидел эту картину через открытую калитку и давай надо мной смеяться.
«- Ну ты и дебил!» – сказал он радостно, «- нахрена ты ей столько наложил, она ж ничего перед собой не видит!?» И давай еще больше прежнего заливаться хохотом.
А до меня только дошел этот момент, поэтому я и сам стал улыбаться от того, что совершил неосознанную глупость. Да и выглядело это со стороны очень забавно, потому что маленький человек пошел к себе домой словно «ежик в тумане», аккуратно посматривая по сторонам и медленно выверяя каждый свой сделанный шаг.
И все же я уверен, что даже несмотря на такую подачу этот маленький человек все равно дошел до своего дома. К тому же, последний от нас не так далеко находился.
Автор канала Дом среди Лавров
А до меня только дошел этот момент, поэтому я и сам стал улыбаться от того, что совершил неосознанную глупость. Да и выглядело это со стороны очень забавно, потому что маленький человек пошел к себе домой словно «ежик в тумане», аккуратно посматривая по сторонам и медленно выверяя каждый свой сделанный шаг.
И все же я уверен, что даже несмотря на такую подачу этот маленький человек все равно дошел до своего дома. К тому же, последний от нас не так далеко находился.
Автор канала Дом среди Лавров
Написал товарищ из под Волчанска, обстановка очень напряжённая, но тем не менее работают. Не так давно успешно отразили на свои позиции контратаку противника.
Очень ощутимо подоспевшее к нему подкрепление, поэтому продвижение наших подразделений в районе жилых кварталов замедлилось.
За каждый дом и за каждую улицу ведутся интенсивные бои, все что можно приспособить под огневые точки противник использует как оборонительные фортеции.
Проще сносить некоторые улицы под основание авиабомбами, чем отправлять на их штурмы боевые группы, потери которых могут быть просто несопоставимы с конечным результатом.
Усугубляют ситуацию ещё и дроны-камикадзе, которых очень, очень много. Они в буквальном смысле патрулируют местность, а после обнаружения начинают охоту по наступающей пехоте, на каждого штурмовика в среднем приходится по одной-две таких хреновины, поэтому передвижение бегом и поиск, поиск возможных укрытий.
По этой же причине в районе города практически отсутствует применение техники. За ней идёт такая же изощрённая охота, как и за людьми. Первые эвакуационные мероприятия с ранеными были на вместительных "буханках" (УАЗ-452), но после того как их стали жечь, то стали применять китайские вездеходы по типу "багги", все также – быстро передали и уехали к себе обратно в район.
Интенсивность огня очень высокая. Город по его словам превратился во второй Бахмут и даже немного страшнее. Каждый день есть раненые и погибшие, и тех и других не всегда удается эвакуировать во время.
Автор канала Дом среди Лавров
Очень ощутимо подоспевшее к нему подкрепление, поэтому продвижение наших подразделений в районе жилых кварталов замедлилось.
За каждый дом и за каждую улицу ведутся интенсивные бои, все что можно приспособить под огневые точки противник использует как оборонительные фортеции.
Проще сносить некоторые улицы под основание авиабомбами, чем отправлять на их штурмы боевые группы, потери которых могут быть просто несопоставимы с конечным результатом.
Усугубляют ситуацию ещё и дроны-камикадзе, которых очень, очень много. Они в буквальном смысле патрулируют местность, а после обнаружения начинают охоту по наступающей пехоте, на каждого штурмовика в среднем приходится по одной-две таких хреновины, поэтому передвижение бегом и поиск, поиск возможных укрытий.
По этой же причине в районе города практически отсутствует применение техники. За ней идёт такая же изощрённая охота, как и за людьми. Первые эвакуационные мероприятия с ранеными были на вместительных "буханках" (УАЗ-452), но после того как их стали жечь, то стали применять китайские вездеходы по типу "багги", все также – быстро передали и уехали к себе обратно в район.
Интенсивность огня очень высокая. Город по его словам превратился во второй Бахмут и даже немного страшнее. Каждый день есть раненые и погибшие, и тех и других не всегда удается эвакуировать во время.
Автор канала Дом среди Лавров
Материал от Виктора Некрасова
" – На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она — как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный. Валера вот читает по складам, в делении путается, не знает, сколько семью восемь, и спроси его, что такое социализм или родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него трудно определяемые словами понятия. Но за эту родину — за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае — он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны — кулаками, зубами... вот это и есть русский человек."
Автор канала Дом среди Лавров
" – На войне узнаешь людей по-настоящему. Мне теперь это ясно. Она — как лакмусовая бумажка, как проявитель какой-то особенный. Валера вот читает по складам, в делении путается, не знает, сколько семью восемь, и спроси его, что такое социализм или родина, он, ей-богу ж, толком не объяснит: слишком для него трудно определяемые словами понятия. Но за эту родину — за меня, Игоря, за товарищей своих по полку, за свою покосившуюся хибарку где-то на Алтае — он будет драться до последнего патрона. А кончатся патроны — кулаками, зубами... вот это и есть русский человек."
Автор канала Дом среди Лавров
Перестановки
В соответствии с указом президента, опубликованным на официальном интернет-портале правовой информации освобождены (отстранены) от занимаемых должностей заместители министра обороны: Панков Николай Александрович, статс-секретарь - заместитель министра обороны РФ, Цаликов Руслан Хаджисмелович, первый заместитель министра обороны РФ, Шевцова Татьяна Викторовна, заместителяь министра обороны РФ.
Освобожден (отстранен) генерал армии Попов Павел Анатольевич от должности заместителя министра обороны РФ с последующим увольнением с военной службы", - говорится в указе, датированном 17 июня 2024 года.
Согласно документу, решение вступает в силу со дня его подписания.
Автор канала Дом среди Лавров
В соответствии с указом президента, опубликованным на официальном интернет-портале правовой информации освобождены (отстранены) от занимаемых должностей заместители министра обороны: Панков Николай Александрович, статс-секретарь - заместитель министра обороны РФ, Цаликов Руслан Хаджисмелович, первый заместитель министра обороны РФ, Шевцова Татьяна Викторовна, заместителяь министра обороны РФ.
Освобожден (отстранен) генерал армии Попов Павел Анатольевич от должности заместителя министра обороны РФ с последующим увольнением с военной службы", - говорится в указе, датированном 17 июня 2024 года.
Согласно документу, решение вступает в силу со дня его подписания.
Автор канала Дом среди Лавров
Американская газета The Washington Post пишет, что более 2750 осужденных мужчин были освобождены из украинских тюрем для участия в боевых действиях.
Если перевести данную цифру на тактические единицы, то это численность шести полнокровных батальонов (полк). Однако даже несмотря на штатную структуру, данную категорию военнослужащих все равно не станут распределять по какому-то широкому уровню специализации. После краткосрочного обучения всех их отправят в штурмовые подразделения, и даже не то чтобы в простые, а в самые что ни на есть ломовые. Положение их будет даже хуже мобилизованных первого ряда, потому что они будут применяться в качестве силы прорыва, в которой объем действия будет превосходить полноту и качество уровня подготовки. Другими словами, они будут находится в лавинообразном течении, за счет которого будут выявляться огневые и артиллерийские точки противоположной стороны. Живая наживка или обманутые люди (а в прочем одно и тоже), поверившие лживым хозяевам в своё искупление, дожить до которого будет практически невозможно.
Обреченных будут просто считать «безлимитными» подразделениями. Возможно, это будет сказано грубо, однако подобный людоедский термин на войне все же имеется. Привязка эта носит больше негласный характер и нередко применяются к той категории людей, которая выражаются лишь в числовом измерении. Выпущенные из украинских тюрем и будут входить в такие значения. С ними не будут считаться, потому что они по-своему же согласию пополнили отряды чистильщиков, а точнее тех, кто заберет на себя первые порции огня. Работа «катка», который просто пойдет напролом, устилая своими телами занятые рубежи. Уже после его проторенного следа в бой будут вводиться основные подразделения пехоты.
Кому-то может даже показаться, что оглашенные три тысячи вовсе несущественны и не окажут особого влияния на ведения боевых действий, однако на узком участке фронта, протяженностью от одного до двух километров этого количества может быть вполне достаточно для наступающего натиска и потенциального прорыва.
Так и хочется сказать, что, где-то подобное я уже видел, а в прочем не буду, просто еще добавив к этому потребительское отношение ЗСУ к своим штатным пехотным подразделениям, имеется понимание, что с теми же заключенными будет в несколько раз хуже.
Процентов, наверное, девяносто из этого состава погибнут, остальные же останутся инвалидами.
Они просто станут инструментом для медийного сопровождения какой-то марки, о которой уже, наверное, в ближайшее время будет заявлено. У нее также появится свой собственный флаг, как например у тех же «сгущено-молочных», которые совершали свои рейды на Белгородчину. Самый лучший вариант для них будет сложить руки, потому что другого судьбоносного снисхождения для их жизни явно не будет.
Автор канала Дом среди Лавров
Если перевести данную цифру на тактические единицы, то это численность шести полнокровных батальонов (полк). Однако даже несмотря на штатную структуру, данную категорию военнослужащих все равно не станут распределять по какому-то широкому уровню специализации. После краткосрочного обучения всех их отправят в штурмовые подразделения, и даже не то чтобы в простые, а в самые что ни на есть ломовые. Положение их будет даже хуже мобилизованных первого ряда, потому что они будут применяться в качестве силы прорыва, в которой объем действия будет превосходить полноту и качество уровня подготовки. Другими словами, они будут находится в лавинообразном течении, за счет которого будут выявляться огневые и артиллерийские точки противоположной стороны. Живая наживка или обманутые люди (а в прочем одно и тоже), поверившие лживым хозяевам в своё искупление, дожить до которого будет практически невозможно.
Обреченных будут просто считать «безлимитными» подразделениями. Возможно, это будет сказано грубо, однако подобный людоедский термин на войне все же имеется. Привязка эта носит больше негласный характер и нередко применяются к той категории людей, которая выражаются лишь в числовом измерении. Выпущенные из украинских тюрем и будут входить в такие значения. С ними не будут считаться, потому что они по-своему же согласию пополнили отряды чистильщиков, а точнее тех, кто заберет на себя первые порции огня. Работа «катка», который просто пойдет напролом, устилая своими телами занятые рубежи. Уже после его проторенного следа в бой будут вводиться основные подразделения пехоты.
Кому-то может даже показаться, что оглашенные три тысячи вовсе несущественны и не окажут особого влияния на ведения боевых действий, однако на узком участке фронта, протяженностью от одного до двух километров этого количества может быть вполне достаточно для наступающего натиска и потенциального прорыва.
Так и хочется сказать, что, где-то подобное я уже видел, а в прочем не буду, просто еще добавив к этому потребительское отношение ЗСУ к своим штатным пехотным подразделениям, имеется понимание, что с теми же заключенными будет в несколько раз хуже.
Процентов, наверное, девяносто из этого состава погибнут, остальные же останутся инвалидами.
Они просто станут инструментом для медийного сопровождения какой-то марки, о которой уже, наверное, в ближайшее время будет заявлено. У нее также появится свой собственный флаг, как например у тех же «сгущено-молочных», которые совершали свои рейды на Белгородчину. Самый лучший вариант для них будет сложить руки, потому что другого судьбоносного снисхождения для их жизни явно не будет.
Автор канала Дом среди Лавров
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Запечатлённая на камеру фронтовая "дорога жизни", а точнее совсем небольшой промежуток безопасного пути снабжения. Неприкосновенность такого коридора обеспечивают экраны с установленными на них рыболовными сетями, которые используются против дронов-камикадзе.
Смотришь конечно, и радуешся, что всё же имеются определенные люди, которые хотят жить и заботятся о сохранении своей жизни.
Именно для этого они и приспособили рыболовные сети. Идея весьма хороша, потому что сеть сама по себе достаточно мягкая для того, чтобы бы не проколоть капсуль кумулятивной гранаты и одновременно крепкая, чтобы запутать винты дрона.
Впрочем, подобное решение трудно назвать хорошим выходом, скорее всего вопреки и за неимением большего, да и не застелишь подобными экранами все дороги, неподъемно это с материальной точки зрения.
Для пехоты всяко нужно что-то другое, а пока имеем то, что имеем.
А имеем мы выживание в суровых условиях фронта.
Автор канала Дом среди Лавров
Смотришь конечно, и радуешся, что всё же имеются определенные люди, которые хотят жить и заботятся о сохранении своей жизни.
Именно для этого они и приспособили рыболовные сети. Идея весьма хороша, потому что сеть сама по себе достаточно мягкая для того, чтобы бы не проколоть капсуль кумулятивной гранаты и одновременно крепкая, чтобы запутать винты дрона.
Впрочем, подобное решение трудно назвать хорошим выходом, скорее всего вопреки и за неимением большего, да и не застелишь подобными экранами все дороги, неподъемно это с материальной точки зрения.
Для пехоты всяко нужно что-то другое, а пока имеем то, что имеем.
А имеем мы выживание в суровых условиях фронта.
Автор канала Дом среди Лавров
Media is too big
VIEW IN TELEGRAM
...
Удручающие кадры с противоположной стороны, которая на одном из участков фронта запечатлела захлебнувшуюся атаку нашей пехоты.
Тут и разъяснять особо нечего, потому что уже язык не поворачивается.
Только подумать, каким должно быть положение у штурмовика, чтобы он на поле боя притворялся погибшим, да ещё и крестился, смотря прямо в глаза вражескому объективу?
Тут только обреченность или отчаяние, соединенное с борьбой за выживание.
Поэтому когда вы слышите фронтовую фразу "справляются как могут", то сразу выстраивайте параллель с формулировкой "работают с тем, что имеется".
А это самое имеющееся ещё и опускайте до самого низового уровня.
В итоге и остаётся только одно – выживание всеми возможными, и порой даже обреченными способами, связанными с какой-то теплящей надеждой на удачу. Всем им крест и спасение.
Автор канала Дом среди Лавров
Удручающие кадры с противоположной стороны, которая на одном из участков фронта запечатлела захлебнувшуюся атаку нашей пехоты.
Тут и разъяснять особо нечего, потому что уже язык не поворачивается.
Только подумать, каким должно быть положение у штурмовика, чтобы он на поле боя притворялся погибшим, да ещё и крестился, смотря прямо в глаза вражескому объективу?
Тут только обреченность или отчаяние, соединенное с борьбой за выживание.
Поэтому когда вы слышите фронтовую фразу "справляются как могут", то сразу выстраивайте параллель с формулировкой "работают с тем, что имеется".
А это самое имеющееся ещё и опускайте до самого низового уровня.
В итоге и остаётся только одно – выживание всеми возможными, и порой даже обреченными способами, связанными с какой-то теплящей надеждой на удачу. Всем им крест и спасение.
Автор канала Дом среди Лавров
Материал от Марины Харьковой (донецкая журналистка и военный волонтер с 2014 года):
Красногоровка, западная окраина Донецка. Продвижение не очень значительное. Огромное количество вражеских дронов. Подвоз бк, эвакуация раненых или погибших сильно осложнены. Как, впрочем, и на других участках фронта. Также, как рассказал мне один из бойцов, его подразделение столкнулось с сопротивлением иностранного батальона. ''Подошли ближе. Слышали французскую речь. Бой был жесткий. А сказки, что натовские вояки не воюют в наших условиях, плохо воюют или бегут из за отсутствия комфортных туалетов или кока колы, оставьте пропагандистам. Воюют и еще как''.
Автор канала Дом среди Лавров
Красногоровка, западная окраина Донецка. Продвижение не очень значительное. Огромное количество вражеских дронов. Подвоз бк, эвакуация раненых или погибших сильно осложнены. Как, впрочем, и на других участках фронта. Также, как рассказал мне один из бойцов, его подразделение столкнулось с сопротивлением иностранного батальона. ''Подошли ближе. Слышали французскую речь. Бой был жесткий. А сказки, что натовские вояки не воюют в наших условиях, плохо воюют или бегут из за отсутствия комфортных туалетов или кока колы, оставьте пропагандистам. Воюют и еще как''.
Автор канала Дом среди Лавров
Материал от Марины Ахмедовой – Члена Совета по правам человека при президенте РФ.
Ночью привезли тяжелого бойца. Повреждены были голова, грудь, живот, руки и ноги. У него были огнестрельные ранения, переломы, размозжения и потеря крови до шока. Но самое странное – на руке его был жгут, а повязки ниже все равно обильно пропитывались кровью.
В операционной собрались хирурги Кастет и Маркус, медсестры Ангел, Пчела и Добрая. Врачам быстро стало ясно: бойца атаковал дрон. Решили оперировать в первую очередь по экстренным показаниям. Пока Кастет работал с ногой, Маркус отмечал про себя – рука нафарширована запчастями беспилотника, одна, кажется, залегла глубоко в мягких тканях. Как раз там, где лежит жгут. Вот почему повязки мокрые. Источник кровотечения – здесь. Инородное тело в глубине – твердое, цилиндрическое, конфигурацией отличается от других найденных в ранах частей. Маркус попробовал извлечь «тело» пальцами – аккуратно. Сопротивляется! Лоб Маркуса под хирургической шапочкой вспотел – он понял, что это – устройство, которое вовремя не сдетонировало, и сейчас сдетонирует здесь, в ране.
– Оно может взорваться, - сказал Маркус.
Хирурги посмотрели друг другу в глаза. По темному взгляду Кастета из-под больших очков Маркус понял: того тоже прошиб липкий пот. Оба хирурга в этот момент молча знали: чтобы спасти бойца, нужно остановить кровотечение. На пути к источнику кровотечения лежит кусок металла, который может взорваться в любой момент. Его надо извлекать в касках и бронежилетах. Но где их взять? Нужна саперная группа, но у пациента нет времени ждать. Время спасти его есть, но это время будет куплено ценой чьей-то жизни. Кто заплатит – Маркус или Кастет?
– Все выйдете, я остаюсь, - сказал Кастет.
Когда я впервые увидела Кастета, подумала – «Ишь ты, какой прожорливый». Он зашел в чайную госпиталя – молодой, смуглый. Молча съел полкоробки пирожных и вышел. Когда я видела его во второй раз, он пугал меня опарышами в ранах.
В операционный остались Кастет и наш боец, лежащий без сознания на операционном столе. Кастет подумал о том, что Пчелка, Ангел и Добрая уже должны были отойти на безопасное расстояние. Зачем он выбрал остаться тут, а не оставил вместо себя Маркуса? Почему отдает свою жизнь за незнакомого бойца? Всё это не имеет смысла с точки зрения смысла. Кастет сцепил между собой несколько зажимов и попытался достать «тело» из раны, стоя на максимальном расстоянии. Он подумал о том, что сейчас ему оторвет руки. Руки, нужные ему и другим пациентам. У него не получилось достать «тело». По лбу пополз пот.
Он рассек мягкие ткани вдоль поверхности выступающей части «тела», чтобы увеличить угол действий. Зашел под металл, взял «тело» снизу и потянул. Почувствовал ход металла в массиве мышц. «Тело» двигалось, шло. Возможно, его удастся достать. Он тянул его, как ему показалось, долго – в течение нескольких минут, задавая себе бессмысленные вопросы и одновременно понимая: он – все правильно сделал, это – его выбор. «Тело» вышло.
В операционную внеслись Маркус, Пчелка, Ангел и Добрая.
– На стол положи его, - сказал Маркус.
Они потом хохотали над сцепленными держателями, над всеми собой. «Телом» оказался элемент питания дрона. Кастет метко запульнул его в ведро. Все снова расхохотались. И тут же встали к столу – времени было мало: нужно было фиксировать перелом бедра, обработать раны, стабилизировать состояние бойца. Но прежде, чем взяться за дело, Кастет с Маркусом успели обменяться взглядами, и глаза их ясно говорили: это не имеет значения, что «тело» – всего лишь батарейка. Значение имеет лишь то, что приступая к его извлечению, Кастет об этом не знал. И то, что Кастет повел себя как солдат. А он и был в тот момент солдатом.
Это было несколько дней назад. Хирурги просили передать – «Победа будет за нами».
Автор канала Дом среди Лавров
Ночью привезли тяжелого бойца. Повреждены были голова, грудь, живот, руки и ноги. У него были огнестрельные ранения, переломы, размозжения и потеря крови до шока. Но самое странное – на руке его был жгут, а повязки ниже все равно обильно пропитывались кровью.
В операционной собрались хирурги Кастет и Маркус, медсестры Ангел, Пчела и Добрая. Врачам быстро стало ясно: бойца атаковал дрон. Решили оперировать в первую очередь по экстренным показаниям. Пока Кастет работал с ногой, Маркус отмечал про себя – рука нафарширована запчастями беспилотника, одна, кажется, залегла глубоко в мягких тканях. Как раз там, где лежит жгут. Вот почему повязки мокрые. Источник кровотечения – здесь. Инородное тело в глубине – твердое, цилиндрическое, конфигурацией отличается от других найденных в ранах частей. Маркус попробовал извлечь «тело» пальцами – аккуратно. Сопротивляется! Лоб Маркуса под хирургической шапочкой вспотел – он понял, что это – устройство, которое вовремя не сдетонировало, и сейчас сдетонирует здесь, в ране.
– Оно может взорваться, - сказал Маркус.
Хирурги посмотрели друг другу в глаза. По темному взгляду Кастета из-под больших очков Маркус понял: того тоже прошиб липкий пот. Оба хирурга в этот момент молча знали: чтобы спасти бойца, нужно остановить кровотечение. На пути к источнику кровотечения лежит кусок металла, который может взорваться в любой момент. Его надо извлекать в касках и бронежилетах. Но где их взять? Нужна саперная группа, но у пациента нет времени ждать. Время спасти его есть, но это время будет куплено ценой чьей-то жизни. Кто заплатит – Маркус или Кастет?
– Все выйдете, я остаюсь, - сказал Кастет.
Когда я впервые увидела Кастета, подумала – «Ишь ты, какой прожорливый». Он зашел в чайную госпиталя – молодой, смуглый. Молча съел полкоробки пирожных и вышел. Когда я видела его во второй раз, он пугал меня опарышами в ранах.
В операционный остались Кастет и наш боец, лежащий без сознания на операционном столе. Кастет подумал о том, что Пчелка, Ангел и Добрая уже должны были отойти на безопасное расстояние. Зачем он выбрал остаться тут, а не оставил вместо себя Маркуса? Почему отдает свою жизнь за незнакомого бойца? Всё это не имеет смысла с точки зрения смысла. Кастет сцепил между собой несколько зажимов и попытался достать «тело» из раны, стоя на максимальном расстоянии. Он подумал о том, что сейчас ему оторвет руки. Руки, нужные ему и другим пациентам. У него не получилось достать «тело». По лбу пополз пот.
Он рассек мягкие ткани вдоль поверхности выступающей части «тела», чтобы увеличить угол действий. Зашел под металл, взял «тело» снизу и потянул. Почувствовал ход металла в массиве мышц. «Тело» двигалось, шло. Возможно, его удастся достать. Он тянул его, как ему показалось, долго – в течение нескольких минут, задавая себе бессмысленные вопросы и одновременно понимая: он – все правильно сделал, это – его выбор. «Тело» вышло.
В операционную внеслись Маркус, Пчелка, Ангел и Добрая.
– На стол положи его, - сказал Маркус.
Они потом хохотали над сцепленными держателями, над всеми собой. «Телом» оказался элемент питания дрона. Кастет метко запульнул его в ведро. Все снова расхохотались. И тут же встали к столу – времени было мало: нужно было фиксировать перелом бедра, обработать раны, стабилизировать состояние бойца. Но прежде, чем взяться за дело, Кастет с Маркусом успели обменяться взглядами, и глаза их ясно говорили: это не имеет значения, что «тело» – всего лишь батарейка. Значение имеет лишь то, что приступая к его извлечению, Кастет об этом не знал. И то, что Кастет повел себя как солдат. А он и был в тот момент солдатом.
Это было несколько дней назад. Хирурги просили передать – «Победа будет за нами».
Автор канала Дом среди Лавров
Текст взят из открытых источников сети (автор неизвестен).
Вернулся после СВО, два месяца по госпиталям с последующим ожиданием протезирования. Пока купил себе не дорогой протез, хожу с ним и хромаю, родственники думают, что у меня просто осколочное ранение, а на самом деле нет ноги ниже колена (но сгибать в дальнейшем ногу смогу).
Вернулся в другую реальность. Мое отношение к окружающему, наверное, будет напоминать подобные и, наверное уже избитые отзывы таких же, которые вернулись из-за ленты. И все же я скажу, что я был удивлен насколько озверели люди. Насколько они превратились в функции и операции, и не важно "дружба до гроба" там или родство, все одно не по-людски.
Если приглашают на свадьбу, то значит на неё нужно идти обязательно с подарком, а если купишь что-то неприглядное, то осудят, а без него и подавно станешь в глазах других жадиной! Про дни рождения примерно тоже самое.
Дружба и семья вообще для меня стали отдельной темой. Я видел, как дружат в окопах и видел, как общаются жены со своими мужиками, которых не видели по пол года – вот она любовь! Людей разделили несчастья, но они стали человечнее и ближе! И почему я не вижу здесь этого, где этих несчастий нет? Одни выносят другим мозг, а те другие устраивают для них конфликты? Почему нельзя жить дружно, с таким пониманием что ты можешь потерять своего любимого или любимую, что нужно ценить это всё...
Почему вымерла какая-то людская доброта и сопереживание, почему на вопрос «давай сходим пообщаемся» я получаю ответ «с какой целью?» А что, нельзя просто так и без цели? Почему мне на этих встречах люди говорят о статусах и зарплатах, о каких-то повышениях и прочей ерунде? Ведь я же хочу говорить по душам!
Почему дети, будучи при живых стариках-родителях уже задумываются, когда они умрут чтобы попилить их наследство, почему в семейных отношениях сейчас многое упирается на те же заработки, которые поделили людей на рабов своего счастья. В тех же семьях ругаются друг с другом по каким-то пустякам, обозляются на других из-за каких-то своих потаенных обид, которые опять же сложены из тех же денег и скотского отношения друг к другу.
Почему, почему? И этих вот этих «почему» у меня очень много. И все эти «почему» в моих знакомых, их родственниках и других прочих.
Они называют меня ребенком, поговаривая что я слишком просто живу, примитивное и прямолинейное мышление – как они говорят. Только суки, вы не учли одного – я и стал ребенком! Я стал таким как дети – настоящим человеком! Таким человеком, какими стали и мои товарищи, одни из которых погибли, а другие до сих пор находятся «там». Мы все стали как дети, которые искренне смеются и дружат, по-настоящему плачут и говорят все то, о чем они думают. Дети, у которых нет взаимовыгоды, у которых забрали все – друзей, родственников, комфорт и самое главное – забрали деньги! Деньги да, нам их платили, но мы не могли себе на них что-то купить и уж тем более ими не мерились!
Мы спали втроем укрывшись дырявым спальником, и нам было тепло потому что мы грели друг друга своей теснотой, мы жрали все с одного котелка и пили с одной кружки, а потому потеря каждого ближнего для нас была сравнима с потерей своего брата или ребенка – какой еще близкий пример привести для вас я даже не знаю! Как и не знаю за кого в нынешней жизни я смогу также смело отдать свою жизнь, за кого так же искренне могу проливать слезы? Уж точно не за тех, кто от меня будет ждать подарков или каких-то интересных предложений! Может я и стал психом, но я не растерял человечность, с которой я чувствую полноту своей жизни!
И возвращаться в другое состояние я не буду, потому что оно фальшивое и отображает всю примитивность той жизни, в которую люди почему-то верят. Верят в жизнь, в которой они рабы своих же навязанных границ и желаний.
Я очень счастлив что меня когда-то мобилизовали, при всех негативных и удручающих последствиях я счастлив что мог увидеть настоящую жизнь и настоящих людей, которых я не могу встретить сейчас в своем городе. Возможно, я бы мог погибнуть как и мои ближние, но я остался, только без ноги.
Вернулся после СВО, два месяца по госпиталям с последующим ожиданием протезирования. Пока купил себе не дорогой протез, хожу с ним и хромаю, родственники думают, что у меня просто осколочное ранение, а на самом деле нет ноги ниже колена (но сгибать в дальнейшем ногу смогу).
Вернулся в другую реальность. Мое отношение к окружающему, наверное, будет напоминать подобные и, наверное уже избитые отзывы таких же, которые вернулись из-за ленты. И все же я скажу, что я был удивлен насколько озверели люди. Насколько они превратились в функции и операции, и не важно "дружба до гроба" там или родство, все одно не по-людски.
Если приглашают на свадьбу, то значит на неё нужно идти обязательно с подарком, а если купишь что-то неприглядное, то осудят, а без него и подавно станешь в глазах других жадиной! Про дни рождения примерно тоже самое.
Дружба и семья вообще для меня стали отдельной темой. Я видел, как дружат в окопах и видел, как общаются жены со своими мужиками, которых не видели по пол года – вот она любовь! Людей разделили несчастья, но они стали человечнее и ближе! И почему я не вижу здесь этого, где этих несчастий нет? Одни выносят другим мозг, а те другие устраивают для них конфликты? Почему нельзя жить дружно, с таким пониманием что ты можешь потерять своего любимого или любимую, что нужно ценить это всё...
Почему вымерла какая-то людская доброта и сопереживание, почему на вопрос «давай сходим пообщаемся» я получаю ответ «с какой целью?» А что, нельзя просто так и без цели? Почему мне на этих встречах люди говорят о статусах и зарплатах, о каких-то повышениях и прочей ерунде? Ведь я же хочу говорить по душам!
Почему дети, будучи при живых стариках-родителях уже задумываются, когда они умрут чтобы попилить их наследство, почему в семейных отношениях сейчас многое упирается на те же заработки, которые поделили людей на рабов своего счастья. В тех же семьях ругаются друг с другом по каким-то пустякам, обозляются на других из-за каких-то своих потаенных обид, которые опять же сложены из тех же денег и скотского отношения друг к другу.
Почему, почему? И этих вот этих «почему» у меня очень много. И все эти «почему» в моих знакомых, их родственниках и других прочих.
Они называют меня ребенком, поговаривая что я слишком просто живу, примитивное и прямолинейное мышление – как они говорят. Только суки, вы не учли одного – я и стал ребенком! Я стал таким как дети – настоящим человеком! Таким человеком, какими стали и мои товарищи, одни из которых погибли, а другие до сих пор находятся «там». Мы все стали как дети, которые искренне смеются и дружат, по-настоящему плачут и говорят все то, о чем они думают. Дети, у которых нет взаимовыгоды, у которых забрали все – друзей, родственников, комфорт и самое главное – забрали деньги! Деньги да, нам их платили, но мы не могли себе на них что-то купить и уж тем более ими не мерились!
Мы спали втроем укрывшись дырявым спальником, и нам было тепло потому что мы грели друг друга своей теснотой, мы жрали все с одного котелка и пили с одной кружки, а потому потеря каждого ближнего для нас была сравнима с потерей своего брата или ребенка – какой еще близкий пример привести для вас я даже не знаю! Как и не знаю за кого в нынешней жизни я смогу также смело отдать свою жизнь, за кого так же искренне могу проливать слезы? Уж точно не за тех, кто от меня будет ждать подарков или каких-то интересных предложений! Может я и стал психом, но я не растерял человечность, с которой я чувствую полноту своей жизни!
И возвращаться в другое состояние я не буду, потому что оно фальшивое и отображает всю примитивность той жизни, в которую люди почему-то верят. Верят в жизнь, в которой они рабы своих же навязанных границ и желаний.
Я очень счастлив что меня когда-то мобилизовали, при всех негативных и удручающих последствиях я счастлив что мог увидеть настоящую жизнь и настоящих людей, которых я не могу встретить сейчас в своем городе. Возможно, я бы мог погибнуть как и мои ближние, но я остался, только без ноги.
Пишу сейчас сумбурно и хаотично, мир для меня совсем перевернулся… Меня тошнит, что люди здесь превратились в каких-то скотов. Их у меня, кстати стало меньше, потому что ребенок – точнее я, высказал всем то, о чем я думаю, и многолетняя дружба с моими близкими людьми прекратилась, также как и отвернулись от меня многие родственники, для которых я был когда-то самым лучшим человеком. И знаете, тут я ни о чем не жалею! Ни о чем! Поддерживает меня теперь только мой отец, который когда-то сам прошел Чечню, на том дай Бог ему сил и большое спасибо.
Теперь я понимаю почему после войн люди уходят в храмы, потому жизнь внутри этого скотства искусственная. И меня, обычного солдата она выворачивает и выжимает. Казалось бы, война отняла у меня ногу, но вместе с тем, она мне показала настоящих людей и подарила мне самого себя подлинного – я стал человеком!
Почему же вы растеряли его в себе?
Автор канала Дом среди Лавров
Теперь я понимаю почему после войн люди уходят в храмы, потому жизнь внутри этого скотства искусственная. И меня, обычного солдата она выворачивает и выжимает. Казалось бы, война отняла у меня ногу, но вместе с тем, она мне показала настоящих людей и подарила мне самого себя подлинного – я стал человеком!
Почему же вы растеряли его в себе?
Автор канала Дом среди Лавров
Дом среди Лавров
Написал товарищ из под Волчанска, обстановка очень напряжённая, но тем не менее работают. Не так давно успешно отразили на свои позиции контратаку противника. Очень ощутимо подоспевшее к нему подкрепление, поэтому продвижение наших подразделений в районе жилых…
На Харьковском фронте ситуация такая же напряжённая. Разговор идёт снова о дронах-камикадзе.
По подчетам одного из окопных, с 9 утра и до 19 часов вечера на их позицию прилетело 76 аппаратов. Ни поесть, ни спокойно сходить в туалет, кто-то в блиндаже отдельно ходит в бутылку или на "горшок" (с одноразовым пакетом), другие дожидаются вечера, потому что спокойно походить днем не всегда получается (а если и получается, то очень быстро), потому что в воздухе постоянно стоит гул от дронов.
Т.е. в среднем, через каждые 10-15 минут на позицию прилетает один дрон-камикадзе, а в час получается по 6-8 таких аппаратов, да и то, эта цифра ещё считается не такой худшей, потому что кому-то за сутки прилетало около 200 fpv дронов.
Конечно, далеко запредельные цифры приходятся не на каждый день, но и 40 налетов тоже не есть хорошо.
Ситуацию по противодействию с дронами нужно менять, и делать это нужно в максимально кратчайшие сроки, потому что теперь потенциальное наступление противника будет сопровождаться их массовым применением – лавина из дронов это теперь далеко не фантастические рассказы, а нынешние реалии войны.
На линиях обороны второго эшелона в срочном порядке необходимо устанавливать защитные сооружения по типу решетчатых экранов (или рыболовных/маскировочных сеток). Люди в траншеях должны быть защищены от угрозы применения fpv дронов.
Автор канала Дом среди Лавров
По подчетам одного из окопных, с 9 утра и до 19 часов вечера на их позицию прилетело 76 аппаратов. Ни поесть, ни спокойно сходить в туалет, кто-то в блиндаже отдельно ходит в бутылку или на "горшок" (с одноразовым пакетом), другие дожидаются вечера, потому что спокойно походить днем не всегда получается (а если и получается, то очень быстро), потому что в воздухе постоянно стоит гул от дронов.
Т.е. в среднем, через каждые 10-15 минут на позицию прилетает один дрон-камикадзе, а в час получается по 6-8 таких аппаратов, да и то, эта цифра ещё считается не такой худшей, потому что кому-то за сутки прилетало около 200 fpv дронов.
Конечно, далеко запредельные цифры приходятся не на каждый день, но и 40 налетов тоже не есть хорошо.
Ситуацию по противодействию с дронами нужно менять, и делать это нужно в максимально кратчайшие сроки, потому что теперь потенциальное наступление противника будет сопровождаться их массовым применением – лавина из дронов это теперь далеко не фантастические рассказы, а нынешние реалии войны.
На линиях обороны второго эшелона в срочном порядке необходимо устанавливать защитные сооружения по типу решетчатых экранов (или рыболовных/маскировочных сеток). Люди в траншеях должны быть защищены от угрозы применения fpv дронов.
Автор канала Дом среди Лавров